Отшельник
Брат Мартин в молодости был солдатом. Звали его тогда Гонзало Мартинесом. И хоть сражался он на стороне католического короля, а все же к тридцати годам почувствовал отвращение к убийству всякого божьего творения. Поскольку он не мог в одиночку бороться с кошмарными сновидениями и мыслями, настолько мрачными, что они граничили с непростительным грехом отчаянья, то постригся в монахи Монсерратского монастыря, отдав обители деньги, вырученные за отцовский дом и всю военную добычу, доставшуюся ему в походах. За первые годы он почти обрел мир в душе, детально выполняя все пункты устава и блюдя монашеские обеты. Но годам к сорока брат Мартин почувствовал, что жизнь в монастыре легка и праздна. Что нельзя искупить грехи, ночуя в теплой и довольно мягкой постели, радуя себя церковными службами и досыта обедая в трапезной. Тогда он стал досаждать аббату просьбами о разрешении удалиться в скит, в который хотел превратить маленькую пещеру, находящуюся гораздо выше в горах на расстоянии одной лиги от монастыря. Аббат противился в течении нескольких лет, будучи уверенным: умерщвление плоти не так важно, как духовные упражнения послушания и любви к ближним. Однако со временем склонился к тому, что пути к Богу могут быть различными, и благословил Мартина на отшельничество, так чтобы он посещал мессу только на рождество и пасху. Раз в месяц его навещал кто-нибудь из братии.
Пещера, в которой жил Мартин и куда изредка добирались жители долины, защищала от дождя и снега, но не от стужи и ветра. Паломники, приходившие из долины, просили благословения и неизменно его получали. Однако он начисто отказывался выслушивать исповеди, повторяя, что не священник и не вправе даровать господнее прощение. Все же несколько раз в месяц кто-нибудь приходил сподобиться благодати и передать несколько ковриг хлеба, горшочек меда или пару головок сыра. Остальную пищу Мартин добывал в горах, не прикасаясь к мясному, но позволяя себе грибы, ягоды и каштаны. Четырнадцать лет провел он в пещере, мысленно разговаривая по многу часов с Пресвятой Девой и умоляя ее молиться за спасение его души, оскверненной в молодости отвратительными грехами.
Дождливой осенью Мартин заболел. Его сотрясал озноб и кашель не давал забыться сном. Первые дни он еще вставал по нужде, но потом ему стало хуже. Кто-то из мирян, приходивших к нему, спустился в монастырь и рассказал привратнику, что святой отшельник при смерти. Аббат, несмотря на преклонный возраст, лично поднялся к пещере в сопровождении десяти самых сильных братьев, и на носилках они снесли лежащего в беспамятстве, страшно исхудавшего Мартина в монастырь. Когда его положили в теплую ванну, он пришел в себя. В лазарете всегда топился очаг и Мартин пролежал там несколько дней в чистой сутане, выпивая каждый час плошку снадобья из вина со специями и болеутоляющими настоями. Мартин мирно отошел через несколько дней. Брат инфирмарий сказал, что более от истощения, нежели от болезни. Из почтения к святости почившего, капитул решил похоронить его не на монастырском кладбище, а в крипте, где по уставу должны были лежать только аббаты и приоры монастыря, да члены королевской фамилии, буде они при жизни выскажут такое желание.
Гонзало Мартинес наблюдал, как гроб с его телом опускали в углубление под полом и покрывали каменной плитой, подготовленной для похорон следующего аббата или приора. Он смутно видел братию, почти не слышал реквиема. Однако рядом стоял человек, которого он увидел совершенно ясно.
- Сеньор Мартинес, - сказал незнакомец, - не хотите ли отправиться со мной?
- Кто вы, синьор? - спросил Мартин. - И почему называете меня старым мирским именем? Разве мое монашество не признано небесами?
- Никак не хотел вас обидеть, брат Мартин, - учтиво ответил незнакомец. - Меня зовут Креон. И я здесь, чтобы помочь вам освоиться в новом мире и ответить на ваши вопросы.
- Вы отведете меня на суд? Я больше двадцати лет готовил свою душу, но трепещу, будто только что совершил смертный грех
- Нет, брат Мартин, конечно, нет. Никакого суда над вами не будет. Успокойтесь.
Они сидели на скамье в весеннем саду, и аромат цветущей акации внушал монаху смутную надежду
- Выслушайте меня спокойно, брат. Мы с вами находимся в мире, куда попадает каждый после смерти. Всякий поступок, совершенный при жизни, всякое намерение и действие имеют помимо той стороны, которую видно нам и другим, пока мы живы, еще и другую сторону - они возводят нашу будущую жизнь. Это происходит не по чьему-то решению, а по закону природы. Как камень скатывается по склону вниз, так же неизбежно проживая свою земную жизнь мы выращиваем жизнь посмертную. То, что я вас встречаю, то, что вы сидите в этом приятном месте и вдыхаете запахи цветов, говорит само за себя. Вы построили будущее, дающее вам много возможностей. Можете распоряжаться собой. Жить в красивом доме, который сами себе соорудите, путешествовать, заводить друзей, заниматься любимой работой или читать книги… Вы сами увидите со временем границы своих возможностей. Однако, я вижу, вы недовольны?
- Я желал и желаю прикоснуться к Господу нашему Христу, сидеть у его ног и вдыхать аромат его благости, - отвечал Мартин.
- Это невозможно, - суховато возразил Креон. - Иисус не принимает незнакомых людей. Он склонен к уединению. У него несколько друзей, но большую часть времени он посвящает размышлениям, а не разговорам.
- Матерь Божия! Значит все было напрасно, - прошептал монах. - А могу я лицезреть Деву?
- О, да! Мария почти все время проводит с детьми. Умершие дети еще некоторое время нуждаются во взрослых.. Они не самодостаточны, и многие люди проводят часы с детьми, обучая их, развивая и совершенствуя их не созревшие души. Но Мария никому не отказывает во встрече.
Они вдвоем вышли на полянку. Женщина сидела на траве. Вокруг играли ребятишки. Иногда она что-то говорила то одному, то другому. Монах преклонил колени на некотором удалении. Она взглянула на него ласково.
- Бедный, бедный Мартин! - сказала Мария. - Сядь рядом. Теперь ты станешь часто приходить поболтать со мной. Я всегда буду тебе рада. Поиграй с детьми - это хорошее лекарство. Мне тебя ужасно жалко, но я ничего не могу сделать. Потерпи, мой дорогой! Разочарование проходит. Просто потерпи!
Пещера, в которой жил Мартин и куда изредка добирались жители долины, защищала от дождя и снега, но не от стужи и ветра. Паломники, приходившие из долины, просили благословения и неизменно его получали. Однако он начисто отказывался выслушивать исповеди, повторяя, что не священник и не вправе даровать господнее прощение. Все же несколько раз в месяц кто-нибудь приходил сподобиться благодати и передать несколько ковриг хлеба, горшочек меда или пару головок сыра. Остальную пищу Мартин добывал в горах, не прикасаясь к мясному, но позволяя себе грибы, ягоды и каштаны. Четырнадцать лет провел он в пещере, мысленно разговаривая по многу часов с Пресвятой Девой и умоляя ее молиться за спасение его души, оскверненной в молодости отвратительными грехами.
Дождливой осенью Мартин заболел. Его сотрясал озноб и кашель не давал забыться сном. Первые дни он еще вставал по нужде, но потом ему стало хуже. Кто-то из мирян, приходивших к нему, спустился в монастырь и рассказал привратнику, что святой отшельник при смерти. Аббат, несмотря на преклонный возраст, лично поднялся к пещере в сопровождении десяти самых сильных братьев, и на носилках они снесли лежащего в беспамятстве, страшно исхудавшего Мартина в монастырь. Когда его положили в теплую ванну, он пришел в себя. В лазарете всегда топился очаг и Мартин пролежал там несколько дней в чистой сутане, выпивая каждый час плошку снадобья из вина со специями и болеутоляющими настоями. Мартин мирно отошел через несколько дней. Брат инфирмарий сказал, что более от истощения, нежели от болезни. Из почтения к святости почившего, капитул решил похоронить его не на монастырском кладбище, а в крипте, где по уставу должны были лежать только аббаты и приоры монастыря, да члены королевской фамилии, буде они при жизни выскажут такое желание.
Гонзало Мартинес наблюдал, как гроб с его телом опускали в углубление под полом и покрывали каменной плитой, подготовленной для похорон следующего аббата или приора. Он смутно видел братию, почти не слышал реквиема. Однако рядом стоял человек, которого он увидел совершенно ясно.
- Сеньор Мартинес, - сказал незнакомец, - не хотите ли отправиться со мной?
- Кто вы, синьор? - спросил Мартин. - И почему называете меня старым мирским именем? Разве мое монашество не признано небесами?
- Никак не хотел вас обидеть, брат Мартин, - учтиво ответил незнакомец. - Меня зовут Креон. И я здесь, чтобы помочь вам освоиться в новом мире и ответить на ваши вопросы.
- Вы отведете меня на суд? Я больше двадцати лет готовил свою душу, но трепещу, будто только что совершил смертный грех
- Нет, брат Мартин, конечно, нет. Никакого суда над вами не будет. Успокойтесь.
Они сидели на скамье в весеннем саду, и аромат цветущей акации внушал монаху смутную надежду
- Выслушайте меня спокойно, брат. Мы с вами находимся в мире, куда попадает каждый после смерти. Всякий поступок, совершенный при жизни, всякое намерение и действие имеют помимо той стороны, которую видно нам и другим, пока мы живы, еще и другую сторону - они возводят нашу будущую жизнь. Это происходит не по чьему-то решению, а по закону природы. Как камень скатывается по склону вниз, так же неизбежно проживая свою земную жизнь мы выращиваем жизнь посмертную. То, что я вас встречаю, то, что вы сидите в этом приятном месте и вдыхаете запахи цветов, говорит само за себя. Вы построили будущее, дающее вам много возможностей. Можете распоряжаться собой. Жить в красивом доме, который сами себе соорудите, путешествовать, заводить друзей, заниматься любимой работой или читать книги… Вы сами увидите со временем границы своих возможностей. Однако, я вижу, вы недовольны?
- Я желал и желаю прикоснуться к Господу нашему Христу, сидеть у его ног и вдыхать аромат его благости, - отвечал Мартин.
- Это невозможно, - суховато возразил Креон. - Иисус не принимает незнакомых людей. Он склонен к уединению. У него несколько друзей, но большую часть времени он посвящает размышлениям, а не разговорам.
- Матерь Божия! Значит все было напрасно, - прошептал монах. - А могу я лицезреть Деву?
- О, да! Мария почти все время проводит с детьми. Умершие дети еще некоторое время нуждаются во взрослых.. Они не самодостаточны, и многие люди проводят часы с детьми, обучая их, развивая и совершенствуя их не созревшие души. Но Мария никому не отказывает во встрече.
Они вдвоем вышли на полянку. Женщина сидела на траве. Вокруг играли ребятишки. Иногда она что-то говорила то одному, то другому. Монах преклонил колени на некотором удалении. Она взглянула на него ласково.
- Бедный, бедный Мартин! - сказала Мария. - Сядь рядом. Теперь ты станешь часто приходить поболтать со мной. Я всегда буду тебе рада. Поиграй с детьми - это хорошее лекарство. Мне тебя ужасно жалко, но я ничего не могу сделать. Потерпи, мой дорогой! Разочарование проходит. Просто потерпи!