О наших и не наших (13)
13. «Где Талию будем делать?»
Украинская национальная идентичность настолько парадоксальна, что распознать ее в хаотичных дебрях взаимных распрей несколько сложновато. Тем не менее, она есть, хотя и проявляется только в виде всеобщего взаимного негатива. Высказываемые позиции политиков и даже просто участников политсвяток из обывателей предельно заострены и перпендикулярны, однако именно это и объединяет всех в единой трагикомедии.
Одни позиционируют себя как «европейцы» и апеллируют к Европе как стоящей за ними силе, другие не прочь поговорить о своей русскости и о России - заступнице. Но и те, и другие вовсе не интересуются общими интересами Европы или России, если только не как лыка в строку во взаимных спорах. В центральных областях могут вспомнить еще о «славянском единстве», ну а ближе к югу об Израиле и вспоминать не нужно, бо никто и не забывал.
Впрочем, в большинстве ситуаций никто так далеко не заглядывает, и непременное взаимное словесное отталкивание от ближайших соседей приводит к формированию весьма и весьма широкого и в то же время мелко покрошенного спектра. Поэтому в украинских селениях от востока и до запада, от южан до северян непременно есть несколько партийных ячеек, образующих свой малый спектр. Статус партийного лидера хуторского масштаба вынуждает и соседей на всякий случай восстановить равенство в статусе, что имеет значение опять же лишь в локальном масштабе. В каждом регионе даже в отдельных городах и районах локальные спектры обязательно рознятся, но в этом и состоит всеобщее единство противоположностей.
Кстати, в Штатах очень похожая ситуация: там на уровне штатов и городов действует столь же широкий и мелкий спектр «партий», но на федеральном уровне это ни на что не влияет. Такая конвергенция объясняется и пиратским бэкграундом элит и схожей историей освоения диких степей кочевыми волнами с востока, вытеснившими южных конкурентов.
Опять же эмоциональные куплеты в политическом кабаре зрители со стороны могут принять на свой счет только по недоразумению. «Кляты москали» - это вовсе не о нас, а о своих же соседях с востока, побывавших на службе у Москвы. Не менее «клятые ляхи» или «фашисты» - о таких же соседях, зачастую даже не побывавших, а только вслух мечтавших служить европейским крулям или фюрстам. Аналогично с прочими «турками» и «мамаями». Это в относительно спокойное время, но при очередной волне вторжения с востока, юга или с запада, увы, взаимные словопрения подтверждались и соучастием, чаще обозно-пропагандистским, но и грабежами с насилием тоже. Отчего же не поучаствовать, если чувствуешь безнаказанность. Это я сейчас о предыстории формирования этнопсихологии пишу, а не о новейшей истории.
Что же касается ситуативного, но естественного выбора стороны в Великой Отечественной войне, то тут западенцы, как и крымские татары с их естественной нелюбовью к «москалям» попали в идеологическую западню. Поскольку речь шла и по сей день идет о самоопределении даже не человека, а человечества по отношению к путям своего дальнейшего духовного развития.
Однако нельзя назвать случайностью солидарность этих субэтносов с глубоко реакционной, обращенной в далекое родоплеменное прошлое идеологией. Поскольку мироощущение западенцев, как и татар, также было и остается пассеистическим, то есть обращенным к идеалам далекого прошлого, плюсквамперфект. Причины и механизмы этого стоит обсудить немного подробнее, а заодно обсудить теорию.
В русском культурном пространстве достаточно популярна «гумилевщина», в том числе такие термины, как «фаза обскурации» применительно к отдельным нациям или этносам, например, прибалтийским. Хотя, на мой взгляд, ничего уничижительного в констатации старого возраста человека или этнического сообщества нет, и не может быть. Однако, что допустимо в наукообразной публицистике - в серьезном исследовании нужно применять с большой осторожностью. Хотя бы по той причине, что сами границы этнических сообществ определяются только процессами этногенеза. Нельзя взять какую-то территорию, или граждан какого-то государства, или носителей какого-то языка и национальной культуры - а потом сказать, что это сообщество находится в фазе обскурации или в акматической фазе и так далее. Это будет в общем случае неверно, и лишь в каких-то условиях приблизительно верно. Но точно не в условиях Украины.
Я уже об этом писал, но повторить не помешает - любые современные и исторические нации (как и протонации древних царств) обязательно существует на основе «разности потенциалов» субэтносов, принадлежащих к разным этносам. При этом на одной и той же территории могут, вернее - должны сосуществовать субэтносы, принадлежащие к этносам двух или трех поколений, последовательно друг друга сменяющих. То есть одной только знаменитой гумилевской диаграммы из книги «Этногенез и биосфера Земли» для наглядного представления этнических процессов недостаточно.
Нужны, как минимум, три таких диаграммы, наложенных друг на друга со сдвигом по большой фазе. Один этнос развивается в большой фазе Надлома, предшествующий (как правило, родительский) - в третьей большой фазе Гармонизации, а последующий (дочерний) - в первой большой фазе Подъема. Однако, если учесть весьма пологий спуск Гармонической фазы, то ее можно разбить на две, примерно равных по длительности Подъему и Надлому. То есть на том же историческом отрезке, кроме трех активных этносов доживает свой век еще и четвертый (прародительский, либо аборигенный, если новые этносы пришлые). Однако, независимо от того, насколько все четыре этноса друг другу родственны, все они так или иначе «зациклены» на одном, общем предмете своей заботы или озабоченности - том самом вмещающем ландшафте.
Обычно границы расселения этносов разных поколений немного разнятся, но не сильно. Украина в этом смысле уникальна и ценна как наглядная модель, в которой этносы, сдвинутые по фазе исторического времени, сдвинуты еще и в географическом пространстве. Постоянное давление с Востока вплоть до недавних веков как бы сдувало, сдвигало этносы и субэтносы в западном направлении. При этом речь не обязательно шла о полном вытеснении всех носителей соответствующей этнокультуры, а о замене кочевой (мужской) составляющей и, тоже не всегда, третейской ипостаси религии. Так что аграрная культура в сменяющих друг друга этносах могла сохраняться вместе с оседлыми субэтносами. Хотя и они отчасти переселялись по воле своих кочевых патронов.
Таким образом, на территории современной Украины всегда в обозримое историческое время располагались слоями - от востока к западу этнические сообщества разных поколений. На самый запад, прижатыми к вершинам Карпатам (и на юге к Крымским горам) были этносы самого старшего поколения. Сами по себе они не активны и не влиятельны, но являются носителями пассеистического мироощущения, архаичного мировоззрения и подвержены идеологиям реванша, направленного на восток, на исконные для них места обитания. Естественно, что те, кто их вытеснил далеко на запад и в горы (либо в полесские болота), - кляты вороги на самом глубоком подсознательном уровне.
Это не значит, что все карпатские или крымские субэтносы таковы. Пастухи и пчеловоды здесь жили испокон веков вне всякого исторического времени. А кроме того под давлением с востока на запад и на юг вытеснялись не все субэтносы, а прежде всего ранее доминирующие - своего рода степные князья, носители военных и религиозных знаний. По ходу отступления и эти субэтносы прореживались, так что прижатые к горам эти бывшие субэтносы составляли конвиксии, а все вместе - мозаичные горные этносы, где у каждой горы - свой князь, своя религия и свое наречие.
Наверное, нет нужды добавлять, что такой же механизм оттеснения древних правящих субэтносов работает в любых сходных условиях. Новые поколения кочевых этносов Великой Степи вытесняли предыдущих хозяев не только к Карпатам и в Крым, но прежде всего на Кавказ и далее в Закавказье. Такие же механизмы работали и в степях Междуречья, на юге от Армянского нагорья. Поэтому не стоит удивляться, почему лучший фильм о карпатской Украине снял армянский режиссер С.Параджанов, почему этот фильм назван так пассеистически «Тени забытых предков». Так же понятно и то, почему этот фильм очень сильно не понравился доминировавшим на современной Украине представителям центральных этносов - и правобережного, отвечавшего за национал-коммунистическую идеологию КПУ, и левобережного, занятого перераспределением хозяйственных ресурсов. И только горожан Новороссии этот фильм если заинтересовал, то только с технической и эстетической точки зрения, но не взволновал ни позитивно, ни негативно. А все потому, что культурный разрыв в два поколения этносов, к тому лишь отчасти родственных.
Другие нации похожи на дома, в которых все поколения родственников живут вместе, без особых претензий друг к другу. Но в украинском национальном доме коммунальная атмосфера и чересполосица этнических культур и мировоззрений. Молодой новороссийский этнос поколение активно работает, как и его малороссийская мать, сельское Левобережье. Правобережье и Киев во главе панских городов малороссам как родные тетка и дядька по матери. Но здесь же в углу ворчит, ругается и даже злобно плюется совсем старый дед, служивший австриякам, а еще раньше давно бывший в доме хозяином, а теперь просто приживалом. Хотя правобережные деды активно используют слабости прадеда, чтобы надавить на эмоции матери, а через нее на работящего сына.
В чем сила новороссийского этноса, который вроде бы и не главный в родном доме? Пока. Прежде всего, в силе сыновней любви к матери - Малороссии. Однако сама способность к такой любви проистекает из полноты чувств и самоощущения. Поскольку именно Новороссия возродила великоскифский масштаб активности мужской ипостаси этноса, а значит и всей исторической традиции. В первую очередь это были порты, верфи и флоты - военный и торговый, а равно и победные армии Потемкина, Румянцева, Суворова, Кутузова, Паскевича. И в целом масштаб Российской Империи стал вызовом и простором для экспансии мужской, казачьей ипостаси Малороссии, которую, впрочем, правильнее будет назвать другим историческим именем - Малой Тартарии. Впрочем, и для мужской ипостаси Правобережья с Киевом имперские государство и церковь стали широким поприщем.
Так что следует согласиться оценками решающего вклада украинских этносов в строительство Империи наравне с русскими. Но из этого вовсе не вытекает какая-то зависимость России и ее будущего от нынешней, а не прошлой Украины. Скорее, все обстоит наоборот. Империя и Союз забрали себе цвет украинских этносов, усилили ими Сибирь и Дальний Восток, армию и флот, культуру и науку, которые теперь являются национальным достоянием России. И теперь ослабленные, преимущественно женские по характеру этносы центральной Украины сильно зависят от хозяйственных успехов сыновней Новороссии, прижитой Малороссией от великорусского этноса, от самой последней, но на этот раз мирной волны переселенцев с севера в города и села на месте Дикой Степи.
Хотя, разумеется, взаимоотношения малороссийского и новороссийского этносов по мере взросления последнего не были простыми. Малороссия не только кормила новые русские города хлебом, но и питала их рабочей силой. Хотя для сельских парубков чуждая промышленная и городская культура традиционно были поприщем казачьей удали, не исключая и буйства уличных ватаг. Однако адских условий и рисков в донбасских шахтах и в металлургических цехах было вдоволь, чтобы удовлетворить страсть к приключениям, но также и получить материальную отдачу. В этом смысле города Новороссии с их индустриальными вызовами вполне соответствовали высокой амбициозности украинских этносов.
Это что касается этносов, составляющих украинскую нацию. Среди них есть и старые, и молодые. Однако сама украинская нация - моложе некуда. Еще двести пятьдесят лет назад здесь не было никаких условий для существования культурной нации, а ведь нужно еще время для накопления отдельных культурных и государственных взаимосвязей. Так что по сравнению с соседними нациями, даже с Белоруссией, Украина - это девочка-подросток. Поэтому и комплексы у нее подростковые, и соблазны для нее опасные.
Продолжение следует
Украинская национальная идентичность настолько парадоксальна, что распознать ее в хаотичных дебрях взаимных распрей несколько сложновато. Тем не менее, она есть, хотя и проявляется только в виде всеобщего взаимного негатива. Высказываемые позиции политиков и даже просто участников политсвяток из обывателей предельно заострены и перпендикулярны, однако именно это и объединяет всех в единой трагикомедии.
Одни позиционируют себя как «европейцы» и апеллируют к Европе как стоящей за ними силе, другие не прочь поговорить о своей русскости и о России - заступнице. Но и те, и другие вовсе не интересуются общими интересами Европы или России, если только не как лыка в строку во взаимных спорах. В центральных областях могут вспомнить еще о «славянском единстве», ну а ближе к югу об Израиле и вспоминать не нужно, бо никто и не забывал.
Впрочем, в большинстве ситуаций никто так далеко не заглядывает, и непременное взаимное словесное отталкивание от ближайших соседей приводит к формированию весьма и весьма широкого и в то же время мелко покрошенного спектра. Поэтому в украинских селениях от востока и до запада, от южан до северян непременно есть несколько партийных ячеек, образующих свой малый спектр. Статус партийного лидера хуторского масштаба вынуждает и соседей на всякий случай восстановить равенство в статусе, что имеет значение опять же лишь в локальном масштабе. В каждом регионе даже в отдельных городах и районах локальные спектры обязательно рознятся, но в этом и состоит всеобщее единство противоположностей.
Кстати, в Штатах очень похожая ситуация: там на уровне штатов и городов действует столь же широкий и мелкий спектр «партий», но на федеральном уровне это ни на что не влияет. Такая конвергенция объясняется и пиратским бэкграундом элит и схожей историей освоения диких степей кочевыми волнами с востока, вытеснившими южных конкурентов.
Опять же эмоциональные куплеты в политическом кабаре зрители со стороны могут принять на свой счет только по недоразумению. «Кляты москали» - это вовсе не о нас, а о своих же соседях с востока, побывавших на службе у Москвы. Не менее «клятые ляхи» или «фашисты» - о таких же соседях, зачастую даже не побывавших, а только вслух мечтавших служить европейским крулям или фюрстам. Аналогично с прочими «турками» и «мамаями». Это в относительно спокойное время, но при очередной волне вторжения с востока, юга или с запада, увы, взаимные словопрения подтверждались и соучастием, чаще обозно-пропагандистским, но и грабежами с насилием тоже. Отчего же не поучаствовать, если чувствуешь безнаказанность. Это я сейчас о предыстории формирования этнопсихологии пишу, а не о новейшей истории.
Что же касается ситуативного, но естественного выбора стороны в Великой Отечественной войне, то тут западенцы, как и крымские татары с их естественной нелюбовью к «москалям» попали в идеологическую западню. Поскольку речь шла и по сей день идет о самоопределении даже не человека, а человечества по отношению к путям своего дальнейшего духовного развития.
Однако нельзя назвать случайностью солидарность этих субэтносов с глубоко реакционной, обращенной в далекое родоплеменное прошлое идеологией. Поскольку мироощущение западенцев, как и татар, также было и остается пассеистическим, то есть обращенным к идеалам далекого прошлого, плюсквамперфект. Причины и механизмы этого стоит обсудить немного подробнее, а заодно обсудить теорию.
В русском культурном пространстве достаточно популярна «гумилевщина», в том числе такие термины, как «фаза обскурации» применительно к отдельным нациям или этносам, например, прибалтийским. Хотя, на мой взгляд, ничего уничижительного в констатации старого возраста человека или этнического сообщества нет, и не может быть. Однако, что допустимо в наукообразной публицистике - в серьезном исследовании нужно применять с большой осторожностью. Хотя бы по той причине, что сами границы этнических сообществ определяются только процессами этногенеза. Нельзя взять какую-то территорию, или граждан какого-то государства, или носителей какого-то языка и национальной культуры - а потом сказать, что это сообщество находится в фазе обскурации или в акматической фазе и так далее. Это будет в общем случае неверно, и лишь в каких-то условиях приблизительно верно. Но точно не в условиях Украины.
Я уже об этом писал, но повторить не помешает - любые современные и исторические нации (как и протонации древних царств) обязательно существует на основе «разности потенциалов» субэтносов, принадлежащих к разным этносам. При этом на одной и той же территории могут, вернее - должны сосуществовать субэтносы, принадлежащие к этносам двух или трех поколений, последовательно друг друга сменяющих. То есть одной только знаменитой гумилевской диаграммы из книги «Этногенез и биосфера Земли» для наглядного представления этнических процессов недостаточно.
Нужны, как минимум, три таких диаграммы, наложенных друг на друга со сдвигом по большой фазе. Один этнос развивается в большой фазе Надлома, предшествующий (как правило, родительский) - в третьей большой фазе Гармонизации, а последующий (дочерний) - в первой большой фазе Подъема. Однако, если учесть весьма пологий спуск Гармонической фазы, то ее можно разбить на две, примерно равных по длительности Подъему и Надлому. То есть на том же историческом отрезке, кроме трех активных этносов доживает свой век еще и четвертый (прародительский, либо аборигенный, если новые этносы пришлые). Однако, независимо от того, насколько все четыре этноса друг другу родственны, все они так или иначе «зациклены» на одном, общем предмете своей заботы или озабоченности - том самом вмещающем ландшафте.
Обычно границы расселения этносов разных поколений немного разнятся, но не сильно. Украина в этом смысле уникальна и ценна как наглядная модель, в которой этносы, сдвинутые по фазе исторического времени, сдвинуты еще и в географическом пространстве. Постоянное давление с Востока вплоть до недавних веков как бы сдувало, сдвигало этносы и субэтносы в западном направлении. При этом речь не обязательно шла о полном вытеснении всех носителей соответствующей этнокультуры, а о замене кочевой (мужской) составляющей и, тоже не всегда, третейской ипостаси религии. Так что аграрная культура в сменяющих друг друга этносах могла сохраняться вместе с оседлыми субэтносами. Хотя и они отчасти переселялись по воле своих кочевых патронов.
Таким образом, на территории современной Украины всегда в обозримое историческое время располагались слоями - от востока к западу этнические сообщества разных поколений. На самый запад, прижатыми к вершинам Карпатам (и на юге к Крымским горам) были этносы самого старшего поколения. Сами по себе они не активны и не влиятельны, но являются носителями пассеистического мироощущения, архаичного мировоззрения и подвержены идеологиям реванша, направленного на восток, на исконные для них места обитания. Естественно, что те, кто их вытеснил далеко на запад и в горы (либо в полесские болота), - кляты вороги на самом глубоком подсознательном уровне.
Это не значит, что все карпатские или крымские субэтносы таковы. Пастухи и пчеловоды здесь жили испокон веков вне всякого исторического времени. А кроме того под давлением с востока на запад и на юг вытеснялись не все субэтносы, а прежде всего ранее доминирующие - своего рода степные князья, носители военных и религиозных знаний. По ходу отступления и эти субэтносы прореживались, так что прижатые к горам эти бывшие субэтносы составляли конвиксии, а все вместе - мозаичные горные этносы, где у каждой горы - свой князь, своя религия и свое наречие.
Наверное, нет нужды добавлять, что такой же механизм оттеснения древних правящих субэтносов работает в любых сходных условиях. Новые поколения кочевых этносов Великой Степи вытесняли предыдущих хозяев не только к Карпатам и в Крым, но прежде всего на Кавказ и далее в Закавказье. Такие же механизмы работали и в степях Междуречья, на юге от Армянского нагорья. Поэтому не стоит удивляться, почему лучший фильм о карпатской Украине снял армянский режиссер С.Параджанов, почему этот фильм назван так пассеистически «Тени забытых предков». Так же понятно и то, почему этот фильм очень сильно не понравился доминировавшим на современной Украине представителям центральных этносов - и правобережного, отвечавшего за национал-коммунистическую идеологию КПУ, и левобережного, занятого перераспределением хозяйственных ресурсов. И только горожан Новороссии этот фильм если заинтересовал, то только с технической и эстетической точки зрения, но не взволновал ни позитивно, ни негативно. А все потому, что культурный разрыв в два поколения этносов, к тому лишь отчасти родственных.
Другие нации похожи на дома, в которых все поколения родственников живут вместе, без особых претензий друг к другу. Но в украинском национальном доме коммунальная атмосфера и чересполосица этнических культур и мировоззрений. Молодой новороссийский этнос поколение активно работает, как и его малороссийская мать, сельское Левобережье. Правобережье и Киев во главе панских городов малороссам как родные тетка и дядька по матери. Но здесь же в углу ворчит, ругается и даже злобно плюется совсем старый дед, служивший австриякам, а еще раньше давно бывший в доме хозяином, а теперь просто приживалом. Хотя правобережные деды активно используют слабости прадеда, чтобы надавить на эмоции матери, а через нее на работящего сына.
В чем сила новороссийского этноса, который вроде бы и не главный в родном доме? Пока. Прежде всего, в силе сыновней любви к матери - Малороссии. Однако сама способность к такой любви проистекает из полноты чувств и самоощущения. Поскольку именно Новороссия возродила великоскифский масштаб активности мужской ипостаси этноса, а значит и всей исторической традиции. В первую очередь это были порты, верфи и флоты - военный и торговый, а равно и победные армии Потемкина, Румянцева, Суворова, Кутузова, Паскевича. И в целом масштаб Российской Империи стал вызовом и простором для экспансии мужской, казачьей ипостаси Малороссии, которую, впрочем, правильнее будет назвать другим историческим именем - Малой Тартарии. Впрочем, и для мужской ипостаси Правобережья с Киевом имперские государство и церковь стали широким поприщем.
Так что следует согласиться оценками решающего вклада украинских этносов в строительство Империи наравне с русскими. Но из этого вовсе не вытекает какая-то зависимость России и ее будущего от нынешней, а не прошлой Украины. Скорее, все обстоит наоборот. Империя и Союз забрали себе цвет украинских этносов, усилили ими Сибирь и Дальний Восток, армию и флот, культуру и науку, которые теперь являются национальным достоянием России. И теперь ослабленные, преимущественно женские по характеру этносы центральной Украины сильно зависят от хозяйственных успехов сыновней Новороссии, прижитой Малороссией от великорусского этноса, от самой последней, но на этот раз мирной волны переселенцев с севера в города и села на месте Дикой Степи.
Хотя, разумеется, взаимоотношения малороссийского и новороссийского этносов по мере взросления последнего не были простыми. Малороссия не только кормила новые русские города хлебом, но и питала их рабочей силой. Хотя для сельских парубков чуждая промышленная и городская культура традиционно были поприщем казачьей удали, не исключая и буйства уличных ватаг. Однако адских условий и рисков в донбасских шахтах и в металлургических цехах было вдоволь, чтобы удовлетворить страсть к приключениям, но также и получить материальную отдачу. В этом смысле города Новороссии с их индустриальными вызовами вполне соответствовали высокой амбициозности украинских этносов.
Это что касается этносов, составляющих украинскую нацию. Среди них есть и старые, и молодые. Однако сама украинская нация - моложе некуда. Еще двести пятьдесят лет назад здесь не было никаких условий для существования культурной нации, а ведь нужно еще время для накопления отдельных культурных и государственных взаимосвязей. Так что по сравнению с соседними нациями, даже с Белоруссией, Украина - это девочка-подросток. Поэтому и комплексы у нее подростковые, и соблазны для нее опасные.
Продолжение следует