Очерк истории Северской земли. Ч. 5
Северяне и Северская земля в Х в.
1, 2, 3, 4
Разорение печенегами юго-восточных областей Северской земли, утрата Нижнего Подесенья несомненно нанесли большой урон Северскому обществу, однако не смогли остановить его развития. В Х в. наблюдается дальнейшее освоение территорий, возникает множество новых поселений, в том числе и очень крупных. На новый уровень выходит техника строительства жилищ и укреплений.
В это время на памятниках ощущается значительный рост производства сельскохозяйственной продукции. Так если судить по размерам зерновых ям, средний запас зерна у жителей Новотроицкого в пересчете на пшеницу составил 0,79 т, а на поселении Х в. у с. Горбово - уже ок. 1,1 т., т.е. возрос почти в полтора раза.
Современный уровень исследований позволяет говорить о высокой степени специализации производства в северском обществе Х в. значительная часть поселений, прежде всего малые селища из одного или нескольких дворов по своей сути не могла быть замкнутой экономической системой. Они находились на значительном удалении от пригодных для обработки земель, но для оседлого пойменного животноводства, добычи железной руды и других видов хозяйственной деятельности, тут были подходящие условия. Производство не могло быть направлено на удовлетворение собственных запросов, в то время как необходимое для жизни зерно могло быть только привозным. Трудно предположить полную натуральность хозяйства и для более крупных поселений. Для поголовного занятия хлебопашеством местному населению просто не хватило бы пригодных для этого земель. Большая концентрация населения в поселках типа Горбово (ок. 200 дворов на 6 га) говорит о том, что часть его жителей занималась иными видами хозяйства.
Появление поселений, которые по сути своей не могли существовать натуральным хозяйством, говорит о значительном росте внутренней торговли и о переходе на качественно новый уровень по сравнению с IX в. Если в предшествующее столетие внутренний обмен являлся как бы продолжением внешней торговых операций и обеспечивал лишь сбор товаров, предназначенных на экспорт и внутреннее распределение импортных поступлений, то в Х в. внутренняя торговля приобретает самостоятельно значение, обеспечивая нормальное функционирование многих поселений.
Объемы внешней торговли в это время не уменьшаются. Несмотря на печенежское вторжение в Донские степи и последующее запустение многих населенных пунктов, продолжается интенсивный торговый обмен с Востоком. В Х в. туда по-прежнему поступает зерно и лен (ал-Истахри), не прекращается поток куфического серебра в Северскую землю. Упадок каганата и появление Руси привели к постепенной переориентации северской торговли. Салтовские изделия, в частности амфоры и украшения, представлены на роменских памятниках этого времени единичными экземплярами. Количество древнерусских импортов, напротив, возрастает на протяжении всего столетия: сложные предметы вооружения, некоторые орудия труда (топоры, ножи), увеличивается постоянно ввоз круговой керамики, появляется в небольшом количестве древнерусские украшения, костяные гребни, позднее - пряслица из розового шифера.
Мелкие и средние открытые поселения концентрировались группами с центром в одном из средних поселков, имевшим как правило, в отличие от других, укрепленное городище. Полученный в них прибавочный продукт концентрировался в центрах этих групп, очевидно, и далее в центрах, объединявших «волости». Выход на внешний рынок осуществлялся через крупные торговые центры, функции которых, скорее всего исполняли обширные поселения, возникшие в основном в Х в. Они располагались на окраинах Северской земли на торговых путях и часто позволяют определить направление последних.
Характер хазарской дани и многочисленные находки дирхемов как в виде отдельных монет, так и в составе небольших (10-12) кладов на поселениях позволяет предположить, что и во внешней и во внутренней торговле широко использовались арабские монеты. Факт концентрации на Левобережье Днепра Х в. куфических монет, обрезанных в кружок, и подражаний, чеканенных под вес этих монет, с большой долей вероятности может указывать на сложение местной денежно-весовой системы.
При росте производства зерна и пеньки и увеличения торгового оборота, развитии градостроительства и домостроительства гончарное и кузнечное ремесла, находившиеся на низком уровне, были подорваны и практически сведены на нет увеличивавшимся потоком импорта, теперь уже со стороны Руси.
В Х в. наблюдается общая стабилизация северского общества. Освоение Северской земли в это время уже практически завершилось. Памятники, датируемые Х в., многочисленны и известны во всех регионах. Каких-либо перемещений на северо-восток также не отмечается. Колонизацию Верхней Оки и Верхнего Дона активно производили вятичи. Северская земля уже не выступает плацдармом славянской колонизации и переходит в категорию исконных славянских земель.
Экспансия со стороны Руси и степей, вероятно, усилила консолидацию общества, укрепила его самосознание. Об этом говорит приверженность к традициям орнаментальной керамики, типам металлических украшений, а также стабильность погребального обряда.
Основные тенденции в развитии погребального обряда показывают, что к Х в. сложилась весьма стройная система идеологических представлений северян. В это время уже практически не встречаются курганы, содержащие две урны с остатками сожжения. Редки случаи находок стравниц. Все это говорит о большой степени распада общинно - родственных связей и упрочнении представлений о равенстве людей перед смертью.
Особый интерес представляет вопрос о системе социальных отношений и их регулирование в северянском обществе. Письменных источников по этой проблеме практически нет, поэтому гипотеза, построенная исключительно на данных археологии, может быть весьма спорна.
Согласно мнению большинства исследователей, северяне IX - Х вв. находились на одной из завершающих стадий общинного строя. Однако приведенные выше наблюдения, заставляют усомниться в правильности такого определения. Широкий спектр типов поселений и специализация их хозяйственной деятельности, весьма развитая внутренняя и внешняя торговля позволяют предположить более высокий уровень общественных отношений. Трудно определить, каковы были права жителей средних поселений на прилегающие земли и угодья, но можно с уверенностью предположить, что земли вокруг малых поселений принадлежали владельцу «хутора». На сложение к Х в. в той или иной степени развитых форм землевладения косвенно указывает усадебный характер застройки, зафиксированный на ряде памятников (Горбово, Горналь, Переверзево). Очевидно, сам факт существования «хуторов», крупных поселений и усадеб не вписывается в схему общинной собственности на землю.
Различия в размерах зерновых ям, характере жилых построек, а также распределении драгоценных металлов и само существование торговли указывают на весьма сильную имущественную дифференциацию в северянской среде Х в. Удельный вес крупных зернохранилищ, а также построек, содержащих серебро, предметы вооружения и конской упряжки свидетельствуют о существовании широкого класса зажиточных северян, составляющих до 20 % населения.
Характерной особенностью северского общества Х в. является, с одной стороны, широта имущего класса, с другой - отсутствие глубокой, очевидной дифференциации, какую мы наблюдаем, например, в материалах Древней Руси. В то же время необходимо учитывать, что наиболее яркие, выделяющиеся своим богатством археологические комплексы Руси Х в., как и ряда других ранних государств, связаны прежде всего с дружиной. Основная часть богатств русских дружинников этого времени обязана своим происхождением не землевладению, а грабежу и, отчасти, торговле.
Изученные археологические материалы не позволяют говорить о существовании сколько-нибудь значительной постоянной дружины у северян. Находки, подтверждающие присутствие воинов, такие как оружие, детали конской сбруи и поясов, равномерно распределяются по разным типам памятников. Концентрация подобных находок, известная для 2й половины VIII - начала IX в. на Битицком городище, в материалах более позднего времени не прослеживается. Не нашла отражения дружинная организация и в погребальном обряде, и в каких-либо других признаках. Имеющийся материал позволяет предположить, что определенный процент населения Северской земли был вооружен, но в то же время эти люди не были объединены в отряды.
Важнейшие задачи по защите интересов Северской земли, вероятно решались ополчением состоящим из представителей зажиточного слоя населения. О том, что такие проблемы существовали, однозначно говорят многочисленные упоминания о столкновении славян Левобережья с Русью. В то же время исход этих столкновений, равно как и контекст Лиственской битвы и характеристики арабских авторов, указывают на низкую боеспособность ополчений по сравнению с профессиональной дружиной.
Несомненно, отсутствие дружины и соответственно князей в принятом смысле, не может быть установлено доподлинно на основании археологических данных. Не исключено, что определенные функции исполнялись местными князьями и дружиной, однако роль их по своему значению вряд ли была велика и несопоставима со значением, которое они имели в Древней Руси.
Отсутствие или незначительность дружины у северян вполне объяснима всем ходом развития общества. В ходе колонизации обширных и плодородных земель, несомненно был заторможен процесс образования изгоев, т.е. необходимого людского потенциала для формирования вооруженных отрядов. Не было и необходимости в их создании: внешняя торговля, безопасность, организация и сбор податей были налажены и контролировались Хазарским каганатом. Таким образом, социальная ниша, предназначенная для дружины, была в это время заполнена хазарской администрацией в лице носителей волынцевского пласта древностей.
С прекращением прямого правления каганата, ситуация изменилась, но не в пользу дружинной организации. Внешняя торговля, по-прежнему, осталась в руках хазарских купцов, а внутри северского общества к этому времени уже начинает набирать силу слой зажиточных поселенцев. Сохраняется и влияние метрополии. К моменту окончательного падения влияния каганата, в конце IX в., имущественная дифференциация в северском обществе уже вполне отчетлива. Многочисленный имущий слой, рассредоточенный по разным поселениям, вероятно, составлял основу военной силы Северской земли и был ведущим в ее политической жизни. Социальная ниша дружины вновь оказалась заполненной.
Наиболее вероятным представляется принцип соподчинения населенных пунктов: «старшие города» - «пригороды» - «волости», близкая поздней системе организации Древней Руси. Низовые звенья этой системы хорошо просматриваются уже с IX в. в виде групп средних и малых поселений, тяготеющих к относительно крупному, преимущественно укрепленному центру.
Подобные «гнезда» часто связываются исследователями с общинами. Возможность сохранения определенных родовых традиций внутри таких «гнезд» вполне вероятна, однако для Х в. связь мелких, по сути своей индивидуальных хозяйств и средних поселков, внутри которых роль общины могла быть значительной, с центром в основе своей была уже экономической. Понятно, что в этих центрах концентрировалась и власть над округой. Возведение укреплений, как правило, небольших по площади, но мощных, требовало больших затрат труда. Несомненно к этим работам привлекались жители как самого центра, так и округи. Вероятно, именно формирование округи сделало возможным сооружение многочисленных городищ, известных для IX и, особенно, для Х в.
Существование более крупных образований, включающих территории нескольких «гнезд», можно предположить, исходя из логики торговых и податных связей. Различные по масштабам зоны концентрации роменских памятников отмечаются по всей территории Северской земли, в частности в Курском и Путивльском Посемье, Верхнем Поворсклье, на Средней Десне. Рассматриваемые территориальные структуры чаще всего характеризуются исследователями как «малые племена». Само понятие это является производным из принятого априори положения о том, что славянские объединения VIII - IX вв. являлись некими «союзами племен». Ни прямых, ни косвенных указаний на это в источниках не содержится. Поэтому рассматривать подобные определения можно лишь как дань традиции.
Наиболее сложным представляется вопрос об управлении Северской землей в целом. В пользу прочных экономических и, как следствие политических связей внутри Северской земли, могут говорить крупные центры, расположенные по границам территории. Последние отличались от волостных центров не только и не столько своими значительными размерами, но и почти полным отсутствием развитой сельскохозяйственной округи.
Памятники этого типа исследованы еще недостаточно. К их числу относятся наиболее полно исследованные на данный момент Новгород-Северский (Х - 1я половина ХI в.) и Полтава (IX - 1я половина ХI в.). Раннегородские центры, подобные Новгороду-Северскому и Полтаве, обеспечивали экономическую связь Северской земли с сопредельными государствам. Они могли существовать только при условии относительного экономического единства территории, и в свою очередь способствовали этому единству.
Наличие единой территории, этнического самосознания, прочных экономических связей, позволяет предположить и политическое единство Северской земли. Косвенно на такое единство указывают некоторые факты внешнеполитической деятельности северян. Так, вероятно, местная администрация занималась сбором налогов для Хазарского каганата после исчезновения «волынцевского» пласта древностей. От имени всех северян собиралась и выплачивалась «дань легка» Киеву. В качестве целенаправленной деятельности в интересах всей Северской земли можно рассматривать и появление некоторых поселений, известных по данным археологии. Они расположены в районе слияния стратегически важных для северян рек - Десны и Сейма, у новой границы Северы с Русью. Расположение памятников указанной группы говорит о том, что все они были подчинены одной главной задаче - обеспечить контроль 2х важных рек Северской земли. Важно отметить, что эти поселения находятся в зоне Сосницкого ополья, благоприятного для земледелия и плотно заселенного как в сер. 1го тыс. н.э., так и в древнерусское время. Отсутствие в роменское время значительной сельской округи крупных поселений подчеркивает то, что их существование было связано прежде всего с функциями обороны и имело общесеверянское значение.
Другой район роменско-русского пограничья возник лишь во 2й пол. Х в., после освоения Русью нижнего течения Сулы. Здесь граница была не столь четкая, как в Подесенье, но и она достаточно выражена. В качестве противовеса древнерусскому г. Воиню и целому ряду открытых поселений, заполнивших пространство от устья Сулы до устья Снепорода, производятся мероприятия по защите Верхнего Посулья. К сожалению, характер ближайших к древнерусскому роменского поселения в г. Лубны не совсем понятен, но возведение во 2й половине Х в. роменского городища у с. Хитцы, недалеко от устья р. Удай, весьма показательно. В этом районе, так же нет многочисленных роменских поселений, которые могли бы вызвать к жизни крупный укрепленный центр. Скопление северянских памятников наблюдается значительно выше по р. Сула. Поэтому быстрое сооружение крупного, до 1,9 га, укрепления может объясняться, прежде всего, необходимостью соблюдения общесеверских интересов в этом регионе. Несмотря на явную неполноту исследований в порубежных районах Северской земли, можно предположить достаточно высокий уровень организации как обороны территории, так и обеспечения внешнеторговой деятельности. В совокупности с развитой, очевидно, унаследованной от каганата налоговой системой, важной ролью внутренней торговли, фиксируемым социальным расслоением и системой территориального соподчинения поселений, это позволяет говорить о той или иной форме государственного устройства Северской земли. Было ли это княжение, подобное упоминаемым летописью для некоторых восточнославянских «племен», или же иная форма правления, в настоящее время решить вряд ли возможно. Однако управление столь обширной и сложной системой по племенному принципу маловероятно.
Не противоречат высказанному предположению и немногочисленные письменные источники. Следует оговориться, что речь в них идет не конкретных славянских объединениях, а о славянах в целом, часто в качестве противопоставления Руси. Русский летописец однозначно определяет восточнославянские «племена» как «княжения», указывая, что «въ Деревлях свое, а Дреговичи свое…». В более полном описании древлян в связи с событиями 944 г. наличие княжеской власти в этой земле подтверждается. То же следует и их предания о полянах и возникновении Киева. Ничего не известно об устройстве «славиний» Константина Багрянородного, однако, он ясно отличает эти образования от собственно Руси, как по территории, так и по политическому статусу.
Несколько полнее раннегосударственное устройство славян отражено в трудах арабских авторов IX - Х вв. Интересно отметить, что наиболее полные сведения, содержащиеся, в частности у ибн-Русте, вполне вероятно могут относиться к рассматриваемой нами территории. В пользу этого говорят также некоторые общие соображения, а именно:
- славяне Днепровского Левобережья, входя в состав каганата, были доступнее других территорий для информаторов арабских авторов;
- погребальный обряд славян ибн-Русте соответствует детально обряду северян;
- то, что информаторы арабских авторов группы ибн-Русте - Гардизи начинали описание со стороны степей, также указывает на их лучшее знакомство именно со славянами Днепровского Левобережья. Высказанные предположения могут объяснить явную схожесть в описании ибн-Русте государственного устройства славян и хазар.
Вятичи, вероятно, находились еще на догосударственном уровне. В пользу этого говорит еще не завершенный процесс внутренней колонизации и как следствие - отсутствие четко очерченной территории. Природные условия вятичей менее благоприятствовали земледелию, способствуя большей роли охоты, что несомненно отражалось на характере экспортов. Вятичи, вероятно не знали прямого управления со стороны хазар и потому не могли получить изначально традиций государственности. В большей степени, чем хазарское владычество, на системе их внутреннего устройства могли отразиться процессы колонизации и финно-угорское окружение. И то, и другое, несомненно, способствовало усилению сельской общины.
Более близким к Севере по уровню своего развития могло быть объединение Уличей, которое не попало под власть Хазарского каганата в пору его расцвета и более полувека успешно оказывало сопротивление Руси.
Развитие древлян сильно отличалось от Северы, что обусловлено не только отличием природных условий, но и автохтонностью и независимостью славянского населения. Вероятно, древлян можно рассматривать как образец спокойного, постепенного развития восточнославянского племени на протяжении почти 5 веков. К середине Х в. здесь наблюдаются все элементы раннегосударственного устройства, и князь, и мужи лучшие, и «грады». Однако, именно отсутствие колонизаторского движения и иноземного владычества могло послужить большей устойчивости пережитков племенных отношений.
1, 2, 3, 4
Разорение печенегами юго-восточных областей Северской земли, утрата Нижнего Подесенья несомненно нанесли большой урон Северскому обществу, однако не смогли остановить его развития. В Х в. наблюдается дальнейшее освоение территорий, возникает множество новых поселений, в том числе и очень крупных. На новый уровень выходит техника строительства жилищ и укреплений.
В это время на памятниках ощущается значительный рост производства сельскохозяйственной продукции. Так если судить по размерам зерновых ям, средний запас зерна у жителей Новотроицкого в пересчете на пшеницу составил 0,79 т, а на поселении Х в. у с. Горбово - уже ок. 1,1 т., т.е. возрос почти в полтора раза.
Современный уровень исследований позволяет говорить о высокой степени специализации производства в северском обществе Х в. значительная часть поселений, прежде всего малые селища из одного или нескольких дворов по своей сути не могла быть замкнутой экономической системой. Они находились на значительном удалении от пригодных для обработки земель, но для оседлого пойменного животноводства, добычи железной руды и других видов хозяйственной деятельности, тут были подходящие условия. Производство не могло быть направлено на удовлетворение собственных запросов, в то время как необходимое для жизни зерно могло быть только привозным. Трудно предположить полную натуральность хозяйства и для более крупных поселений. Для поголовного занятия хлебопашеством местному населению просто не хватило бы пригодных для этого земель. Большая концентрация населения в поселках типа Горбово (ок. 200 дворов на 6 га) говорит о том, что часть его жителей занималась иными видами хозяйства.
Появление поселений, которые по сути своей не могли существовать натуральным хозяйством, говорит о значительном росте внутренней торговли и о переходе на качественно новый уровень по сравнению с IX в. Если в предшествующее столетие внутренний обмен являлся как бы продолжением внешней торговых операций и обеспечивал лишь сбор товаров, предназначенных на экспорт и внутреннее распределение импортных поступлений, то в Х в. внутренняя торговля приобретает самостоятельно значение, обеспечивая нормальное функционирование многих поселений.
Объемы внешней торговли в это время не уменьшаются. Несмотря на печенежское вторжение в Донские степи и последующее запустение многих населенных пунктов, продолжается интенсивный торговый обмен с Востоком. В Х в. туда по-прежнему поступает зерно и лен (ал-Истахри), не прекращается поток куфического серебра в Северскую землю. Упадок каганата и появление Руси привели к постепенной переориентации северской торговли. Салтовские изделия, в частности амфоры и украшения, представлены на роменских памятниках этого времени единичными экземплярами. Количество древнерусских импортов, напротив, возрастает на протяжении всего столетия: сложные предметы вооружения, некоторые орудия труда (топоры, ножи), увеличивается постоянно ввоз круговой керамики, появляется в небольшом количестве древнерусские украшения, костяные гребни, позднее - пряслица из розового шифера.
Мелкие и средние открытые поселения концентрировались группами с центром в одном из средних поселков, имевшим как правило, в отличие от других, укрепленное городище. Полученный в них прибавочный продукт концентрировался в центрах этих групп, очевидно, и далее в центрах, объединявших «волости». Выход на внешний рынок осуществлялся через крупные торговые центры, функции которых, скорее всего исполняли обширные поселения, возникшие в основном в Х в. Они располагались на окраинах Северской земли на торговых путях и часто позволяют определить направление последних.
Характер хазарской дани и многочисленные находки дирхемов как в виде отдельных монет, так и в составе небольших (10-12) кладов на поселениях позволяет предположить, что и во внешней и во внутренней торговле широко использовались арабские монеты. Факт концентрации на Левобережье Днепра Х в. куфических монет, обрезанных в кружок, и подражаний, чеканенных под вес этих монет, с большой долей вероятности может указывать на сложение местной денежно-весовой системы.
При росте производства зерна и пеньки и увеличения торгового оборота, развитии градостроительства и домостроительства гончарное и кузнечное ремесла, находившиеся на низком уровне, были подорваны и практически сведены на нет увеличивавшимся потоком импорта, теперь уже со стороны Руси.
В Х в. наблюдается общая стабилизация северского общества. Освоение Северской земли в это время уже практически завершилось. Памятники, датируемые Х в., многочисленны и известны во всех регионах. Каких-либо перемещений на северо-восток также не отмечается. Колонизацию Верхней Оки и Верхнего Дона активно производили вятичи. Северская земля уже не выступает плацдармом славянской колонизации и переходит в категорию исконных славянских земель.
Экспансия со стороны Руси и степей, вероятно, усилила консолидацию общества, укрепила его самосознание. Об этом говорит приверженность к традициям орнаментальной керамики, типам металлических украшений, а также стабильность погребального обряда.
Основные тенденции в развитии погребального обряда показывают, что к Х в. сложилась весьма стройная система идеологических представлений северян. В это время уже практически не встречаются курганы, содержащие две урны с остатками сожжения. Редки случаи находок стравниц. Все это говорит о большой степени распада общинно - родственных связей и упрочнении представлений о равенстве людей перед смертью.
Особый интерес представляет вопрос о системе социальных отношений и их регулирование в северянском обществе. Письменных источников по этой проблеме практически нет, поэтому гипотеза, построенная исключительно на данных археологии, может быть весьма спорна.
Согласно мнению большинства исследователей, северяне IX - Х вв. находились на одной из завершающих стадий общинного строя. Однако приведенные выше наблюдения, заставляют усомниться в правильности такого определения. Широкий спектр типов поселений и специализация их хозяйственной деятельности, весьма развитая внутренняя и внешняя торговля позволяют предположить более высокий уровень общественных отношений. Трудно определить, каковы были права жителей средних поселений на прилегающие земли и угодья, но можно с уверенностью предположить, что земли вокруг малых поселений принадлежали владельцу «хутора». На сложение к Х в. в той или иной степени развитых форм землевладения косвенно указывает усадебный характер застройки, зафиксированный на ряде памятников (Горбово, Горналь, Переверзево). Очевидно, сам факт существования «хуторов», крупных поселений и усадеб не вписывается в схему общинной собственности на землю.
Различия в размерах зерновых ям, характере жилых построек, а также распределении драгоценных металлов и само существование торговли указывают на весьма сильную имущественную дифференциацию в северянской среде Х в. Удельный вес крупных зернохранилищ, а также построек, содержащих серебро, предметы вооружения и конской упряжки свидетельствуют о существовании широкого класса зажиточных северян, составляющих до 20 % населения.
Характерной особенностью северского общества Х в. является, с одной стороны, широта имущего класса, с другой - отсутствие глубокой, очевидной дифференциации, какую мы наблюдаем, например, в материалах Древней Руси. В то же время необходимо учитывать, что наиболее яркие, выделяющиеся своим богатством археологические комплексы Руси Х в., как и ряда других ранних государств, связаны прежде всего с дружиной. Основная часть богатств русских дружинников этого времени обязана своим происхождением не землевладению, а грабежу и, отчасти, торговле.
Изученные археологические материалы не позволяют говорить о существовании сколько-нибудь значительной постоянной дружины у северян. Находки, подтверждающие присутствие воинов, такие как оружие, детали конской сбруи и поясов, равномерно распределяются по разным типам памятников. Концентрация подобных находок, известная для 2й половины VIII - начала IX в. на Битицком городище, в материалах более позднего времени не прослеживается. Не нашла отражения дружинная организация и в погребальном обряде, и в каких-либо других признаках. Имеющийся материал позволяет предположить, что определенный процент населения Северской земли был вооружен, но в то же время эти люди не были объединены в отряды.
Важнейшие задачи по защите интересов Северской земли, вероятно решались ополчением состоящим из представителей зажиточного слоя населения. О том, что такие проблемы существовали, однозначно говорят многочисленные упоминания о столкновении славян Левобережья с Русью. В то же время исход этих столкновений, равно как и контекст Лиственской битвы и характеристики арабских авторов, указывают на низкую боеспособность ополчений по сравнению с профессиональной дружиной.
Несомненно, отсутствие дружины и соответственно князей в принятом смысле, не может быть установлено доподлинно на основании археологических данных. Не исключено, что определенные функции исполнялись местными князьями и дружиной, однако роль их по своему значению вряд ли была велика и несопоставима со значением, которое они имели в Древней Руси.
Отсутствие или незначительность дружины у северян вполне объяснима всем ходом развития общества. В ходе колонизации обширных и плодородных земель, несомненно был заторможен процесс образования изгоев, т.е. необходимого людского потенциала для формирования вооруженных отрядов. Не было и необходимости в их создании: внешняя торговля, безопасность, организация и сбор податей были налажены и контролировались Хазарским каганатом. Таким образом, социальная ниша, предназначенная для дружины, была в это время заполнена хазарской администрацией в лице носителей волынцевского пласта древностей.
С прекращением прямого правления каганата, ситуация изменилась, но не в пользу дружинной организации. Внешняя торговля, по-прежнему, осталась в руках хазарских купцов, а внутри северского общества к этому времени уже начинает набирать силу слой зажиточных поселенцев. Сохраняется и влияние метрополии. К моменту окончательного падения влияния каганата, в конце IX в., имущественная дифференциация в северском обществе уже вполне отчетлива. Многочисленный имущий слой, рассредоточенный по разным поселениям, вероятно, составлял основу военной силы Северской земли и был ведущим в ее политической жизни. Социальная ниша дружины вновь оказалась заполненной.
Наиболее вероятным представляется принцип соподчинения населенных пунктов: «старшие города» - «пригороды» - «волости», близкая поздней системе организации Древней Руси. Низовые звенья этой системы хорошо просматриваются уже с IX в. в виде групп средних и малых поселений, тяготеющих к относительно крупному, преимущественно укрепленному центру.
Подобные «гнезда» часто связываются исследователями с общинами. Возможность сохранения определенных родовых традиций внутри таких «гнезд» вполне вероятна, однако для Х в. связь мелких, по сути своей индивидуальных хозяйств и средних поселков, внутри которых роль общины могла быть значительной, с центром в основе своей была уже экономической. Понятно, что в этих центрах концентрировалась и власть над округой. Возведение укреплений, как правило, небольших по площади, но мощных, требовало больших затрат труда. Несомненно к этим работам привлекались жители как самого центра, так и округи. Вероятно, именно формирование округи сделало возможным сооружение многочисленных городищ, известных для IX и, особенно, для Х в.
Существование более крупных образований, включающих территории нескольких «гнезд», можно предположить, исходя из логики торговых и податных связей. Различные по масштабам зоны концентрации роменских памятников отмечаются по всей территории Северской земли, в частности в Курском и Путивльском Посемье, Верхнем Поворсклье, на Средней Десне. Рассматриваемые территориальные структуры чаще всего характеризуются исследователями как «малые племена». Само понятие это является производным из принятого априори положения о том, что славянские объединения VIII - IX вв. являлись некими «союзами племен». Ни прямых, ни косвенных указаний на это в источниках не содержится. Поэтому рассматривать подобные определения можно лишь как дань традиции.
Наиболее сложным представляется вопрос об управлении Северской землей в целом. В пользу прочных экономических и, как следствие политических связей внутри Северской земли, могут говорить крупные центры, расположенные по границам территории. Последние отличались от волостных центров не только и не столько своими значительными размерами, но и почти полным отсутствием развитой сельскохозяйственной округи.
Памятники этого типа исследованы еще недостаточно. К их числу относятся наиболее полно исследованные на данный момент Новгород-Северский (Х - 1я половина ХI в.) и Полтава (IX - 1я половина ХI в.). Раннегородские центры, подобные Новгороду-Северскому и Полтаве, обеспечивали экономическую связь Северской земли с сопредельными государствам. Они могли существовать только при условии относительного экономического единства территории, и в свою очередь способствовали этому единству.
Наличие единой территории, этнического самосознания, прочных экономических связей, позволяет предположить и политическое единство Северской земли. Косвенно на такое единство указывают некоторые факты внешнеполитической деятельности северян. Так, вероятно, местная администрация занималась сбором налогов для Хазарского каганата после исчезновения «волынцевского» пласта древностей. От имени всех северян собиралась и выплачивалась «дань легка» Киеву. В качестве целенаправленной деятельности в интересах всей Северской земли можно рассматривать и появление некоторых поселений, известных по данным археологии. Они расположены в районе слияния стратегически важных для северян рек - Десны и Сейма, у новой границы Северы с Русью. Расположение памятников указанной группы говорит о том, что все они были подчинены одной главной задаче - обеспечить контроль 2х важных рек Северской земли. Важно отметить, что эти поселения находятся в зоне Сосницкого ополья, благоприятного для земледелия и плотно заселенного как в сер. 1го тыс. н.э., так и в древнерусское время. Отсутствие в роменское время значительной сельской округи крупных поселений подчеркивает то, что их существование было связано прежде всего с функциями обороны и имело общесеверянское значение.
Другой район роменско-русского пограничья возник лишь во 2й пол. Х в., после освоения Русью нижнего течения Сулы. Здесь граница была не столь четкая, как в Подесенье, но и она достаточно выражена. В качестве противовеса древнерусскому г. Воиню и целому ряду открытых поселений, заполнивших пространство от устья Сулы до устья Снепорода, производятся мероприятия по защите Верхнего Посулья. К сожалению, характер ближайших к древнерусскому роменского поселения в г. Лубны не совсем понятен, но возведение во 2й половине Х в. роменского городища у с. Хитцы, недалеко от устья р. Удай, весьма показательно. В этом районе, так же нет многочисленных роменских поселений, которые могли бы вызвать к жизни крупный укрепленный центр. Скопление северянских памятников наблюдается значительно выше по р. Сула. Поэтому быстрое сооружение крупного, до 1,9 га, укрепления может объясняться, прежде всего, необходимостью соблюдения общесеверских интересов в этом регионе. Несмотря на явную неполноту исследований в порубежных районах Северской земли, можно предположить достаточно высокий уровень организации как обороны территории, так и обеспечения внешнеторговой деятельности. В совокупности с развитой, очевидно, унаследованной от каганата налоговой системой, важной ролью внутренней торговли, фиксируемым социальным расслоением и системой территориального соподчинения поселений, это позволяет говорить о той или иной форме государственного устройства Северской земли. Было ли это княжение, подобное упоминаемым летописью для некоторых восточнославянских «племен», или же иная форма правления, в настоящее время решить вряд ли возможно. Однако управление столь обширной и сложной системой по племенному принципу маловероятно.
Не противоречат высказанному предположению и немногочисленные письменные источники. Следует оговориться, что речь в них идет не конкретных славянских объединениях, а о славянах в целом, часто в качестве противопоставления Руси. Русский летописец однозначно определяет восточнославянские «племена» как «княжения», указывая, что «въ Деревлях свое, а Дреговичи свое…». В более полном описании древлян в связи с событиями 944 г. наличие княжеской власти в этой земле подтверждается. То же следует и их предания о полянах и возникновении Киева. Ничего не известно об устройстве «славиний» Константина Багрянородного, однако, он ясно отличает эти образования от собственно Руси, как по территории, так и по политическому статусу.
Несколько полнее раннегосударственное устройство славян отражено в трудах арабских авторов IX - Х вв. Интересно отметить, что наиболее полные сведения, содержащиеся, в частности у ибн-Русте, вполне вероятно могут относиться к рассматриваемой нами территории. В пользу этого говорят также некоторые общие соображения, а именно:
- славяне Днепровского Левобережья, входя в состав каганата, были доступнее других территорий для информаторов арабских авторов;
- погребальный обряд славян ибн-Русте соответствует детально обряду северян;
- то, что информаторы арабских авторов группы ибн-Русте - Гардизи начинали описание со стороны степей, также указывает на их лучшее знакомство именно со славянами Днепровского Левобережья. Высказанные предположения могут объяснить явную схожесть в описании ибн-Русте государственного устройства славян и хазар.
Вятичи, вероятно, находились еще на догосударственном уровне. В пользу этого говорит еще не завершенный процесс внутренней колонизации и как следствие - отсутствие четко очерченной территории. Природные условия вятичей менее благоприятствовали земледелию, способствуя большей роли охоты, что несомненно отражалось на характере экспортов. Вятичи, вероятно не знали прямого управления со стороны хазар и потому не могли получить изначально традиций государственности. В большей степени, чем хазарское владычество, на системе их внутреннего устройства могли отразиться процессы колонизации и финно-угорское окружение. И то, и другое, несомненно, способствовало усилению сельской общины.
Более близким к Севере по уровню своего развития могло быть объединение Уличей, которое не попало под власть Хазарского каганата в пору его расцвета и более полувека успешно оказывало сопротивление Руси.
Развитие древлян сильно отличалось от Северы, что обусловлено не только отличием природных условий, но и автохтонностью и независимостью славянского населения. Вероятно, древлян можно рассматривать как образец спокойного, постепенного развития восточнославянского племени на протяжении почти 5 веков. К середине Х в. здесь наблюдаются все элементы раннегосударственного устройства, и князь, и мужи лучшие, и «грады». Однако, именно отсутствие колонизаторского движения и иноземного владычества могло послужить большей устойчивости пережитков племенных отношений.