О наших и не наших (12)
12. «Как и было сказано»
Ценность философического жанра заключается вовсе не в многословности и тем более в употреблении заумных терминов, а в том, чтобы выявлять в видимом хаосе непознанного твердые островки безусловно надежных фактов и выводов, а затем уже соединять их жесткой логикой логических выводов-«мостиков». Какие выводы можно сделать, например, из очевидных двойных стандартов украинского общественного сознания? То есть иными словами - с какими столь же надежными данными можно связать этот факт? Сразу может быть и не перебросить мостик, но зададим вопрос попроще - а на что это похоже? Когда есть внешняя шкала высоких «мужских» достижений, а есть более важная внутренняя шкала ценностей, где в зачет идут хитрость и манипуляции? Нигде такого больше не замечали, кроме как в киевском политикуме?
Даже в самой традиционной и работящей семье есть достаточно четкое разделение ролей. Муж зарабатывает вне дома, а внимание жены сосредоточено на внутреннем круге. При этом в развитой традиции, в стабильных условиях обе половины все же знают цену труда друг друга и имеют представление о шкале общественных и семейных ценностей. И главное, эти взаимодополняющие ценности воспроизводятся всем сообществом и мужчинами, и женщинами, вместе воспитывающим дочерей и сыновей в духе традиции.
Другое дело - общественные условия, хронически нестабильные, переходные от одних старых традиций к новому укладу, что означает, как правило, смешение разных традиций в вавилонском плену большого города. Горожане в первом-втором поколении зачастую испытывают такого рода общие когнитивные диссонансы. Требования к домашнему труду и воспитанию резко снижаются, но появляются вспомогательные «женские профессии», а традиционный взгляд на мужчину как защитника и добытчика существенно нивелируется наличием опять же вспомогательных, но неплохо оплачиваемых профессий, а равно и вовсе негодных, но выгодных занятий. Соответственно, если в сложившемся обществе ценность личности определена важностью и пониманием его истинного вклада, то в «вавилонском плену - каждой твари по паре», ценность личности и статус семьи доказывается сугубо внешними признаками престижа, а понятия добра и зла размыты.
Не то чтобы такому «продвинутому» обществу не была нужна защита или добыча ресурсов, но эти вечные ценности микшируются вплоть до нивелирования, причем тем больше, чем успешнее настоящие мужчины исполняют свою традиционную роль в обществе. Впрочем, в большинстве современных стран народные традиции все же помогают поддерживать или восстанавливать после кризисов психически нормальные шкалы ценности. Даже несмотря на старания влиятельных стран и элиты с «пиратскими» ценностями хаотизировать глобальное пространство и ослабить другие народы ради банального грабежа неоколониальными методами.
Для Украины переходный период и хаотизация в глобальных масштабах усугубляется еще и слабо укорененными цивилизованными традициями, но зато богатыми «пиратскими» традициями казаков и предшествующих полукочевых и кочевых этносов, тысячелетним опытом существования в виде хаоса Дикой Степи. Двух столетий переходного периода от полудикой Руины к нормальной цивилизации явно недостаточно, судя по состоянию общественного сознания не где-нибудь в Гуляй-Поле или Тернополе, а в столице. Грустно на это смотреть, конечно, но и удивляться тоже не приходится, а нужно воспринимать, как оно есть - со всеми очевидными пережитками казацко-гайдамацкой «романтики», идущей от скифских и тюркских кочевых корней. Главный из этих пережитков - пренебрежение «элитами» цивилизованных трудовых, торговых, государственных отношений. Да и как было укорениться нормальным отношениям, если выращенное своим трудом никогда не считалось собственностью. Вернее какая-то форма собственности была, но сугубо условная, если и удавалось что сховать и перепрятать от кочевого начальства и бдительных соседей, также стремившихся к уравниванию всех в общей беде. Отсюда генетический страх общества и «майданный инстинкт» искать защиты в эмоционально заряженной толпе, взывающей к хоть каким-то общественным ценностям, если нынешняя политическая конъюнктура их предполагает. Разумеется, сильным сего мирка «выгодны» (по их сиюминутным меркам) метания между православными западно-европейскими, славянскими, османскими, хазарскими ценностями, а не стабильное насаждение хоть каких-то относительно честных правил игры на протяжении поколений.
Однако винить только гетьманов и старшину, либо президентов и олигархов в таком неправовом порядке вещей - было бы тоже проявлением сиюминутного мышления. Воспроизводство традиций и стереотипов мышления значительно сильнее зависит от воспитания в семье, школах и вузах, то есть от женской ипостаси общества и подчиненной ей интеллигенции. И это более серьезная проблема национальной культуры, нежели формирование условий для нормальной мужской деятельности в виде современных городов, заводов, флотов. Все это в Новороссии появилось и заработало, а при СССР - и западнее тоже, но при первых же признаках кризиса оказалось бессильно перед влиянием семьи и школы, то есть женского начала, находящегося в глубоком расщеплении с мужским. Это расщепление в западно-евразийской степи прослеживается от первых исторических источников, от кочевого матриархата скифской «царской» касты, когда ее мужская часть более полувека кочевала отдельно от женской части. И в дальнейшем, в силу нестабильности пространства Великой Степи эти стереотипы только воспроизводились в виде очередного перевода нескончаемой «Свадьбы Малиновки» с одного пришлого наречия на другое.
Хотя, разумеется, и в этих хронически расщепленных традициях воспитывалось определенное уважение к мужской силе и храбрости (в смысле дерзости) добытчика и возможно даже при каких-то условиях защитника общего хозяйства. Наверное, какие-то реликтовые линии скифских традиций сохранились, но по большей части стихия хаоса и вовсе не предполагала особого уважения и привязанности к родному отцу или братьям. Наоборот, именно в скифских традициях и мифологии обнаруживается тот самый «эдипов комплекс», который некоторые ученые потомки у себя диагнострировали (напомню, что «ашкеназ» - это и есть по древне-иудейски «скиф»).
В таком расщепленном национальном самоощущении идеальным мужем становится тот самый «слепоглухонемой капитан дальнего плавания» из анекдота. Да, во время краткой побывки на рождественских каникулах царит полная внешняя идиллия. Глубинное расщепление так же традиционно и инстинктивно компенсируется повышенным фоном эмоциональных, чувственных восторгов, в любой момент способных перейти в столь же интенсивные проклятия и призывы к насилию. Но праздник и не может продлиться более положенного, а далее на смену убывшему «капитану» придет объективная зависимость «женской половины» от товарок и связанных с «женской громадой» мелких жуликов.
А если мужская ипостась традиционного полукочевого сообщества действительно сильна и накопила, собрала в виде дани существенные богатства, то в структуре общества вдруг появляется слой полудикой «олигархии», уже не добытчиков, а скорее - сторожей, а потому психологически и идеологически склонных уклоняться от прежних, сугубо мужских традиционных ценностей и подыгрывать иным, «женским», но не менее хищным ценностям. Просто взаимные грабежи, набеги и увод оседлого населения в рабство будут постепенно в ходе стабилизации извне заменены стационарным крепостным рабством. И лично мне не нужно вешать лапшу на уши насчет сугубо «имперской» России и русских адептов рабства. Именно пираты Дикой Степи в связке с пиратами греческих морей были носителями работорговых ценностей. Разделение древнерусского социума на сословия и поместная система, обеспечивавшая защиту страны, имеет мало общего с крепостным правом и куплей-продажей людей образца 17-18 века. А случилось то, что случилось, прежде всего из-за перерождения изначального русского православия в имперское, столь же пренебрежительного к простому народу, как и его носители из киевской митрополии. И только после такого перерождения государственной идеологии в России по польскому образцу гетьманы и атаманы согласились присоединиться на своих условиях. Ну это так, к слову пришлось, и вообще имперские периоды исторически необходимы и неизбежны в процессе ассимиляции и исправлении любой цивилизацией окрестных пиратских лимитрофов. Но также верно, что «морские», торговые цивилизации с сильными пиратскими корнями так же страдают от подобной психологической расщепленности, а потому становятся центрами империй, основанных на манипулятивных («женских») технологиях власти.
И вообще Украина как объект психолого-исторического исследования - это, возможно, наилучший вариант, чтобы на основе сравнительного анализа пролить свет на генезис очень древних народов и культур, от доцивилизационного периода истории которых остались лишь отдельные эпические свидетельства. Например, «Одиссея» очень похожа на переработанный под фигуру популярного героя очень древний эпос, отражающий в мифической форме реалии регулярных путешествий древних пиратов. Что в море, что в степи - кочевье пиратов от одного берега и острова к другому происходило по общим правилам, как и рисковая жизнь «женских» островных оазисов. Поэтому не стоит удивляться, узнавая в стихах о Кирке, превращающей мужчин в свиней, некоторые недавние и даже современные украинские реалии.
Может быть еще более интересными будет применить сравнительный анализ эволюции и взаимоотношения кочевых и цивилизованных народов к древнеиудейскому эпосу, отчасти сохранившемуся в Библии. Там ведь тоже происходил этногенез полукочевых народов в степном треугольнике между трех древнейших цивилизаций. Во всяком случае, из сравнения со скифскими обычаями понятно, почему у Абрама, кочевавшего в свите владычицы Сары в качестве «временного мужа», и не могло быть юридически своих детей, пока на окраине цивилизованного царства не возникла правовая коллизия с сыном от египтянки. Но об этом и других напрашивающихся аналогиях не сейчас.
Для нашего времени самый главный вывод из ретроспективного анализа этнопсихологии - это карнавальный, истерически-показушный характер всей публичной политики в современном Киеве, не исключая и регулярные «майданы». Просто потому что такова «гендерная» психология современной украинской элиты и общественного сознания. Верить нельзя ни единому слову и ни единому жесту, ни одной постановочной картинке, призванной давить на жалость и обеспечить в конечном итоге очередную порцию дотаций, льгот, подарков со стороны сталкиваемых лбами партнеров.
Собственно, до тех пор, пока такая расщепленность общественного самосознания генерирует правдоподобный востребованный спектакль для внешнего употребления, она даже считается в границах нормы и называется истеричностью. Как только спектакль, в виртуальной реальности которой существует личность, перестает быть формой адаптации в социуме - речь уже идет о диагнозе шизофрении. Соответствующе гуманным и должно быть отношение к такого рода субъектам, в том числе и в международных отношениях. Во имя их же собственного блага не стоит поощрять их майданное «творчество», а лучше собрать консилиум и назначить курс профилактики. Пост очень помогает, даже без особого покаяния.
Хочу лишний раз подчеркнуть, что ни капли публицистического преувеличения в этом философическом исследовании нет, а только сугубо родственное сострадание, особенно к по-настоящему мужской части украинского народа и детям. Однако нет в нем и исторического пессимизма, поскольку исторический процесс в целом идет в позитивном направлении, а прямолинейным без приливов и отливов он никогда не бывает. Проблемы психологии или даже психиатрии у киевской интеллигенции или бюрократии вовсе не означают, что в трудовых регионах все так же запущено. Хотя влияние, конечно, и на них оказывает, но больше влияет двойственная, полумужская позиция олигархии, которая и заказывает музыку на нынешнем шизофреничном спектакле. Если бы не подковерная отчаянная драка между «донецкими» и «днепровскими», никакие львовские или киевские актеры не получили бы своих ролей даже в массовке. Поэтому при несогласованной режиссуре дюжины карабасов постоянно вылезают нестыковки, утечки и белые нитки, которыми шиты политические марионетки.
А насчет позитивных перспектив очень молодой украинской нации мы еще поговорим.
Продолжение следует
Ценность философического жанра заключается вовсе не в многословности и тем более в употреблении заумных терминов, а в том, чтобы выявлять в видимом хаосе непознанного твердые островки безусловно надежных фактов и выводов, а затем уже соединять их жесткой логикой логических выводов-«мостиков». Какие выводы можно сделать, например, из очевидных двойных стандартов украинского общественного сознания? То есть иными словами - с какими столь же надежными данными можно связать этот факт? Сразу может быть и не перебросить мостик, но зададим вопрос попроще - а на что это похоже? Когда есть внешняя шкала высоких «мужских» достижений, а есть более важная внутренняя шкала ценностей, где в зачет идут хитрость и манипуляции? Нигде такого больше не замечали, кроме как в киевском политикуме?
Даже в самой традиционной и работящей семье есть достаточно четкое разделение ролей. Муж зарабатывает вне дома, а внимание жены сосредоточено на внутреннем круге. При этом в развитой традиции, в стабильных условиях обе половины все же знают цену труда друг друга и имеют представление о шкале общественных и семейных ценностей. И главное, эти взаимодополняющие ценности воспроизводятся всем сообществом и мужчинами, и женщинами, вместе воспитывающим дочерей и сыновей в духе традиции.
Другое дело - общественные условия, хронически нестабильные, переходные от одних старых традиций к новому укладу, что означает, как правило, смешение разных традиций в вавилонском плену большого города. Горожане в первом-втором поколении зачастую испытывают такого рода общие когнитивные диссонансы. Требования к домашнему труду и воспитанию резко снижаются, но появляются вспомогательные «женские профессии», а традиционный взгляд на мужчину как защитника и добытчика существенно нивелируется наличием опять же вспомогательных, но неплохо оплачиваемых профессий, а равно и вовсе негодных, но выгодных занятий. Соответственно, если в сложившемся обществе ценность личности определена важностью и пониманием его истинного вклада, то в «вавилонском плену - каждой твари по паре», ценность личности и статус семьи доказывается сугубо внешними признаками престижа, а понятия добра и зла размыты.
Не то чтобы такому «продвинутому» обществу не была нужна защита или добыча ресурсов, но эти вечные ценности микшируются вплоть до нивелирования, причем тем больше, чем успешнее настоящие мужчины исполняют свою традиционную роль в обществе. Впрочем, в большинстве современных стран народные традиции все же помогают поддерживать или восстанавливать после кризисов психически нормальные шкалы ценности. Даже несмотря на старания влиятельных стран и элиты с «пиратскими» ценностями хаотизировать глобальное пространство и ослабить другие народы ради банального грабежа неоколониальными методами.
Для Украины переходный период и хаотизация в глобальных масштабах усугубляется еще и слабо укорененными цивилизованными традициями, но зато богатыми «пиратскими» традициями казаков и предшествующих полукочевых и кочевых этносов, тысячелетним опытом существования в виде хаоса Дикой Степи. Двух столетий переходного периода от полудикой Руины к нормальной цивилизации явно недостаточно, судя по состоянию общественного сознания не где-нибудь в Гуляй-Поле или Тернополе, а в столице. Грустно на это смотреть, конечно, но и удивляться тоже не приходится, а нужно воспринимать, как оно есть - со всеми очевидными пережитками казацко-гайдамацкой «романтики», идущей от скифских и тюркских кочевых корней. Главный из этих пережитков - пренебрежение «элитами» цивилизованных трудовых, торговых, государственных отношений. Да и как было укорениться нормальным отношениям, если выращенное своим трудом никогда не считалось собственностью. Вернее какая-то форма собственности была, но сугубо условная, если и удавалось что сховать и перепрятать от кочевого начальства и бдительных соседей, также стремившихся к уравниванию всех в общей беде. Отсюда генетический страх общества и «майданный инстинкт» искать защиты в эмоционально заряженной толпе, взывающей к хоть каким-то общественным ценностям, если нынешняя политическая конъюнктура их предполагает. Разумеется, сильным сего мирка «выгодны» (по их сиюминутным меркам) метания между православными западно-европейскими, славянскими, османскими, хазарскими ценностями, а не стабильное насаждение хоть каких-то относительно честных правил игры на протяжении поколений.
Однако винить только гетьманов и старшину, либо президентов и олигархов в таком неправовом порядке вещей - было бы тоже проявлением сиюминутного мышления. Воспроизводство традиций и стереотипов мышления значительно сильнее зависит от воспитания в семье, школах и вузах, то есть от женской ипостаси общества и подчиненной ей интеллигенции. И это более серьезная проблема национальной культуры, нежели формирование условий для нормальной мужской деятельности в виде современных городов, заводов, флотов. Все это в Новороссии появилось и заработало, а при СССР - и западнее тоже, но при первых же признаках кризиса оказалось бессильно перед влиянием семьи и школы, то есть женского начала, находящегося в глубоком расщеплении с мужским. Это расщепление в западно-евразийской степи прослеживается от первых исторических источников, от кочевого матриархата скифской «царской» касты, когда ее мужская часть более полувека кочевала отдельно от женской части. И в дальнейшем, в силу нестабильности пространства Великой Степи эти стереотипы только воспроизводились в виде очередного перевода нескончаемой «Свадьбы Малиновки» с одного пришлого наречия на другое.
Хотя, разумеется, и в этих хронически расщепленных традициях воспитывалось определенное уважение к мужской силе и храбрости (в смысле дерзости) добытчика и возможно даже при каких-то условиях защитника общего хозяйства. Наверное, какие-то реликтовые линии скифских традиций сохранились, но по большей части стихия хаоса и вовсе не предполагала особого уважения и привязанности к родному отцу или братьям. Наоборот, именно в скифских традициях и мифологии обнаруживается тот самый «эдипов комплекс», который некоторые ученые потомки у себя диагнострировали (напомню, что «ашкеназ» - это и есть по древне-иудейски «скиф»).
В таком расщепленном национальном самоощущении идеальным мужем становится тот самый «слепоглухонемой капитан дальнего плавания» из анекдота. Да, во время краткой побывки на рождественских каникулах царит полная внешняя идиллия. Глубинное расщепление так же традиционно и инстинктивно компенсируется повышенным фоном эмоциональных, чувственных восторгов, в любой момент способных перейти в столь же интенсивные проклятия и призывы к насилию. Но праздник и не может продлиться более положенного, а далее на смену убывшему «капитану» придет объективная зависимость «женской половины» от товарок и связанных с «женской громадой» мелких жуликов.
А если мужская ипостась традиционного полукочевого сообщества действительно сильна и накопила, собрала в виде дани существенные богатства, то в структуре общества вдруг появляется слой полудикой «олигархии», уже не добытчиков, а скорее - сторожей, а потому психологически и идеологически склонных уклоняться от прежних, сугубо мужских традиционных ценностей и подыгрывать иным, «женским», но не менее хищным ценностям. Просто взаимные грабежи, набеги и увод оседлого населения в рабство будут постепенно в ходе стабилизации извне заменены стационарным крепостным рабством. И лично мне не нужно вешать лапшу на уши насчет сугубо «имперской» России и русских адептов рабства. Именно пираты Дикой Степи в связке с пиратами греческих морей были носителями работорговых ценностей. Разделение древнерусского социума на сословия и поместная система, обеспечивавшая защиту страны, имеет мало общего с крепостным правом и куплей-продажей людей образца 17-18 века. А случилось то, что случилось, прежде всего из-за перерождения изначального русского православия в имперское, столь же пренебрежительного к простому народу, как и его носители из киевской митрополии. И только после такого перерождения государственной идеологии в России по польскому образцу гетьманы и атаманы согласились присоединиться на своих условиях. Ну это так, к слову пришлось, и вообще имперские периоды исторически необходимы и неизбежны в процессе ассимиляции и исправлении любой цивилизацией окрестных пиратских лимитрофов. Но также верно, что «морские», торговые цивилизации с сильными пиратскими корнями так же страдают от подобной психологической расщепленности, а потому становятся центрами империй, основанных на манипулятивных («женских») технологиях власти.
И вообще Украина как объект психолого-исторического исследования - это, возможно, наилучший вариант, чтобы на основе сравнительного анализа пролить свет на генезис очень древних народов и культур, от доцивилизационного периода истории которых остались лишь отдельные эпические свидетельства. Например, «Одиссея» очень похожа на переработанный под фигуру популярного героя очень древний эпос, отражающий в мифической форме реалии регулярных путешествий древних пиратов. Что в море, что в степи - кочевье пиратов от одного берега и острова к другому происходило по общим правилам, как и рисковая жизнь «женских» островных оазисов. Поэтому не стоит удивляться, узнавая в стихах о Кирке, превращающей мужчин в свиней, некоторые недавние и даже современные украинские реалии.
Может быть еще более интересными будет применить сравнительный анализ эволюции и взаимоотношения кочевых и цивилизованных народов к древнеиудейскому эпосу, отчасти сохранившемуся в Библии. Там ведь тоже происходил этногенез полукочевых народов в степном треугольнике между трех древнейших цивилизаций. Во всяком случае, из сравнения со скифскими обычаями понятно, почему у Абрама, кочевавшего в свите владычицы Сары в качестве «временного мужа», и не могло быть юридически своих детей, пока на окраине цивилизованного царства не возникла правовая коллизия с сыном от египтянки. Но об этом и других напрашивающихся аналогиях не сейчас.
Для нашего времени самый главный вывод из ретроспективного анализа этнопсихологии - это карнавальный, истерически-показушный характер всей публичной политики в современном Киеве, не исключая и регулярные «майданы». Просто потому что такова «гендерная» психология современной украинской элиты и общественного сознания. Верить нельзя ни единому слову и ни единому жесту, ни одной постановочной картинке, призванной давить на жалость и обеспечить в конечном итоге очередную порцию дотаций, льгот, подарков со стороны сталкиваемых лбами партнеров.
Собственно, до тех пор, пока такая расщепленность общественного самосознания генерирует правдоподобный востребованный спектакль для внешнего употребления, она даже считается в границах нормы и называется истеричностью. Как только спектакль, в виртуальной реальности которой существует личность, перестает быть формой адаптации в социуме - речь уже идет о диагнозе шизофрении. Соответствующе гуманным и должно быть отношение к такого рода субъектам, в том числе и в международных отношениях. Во имя их же собственного блага не стоит поощрять их майданное «творчество», а лучше собрать консилиум и назначить курс профилактики. Пост очень помогает, даже без особого покаяния.
Хочу лишний раз подчеркнуть, что ни капли публицистического преувеличения в этом философическом исследовании нет, а только сугубо родственное сострадание, особенно к по-настоящему мужской части украинского народа и детям. Однако нет в нем и исторического пессимизма, поскольку исторический процесс в целом идет в позитивном направлении, а прямолинейным без приливов и отливов он никогда не бывает. Проблемы психологии или даже психиатрии у киевской интеллигенции или бюрократии вовсе не означают, что в трудовых регионах все так же запущено. Хотя влияние, конечно, и на них оказывает, но больше влияет двойственная, полумужская позиция олигархии, которая и заказывает музыку на нынешнем шизофреничном спектакле. Если бы не подковерная отчаянная драка между «донецкими» и «днепровскими», никакие львовские или киевские актеры не получили бы своих ролей даже в массовке. Поэтому при несогласованной режиссуре дюжины карабасов постоянно вылезают нестыковки, утечки и белые нитки, которыми шиты политические марионетки.
А насчет позитивных перспектив очень молодой украинской нации мы еще поговорим.
Продолжение следует