Вместо тоста
Даже печальные новости не могут отменить праздника обновления времен. Традиционные праздники, включая Новый год, вообще невозможно ни отменить, ни испортить. Можно в принципе создать мрачный фон, на котором ценность традиции будет только светлее и ярче. Ну да, возможно, общими усилиями добьются того, что будет меньше публичного, площадного и корпоративного. Часть людей вернется в круг семьи и друзей, но станет ли праздник от этого хуже?
И уж совсем нет никаких оснований кликушествовать и посыпать голову пеплом. Единственное последствие от всхлипываний «все пропало», «клиент уезжает», «русских убивают», «их много, а мы одни» - желание достать платочек, чтобы утереть сопли такому пустозвонному «эксперту» или «политику».
А тем, для кого важна только праздность, как повод себя показать во всей павлиньей красе, тем более не грозит потеря праздника. Потому что настоящий праздник он не в мишуре и не в брызгах шампанского, а в сердце. «И если вы не живете, то вам и не умирать…»
Да, волгоградцам сегодня тяжело, они встречают этот Новый год на войне. Поэтому за каждым по-настоящему новогодним столом в России, провожая старый год, сегодня обязательно вспомнят не просто о городе и его жителях, а о Сталинграде как символе русской истории.
Но вот какие мысли приходят на ум. Если бы взрывы прогремели где-нибудь на Кавказе, никто бы и особого значения не придал. Ну что поделаешь, таковы нравы и таков уровень культуры, в том числе политической. А вот насчет Волгограда мы переживаем, мол им-то за что? На этот резонный вопрос лучше всего будет ответить им самим себе. Мы только можем догадываться о пересечении транзитных, в том числе контрабандных путей, на которые чересчур соблазнительно отвлекается внимание местных правоохранителей. А равно конкуренция «кардиналов» и генералов за право рулить потоками в этом «солнечном сплетении» Юга России. Однако и это не самое главное.
Два с лишним десятилетия Россия считалась среди сильных мира глобализации тяжелым больным, за наследством которого нужно приглядывать и успеть прихватить после скорой по видимости кончины. Узкий коридор вдоль Волги между Средней Азией и Кавказом не давал покоя планировщикам «Нового Шелкового Пути», а русский город-форпост с великой славой вызывал и вызывает бессильную злобу. Потому как устояли, удержали, дождались момента, когда далеко идущие планы «загнать Медведя в северную берлогу» начали рассыпаться вместе с ресурсом глобальной финансовой пирамиды. А Россия как стояла так и стоит, а Волгоград-Сталинград как контролировал главные трансевразийские коридоры, так и продолжает. Поэтому очень похоже на запоздалую месть и последнюю надежду запугать «этих русских», вбить клин между народами России, подорвать доверие к очень осторожному курсу власти на собирание сил и инструментов влияния. Если бы поддались на провокации ангажированных или добровольных кликуш, сами бы поверили в чернушные сказки, которые нам про нас рассказывают, тогда конечно, их бы взяла. Но нет, не выходит у них никак.
На Украине получается запугать, разложить, заставить себя не уважать и на коленях ползти к «евро»-«интеграции», а в России ну никак. Потому видимо, что Одесса - это все же «мама», а Киев - не «город-герой», а «мать-героиня» городов русских. И вся их надежда на мужскую стойкость Ростова и Сталинграда, Питера и Москвы.
Они уже не успели, и ничего у них не получается, кроме как попытаться в последний раз «развести лохов» теперь уже на сочувствии и на переключении стрелок. Ну да, Катар и Эр-Рияд засветились в глобальных играх в качестве подручных, но планировщики и бенефициары как сидели в англо-саксонских финансовых столицах, так и продолжают. На что надеются сегодня? Что русский народ не поверит Кремлю, что потребует жестоко наказать «виновных» в лице не конкретных подручных фининтерна, а всех мусульман, всех горцев или, может быть, всех евреев? Что Россия расчехлит ради этого свои ракеты и начнет размахивать ядреными зарядами, после чего вся глобальная информационная машина банкстеров начнет запугивать и натравливать весь мир на «злобного русского Медведя». Нет, наилучшим ответом на все эти очевидные планы будет улыбка русского олимпийского Мишки.
Ну да, кто-то испугается начавшейся волны запугивания и не приедет лично в Сочи. Но по телику все равно увидят гостеприимство и доброжелательность русских.
А насчет прогнозируемых все теми же планировщиками терактов в Сочи - можете не волноваться. Это было бы уже объявлением не информационной, а горячей войны. И вот тогда ответный ход разъяренного Медведя и удар по финансовым штабам, а не по подручным, был бы вполне оправданным перед всеми мировыми столицами, кому и так уже надоели козни англо-саксов. Кстати, для такого удара не нужно и ядерное оружие, а вполне достаточно наличных финансовых и энергетических инструментов. Так что не волнуйтесь - на такой риск для себя любимых, желающих съехать с дырявой пирамиды относительно плавно - они никогда не пойдут. Вот уже и засуетились - мол, поможем обеспечить безопасность Игр, а Вы типа еще профинансируете наш фунт через киевские евробонды и ирландскую биржу.
Почему лично я так уверен в относительно спокойном сценарии без войн и катаклизмов, но с «военными слухами» и запугиванием? Прежде всего потому, что сбывались и сбываются все прогнозы и пророчества, извлеченные из самых разных источников, сопричастных к «Книге Жизни», великому «воландовскому плану». Кто бы что ни говорил, но практически каждое слово в 23 главе булгаковского Романа нашло себе символическое соответствие в бурной круговерти 2011-12 года. Далее уже течение сюжет воплощается чуть помедленнее, чем хотелось бы, но по мере развертывания событий символика разъясняется согласно уже привычным для внимательного читателя правилам толкования.
В предыдущий раз, кажется, мы дошли до того места в 24 главе, где Маргарита (аватар московской культурной общественности) совсем уже было собиралась расстаться с партнерами по Балу. И это вполне соответствовало настроениям столичной публики в середине уходящего года. Они ведь всерьез обсуждали между собой, что властные администраторы (Фагот) и олигархия (Бегемот) с чекистами (Азазелло) - вот-вот сдадут позиции и сдадутся на милость «грозному» оппозиционеру. Но выборы мэра закончились и с ними веселое времяпрепровождение культурных деятелей «Черная тоска как-то сразу подкатила к сердцу Маргариты. Она почувствовала себя обманутой. Никакой награды за все ее услуги на балу никто, по-видимому, ей не собирался предлагать, как никто ее и не удерживал». А и в самом деле, почему культурная общественность посчитала, что ее участие в политическом шабаше по сценарию и под управлением сговорившихся Фагота и Бегемота должно быть вознаграждено? И уж тем более - при чем здесь Творческий дух? Он вообще отсутствовал и не принимал в этом участия. Так за что же ему вознаграждать культурную общественность какими-то дарами?
То что в уходящем году культурная элита Москвы начала стесняться своей либеральной наготы, то есть отсутствия каких-либо знаний о различении добра и зла - это тоже факт. Но единственное, что власть ей могла предложить взамен - это все тот же вытертый и засаленный халат Воланда, то есть многократно употребленное властями не в самых чистых целях Евангелие. (Напомню в скобках, что в книге «MMIX - Год Быка» мы установили тождество халата Воланда и хитона распятого Иешуа.) Это толкование вполне соответствует текущему идеологическому тренду российской власти. И уже отразилось, скажем, на итогах телевизионного проекта «Голос» с финалистами из церковного хора.
«А между тем ей совершенно ясно было, что идти ей отсюда больше некуда. Мимолетная мысль о том, что придется вернуться в особняк, вызвала в ней внутренний взрыв отчаяния. Попросить, что ли, самой, как искушающе советовал Азазелло в Александровском саду? "Нет, ни за что", -- сказала она себе».
Снова напомню из «MMIX», что в национализированном особняке культурная общественность была в послушании у холившего ее мужа-материалиста. То есть мимолетная мысль о возвращении к советскому прошлому (особняком от всего мира) все же культурную общественность Москвы в этом политическом сезоне посещала. Но сезонный хит «Back in USSR» не получил в конечном итоге поддержки. Однако, и «попросить… самой», что по отношению к Творческому духу - стать открыто верующей, столичная культурная общественность тоже не спешит. Так и зависла в своем агностицизме. Ни туда и ни сюда.
«- Всего хорошего, мессир, - произнесла она вслух, а сама подумала: "Только бы выбраться отсюда, а там уж я дойду до реки и утоплюсь». То есть на словах столичная культурная общественность лояльна Творческому духу, но внутренне ему чужда. Река - в библейской символике, используемой Булгаковым, - это «нижние воды», то есть надежда на что угодно - на магию, на науку, на заграницу, но не на высокие духовные идеалы. Ну и в конце так и слышится: Утопия.
«- Нет, ничего, мессир, - с гордостью ответила Маргарита, - кроме того, что если я еще нужна вам, то я готова охотно исполнить все, что вам будет угодно. Я ничуть не устала и очень веселилась на балу. Так что, если бы он и продолжался еще, я охотно предоставила бы мое колено для того, чтобы к нему прикладывались тысячи висельников и убийц, - Маргарита глядела на Воланда, как сквозь пелену, глаза ее наполнялись слезами».
Не знаю, уловил ли внимательный читатель сугубую иронию Автора в ремарке «с гордостью». Но не так уж сложно понять, что слово «вам» с маленькой буквы означает готовность услужить всем сразу - и Богу, и администрации, и Мамоне, и чекистам. Я уж не говорю об остальном «так называемом вранье». Но то что между московской культурной общественностью и Творческим духом пелена, занавесь, в этом мы можем поверить Автору на Слово.
«- Верно! Вы совершенно правы! - гулко и страшно прокричал Воланд, - так и надо!»
Вот здесь уже не Маргарите, а мне не очень понятно. Из Библии от пророка Илии нам известно, что Бог - вовсе не в страхе, не в громе и молниях, а в легком дуновении ветра. Но ведь наша Маргарита вконец запуталась, отчего-то считает Воланда страшным и темным. Наверное, влияние мужа-материалиста в лице Фагота. Опять, же евангельский халат для нее слишком тяжел. И единственный способ для Творческого духа хоть как-то достучаться, снизойти до московской культурной элиты - это ее напугать? «Мы вас испытывали…» - это ведь не обязательно относится к началу главы (или года), а вполне может и к предыдущему.
И все же лично я не думаю, что культурная общественность будет подвергнута большим испытаниям, более гулким и страшным известиям, чем те, что случились к концу тринадцатого года.
И уж совсем нет никаких оснований кликушествовать и посыпать голову пеплом. Единственное последствие от всхлипываний «все пропало», «клиент уезжает», «русских убивают», «их много, а мы одни» - желание достать платочек, чтобы утереть сопли такому пустозвонному «эксперту» или «политику».
А тем, для кого важна только праздность, как повод себя показать во всей павлиньей красе, тем более не грозит потеря праздника. Потому что настоящий праздник он не в мишуре и не в брызгах шампанского, а в сердце. «И если вы не живете, то вам и не умирать…»
Да, волгоградцам сегодня тяжело, они встречают этот Новый год на войне. Поэтому за каждым по-настоящему новогодним столом в России, провожая старый год, сегодня обязательно вспомнят не просто о городе и его жителях, а о Сталинграде как символе русской истории.
Но вот какие мысли приходят на ум. Если бы взрывы прогремели где-нибудь на Кавказе, никто бы и особого значения не придал. Ну что поделаешь, таковы нравы и таков уровень культуры, в том числе политической. А вот насчет Волгограда мы переживаем, мол им-то за что? На этот резонный вопрос лучше всего будет ответить им самим себе. Мы только можем догадываться о пересечении транзитных, в том числе контрабандных путей, на которые чересчур соблазнительно отвлекается внимание местных правоохранителей. А равно конкуренция «кардиналов» и генералов за право рулить потоками в этом «солнечном сплетении» Юга России. Однако и это не самое главное.
Два с лишним десятилетия Россия считалась среди сильных мира глобализации тяжелым больным, за наследством которого нужно приглядывать и успеть прихватить после скорой по видимости кончины. Узкий коридор вдоль Волги между Средней Азией и Кавказом не давал покоя планировщикам «Нового Шелкового Пути», а русский город-форпост с великой славой вызывал и вызывает бессильную злобу. Потому как устояли, удержали, дождались момента, когда далеко идущие планы «загнать Медведя в северную берлогу» начали рассыпаться вместе с ресурсом глобальной финансовой пирамиды. А Россия как стояла так и стоит, а Волгоград-Сталинград как контролировал главные трансевразийские коридоры, так и продолжает. Поэтому очень похоже на запоздалую месть и последнюю надежду запугать «этих русских», вбить клин между народами России, подорвать доверие к очень осторожному курсу власти на собирание сил и инструментов влияния. Если бы поддались на провокации ангажированных или добровольных кликуш, сами бы поверили в чернушные сказки, которые нам про нас рассказывают, тогда конечно, их бы взяла. Но нет, не выходит у них никак.
На Украине получается запугать, разложить, заставить себя не уважать и на коленях ползти к «евро»-«интеграции», а в России ну никак. Потому видимо, что Одесса - это все же «мама», а Киев - не «город-герой», а «мать-героиня» городов русских. И вся их надежда на мужскую стойкость Ростова и Сталинграда, Питера и Москвы.
Они уже не успели, и ничего у них не получается, кроме как попытаться в последний раз «развести лохов» теперь уже на сочувствии и на переключении стрелок. Ну да, Катар и Эр-Рияд засветились в глобальных играх в качестве подручных, но планировщики и бенефициары как сидели в англо-саксонских финансовых столицах, так и продолжают. На что надеются сегодня? Что русский народ не поверит Кремлю, что потребует жестоко наказать «виновных» в лице не конкретных подручных фининтерна, а всех мусульман, всех горцев или, может быть, всех евреев? Что Россия расчехлит ради этого свои ракеты и начнет размахивать ядреными зарядами, после чего вся глобальная информационная машина банкстеров начнет запугивать и натравливать весь мир на «злобного русского Медведя». Нет, наилучшим ответом на все эти очевидные планы будет улыбка русского олимпийского Мишки.
Ну да, кто-то испугается начавшейся волны запугивания и не приедет лично в Сочи. Но по телику все равно увидят гостеприимство и доброжелательность русских.
А насчет прогнозируемых все теми же планировщиками терактов в Сочи - можете не волноваться. Это было бы уже объявлением не информационной, а горячей войны. И вот тогда ответный ход разъяренного Медведя и удар по финансовым штабам, а не по подручным, был бы вполне оправданным перед всеми мировыми столицами, кому и так уже надоели козни англо-саксов. Кстати, для такого удара не нужно и ядерное оружие, а вполне достаточно наличных финансовых и энергетических инструментов. Так что не волнуйтесь - на такой риск для себя любимых, желающих съехать с дырявой пирамиды относительно плавно - они никогда не пойдут. Вот уже и засуетились - мол, поможем обеспечить безопасность Игр, а Вы типа еще профинансируете наш фунт через киевские евробонды и ирландскую биржу.
Почему лично я так уверен в относительно спокойном сценарии без войн и катаклизмов, но с «военными слухами» и запугиванием? Прежде всего потому, что сбывались и сбываются все прогнозы и пророчества, извлеченные из самых разных источников, сопричастных к «Книге Жизни», великому «воландовскому плану». Кто бы что ни говорил, но практически каждое слово в 23 главе булгаковского Романа нашло себе символическое соответствие в бурной круговерти 2011-12 года. Далее уже течение сюжет воплощается чуть помедленнее, чем хотелось бы, но по мере развертывания событий символика разъясняется согласно уже привычным для внимательного читателя правилам толкования.
В предыдущий раз, кажется, мы дошли до того места в 24 главе, где Маргарита (аватар московской культурной общественности) совсем уже было собиралась расстаться с партнерами по Балу. И это вполне соответствовало настроениям столичной публики в середине уходящего года. Они ведь всерьез обсуждали между собой, что властные администраторы (Фагот) и олигархия (Бегемот) с чекистами (Азазелло) - вот-вот сдадут позиции и сдадутся на милость «грозному» оппозиционеру. Но выборы мэра закончились и с ними веселое времяпрепровождение культурных деятелей «Черная тоска как-то сразу подкатила к сердцу Маргариты. Она почувствовала себя обманутой. Никакой награды за все ее услуги на балу никто, по-видимому, ей не собирался предлагать, как никто ее и не удерживал». А и в самом деле, почему культурная общественность посчитала, что ее участие в политическом шабаше по сценарию и под управлением сговорившихся Фагота и Бегемота должно быть вознаграждено? И уж тем более - при чем здесь Творческий дух? Он вообще отсутствовал и не принимал в этом участия. Так за что же ему вознаграждать культурную общественность какими-то дарами?
То что в уходящем году культурная элита Москвы начала стесняться своей либеральной наготы, то есть отсутствия каких-либо знаний о различении добра и зла - это тоже факт. Но единственное, что власть ей могла предложить взамен - это все тот же вытертый и засаленный халат Воланда, то есть многократно употребленное властями не в самых чистых целях Евангелие. (Напомню в скобках, что в книге «MMIX - Год Быка» мы установили тождество халата Воланда и хитона распятого Иешуа.) Это толкование вполне соответствует текущему идеологическому тренду российской власти. И уже отразилось, скажем, на итогах телевизионного проекта «Голос» с финалистами из церковного хора.
«А между тем ей совершенно ясно было, что идти ей отсюда больше некуда. Мимолетная мысль о том, что придется вернуться в особняк, вызвала в ней внутренний взрыв отчаяния. Попросить, что ли, самой, как искушающе советовал Азазелло в Александровском саду? "Нет, ни за что", -- сказала она себе».
Снова напомню из «MMIX», что в национализированном особняке культурная общественность была в послушании у холившего ее мужа-материалиста. То есть мимолетная мысль о возвращении к советскому прошлому (особняком от всего мира) все же культурную общественность Москвы в этом политическом сезоне посещала. Но сезонный хит «Back in USSR» не получил в конечном итоге поддержки. Однако, и «попросить… самой», что по отношению к Творческому духу - стать открыто верующей, столичная культурная общественность тоже не спешит. Так и зависла в своем агностицизме. Ни туда и ни сюда.
«- Всего хорошего, мессир, - произнесла она вслух, а сама подумала: "Только бы выбраться отсюда, а там уж я дойду до реки и утоплюсь». То есть на словах столичная культурная общественность лояльна Творческому духу, но внутренне ему чужда. Река - в библейской символике, используемой Булгаковым, - это «нижние воды», то есть надежда на что угодно - на магию, на науку, на заграницу, но не на высокие духовные идеалы. Ну и в конце так и слышится: Утопия.
«- Нет, ничего, мессир, - с гордостью ответила Маргарита, - кроме того, что если я еще нужна вам, то я готова охотно исполнить все, что вам будет угодно. Я ничуть не устала и очень веселилась на балу. Так что, если бы он и продолжался еще, я охотно предоставила бы мое колено для того, чтобы к нему прикладывались тысячи висельников и убийц, - Маргарита глядела на Воланда, как сквозь пелену, глаза ее наполнялись слезами».
Не знаю, уловил ли внимательный читатель сугубую иронию Автора в ремарке «с гордостью». Но не так уж сложно понять, что слово «вам» с маленькой буквы означает готовность услужить всем сразу - и Богу, и администрации, и Мамоне, и чекистам. Я уж не говорю об остальном «так называемом вранье». Но то что между московской культурной общественностью и Творческим духом пелена, занавесь, в этом мы можем поверить Автору на Слово.
«- Верно! Вы совершенно правы! - гулко и страшно прокричал Воланд, - так и надо!»
Вот здесь уже не Маргарите, а мне не очень понятно. Из Библии от пророка Илии нам известно, что Бог - вовсе не в страхе, не в громе и молниях, а в легком дуновении ветра. Но ведь наша Маргарита вконец запуталась, отчего-то считает Воланда страшным и темным. Наверное, влияние мужа-материалиста в лице Фагота. Опять, же евангельский халат для нее слишком тяжел. И единственный способ для Творческого духа хоть как-то достучаться, снизойти до московской культурной элиты - это ее напугать? «Мы вас испытывали…» - это ведь не обязательно относится к началу главы (или года), а вполне может и к предыдущему.
И все же лично я не думаю, что культурная общественность будет подвергнута большим испытаниям, более гулким и страшным известиям, чем те, что случились к концу тринадцатого года.