Способностями меня Господь не наделил. Не рукодельница. Или там спроворить торт с лебединым озером и замком Лорелей. Это не про меня. Хотя одна моя подруга молодости делала
поразительные ландшафтные торты и учила меня, как на яйце вылеплять из сахарного теста лебединую спинку и как делать шейку, и красный клюв, и маленькие круглые глупые глазки... Торты ее были невероятно вкусны, однако так красивы, что есть их было мучительно - грубо уничтожить еще один кусочек дивной картинки. Но это - так. Отступление.
Мне не удается множество вещей, доступных другим. Не умею сшить оригинальные шторы. Всю жизнь бесплодно учу английский. Ни фасон платья измыслить, ни интерьер комнаты облагородить...
Но одна способность у меня есть - все-таки и моя фея не дремала.
Я могу по доступной половинке телефонного разговора восстановить не слышную мне часть. Понять (или хотя бы правдоподобно вообразить) драму, которая происходит между двумя людьми.
И вот сижу я, погруженная в работу. Думаю. Стараюсь сосредоточиться и отключиться от окружающей болтовни. Но уши - не глаза. Для них перепонок не придумано. Поэтому я слышу напряженный телефонный разговор. По эту сторону мой молодой друг - человек легкий, мягкий, дружелюбный и обаятельный, доктор от бога Илья Софер, а по ту сторону - ответственный за онкологическое отделение: палаты, медсестры, лекарства, пациенты - и те, которые выпишутся с явным улучшением, и те, которые уйдут из больницы в последний путь, в сопровождении "хевра кадиша". Незавидная должность. Никто и не завидует. Назначают всех старших врачей по очереди.
Илья говорит мягко, как обычно, но я слышу в его голосе непривычную мне настойчивость.
- Ну и что ты хочешь? - спрашивает он собеседника. У больного излечимая болезнь, и он не должен умереть от рака. Каковы бы ни были обстоятельства, он должен пять недель получать облучение. Да, конечно, я знаю, что ему восемьдесят семь лет. Как я могу не знать? Я его врач. Но это же не причина, чтобы мы его не вылечили, разве нет? Да, он нуждается в госпитализации. Кто виноват - судьба так распорядилась - он упал и сломал бедро. И не может ездить на
облучения из дома. Но рак его излечим, и он от него не умрет.
- Да, я помню, что во время ортопедической операции у него был сердечный приступ. Я ведь не кардиолог... Они делают, что следует. Нас с тобой это не касается. Я говорил с ними, облучение не противопоказано.
- Конечно, я понимаю, что мест нет, но что же делать? - договорись с другим отделением - он будет лежать на другом этаже, а наши врачи и сестры будут его лечить - дело обыкновенное.
- Конечно, сестрам неудобно. Много лишней беготни. Но что ты можешь предложить? Без облучения он умрет от рака. Голос Ильи неожиданно крепнет и звучит уже, как метал. Излечимый больной не может умереть от рака.
У нас с тобой нет выбора... Прости, Амир, я, кажется, был резок, но ты понимаешь...
Куда едешь в отпуск? В Норвегию? Здорово! Завидую...