Р. Саути, "Родерикъ..."
Бѣжать отъ Мавра имъ и вниманья изувѣра.
И городъ въ нѣкоемъ неподозрительномъ обличьи
Оставивъ, непрохоженной дорогой
Опасный путь пройти какъ можно безопасней и быстрѣе.
Охвачены такой заботою, летучiе часы
Неслись. Блѣднѣли свѣчи и лампады,
И сквозь восточное окно вливался косо
Лучъ розовѣющаго утра. Между стѣнъ
День, возвращаясь, не будилъ уже
Ни радостныхъ шумовъ, ни шевеленья
Веселой просыпающейся жизни,
Лишь въ пятнахъ пыль, какъ мошки,
Что мимикрируютъ, летала
Повсюду суетно, безъ смысла. Ниспадал
Надъ алтаремъ лучъ толстый на могилу
Блудницы, точно проникая
Въ нее какъ свѣтъ изъ Рая, "Такъ и быть",
Вскричалъ Пелайо, "пусть и такъ!"
И послѣ паузы мгновенной,
Когда отъ мысли мысль бѣжала, умъ
Открымъ оставляя и доступнымъ
Влiяню внѣшнихъ чувствъ, а взоръ
Глядѣлъ отсутствуя,… "Да будетъ,
Небесный Отче, пусть же такъ!
Да изольетъ же благость
Твоя животворящая прощенье
На насъ да не оставишь Ты
Ни стоны умирающаго покаянья,
Ни горькую моя мольбу
Предъ милости Твоей престоломъ
Вотще услышанными. Ты же,
Душа несчастная, изъ скорбнаго жилья
Слезъ и страданья, на меня глядишь ли,
Ища убавить и смягчить срокъ кары,
Прости мнѣ, что я это время
И въ помыслахъ иныхъ и не въ такомъ нарядѣ,
Какъ этотъ, нынѣшнею ночью
Предписанный, былъ долженъ проводить! Родная
Намъ мать-земля изъ сердца моего
Взимаетъ эту жертву, и немало бдѣнiй
Отнынѣ сынъ исполнитъ твой въ лѣсахъ,
И въ цитадели горъ, и средь полей, о ней
Взывая къ воинству надъ звѣзами, къ труду
Готовъ дневному до того, какъ солнце
Теченiе свое начнетъ". И благородный горецъ,
Безмолвною молитвой завершивъ
Ночную службу, вышелъ. За дверьми
Альфонсо онъ увидѣлъ, въ ожиданiи его
Взадъ и впередъ шагавшаго спокойно
И терпѣливо, часто взоръ
Свой поднимавшаго. Когда жъ услышалъ отрокъ
Какъ на тяжелыхъ петляхъ отворялась дверь,
То ринулся къ нему бѣгомъ съ привѣтомъ,
Съ улыбкой молодой любви. "Наблюдалъ я
Луну", онъ молвилъ, "какъ она
Блѣднѣла все сильней, сильней по мѣрѣ
Того, какъ солнце разгоняло прочь разрозненныя тѣни.
Но горе мнѣ! Зане пока над Кордовой и башнями ея
Зловѣщiй этотъ серпъ сверкалъ поутру,
Ликуя будто нагло и насмѣшливо, знаменье
Мнѣ было… прошлой ночью снилось мнѣ,
Что ты на полѣ, за Испанiю съ оружьемъ,
И я съ тобою рядомъ былъ; кругомъ
Невѣрные насъ обступили, но однако добрыми мечами
Себѣ мы прорубили путь. И будто бъ
Я Мавра закололъ, что покушался
Тебя убить; но тутъ проснулся я
Отъ радости и зарыдалъ, увидѣвъ,
Что то былъ только сонъ".
Онъ говорилъ, и жаръ живой пылалъ все ярче
Въ его лицѣ, и пробуждаясь, слезы вновь
Туманили яснѣвшiй свѣточъ
Въ его очахъ. Принцъ пристально взглянулъ
На отрока, какъ будто бы рѣшаясь быстро; оглядѣвшись
По сторонамъ, пронзительнымъ и скорымъ взоромъ,
Повлекъ его въ соборъ. Альфонсо сердце
Забилось въ радостномъ предвѣстiи, когда замѣтилъ онъ,
Пелайо сдержанность спокойную, въ огнѣ
Торжественныхъ идей, въ которой выражалось
Высокое стремленiе рѣшившейся надежды. Отрокъ
Глядѣлъ, чтобъ слышать то, чего желалъ
Всего сильнѣе. "Если",
Промолвилъ Принцъ, "твой сонъ случится вѣренъ,
И вправду за Испанiю съ оружьемъ въ поле,..
Ты будешь ли съ Пелайо рядомъ?... Если
Порву я эти узы и сбѣгу,
Чтобъ водрузить отчизны стягъ въ родныхъ холмахъ, Альфонсо,
Раздѣлишь ты со мной опасный мой побѣгъ,
Мой мальчикъ дорогой, и твой удѣлъ
Со мною свяжешь ты до смерти иль спасенья?"
"Клясться ль мнѣ?" отвѣтилъ
Нетерпѣливый отрокъ и, кладя
На жертвенникъ ладонь, склонилъ колѣно,
Взирая на Пелайо съ радостью такой
Въ любви почтительной, какъ будто бъ Богъ
Самъ передъ нимъ ждалъ жаркаго обѣта. "Нѣтъ",
Сказалъ Пелайо, "что ты будешь дѣлать съ клятвой?
Ты - излученiе столь яркое, что было бъ
Грѣхомъ передъ душей твоей неоскверненной,
Передъ природой, отъ тебя хотѣть
Мнѣ обѣщанья иль обѣта! Мнѣ
Довольно, что твое подвиглось сердце
Но мой призывъ. Альфонсо,
Въ блаженной вѣрѣ слѣдуй голосу, въ тебѣ
Живущему, что подаетъ тебѣ совѣтъ,
А тамъ, какой исходъ
Ни выпадетъ, да будутъ всѣ пути
Въ Небесномъ свѣтѣ и мiръ Небесъ
Съ тобою да пребудетъ всякiй часъ". "Но какъ
Тогда освободиться мнѣ отъ ноши
Блаженства этого… какъ просто
Мнѣ заливающаго душу… Милостивый Боже,
Вновь матушки лицо
Увижу ль я… отца палаты… холмы родные,
Долы, и голоса услышу ли ручьевъ
Родныхъ опять. И вновь свободенъ,
Какимъ съ рожденья былъ средь нихъ, свободу
Страны своей съ ними отстою? Иль павъ
Въ священномъ дѣлѣ, я погибну
Какъ надлежитъ Испанцу?" Молвивъ такъ,
Къ Распятiю возвелъ онъ взоръ и руки и воскликнулъ:
"Ты, Своею предрагою кровью
Ιсусе, искупившiй насъ! Намъ помоги
Когда взыскуемъ на землѣ
Мы искупленья отъ позорнаго ярма,
Безвѣрiя и смерти".
Благородный отрокъ
Поднявшись, вновь хотѣлъ опять
Пасть на колѣни, чтобъ обнять колѣни
Пелайо и поцѣловать
Ему десницу въ знакъ присяги, но предупреждая,
Принцъ самъ надъ нимъ склонился
Въ объятьи отческомъ и прошепталъ
Надъ головой его горячее багословенье.
IX
Флоринда
Сидѣла женщина, по виду нищенка, плащомъ
Окутана, у вратъ Пелайо, ожидая,
Когда вернется онъ въ то утро. Поднялась
Она при приближенiи его и голову склонила,
И съ дрожью въ тихомъ голосѣ молила Принца
О милость ея слова послушать
Наединѣ. Когда же
Они вдвоемъ остались и закрыли двери,
Она упала на колѣни и прижавшись
Къ его колѣнямъ, молвила: "Пожалуй,
Пожалуй, Принцъ! Прошедшей ночью
Ты бдѣнье несъ за душу матери твоей,
За миръ ея души и миръ души того,,
Кого ты нѣкогда, во дни
Свѣтлѣе нынѣшнихъ, единого изъ рода
Людскаго звалъ другомъ избраннымъ твоей утробы.
О ради мира этой бѣдной
Страдальческой души не откажи
Ты мнѣ!"
"Какъ посмѣю
Такой я отказать мольбѣ", онъ отвѣчалъ,
"Исполню я твое прошенiе, о чемъ бы
Ему ни быть, когда оно законно
И мнѣ по силамъ выполнить… не искала бъ
Ты непрстойнаго съ такимъ моленiемъ. Но дивно
Мнѣ: ты кто, что струны
Коснувшись этой просьбою во имя Родерика?"
И городъ въ нѣкоемъ неподозрительномъ обличьи
Оставивъ, непрохоженной дорогой
Опасный путь пройти какъ можно безопасней и быстрѣе.
Охвачены такой заботою, летучiе часы
Неслись. Блѣднѣли свѣчи и лампады,
И сквозь восточное окно вливался косо
Лучъ розовѣющаго утра. Между стѣнъ
День, возвращаясь, не будилъ уже
Ни радостныхъ шумовъ, ни шевеленья
Веселой просыпающейся жизни,
Лишь въ пятнахъ пыль, какъ мошки,
Что мимикрируютъ, летала
Повсюду суетно, безъ смысла. Ниспадал
Надъ алтаремъ лучъ толстый на могилу
Блудницы, точно проникая
Въ нее какъ свѣтъ изъ Рая, "Такъ и быть",
Вскричалъ Пелайо, "пусть и такъ!"
И послѣ паузы мгновенной,
Когда отъ мысли мысль бѣжала, умъ
Открымъ оставляя и доступнымъ
Влiяню внѣшнихъ чувствъ, а взоръ
Глядѣлъ отсутствуя,… "Да будетъ,
Небесный Отче, пусть же такъ!
Да изольетъ же благость
Твоя животворящая прощенье
На насъ да не оставишь Ты
Ни стоны умирающаго покаянья,
Ни горькую моя мольбу
Предъ милости Твоей престоломъ
Вотще услышанными. Ты же,
Душа несчастная, изъ скорбнаго жилья
Слезъ и страданья, на меня глядишь ли,
Ища убавить и смягчить срокъ кары,
Прости мнѣ, что я это время
И въ помыслахъ иныхъ и не въ такомъ нарядѣ,
Какъ этотъ, нынѣшнею ночью
Предписанный, былъ долженъ проводить! Родная
Намъ мать-земля изъ сердца моего
Взимаетъ эту жертву, и немало бдѣнiй
Отнынѣ сынъ исполнитъ твой въ лѣсахъ,
И въ цитадели горъ, и средь полей, о ней
Взывая къ воинству надъ звѣзами, къ труду
Готовъ дневному до того, какъ солнце
Теченiе свое начнетъ". И благородный горецъ,
Безмолвною молитвой завершивъ
Ночную службу, вышелъ. За дверьми
Альфонсо онъ увидѣлъ, въ ожиданiи его
Взадъ и впередъ шагавшаго спокойно
И терпѣливо, часто взоръ
Свой поднимавшаго. Когда жъ услышалъ отрокъ
Какъ на тяжелыхъ петляхъ отворялась дверь,
То ринулся къ нему бѣгомъ съ привѣтомъ,
Съ улыбкой молодой любви. "Наблюдалъ я
Луну", онъ молвилъ, "какъ она
Блѣднѣла все сильней, сильней по мѣрѣ
Того, какъ солнце разгоняло прочь разрозненныя тѣни.
Но горе мнѣ! Зане пока над Кордовой и башнями ея
Зловѣщiй этотъ серпъ сверкалъ поутру,
Ликуя будто нагло и насмѣшливо, знаменье
Мнѣ было… прошлой ночью снилось мнѣ,
Что ты на полѣ, за Испанiю съ оружьемъ,
И я съ тобою рядомъ былъ; кругомъ
Невѣрные насъ обступили, но однако добрыми мечами
Себѣ мы прорубили путь. И будто бъ
Я Мавра закололъ, что покушался
Тебя убить; но тутъ проснулся я
Отъ радости и зарыдалъ, увидѣвъ,
Что то былъ только сонъ".
Онъ говорилъ, и жаръ живой пылалъ все ярче
Въ его лицѣ, и пробуждаясь, слезы вновь
Туманили яснѣвшiй свѣточъ
Въ его очахъ. Принцъ пристально взглянулъ
На отрока, какъ будто бы рѣшаясь быстро; оглядѣвшись
По сторонамъ, пронзительнымъ и скорымъ взоромъ,
Повлекъ его въ соборъ. Альфонсо сердце
Забилось въ радостномъ предвѣстiи, когда замѣтилъ онъ,
Пелайо сдержанность спокойную, въ огнѣ
Торжественныхъ идей, въ которой выражалось
Высокое стремленiе рѣшившейся надежды. Отрокъ
Глядѣлъ, чтобъ слышать то, чего желалъ
Всего сильнѣе. "Если",
Промолвилъ Принцъ, "твой сонъ случится вѣренъ,
И вправду за Испанiю съ оружьемъ въ поле,..
Ты будешь ли съ Пелайо рядомъ?... Если
Порву я эти узы и сбѣгу,
Чтобъ водрузить отчизны стягъ въ родныхъ холмахъ, Альфонсо,
Раздѣлишь ты со мной опасный мой побѣгъ,
Мой мальчикъ дорогой, и твой удѣлъ
Со мною свяжешь ты до смерти иль спасенья?"
"Клясться ль мнѣ?" отвѣтилъ
Нетерпѣливый отрокъ и, кладя
На жертвенникъ ладонь, склонилъ колѣно,
Взирая на Пелайо съ радостью такой
Въ любви почтительной, какъ будто бъ Богъ
Самъ передъ нимъ ждалъ жаркаго обѣта. "Нѣтъ",
Сказалъ Пелайо, "что ты будешь дѣлать съ клятвой?
Ты - излученiе столь яркое, что было бъ
Грѣхомъ передъ душей твоей неоскверненной,
Передъ природой, отъ тебя хотѣть
Мнѣ обѣщанья иль обѣта! Мнѣ
Довольно, что твое подвиглось сердце
Но мой призывъ. Альфонсо,
Въ блаженной вѣрѣ слѣдуй голосу, въ тебѣ
Живущему, что подаетъ тебѣ совѣтъ,
А тамъ, какой исходъ
Ни выпадетъ, да будутъ всѣ пути
Въ Небесномъ свѣтѣ и мiръ Небесъ
Съ тобою да пребудетъ всякiй часъ". "Но какъ
Тогда освободиться мнѣ отъ ноши
Блаженства этого… какъ просто
Мнѣ заливающаго душу… Милостивый Боже,
Вновь матушки лицо
Увижу ль я… отца палаты… холмы родные,
Долы, и голоса услышу ли ручьевъ
Родныхъ опять. И вновь свободенъ,
Какимъ съ рожденья былъ средь нихъ, свободу
Страны своей съ ними отстою? Иль павъ
Въ священномъ дѣлѣ, я погибну
Какъ надлежитъ Испанцу?" Молвивъ такъ,
Къ Распятiю возвелъ онъ взоръ и руки и воскликнулъ:
"Ты, Своею предрагою кровью
Ιсусе, искупившiй насъ! Намъ помоги
Когда взыскуемъ на землѣ
Мы искупленья отъ позорнаго ярма,
Безвѣрiя и смерти".
Благородный отрокъ
Поднявшись, вновь хотѣлъ опять
Пасть на колѣни, чтобъ обнять колѣни
Пелайо и поцѣловать
Ему десницу въ знакъ присяги, но предупреждая,
Принцъ самъ надъ нимъ склонился
Въ объятьи отческомъ и прошепталъ
Надъ головой его горячее багословенье.
IX
Флоринда
Сидѣла женщина, по виду нищенка, плащомъ
Окутана, у вратъ Пелайо, ожидая,
Когда вернется онъ въ то утро. Поднялась
Она при приближенiи его и голову склонила,
И съ дрожью въ тихомъ голосѣ молила Принца
О милость ея слова послушать
Наединѣ. Когда же
Они вдвоемъ остались и закрыли двери,
Она упала на колѣни и прижавшись
Къ его колѣнямъ, молвила: "Пожалуй,
Пожалуй, Принцъ! Прошедшей ночью
Ты бдѣнье несъ за душу матери твоей,
За миръ ея души и миръ души того,,
Кого ты нѣкогда, во дни
Свѣтлѣе нынѣшнихъ, единого изъ рода
Людскаго звалъ другомъ избраннымъ твоей утробы.
О ради мира этой бѣдной
Страдальческой души не откажи
Ты мнѣ!"
"Какъ посмѣю
Такой я отказать мольбѣ", онъ отвѣчалъ,
"Исполню я твое прошенiе, о чемъ бы
Ему ни быть, когда оно законно
И мнѣ по силамъ выполнить… не искала бъ
Ты непрстойнаго съ такимъ моленiемъ. Но дивно
Мнѣ: ты кто, что струны
Коснувшись этой просьбою во имя Родерика?"