Итоги года-2. Российское
Вторая часть итогов года по традиции посвящена отечественным реалиям. На первом плане в прошедшем году был всё так же коронавирус, куда ж без него, и события на фронте борьбы с заразой в России оставили по себе неоднозначные впечатления. Да, российская медицина разработала и внедрила в производство эффективную вакцину «Спутник», но впечатление подпортилось тем, что параллельно были разработаны ещё две вакцины, из которых одна сомнительная, а другая явно неработающая, что не помешало их изготавливать и применять. Потом как-то так вышло, что вакцина осталась только одна, а про две других забыли, причём не последовало ни объяснений, ни разбирательства, как же оно так вышло.
Так и не удалось добиться официального международного признания «Спутника», хотя все медицинские исследования, в том числе и зарубежные, признали её действующей и эффективной. О причинах этой неудачи толком не рассказывается, но доходят смутные слухи о том, что международная комиссия осталась неудовлетворена состоянием промышленного изготовления вакцин, а зная, что у нас действительно могут отлично сделать опытные образцы, а вот при переходе на массовое производством возникает масса проблем, в это вполне можно поверить. Только вот, остаётся неизвестным, какие недостатки были обнаружены, что было исправлено, а что нет, но то, что до конца года международного признания «Спутника» так и не удалось оформить, наводит на нехорошие подозрения.
Впрочем, всё это оказывается не так уж важно, потому что в этом году и правительство, и общество в целом с присущим нашей культуре фатализмом смирились с эпидемией и начали относиться к ней как к стихийному явлению, с которым нет смысла бороться. Окончательно отказались от карантинов, масочный режим свели до минимума, расходы на медицину в этом году оставили на том же уровне, а в следующем и вовсе решили сократить. За массовую вакцинацию поначалу взялись бодро и даже ввели ряд добровольно-принудительных мер, но оказалось, что достаточно большой процент граждан прививаться упорно не хочет и переубедить их не удаётся, ну и как-то махнули на это дело рукой. Потом некоторое оживление внесла идея ввести QR-коды для привитых и оказывать различные услуги (в том числе и транспортные) только по предъявлению этого самого кода, но тоже оказалось, что и технически далеко не везде это можно реализовать, и люди такой практике либо активно сопротивляются, либо пассивно саботируют, так что и эта инициатива свернула в сторону свой ход и потеряла имя действия.
Единственным «достижением» в этой области оказалось то, что госпропаганда создала ещё один образ «недостойного гражданина» - злокозненного антиваксера, которому приписаны свойства дремучести, обскурантизма, погубителя своей и чужих жизней. А к методам контроля и подавления общества добавились ещё и сегрегация посредством QR-кодов, запретов на массовые мероприятия и наказания за нарушения «санитарных норм», хотя вроде бы инструментов подавления и без того хватало. Ну и ещё начальство смогло поиграться в ещё одну цифровую игрушку в виде QR-кодов, там наверху модно всё алгоритмизировать, обвешивать электронными подписями и заносить в бесконечно множащиеся базы данных, они свято уверены в том, что чем больше данных, тем больше контроля.
В итоге остаётся ощущение, что, как и во многих других сферах, Россия в части борьбы с эпидемией показывает себя одновременно и страной развитой, и страной развивающейся. Вакцину разработали и внедрили как «большие», а вот с вакцинацией, карантинами и прочими мерами вышло скорее на уровне страны второго, а то и третьего мира. И результатом таких действий стала огромная избыточная смертность, большая чем в 20-м году. Но, что тоже характерно скорее для страны третьего мира, всплеск смертности вызвал возмущение только у экспертов-демографов, а и общество, и государство просто пожали плечами, типа «померли так померли». Замечу в сторону, что мы, похоже, до сих пор живём с ощущением, что где-то там на бескрайних просторах необъятной родины водятся неисчерпаемые людские ресурсы вкупе с высочайшей рождаемостью, способной компенсировать любые демографические проседания, а потому понимание ценности человеческой жизни у нас остаётся столь же низкой, как в прошлом веке. А реальная-то ситуация она… как бы помягче сказать… немного отличается от наших представлений.
***
Во внутренней российской политике в прошлом году продолжалась трансформация в сторону ужесточения политического режима, начатая в 20-м году конституционной реформой. Были окончательно достроены и доведены до совершенства две системы. Одна - по управлению выборами с целым набором отлаженных инструментов (недопущение оппозиционных кандидатов, мобилизация своих сторонников, фальсификация результатов и т. д.), позволивших вновь организовать в Госдуме конституционное большинство партии власти и при этом избежать сколь-нибудь серьёзных протестов. Другая, - не менее эффективная - по преследование политических противников, сложноустроенная, гибкая, позволяющая ранжировать неугодных от «иностранного агента» до «экстремиста» и накладывать на них ограничения от публичного шельмования до многолетнего тюремного срока. Эта система помогла Кремлю в минувшем году в значительной степени зачистить медийное и политическое пространство от всех, кто ему не нравится, причём порой весьма жёстко, привлекая к ответственности родственников, знакомых и просто случайно попавшихся под руку людей.
Но в то же время на фоне нового витка политических репрессий всё острее становился вопрос, возникший ещё во время конституционной реформы: «а дальше-то что?». Поддерживать такой уровень государственного насилия, цензуры, милитаризма и пропагандистского угара долго не получится, рано или поздно придётся как-то отыгрывать назад. Опять же, как и в случае со спокойным отношением к демографическим потерям, наше общество в политической сфере ведёт себя как энергичное и агрессивное, хотя при среднем возрасте населения под сороковник стоило бы как-то себе сдерживать, обходится без лихачества и больше думать о будущем. Плюс в этом году ещё заметнее стало то, по стране бродит призрак транзита власти, и хотя этой темы начальство старательно избегает и делает всё для того, чтобы транзит отодвинуть куда-то в туманную даль, но факт остаётся фактом: и глава государства, и его ближнее окружение неумолимо стареют, и рано или поздно придётся что-то делать с передачей верховной власти и прилагающегося к ней комплекса политических, социальных, а главное - имущественных отношений.
Как именно будет развиваться дальше наша политическая система, сколько она ещё сможет поддерживать такой уровень террора, каким образом будет осуществлён переход, что придёт ей на смену - пока что ничего не понятно, будущее России загадочно как никогда. Но заметно было как в ушедшем году нарастал интерес к стратегическому планированию, попытки представить себе то новое состояния, к которому стоило бы стремиться и выработка представлений о путях перехода к нему. Пока что понятно только то, что после трансформации перед новыми властями встанет огромное количество вопросов в разных сферах экономики, общественного устройства, внешней политики, федеративного устройства, правовой системы и так далее, и так далее. И как мне кажется, одним из самых первых и самых сущностных будет вопрос о собственно политическом устройстве России, о построении системы дополняющих друг друга институтов власти, и я не знаю, удастся ли это сделать или же после короткого периода разброда и шатания политическое устройства снова сведется к новой жёсткой административно-полицейской системе с несменяемым лидером, обладающим практически диктаторскими полномочиями, управляемым выборами и зачисткой неугодных… а потом, через какое-то время эта система так же как и наша нынешняя впадёт в затяжной кризис, а потом всё повторится снова… Короче, получится ли выйти из этого круга из граблей, по которым Россия ходит вот уже второй век, непонятно.
Параллельно с построением образа будущего шло и подведение итогов прошедшего пути, осмысление того, каким образом российское общество оказалось в нынешней сложной ситуации, как забралось в очередной исторический тупик и в очередной раз упустило шанс на построение стабильной политической системы. Тем более, что в прошедшем году стукнуло уже 30 лет с момента распада СССР, после которого новообразовавшиеся государства начали свой отдельный путь, а такой срок уже достаточен для масштабного взгляда, можно сказать, некоторая «эпоха» завершилась. Хотя размышления о пройдённом пути наводит на довольно печальные выводы. Начало истории новой России после распада СССР было очень тягостным, тут спору нет, но тогда было ощущение, что чего уж точно никогда не будет, так это политических процессов, религиозных преследований, цензуры, пыток, шпиономании, всевластия спецслужб, лживой пропаганды… а спустя всего лишь четверть века и оно всё тут как тут и никуда не собирается уходить. И от этого возникает ощущение обманутых ожиданий, разочарования и напрасно, бессмысленно прожитых лет.
***
Ещё одной темой года в России стало обсуждение возможной крупной войны, причем даже не очень понятно с кем именно, войны вообще, как некой заданной неизбежности. Понятно, что во многом проистекает такое ощущение от того, что наш политический режим в своём развитии подошёл к тому моменту, когда ему нужно с кем-нибудь повоевать, причём не по так как в Сирии, небольшим контингентом на далёкой территории (вообще, сирийские действия в России и за войну-то не считаются, они скорее проходят по разряду «усмирение дикарей»), и не отрядами наёмников как в Африке (это воспринимается скорее как «успешная продажа военной силы»), а где-нибудь на ближайших рубежах и полноценно, так, чтобы в одну сторону ехали танковые колонны, а в другую вереница гробов.
В то же время заметно, что наше начальство пока ещё не совсем готово поддаться исторической неизбежности. То ли из-за опасения дальнейшего ухудшения отношений с Западом (хотя куда уж хуже?), то ли от понимания, что масштабная война вряд ли будет воспринята с энтузиазмом большинством населения (хотя какая-то часть войну поддержит и, возможно, не такая уж и маленькая часть, а то и вовсе большинство), то ли из-за некоторой неуверенности в боеспособности армии при по настоящему серьёзных военных действиях (хотя в армию в последние годы было вложено столько сил и средств, что она по идее должны сейчас быть очень эффективной и мотивированной). Но пока, по крайней мере, есть ощущение, что Кремль старается ограничиваться только риторикой (хотя и очень воинственной, такой, что в старые недобрые времена она сама по себе могла бы стать «казус белли») наружи и мощнейшей пропагандистской компанией внутри. Наружи - для реализации «геополитических интересов» Кремля (в чём бы они ни состояли, нам, простым людям, понятно, об этом не расскажут), внутри - для поддержания атмосферы напряжения от внешней угрозы, что даёт оправдание для усиления политических репрессий.
Пока эта схема работает вполне эффективно, но непонятно, что будет дальше. Такая обстановка агрессивности вполне может перерасти в реальную войну даже по чистой случайности или из-за того, что у кого-то на низовом уровне не выдержат нервы. Впрочем, вполне возможна и обратная ситуация: российское руководство может решить, что оно достигло своих целей во внешних отношениях или сделать вид, что достигло (когда реальные цели не озвучиваются, это не так уж и сложно) и немного, что называется, прикрутить фитиль, при этом явно дав понять, что готово его разжечь в любой момент.
Мне кажется, именно в этом и состоит один из самых напряжённых моментов в политической обстановке в России в последние два года, с момента объявления старта конституционной реформы - непредсказуемость дальнейшего развития событий. Как будет оформлен переход власти к следующему главе государства, какой будет система управления, кто выиграет в противостояние соперничающих властных группировок, кто окажется следующей жертвой репрессивного аппарата, будет ли большая война или нет - ничего не понятно, будущее покрыто плотным туманом. Понятно только, что перемены будут продолжаться, причём довольно активно, и будут ли они к добру или к худу - неизвестно. Я-то думаю, что ситуация в стране будет ухудшаться и дальше, но это будет достаточно плавный, постепенный процесс, к которому мы все сможем привыкнуть, и в нём всё же будут какие-то просветы и даже какая-нибудь «оттепель», может, лет на пять, и даже какой-нибудь подъём, за которым последует очередной срыв. Но опять же, всё это гадания, реально ситуация в стране может обрушиться и быстрее, и гораздо сильнее, чем сейчас кажется, и обойтись безо всяких оттепелей.
Так и не удалось добиться официального международного признания «Спутника», хотя все медицинские исследования, в том числе и зарубежные, признали её действующей и эффективной. О причинах этой неудачи толком не рассказывается, но доходят смутные слухи о том, что международная комиссия осталась неудовлетворена состоянием промышленного изготовления вакцин, а зная, что у нас действительно могут отлично сделать опытные образцы, а вот при переходе на массовое производством возникает масса проблем, в это вполне можно поверить. Только вот, остаётся неизвестным, какие недостатки были обнаружены, что было исправлено, а что нет, но то, что до конца года международного признания «Спутника» так и не удалось оформить, наводит на нехорошие подозрения.
Впрочем, всё это оказывается не так уж важно, потому что в этом году и правительство, и общество в целом с присущим нашей культуре фатализмом смирились с эпидемией и начали относиться к ней как к стихийному явлению, с которым нет смысла бороться. Окончательно отказались от карантинов, масочный режим свели до минимума, расходы на медицину в этом году оставили на том же уровне, а в следующем и вовсе решили сократить. За массовую вакцинацию поначалу взялись бодро и даже ввели ряд добровольно-принудительных мер, но оказалось, что достаточно большой процент граждан прививаться упорно не хочет и переубедить их не удаётся, ну и как-то махнули на это дело рукой. Потом некоторое оживление внесла идея ввести QR-коды для привитых и оказывать различные услуги (в том числе и транспортные) только по предъявлению этого самого кода, но тоже оказалось, что и технически далеко не везде это можно реализовать, и люди такой практике либо активно сопротивляются, либо пассивно саботируют, так что и эта инициатива свернула в сторону свой ход и потеряла имя действия.
Единственным «достижением» в этой области оказалось то, что госпропаганда создала ещё один образ «недостойного гражданина» - злокозненного антиваксера, которому приписаны свойства дремучести, обскурантизма, погубителя своей и чужих жизней. А к методам контроля и подавления общества добавились ещё и сегрегация посредством QR-кодов, запретов на массовые мероприятия и наказания за нарушения «санитарных норм», хотя вроде бы инструментов подавления и без того хватало. Ну и ещё начальство смогло поиграться в ещё одну цифровую игрушку в виде QR-кодов, там наверху модно всё алгоритмизировать, обвешивать электронными подписями и заносить в бесконечно множащиеся базы данных, они свято уверены в том, что чем больше данных, тем больше контроля.
В итоге остаётся ощущение, что, как и во многих других сферах, Россия в части борьбы с эпидемией показывает себя одновременно и страной развитой, и страной развивающейся. Вакцину разработали и внедрили как «большие», а вот с вакцинацией, карантинами и прочими мерами вышло скорее на уровне страны второго, а то и третьего мира. И результатом таких действий стала огромная избыточная смертность, большая чем в 20-м году. Но, что тоже характерно скорее для страны третьего мира, всплеск смертности вызвал возмущение только у экспертов-демографов, а и общество, и государство просто пожали плечами, типа «померли так померли». Замечу в сторону, что мы, похоже, до сих пор живём с ощущением, что где-то там на бескрайних просторах необъятной родины водятся неисчерпаемые людские ресурсы вкупе с высочайшей рождаемостью, способной компенсировать любые демографические проседания, а потому понимание ценности человеческой жизни у нас остаётся столь же низкой, как в прошлом веке. А реальная-то ситуация она… как бы помягче сказать… немного отличается от наших представлений.
***
Во внутренней российской политике в прошлом году продолжалась трансформация в сторону ужесточения политического режима, начатая в 20-м году конституционной реформой. Были окончательно достроены и доведены до совершенства две системы. Одна - по управлению выборами с целым набором отлаженных инструментов (недопущение оппозиционных кандидатов, мобилизация своих сторонников, фальсификация результатов и т. д.), позволивших вновь организовать в Госдуме конституционное большинство партии власти и при этом избежать сколь-нибудь серьёзных протестов. Другая, - не менее эффективная - по преследование политических противников, сложноустроенная, гибкая, позволяющая ранжировать неугодных от «иностранного агента» до «экстремиста» и накладывать на них ограничения от публичного шельмования до многолетнего тюремного срока. Эта система помогла Кремлю в минувшем году в значительной степени зачистить медийное и политическое пространство от всех, кто ему не нравится, причём порой весьма жёстко, привлекая к ответственности родственников, знакомых и просто случайно попавшихся под руку людей.
Но в то же время на фоне нового витка политических репрессий всё острее становился вопрос, возникший ещё во время конституционной реформы: «а дальше-то что?». Поддерживать такой уровень государственного насилия, цензуры, милитаризма и пропагандистского угара долго не получится, рано или поздно придётся как-то отыгрывать назад. Опять же, как и в случае со спокойным отношением к демографическим потерям, наше общество в политической сфере ведёт себя как энергичное и агрессивное, хотя при среднем возрасте населения под сороковник стоило бы как-то себе сдерживать, обходится без лихачества и больше думать о будущем. Плюс в этом году ещё заметнее стало то, по стране бродит призрак транзита власти, и хотя этой темы начальство старательно избегает и делает всё для того, чтобы транзит отодвинуть куда-то в туманную даль, но факт остаётся фактом: и глава государства, и его ближнее окружение неумолимо стареют, и рано или поздно придётся что-то делать с передачей верховной власти и прилагающегося к ней комплекса политических, социальных, а главное - имущественных отношений.
Как именно будет развиваться дальше наша политическая система, сколько она ещё сможет поддерживать такой уровень террора, каким образом будет осуществлён переход, что придёт ей на смену - пока что ничего не понятно, будущее России загадочно как никогда. Но заметно было как в ушедшем году нарастал интерес к стратегическому планированию, попытки представить себе то новое состояния, к которому стоило бы стремиться и выработка представлений о путях перехода к нему. Пока что понятно только то, что после трансформации перед новыми властями встанет огромное количество вопросов в разных сферах экономики, общественного устройства, внешней политики, федеративного устройства, правовой системы и так далее, и так далее. И как мне кажется, одним из самых первых и самых сущностных будет вопрос о собственно политическом устройстве России, о построении системы дополняющих друг друга институтов власти, и я не знаю, удастся ли это сделать или же после короткого периода разброда и шатания политическое устройства снова сведется к новой жёсткой административно-полицейской системе с несменяемым лидером, обладающим практически диктаторскими полномочиями, управляемым выборами и зачисткой неугодных… а потом, через какое-то время эта система так же как и наша нынешняя впадёт в затяжной кризис, а потом всё повторится снова… Короче, получится ли выйти из этого круга из граблей, по которым Россия ходит вот уже второй век, непонятно.
Параллельно с построением образа будущего шло и подведение итогов прошедшего пути, осмысление того, каким образом российское общество оказалось в нынешней сложной ситуации, как забралось в очередной исторический тупик и в очередной раз упустило шанс на построение стабильной политической системы. Тем более, что в прошедшем году стукнуло уже 30 лет с момента распада СССР, после которого новообразовавшиеся государства начали свой отдельный путь, а такой срок уже достаточен для масштабного взгляда, можно сказать, некоторая «эпоха» завершилась. Хотя размышления о пройдённом пути наводит на довольно печальные выводы. Начало истории новой России после распада СССР было очень тягостным, тут спору нет, но тогда было ощущение, что чего уж точно никогда не будет, так это политических процессов, религиозных преследований, цензуры, пыток, шпиономании, всевластия спецслужб, лживой пропаганды… а спустя всего лишь четверть века и оно всё тут как тут и никуда не собирается уходить. И от этого возникает ощущение обманутых ожиданий, разочарования и напрасно, бессмысленно прожитых лет.
***
Ещё одной темой года в России стало обсуждение возможной крупной войны, причем даже не очень понятно с кем именно, войны вообще, как некой заданной неизбежности. Понятно, что во многом проистекает такое ощущение от того, что наш политический режим в своём развитии подошёл к тому моменту, когда ему нужно с кем-нибудь повоевать, причём не по так как в Сирии, небольшим контингентом на далёкой территории (вообще, сирийские действия в России и за войну-то не считаются, они скорее проходят по разряду «усмирение дикарей»), и не отрядами наёмников как в Африке (это воспринимается скорее как «успешная продажа военной силы»), а где-нибудь на ближайших рубежах и полноценно, так, чтобы в одну сторону ехали танковые колонны, а в другую вереница гробов.
В то же время заметно, что наше начальство пока ещё не совсем готово поддаться исторической неизбежности. То ли из-за опасения дальнейшего ухудшения отношений с Западом (хотя куда уж хуже?), то ли от понимания, что масштабная война вряд ли будет воспринята с энтузиазмом большинством населения (хотя какая-то часть войну поддержит и, возможно, не такая уж и маленькая часть, а то и вовсе большинство), то ли из-за некоторой неуверенности в боеспособности армии при по настоящему серьёзных военных действиях (хотя в армию в последние годы было вложено столько сил и средств, что она по идее должны сейчас быть очень эффективной и мотивированной). Но пока, по крайней мере, есть ощущение, что Кремль старается ограничиваться только риторикой (хотя и очень воинственной, такой, что в старые недобрые времена она сама по себе могла бы стать «казус белли») наружи и мощнейшей пропагандистской компанией внутри. Наружи - для реализации «геополитических интересов» Кремля (в чём бы они ни состояли, нам, простым людям, понятно, об этом не расскажут), внутри - для поддержания атмосферы напряжения от внешней угрозы, что даёт оправдание для усиления политических репрессий.
Пока эта схема работает вполне эффективно, но непонятно, что будет дальше. Такая обстановка агрессивности вполне может перерасти в реальную войну даже по чистой случайности или из-за того, что у кого-то на низовом уровне не выдержат нервы. Впрочем, вполне возможна и обратная ситуация: российское руководство может решить, что оно достигло своих целей во внешних отношениях или сделать вид, что достигло (когда реальные цели не озвучиваются, это не так уж и сложно) и немного, что называется, прикрутить фитиль, при этом явно дав понять, что готово его разжечь в любой момент.
Мне кажется, именно в этом и состоит один из самых напряжённых моментов в политической обстановке в России в последние два года, с момента объявления старта конституционной реформы - непредсказуемость дальнейшего развития событий. Как будет оформлен переход власти к следующему главе государства, какой будет система управления, кто выиграет в противостояние соперничающих властных группировок, кто окажется следующей жертвой репрессивного аппарата, будет ли большая война или нет - ничего не понятно, будущее покрыто плотным туманом. Понятно только, что перемены будут продолжаться, причём довольно активно, и будут ли они к добру или к худу - неизвестно. Я-то думаю, что ситуация в стране будет ухудшаться и дальше, но это будет достаточно плавный, постепенный процесс, к которому мы все сможем привыкнуть, и в нём всё же будут какие-то просветы и даже какая-нибудь «оттепель», может, лет на пять, и даже какой-нибудь подъём, за которым последует очередной срыв. Но опять же, всё это гадания, реально ситуация в стране может обрушиться и быстрее, и гораздо сильнее, чем сейчас кажется, и обойтись безо всяких оттепелей.