MMIX-15
Вот, наконец мы добрались до Понтия Пилата, заглавного героя «романа в романе». Пятый прокуратор Иудеи, судя по множеству оставленных Автором знаков и указаний, был одним из воплощений Воланда. Попробуем доказать это на основе текста Романа.
Во-первых, сам Воланд в 3 главе признается, что присутствовал и при разговоре Пилата с Иешуа, и при его беседе с Каиафой. Конечно, он мог бы присутствовать невидимо, но из того же Нового завета известно, что дух должен обязательно в кого-нибудь воплотиться, хотя бы в стадо свиней. А в этом случае единственным живым существом, присутствовавшим при обеих беседах, был сам Пилат.
Второе указание заключается в имени главного подручного Пилата - Афраний. Булгаков был точно знаком, как минимум, с одним из произведений писателя Л.Леонова, который писал об изобретателе духового инструмента, получившего имя «фагот». Имя этого итальянского монаха - Афранио. И уж, разумеется, Булгаков не стал бы называть главного подручного из свиты Воланда именем «Фагот», если бы не хотел оставить указание на Воланда, воплотившегося в Пилата.
О таких мелочах, как черный плащ Воланда с красным подбоем, мы даже и говорить не будем. Но в тексте есть ещё одна небольшая деталь, которая окончательно убеждает нас в точном понимании замысла Автора: «Круто, исподлобья Пилат буравил глазами арестанта, и в этих глазах уже не было мути, в них появились всем знакомые искры».
Пардон, уважаемый Автор, кому это всем? Мы вроде бы только что оказались на балконе дворца Ирода. Да и странно как-то видеть у блестящего писателя столь затертый штамп. Но мы можем сравнить с этим описанием Воланда из 22 главы: «Два глаза уперлись Маргарите в лицо. Правый с золотою искрой на дне, сверлящий любого до дна души, и левый - пустой и черный...». В этом контексте искры нам всем действительно оказываются знакомы.
Ну и, наконец, после появления в глазах Пилата «искр», чем он начинает заниматься, кроме «дела Иешуа»? Пилат начинает «предвидеть» разные происшествия. Сначала он предсказывает Каиафе, что с городом и храмом могут случиться несчастья вследствие казни Иешуа. Потом Пилат в присутствии Афрания «предвидит» смерть Иуды. Однако, не тем же ли самым занимается в Москве Воланд? Начинает предвидением смерти Берлиоза, а прощается с городом предсказанием строительства нового здания взамен сгоревшего «Грибоедова».
В общем, я не настаиваю на этой версии, но лично меня Автор уже убедил, что именно в ходе разговора с Иешуа в «скудную жизнь» Пилата вошёл революционный дух бунта и разрушения. (Всем знакомые «искры» - в контексте начала XX века в России - это те самые, «из которых разгорится пламя»).
И вот какая получается странная картина. Поговорил Иешуа с «любимым учеником» Иудой и после этого в него вселяется сатана, дух разрушения. Затем Иешуа разговаривает с Пилатом, и в него тоже вселяется дух Воланда. А до этого, как мы знаем из рассказа самого Иешуа, такой же разговор с Левием Матвеем приводит к аналогичному результату. Левий бунтует против денег и службы, бросает «кесарево» в придорожную пыль.
Булгаков дополняет события Тайной вечери и вместе с историей призвания Матфея выстраивает ряд похожих событий, сравнение которых должно подвести нас к выводу об источнике этого самого бунтующего, революционного духа. И тем самым опровергает все попытки церковников представить дело так, что Иуда сам по себе оказался во власти сатаны, а его знакомство с Иисусом вроде бы и ни при чём.
Нет, источником сатанинского духа революций являются не просто общение с Иисусом, а то самое причащение «хлебом» нового знания и энергией любви, символом которого является «масло». Но почему же любовь Иисуса к этим трём ученикам воплощается в них таким разрушительным образом?
Ответ на этот вопрос есть в Романе, причём самым что ни на есть прямым текстом. Когда Левий Матвей вслед за Воландом прибывает в Москву, на крышу «самого красивого здания», Воланд обращается к нему: «Раб»! Это и есть ответ.
Иуда, Пилат, Левий - три ученика Иешуа, признавая его учение и желая быть ближе к Учителю, не могут ответить на его любовь своей любовью. Потому что их душа скована цепями рабства. Иуда - раб денег, Пилат - раб своей трусости, Левий - раб авторитета. Той энергии любви, которую они черпают у Учителя, хватает на бунт и разрушение, но не хватает для жизни и подлинной свободы.
Еще раз подчеркну, что для Булгакова Великая русская революция была самым главным событием его жизни. А главной тайной, которую он постигает через творчество, становятся причины этого революционного разрушения, источник этого сатанинского духа, вселившегося в народы. Именно поэтому Булгакова интересует фигура Льва Толстого, который своей квазирелигиозной проповедью, механическим переписыванием и сугубо рациональной критикой Евангелий лишь дал пример рабского бунта, став одним из главных вдохновителей революции.
Поэтому я согласен с Альфредом Барковым, указавшим на Толстого как на прообраз Левия. Но Левий - это, скорее, обобщенный образ. Как персонаж Романа, он намного меньше связан с историческим прообразом евангелиста Матфея, чем с современным Автору коллективным прообразом русской интеллигенции, признанным лицом которой и был Лев Толстой. Но в таком случае можно предположить, что и у двух других учеников есть свои коллективные прообразы среди сословий или общественных движений России. Попробуем их обнаружить, присмотревшись к ученикам Иешуа.
Не так уж и сложно обнаружить среди ветвей русской элиты, выросших из единого дворянского корня, коллективный прообраз Иуды. Это бывшее служилое дворянство, превратившееся к началу XX века в либеральную бюрократию. Именно эта ветвь элиты не просто променяла ценности служения народу на либеральное служение деньгам, но и в буквальном смысле предала Российское государство, совершив государственный переворот в феврале 1917 года. «Белое движение» проиграло «красным» именно потому, что несло на себе несмываемую печать предательства.
В таком случае - Афраний и его подручные, убивающие «белого» Иуду, - это «красные». И в таком случае, параллели между ними и бесами из московских глав вполне оправданы. Действительно, если не Дзержинский и Троцкий являются воплощениями демонов разрушения, то кто ещё?
Но вот что действительно интересно, так это - кто же в таком случае послужил коллективным прообразом Воланда? Символом какой политической силы может быть «белый плащ с кровавым подбоем»? Наместником какого кесаря является эта сила?
Боюсь, что если следовать официальной советской историографии, а равно и зарубежной антисоветской, нам этот вопрос никогда не решить. Хотя и в советских учебниках пришлось оставить место для опровержений гнусных обвинений вождя революции в шпионской работе на германский Генштаб. Вот уж неправда, причём здесь шпионаж. Никакой ценной информации В.Ульянов из своего Цюриха немцам не мог сообщить, да и из Смольного тоже. Просто тогда, в начале века не было еще такого понятия как «агент влияния», ведущий не шпионскую, а политическую работу на другое государство. И пользующийся поддержкой этого государства в борьбе за власть.
А что товарищ Троцкий? Его биография также полна чудесными подробностями, не оставляющими больших сомнений в сотрудничестве, если не с самими американскими властями, то с еврейской общиной США точно. И среди «старых большевиков» таких людей с «двойным дном» великое множество, если не большинство. А уж среди руководителей ВЧК-ОГПУ и подавно.
Булгаков вполне мог сформировать именно такой взгляд, общаясь с «учениками» одного из самых приближенных к власти «посредников», работавших с европейскими друзьями СССР. Но тогда становится понятно, почему нужно было очень глубоко зашифровать это «открытие» о тайной природе революционной советской власти как наместника заморского «кесаря». И в этом случае есть объяснение и тому факту, что в чертах булгаковского Воланда есть и черты Ленина как лица этой самой элиты.
Остаётся понять, кто является коллективным прообразом самого Иешуа. Кого в течение XX века сначала предали, бросали в подвалы, избивали, допрашивали, распяли и похоронили, и несмотря ни на что, он остался жив и спас всех своих учеников? Кто несмотря ни на что, проявлял любовь к своим мучителям и готовность вместе с ними исправлять ошибки и строить светлое будущее? Да, это именно он - русский народ, и все здоровые, по-настоящему свободные силы в русском обществе.
Такое толкование образов «романа в романе» соответствует и нашей общей гипотезе о том, что всякий великий роман или пьеса несёт в себе образы «коллективного бессознательного», а сюжет отражает тот самый скрытый «план», о наличии которого толковал Воланд Берлиозу и Бездомному. И ведь действительно, «роман в романе» и сам по себе является великим произведением, наиболее яркой и вдохновляющей частью всего Романа. Но это эстетическое удовольствие, как мы уже условились, есть результат совпадения образов и сюжета с содержанием «коллективного бессознательного» всех читателей.
Но вот ведь, что удивительно, булгаковский Роман пользуется любовью не только у русского читателя, но и во всём мире. И это может быть связано с тем, что «роман в романе» отражает содержание ещё одного слоя «коллективного бессознательного», содержащего «план на XX век» для всего мира. А тот факт, что эти два «плана» - для России, и для всего мира очень похожи, объясняется именно тем, что все события мировой политики концентрируются вокруг судьбы России и отражаются в ее внутренней политике. А все уже найденные нами коллективные прообразы, кроме самого русского народа, исторически и психологически связаны с аналогичными силами в мировом масштабе.
В этом случае воплощением Иуды в мировом масштабе - силой, которая предаёт Россию на растерзание, является европейская элита, составной частью которой была «белая» российская элита. Можно говорить и о Германии как олицетворении этой, обращенной к России Европы. Не было более близкой и любимой страны для российской элиты, чем Германия. Да собственно и ядром самой российской элиты были русские немцы. Но когда речь пошла о больших деньгах, о капитале, то этот самый немецкий «Капитал» оказался в одном флаконе с европейской русофобией.
Понтий Пилат в мировом масштабе - это англосаксонские державы, олицетворением которых в XX веке является США. После предательства континентальной Европы, избитая в мировой войне Россия предстает перед лицом самой могущественной страны в мире. И, такое совпадение, Америка именно в это время, когда писался Роман, страдала тяжелейшей депрессией на грани саморазрушения. Но советское руководство не просто вступило в диалог с США, но обеспечило огромным объемом заказов американскую промышленность. А заодно Россия, как это сейчас не выглядит странно, поделилась с депрессивной Америкой новейшими экономическими знаниями и практикой государственного стимулирования экономики. Именно труды русского экономиста Кондратьева были тем «светом в конце туннеля», которые придали уверенности американцам.
Темная грозовая туча войны над распятой Россией, казалось бы, умершей на кресте XX века, оказывается на самом деле спасительной. Удар копьем в самое сердце России не достигает своей цели. Россия, в том числе и при помощи Америки, остается в живых, но в таком состоянии, что впору хоронить. И буквально на следующий день воскресает из мертвых, пугая всех, включая первого - Пилата.
Но кто же в этом случае Левий Матвей, кто является мировым аналогом русской интеллигенции, как не мировое еврейство, причём именно в Левитской своей ипостаси. Именно после исторической встречи еврейства с Россией происходит превращение бывшего мытаря, точнее - «фактора», восточноевропейского сборщика податей и доходов от аренды земли. Еврейство становится революционной силой, и фактически сливается в одну общую «прослойку» с психологически близкой русской интеллигенцией. Но в таком случае мысли Левия о том, чтобы покончить с русским народом, чтобы тот не мучился, также не далеки от образа мыслей советской интеллигенции.
Разумеется, это лишь краткое, схематичное толкование сюжета «романа в романе». Но оно вполне объясняет многие подробности этого сюжета, никак не вытекающие из канонических или апокрифических евангелий.
И всё же у внимательного читателя могут возникнуть вопросы. Например, рабом денег становится Иуда, или в его образе Германия. Но ведь именно англосаксы, Америка является центром финансовой системы капитализма. Но в этом и суть, что Америка, точнее финансовая элита, является хозяином, а не рабом денежной системы. А именно Европа и, прежде всего, Германия оказывается в рабской зависимости от денег. А вот сама Америка оказывается в зависимости от своих геополитических страхов. (Кстати, смешное совпадение, на русских интернет-форумах англосаксонскую финансовую элиту зачастую обозначают аббревиатурой ПП.)
Если читателям интересно, я могу в следующий раз более подробно разобрать психологические механизмы духовного рабства - предательства любимого Иуды, трусости могущественного Пилата и тупости преданного Левия. Или может быть уже пора переходить к толкованию московской части Романа?