Переводчик
Самое мое верное решение в жизни - выбор профессии. Ни на одну секунду я не сомневаюсь в этом. Она помогла мне реализоваться в нескольких направлениях: как преподавателю вузовскому; как репетитору, проводящему индивидуальные занятия; как учёному; как автору научных и учебных текстов; как лексикографу; как редактору научных статей; научному руководителю курсовых, дипломных работ, кандидатских и докторских диссертаций; как переводчику устному и письменному, в том числе, переводчику технических и научных текстов .
Я очень любила устный перевод, творчество, когда на поиски подходящего по смыслу и тону слова в живом диалоге или полилоге отводятся доли секунды, откуда-то всплывают слова, о которых и не подозревал, что ты их знаешь. Встретив затруднение, начинаешь переводить описательно, а потом обязательно найдешь в словаре и запомнишь надолго.
Если, как пела Мэрилин Монро: “Лучшие друзья девушек - это бриллианты”, то лучшие друзья переводчиков - это словари. Я до сих пор помню, как радовалась, когда удалось купить двухтомный англо-русский словарь под редакцией И.Р. Гальперина, позже - политехнический словарь. Как великую драгоценность везла из первой поездки в Великобританию толковый оксфордский словарь.
Перевод - вызов и гимнастика для ума! Идеально, если у собеседников создаётся впечатление, что они беседуют без твоего посредничества. В эти моменты просто гордишься собой. Перевод - увлекательное и изнурительное занятие. И это я говорю о последовательном, а не синхронном переводе. А синхронный перевод - высший пилотаж. Но на такой я никогда не замахивалась.
Однажды на переговорах в министерстве просвещения кто-то на русском языке упомянул судно на воздушной подушке, о котором я до этого и не слышала. Я запнулась, потом начала переводить буквально “air cushion”, кто-то из австралийцев воскликнул: "Oh, hovercraft" и слово, хоть и не часто встречающееся, накрепко зацепилось моей памятью.
Не всегда наши участники переговоров учитывали, что помимо вербальной, есть и невербальная коммуникация, что важны не только сами слова, но и выражение лица, тон, жесты, что для того, чтобы понять их смысл, не требуется знания языка друг друга.
Практика перевода подтвердила, что один и тот же текст может существенно отличаться по протяженности в разных языках. Окончательно убедило меня в этом участие в переговорах между арабами и австралийцами.
Араб долго, довольно громко и эмоционально говорил, переводчик переводил его речь на русский язык и это было значительно короче, затем я переводила с русского на английский язык и это было еще короче. Обе переговаривающиеся стороны с подозрением смотрели на переводчиков - наверное, не все перевели!
Позже я читала, что арабы говорят громче и эмоциональнее, если хотят показать свою искренность. Призывают в свидетели Аллаха. Описывая что-либо, употребляют много определений. При переводе на русский язык ряд синонимических определений неизбежно опускается. Когда я перевела эту речь с русского языка на английский, она стала еще короче, хотя я старалась ничего не упустить.
Когда долго общаешься на иностранном языке, не сразу потом переключаешься на родную речь. Однажды, несколько дней подряд с утра до вечера работала с делегацией. Проводила гостей, вернулась домой и сразу уснула. Разбудил меня телефонный звонок. Полусонная, ответила по-английски и окончательно проснулась, когда кто-то сказал: "Ну, с тобой все ясно".
Как правило, спустя какое-то время после отъезда делегации я получала благодарственное письмо, в котором преувеличивались и превозносились мои заслуги: “Дорогая Виктория, только благодаря Вашей неоценимой помощи мы смогли так много увидеть/наша поездка стала замечательной” и т.д.
Поскольку нам советовали давать не домашние, а служебные адрес и телефон, не всегда письма доходили до адресата, то есть до меня.
Однажды заведующая учебной частью института Синьковская Л.П. сказала: “Викочка, тут пару недель назад звонил какой-то нерусский, по-моему грузин, требовал твой домашний телефон, но я не дала”.
Это был австралиец, с которым я когда-то работала, оказавшийся ненадолго в Москве и захотевший со мной увидеться. Узнала я об этом много лет спустя.
Был случай, когда я так и не дождалась приглашения на международную конференцию. Потом случайно увидела скомканную бумажку - приглашение на столе в той же учебной части, когда прошли все сроки. Было ли это сделано намеренно или по небрежности, не знаю.
Хамства или откровенных приставаний со стороны иностранцев не было. Общаться мне приходилось с людьми занятыми в образовании, руководителями профсоюзов. Друзьями нашей страны. Как правило, эти люди понимали, что переводчик тоже человек и устает и ему тоже иногда надо поесть.
Обычно так же было и с нашей стороны. Помню исключительно тактичное и уважительное отношение к себе со стороны министра просвещения Веселова Г.П., ряда других достойных людей.
Но благодарности ни устной, ни письменной не упомню. Однажды, проведя целый день в разъездах и переговорах, мы, наконец, сели за обеденный стол. Воспользовавшись паузой, я решила что-то съесть, но принимавший нас начальник одернул меня: “Вы сюда не есть пришли”. От грубости я просто опешила.
Если переводить приглашало министерство просвещения, то труд переводчика не оплачивался. За честь должен был считать.
Несколько раз чиновники демонстрировали, что ты для них обслуга, которая должна знать свое место и, возможно, выполнять не одну функцию.