«КРИТИЧЕСКАЯ ОЦЕНКА ПРОГРАММЫ ПОВЫШЕНИЯ КОНКУРЕНТНОСПОСОБНОСТИ ТюмГУ (Программа 5-100)
Часть 2
Предложение 5-100. Расширение пула абитуриентов, в том числе за счет активного развития англоязычных образовательных программ
Оценка
Данная мера в Программе 5-100 в ТюмГУ подразумевает решение проблемы недостаточного уровня подготовки привлекаемых абитуриентов за счет привлечения к поступлению в ТюмГУ преимущественно талантливых абитуриентов. Для этих целей в Программе 5-100 разработана «маркетинговая стратегия по рынку абитуриентов», которая предполагает новую парадигму работы с талантливыми студентами, обозначает рынки рекрутинга наиболее талантливых абитуриентов32, а также включает в себя реализацию Стратегической инициативы «Центр притяжения талантов». В результате анализа данных инициатив авторы доклада пришли к выводу о том, что абитуриенты ТюмГУ будут привлекаться на основе применения рыночных механизмов (формирование бренда, поиска исключительно талантливых студентов наподобие стратегии поиска «надежных и платежеспособных клиентов» в маркетинге), а не на основе подходов, которые направлены в первую очередь на удовлетворение запросов общества в культурном и профессиональном развитии личности и ее подготовке к решению проблем региона и страны в целом. Обозначим основные механизмы осуществления данной цели.
Во-первых, Программа 5-100 решает эту задачу за счет сокращения возможностей поступления абитуриентов на бюджетные места. Средний балл по ЕГЭ (бюджет) к 2020 г. планируется повысить до 80 (в 2015 г. он составлял 67,3). Отсюда, вновь можно заключить, что Программа 5-100 в ТюмГУ создает условия для превращения высшего образования в привилегию элитного уровня - либо для талантливых студентов, либо для тех, что не исключено кто имеет возможности для платного обучения. Если учитывать общий лейтмотив Программы 5-100, который нацелен на получение «доходов от оказания образовательных услуг», расширения списка «образовательных продуктов»33, то повышение проходного балла по ЕГЭ на бюджет до 80 можно рассматривать в русле коммерциализации образования и сокращения возможностей получения бесплатного образования.
В условиях, когда высокий образовательный уровень населения определяет траекторию современного цивилизационного развития, а превращение образования во всеобщее и общедоступное (бесплатное и равное) благо является неотъемлемым требованием такого развития34, данную меру можно расценивать как механизм снижения образовательного и интеллектуального потенциала России. В то время как в мире набирают силу академические исследования и социальные движения, обосновывающие, в том числе экономические выгоды от введения всеобщего бесплатного высшего образования35.
Во-вторых, инициативы расширения «пула абитуриентов» включает в себя механизм монетизации научных достижений продуктивного таланта36. Данная мера обосновывается развивающимися сегодня концепциями социального капитала, которые предполагают трансформацию интеллектуального потенциала человека в коммерческий продукт. Если рассматривать эту меру с точки зрения субъекта монетизации достижений студента, то, безусловно, таковым будет являться ТюмГУ не в качестве университета, блага которого доступны всем, а в лице «молодой управленческой команды», о которой неоднократно указано в Программе 5-100.
В-третьих, введение англоязычных программ в том количестве, которое предлагает Программа повышения конкурентоспособности (к 2020 г. 8 образовательных программ, реализуемых полностью на английском языке, не менее 50% образовательных программ имеют курсы на английском языке, не менее 35 образовательных программ имеют не менее 30% курсов на английском языке), способно разрушить архитектонику российского образования. В данном случае имеется в виду тот факт, что образование не только выполняет функции передачи профессиональных знаний и навыков, но и транслирует импульсы национальной культуры, в том числе через национальный язык. Д.В. Пивоваров определил образование как «погружение учащихся в базовые идеалы родной культуры, <…> освоение наиболее ценных сакральных и светских идеалов культуры»37. Другими словами, получив образование в той или иной стране, мы одновременно превращаемся в носителей ее культуры.
Более того, стремление повысить роль английского языка в процессе преподавания как нам представляется, не соответствуют идеям Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации 31 декабря 2015 года N 68338. В частности, пункт 70 Стратегии обращает внимание на повышение привлекательности русского языка: «Для решения задач национальной безопасности в области науки, технологий и образования необходимы: <…> активное развитие международных связей в области науки и образования, наращивание экспорта качественных образовательных услуг, прежде всего в государства - участники Содружества Независимых Государств, повышение привлекательности образования на русском языке на мировом рынке образовательных услуг». Далее пункт 81 отводит особую роль и значение русскому языку в деле евразийской интеграции: «Особое значение для укрепления национальной безопасности в области культуры имеет проведение государственной политики по реализации функции русского языка как государственного языка Российской Федерации, средства обеспечения государственной целостности страны и межнационального общения народов Российской Федерации, основы развития интеграционных процессов на постсоветском пространстве и средства удовлетворения языковых и культурных потребностей соотечественников за рубежом. Россия реализует программы поддержки изучения русского языка и культуры в государствах - участниках Содружества Независимых Государств для ускорения процессов евразийской интеграции».
Несоответствие Программы 5-100 ТюмГУ ряду социокультурным требованиям организации образовательного процесса дает основание для постановки вопроса: после обучения студентов на англоязычных программах будет сформирован гражданин России или человек без национального самосознания? Привлечение абитуриентов за счет таких программ также настораживает, т.к. представляется закономерным привлечение студентов, в особенности из стран ближнего зарубежья за счет развития популярности русского языка.
Авторы доклада не отрицают важность и востребованность в XXI веке владения иностранными языками. Однако, этот вызов времени не должен осуществляться в ущерб культурной специфике российского образования. Если российское образование будет привлекательным для иностранных студентов, то они приедут и выучат русский язык, а затем получат российское образование. В 50-60-е годы ХХ в. в СССР таким образом подготовили целое поколение китайских специалистов, которое надолго обеспечило связи между нашими странами. Студенты из атлантических стран будут приезжать по одному, чтобы освоить отдельные хорошо преподаваемые и хорошо развитые направления, а заодно и русский язык.
В-четвертых, в Программе 5-100 запланировано привлечение иностранных студентов, количество которых к 2020 г. должно составить 5032 человек39. Вместе с тем, запланированное опережающее обновление инфраструктуры не сопоставимо с указанными цифрами, т.к. в частности, строительство современного общежития запланировано лишь на 1000 мест40. При таком объеме финансирования план строительство общежитий мог бы составлять в 3 раза больше, чем предлагает Программа 5-100.
Рекомендация: пересмотреть или отменить данную инициативу
Предложение 5-100. Создание единого конкурентного образовательного пространства на уровне бакалавриата
Оценка
Формирование конкуренции на уровне бакалавриата подразумевает конкуренцию за тех или иных абитуриентов между институтами ТюмГУ, которые предлагают разные направления подготовки и специальности. Если сегодня такая конкуренция носит латентный характер (внутри университета), и в основном проявляется в конкуренции между вузами Тюмени, то с принятием Программы 5-100 она будет поощряться в открытой форме внутри ТюмГУ. Иными словами, данная мера способна нанести ущерб или в целом нарушить микроклимат отношений в профессорско-преподавательском коллективе университета, поощрять не солидарность, взаимную поддержку, а, напротив, враждебность и недоверие, которые всегда сопутствуют такого рода конкуренцию. Более того, авторы доклада полагают, что конкуренция между вузами не является стимулом повышения качества образования, т.к. она фактически ведет к погоне за абитуриентами, от которых зависит дальнейшее финансирование вуза. Образование развивается по законам культуры (сотворчества, общедоступности, диалогичности, открытости), а не конкуренции. Конкурентные преимущества всегда имели лучшие вузы, лучшие преподаватели и более востребованные (в том числе через оплату труда) специальности.
Рекомендация: отменить данную инициативу и подчеркивать не конкурентный характер образования
Предложение 5-100. Снижение аудиторной нагрузки и увеличение доли самостоятельной работы
Оценка
Данная мера, как можно предположить, приведет к снижению количества преподавателей, а также лекционной и семинарской нагрузки, которые обеспечивают основную базу образовательного процесса. Поэтому остается открытым вопрос, какой деятельностью при сокращении аудиторной нагрузки будут заниматься педагоги, преподаватели вуза. В частности, кардинальное требование переориентации деятельности преподавателей от образовательной на научную не подкрепляется обоснованными аргументами, а лишь ссылками на Проект 5-100.
Другими словами, Программа 5-100 подразумевает кардинальный отход от классической концепции образования, которая предполагает передачу через педагога и преподавателя накопленных знаний и процесс обучения. Не отрицая необходимость повышения научного потенциала ТюмГУ, производства нового знания, увеличения числа научных разработок в рамках классического университета, авторы доклада полагают, что 1) такого рода меры должны осуществляться с учетом приоритетности образования и главное - не в ущерб ему; 2) требования к научной подготовке преподавательского коллектива в Программе 5-100 чрезмерно завышены (о чем речь пойдет далее), однако, вложений в научную подготовку кадров до запуска фронтиров практически не предусматриваются; 3) организация самостоятельной работы студентов требует увеличение внеаудиторной нагрузки (контрольные работы, промежуточные зачеты, консультации) и планируемой нагрузки.
Рекомендация: вынести вопросы регулирования нагрузки на широкое обсуждение в среде профессорско-преподавательского состава ТюмГУ
Предложение 5-100. Формирование системы тьюторов
Оценка
Российская система высшего образования базируется на кафедральном принципе организации образовательного процесса. Студент выбирает кафедру для своей дальнейшей специализации, поскольку именно в рамках кафедры складывается процесс коммуникации между студентом и преподавателем. Весьма важно вовлечение студентов в это образовательное коллективное пространство - кафедру, а не «прикрепление» к индивидуальным тьюторам. Данная система нарушает культурную специфику организации диалога между преподавателями и студентами российского вуза. Кроме того, традиционно в российской высшей школе существует институт руководителей курсовых - дипломных работ, которые и исполняли роль научных воспитателей и наставников. На взгляд авторов доклада, данная инициатива преследует цель переориентации на западный вариант диалога между студентом и преподавателем.
Рекомендация: вынести данный вопрос на широкое обсуждение в среде профессорско-преподавательского состава ТюмГУ
Предложение 5-100. Активное использование массовых открытых онлайн курсов (МООК) ведущих мировых университетов в образовательном процессе
Оценка
Термин «массовые открытые онлайн курсы» (МООК) заимствован с английского языка “mass open online courses” (MOOC), которые внедрялись в практику американских университетов и колледжей в последнее десятилетие.
Согласно же Программе 5-100 в ТюмГУ к 2020 г. количество МООК должно составить 70 курсов (шт.), а их доля в программах очной формы обучения должно достигнуть 50%41. Несомненно, данные цифры вызывают определенные опасения с учетом того, что МООК будут выходить за пределы дистанционного образования, т.е. занимать довольно-таки существенную (50%) нишу в очной форме обучения. На наш взгляд, столь радикальное внедрение в учебный процесс МООК не учитывает во многих случаях далекий от положительных результатов опыт университетов и колледжей США, где в 2013 г. МООК как одно из направлений реформ образования были подвергнуты жесткой критике со стороны академического сообщества. В этой связи авторы доклада считают важным, прежде всего, обратиться к таковым оценкам американского академического сообщества.
В частности, на веб-страницах одного из престижного издательства «Boston Review» был размещен целый ряд публикаций, посвященных реформе американского образования и продвижению МООК в образовательном процессе42. В одной из них «Благо ли МООК для студентов» Т. Ледди рассматривает причины своего подписания Открытого письма профессоров Философского факультета Государственного Университета Сан-Хосе (США) профессору Гарвардского университета Микаэлю Санделу. Последний активно участвует в стартап (start-up) проекте фирмы edX, которая является разработчиком МООК, и продвигает его курс «JusticeX» (в переводе с англ. “СправедливостьX”). В письме преподаватели подчеркивают: «На нашем факультете отсутствует проблема, которую решает курс «JusticeX», а также мы едва ли нуждаемся в том, чтобы кто-либо еще читал курсы, которые мы уже имеем. Мы верим, что лишь долгосрочные финансовые планы призывают к использованию массовых открытых онлайн курсов (МООК) в государственных университетах, каковым мы и являемся. К сожалению, движение к МООК подвергает большей опасности наш университет. Мы рассматриваем такие курсы как вызывающий опасения компромисс между качеством образования и - по иронии судьбы, говоря о курсе по социальной справедливости - требованиями социальной справедливости»43.
В свою очередь Т. Ледди также оппонирует разработчикам и сторонникам МООК, которые полагают, что «онлайн обучение будет индивидуализировано и на самом деле повысит успех студентов»44. Т. Ледди отвечает, «едва ли возможно представить, каким образом это обучение будет работать, если оно предполагает сокращение количества преподавателей и количества времени, которое каждый преподаватель отводит на студенческие задания. <…> Причина того, почему МООК продвигаются, состоит в том, чтобы сэкономить деньги за счет расширения преподаваемых направлений на факультетах. Что это неизбежно означает, так это снижение внимания к студентам в индивидуальном порядке. Более того, в большинстве государственных и в сопротивляющихся МООК частных университетах, факультеты будут заменены “наставниками”, которые будут неспособны критические и на должном интеллектуальном уровне обсуждать содержание курса. Это гарантированно будет производить образование второго сорта»45.
В этой же серии «Boston Review» М. Геган в своей статье «Грабительское обучение. Реформирование образования ради ошибочных целей» обращает внимание на то, что если университеты хотят получить элитный статус, то они вынуждены подписываться на высокотехнологичные продукты, в частности, массовые открытые онлайн курсы: «<…> либо подписываетесь на МООК, либо признайте свое несоответствие. Сопротивление факультетов в отношении МООК возрастает»46.
Оценка МООК со стороны американских экспертов и профессоров как меры, которая направлена на снижение расходов на содержание преподавателей и обеспечение аудиторной нагрузки, является ключевой, о чем неоднократно подчеркивается в материале в ведущей американской газете «Нью-Йорк Таймз»47.
Среди таких оценок наиболее авторитетной является оценка президента Университетского Совета Американской Федерации преподавателей в Университете Калифорнии48 Боба Самуэльса. В своем заявлении на сайте Совета Б. Самуэльс подчеркивает, что «онлайн-образование не только привносит в нашу культуру разорванные задачи, но зачастую функционирует с той целью, чтобы подорвать ценности университетских профессоров. В риторике студенческо-ориентированного образования роль преподавателя доведена до статуса «гида со стороны», и подобная заниженная позиция приводит к тому, что не возникает необходимости его продолжительного пребывания на должности или стабильного трудоустройства. Напротив, через систему классификаций и оценок, выставляемых при помощи компьютера, значение преподавателей исчезает, и едва ли стоит удивляться тому, что колледжи, которые преподают только онлайн, нанимают сотрудников на непостоянные должности»49.
Иной акцент о негативном характере МООК ставит профессор Университета Корнелла (США) Ноливе М. Рукс. В своей оценке онлайн-образования она опирается на исследования Факультета образования, который обратил внимание на «тысячи проведенных исследований с 1998 по 2008 гг. и обнаружил, что в высшем образовании студенты редко осваивали предметы через онлайн-курсы в отличие от традиционного аудиторного обучения» 50. Кроме того, она подчеркивает, что вопреки энтузиазму среди университетов по введению таких проектов, анализ контрактов компании Курсера (разработчика МООК) показывает, что продвижение онлайн-курсов нацелено на получение прибыли. Однако, одно из главных опасений, о котором в своей статье пишет К. Рукс состоит в том, что такого рода проекта лишь увеличат пропасть между финансово и интеллектуально привилегированными студентами и всеми остальными51.
Стэнфордский профессор Себастьян Трун в интервью журналу Fast Company заявил, что «только 10% его студентов по линии МООК завершили курс». Профессор Трун разочаровался системой, которую сам помогал создавать: «Мы не даём людям того образования, о котором мечтали многие, в том числе и я, - сказал он. - У нас получился никуда не годный продукт». Подписав почти два миллиона студентов на свои онлайновые курсы, Трун пришёл в отчаяние от плачевных результатов. Только половина тех, кто дошёл до конца обучения, обладали удовлетворительным знанием материала»52.
Таким образом, обзор данных оценок американского академического сообщества уже позволяет сделать вывод о том, что массовые открытые онлайн курсы нельзя рассматривать в качестве передовой и «важнейшей» образовательной технологии. Программа 5-100 пытается внедрить в образовательный процесс ТюмГУ опыт МООК, которые уже показали свою несостоятельность в стране, где они активно внедрялись. Внедрение МООК в очные формы обучения ставит под угрозу освоение профессии и специальности в целом. Даже министр образования и науки РФ Д. Ливанов в своем заявлении на форуме «Открытые инновации» 2 ноября 2015 г. заметил: «Хочет ли кто-нибудь из вас стать пациентом доктора, который прошел онлайн-обучение, послушал великолепные онлайн курсы, но никогда не брал в руки скальпель? Сядете ли вы в самолет, за штурвалом которого сидит пилот, прошедший онлайн-обучение, но ни разу не поднимавший самолет в воздух? Если вы не мазохист и не самоубийца, наверно, вы этого делать не будете. Научиться чему-то можно только делая это»53.
Рекомендация: Отменить инициативу Программы 5-100 по внедрению МООК в программы очной формы обучения
Предложение 5-100. Привлечение иностранных абитуриентов и направление собственных выпускников для продолжения образования в ведущие зарубежные университеты
Оценка
Данная мера студентам ТюмГУ представляется как главное якобы преимущество Программы 5-100, которое вводит их в заблуждение. На настоящий момент университет реализует программы обмена на основе договоров о сотрудничестве с зарубежными университетами и институтами. Кроме того, Министерство образования и науки реализует программу «Глобальное образование», Совет по Грантам Президента России проводит конкурс стипендий студентам для обучения до 6 месяцев за рубежом.
Рекомендация: Развивать уже существующие программы обмена.
Продолжение следует..
Предложение 5-100. Расширение пула абитуриентов, в том числе за счет активного развития англоязычных образовательных программ
Оценка
Данная мера в Программе 5-100 в ТюмГУ подразумевает решение проблемы недостаточного уровня подготовки привлекаемых абитуриентов за счет привлечения к поступлению в ТюмГУ преимущественно талантливых абитуриентов. Для этих целей в Программе 5-100 разработана «маркетинговая стратегия по рынку абитуриентов», которая предполагает новую парадигму работы с талантливыми студентами, обозначает рынки рекрутинга наиболее талантливых абитуриентов32, а также включает в себя реализацию Стратегической инициативы «Центр притяжения талантов». В результате анализа данных инициатив авторы доклада пришли к выводу о том, что абитуриенты ТюмГУ будут привлекаться на основе применения рыночных механизмов (формирование бренда, поиска исключительно талантливых студентов наподобие стратегии поиска «надежных и платежеспособных клиентов» в маркетинге), а не на основе подходов, которые направлены в первую очередь на удовлетворение запросов общества в культурном и профессиональном развитии личности и ее подготовке к решению проблем региона и страны в целом. Обозначим основные механизмы осуществления данной цели.
Во-первых, Программа 5-100 решает эту задачу за счет сокращения возможностей поступления абитуриентов на бюджетные места. Средний балл по ЕГЭ (бюджет) к 2020 г. планируется повысить до 80 (в 2015 г. он составлял 67,3). Отсюда, вновь можно заключить, что Программа 5-100 в ТюмГУ создает условия для превращения высшего образования в привилегию элитного уровня - либо для талантливых студентов, либо для тех, что не исключено кто имеет возможности для платного обучения. Если учитывать общий лейтмотив Программы 5-100, который нацелен на получение «доходов от оказания образовательных услуг», расширения списка «образовательных продуктов»33, то повышение проходного балла по ЕГЭ на бюджет до 80 можно рассматривать в русле коммерциализации образования и сокращения возможностей получения бесплатного образования.
В условиях, когда высокий образовательный уровень населения определяет траекторию современного цивилизационного развития, а превращение образования во всеобщее и общедоступное (бесплатное и равное) благо является неотъемлемым требованием такого развития34, данную меру можно расценивать как механизм снижения образовательного и интеллектуального потенциала России. В то время как в мире набирают силу академические исследования и социальные движения, обосновывающие, в том числе экономические выгоды от введения всеобщего бесплатного высшего образования35.
Во-вторых, инициативы расширения «пула абитуриентов» включает в себя механизм монетизации научных достижений продуктивного таланта36. Данная мера обосновывается развивающимися сегодня концепциями социального капитала, которые предполагают трансформацию интеллектуального потенциала человека в коммерческий продукт. Если рассматривать эту меру с точки зрения субъекта монетизации достижений студента, то, безусловно, таковым будет являться ТюмГУ не в качестве университета, блага которого доступны всем, а в лице «молодой управленческой команды», о которой неоднократно указано в Программе 5-100.
В-третьих, введение англоязычных программ в том количестве, которое предлагает Программа повышения конкурентоспособности (к 2020 г. 8 образовательных программ, реализуемых полностью на английском языке, не менее 50% образовательных программ имеют курсы на английском языке, не менее 35 образовательных программ имеют не менее 30% курсов на английском языке), способно разрушить архитектонику российского образования. В данном случае имеется в виду тот факт, что образование не только выполняет функции передачи профессиональных знаний и навыков, но и транслирует импульсы национальной культуры, в том числе через национальный язык. Д.В. Пивоваров определил образование как «погружение учащихся в базовые идеалы родной культуры, <…> освоение наиболее ценных сакральных и светских идеалов культуры»37. Другими словами, получив образование в той или иной стране, мы одновременно превращаемся в носителей ее культуры.
Более того, стремление повысить роль английского языка в процессе преподавания как нам представляется, не соответствуют идеям Стратегии национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной Указом Президента Российской Федерации 31 декабря 2015 года N 68338. В частности, пункт 70 Стратегии обращает внимание на повышение привлекательности русского языка: «Для решения задач национальной безопасности в области науки, технологий и образования необходимы: <…> активное развитие международных связей в области науки и образования, наращивание экспорта качественных образовательных услуг, прежде всего в государства - участники Содружества Независимых Государств, повышение привлекательности образования на русском языке на мировом рынке образовательных услуг». Далее пункт 81 отводит особую роль и значение русскому языку в деле евразийской интеграции: «Особое значение для укрепления национальной безопасности в области культуры имеет проведение государственной политики по реализации функции русского языка как государственного языка Российской Федерации, средства обеспечения государственной целостности страны и межнационального общения народов Российской Федерации, основы развития интеграционных процессов на постсоветском пространстве и средства удовлетворения языковых и культурных потребностей соотечественников за рубежом. Россия реализует программы поддержки изучения русского языка и культуры в государствах - участниках Содружества Независимых Государств для ускорения процессов евразийской интеграции».
Несоответствие Программы 5-100 ТюмГУ ряду социокультурным требованиям организации образовательного процесса дает основание для постановки вопроса: после обучения студентов на англоязычных программах будет сформирован гражданин России или человек без национального самосознания? Привлечение абитуриентов за счет таких программ также настораживает, т.к. представляется закономерным привлечение студентов, в особенности из стран ближнего зарубежья за счет развития популярности русского языка.
Авторы доклада не отрицают важность и востребованность в XXI веке владения иностранными языками. Однако, этот вызов времени не должен осуществляться в ущерб культурной специфике российского образования. Если российское образование будет привлекательным для иностранных студентов, то они приедут и выучат русский язык, а затем получат российское образование. В 50-60-е годы ХХ в. в СССР таким образом подготовили целое поколение китайских специалистов, которое надолго обеспечило связи между нашими странами. Студенты из атлантических стран будут приезжать по одному, чтобы освоить отдельные хорошо преподаваемые и хорошо развитые направления, а заодно и русский язык.
В-четвертых, в Программе 5-100 запланировано привлечение иностранных студентов, количество которых к 2020 г. должно составить 5032 человек39. Вместе с тем, запланированное опережающее обновление инфраструктуры не сопоставимо с указанными цифрами, т.к. в частности, строительство современного общежития запланировано лишь на 1000 мест40. При таком объеме финансирования план строительство общежитий мог бы составлять в 3 раза больше, чем предлагает Программа 5-100.
Рекомендация: пересмотреть или отменить данную инициативу
Предложение 5-100. Создание единого конкурентного образовательного пространства на уровне бакалавриата
Оценка
Формирование конкуренции на уровне бакалавриата подразумевает конкуренцию за тех или иных абитуриентов между институтами ТюмГУ, которые предлагают разные направления подготовки и специальности. Если сегодня такая конкуренция носит латентный характер (внутри университета), и в основном проявляется в конкуренции между вузами Тюмени, то с принятием Программы 5-100 она будет поощряться в открытой форме внутри ТюмГУ. Иными словами, данная мера способна нанести ущерб или в целом нарушить микроклимат отношений в профессорско-преподавательском коллективе университета, поощрять не солидарность, взаимную поддержку, а, напротив, враждебность и недоверие, которые всегда сопутствуют такого рода конкуренцию. Более того, авторы доклада полагают, что конкуренция между вузами не является стимулом повышения качества образования, т.к. она фактически ведет к погоне за абитуриентами, от которых зависит дальнейшее финансирование вуза. Образование развивается по законам культуры (сотворчества, общедоступности, диалогичности, открытости), а не конкуренции. Конкурентные преимущества всегда имели лучшие вузы, лучшие преподаватели и более востребованные (в том числе через оплату труда) специальности.
Рекомендация: отменить данную инициативу и подчеркивать не конкурентный характер образования
Предложение 5-100. Снижение аудиторной нагрузки и увеличение доли самостоятельной работы
Оценка
Данная мера, как можно предположить, приведет к снижению количества преподавателей, а также лекционной и семинарской нагрузки, которые обеспечивают основную базу образовательного процесса. Поэтому остается открытым вопрос, какой деятельностью при сокращении аудиторной нагрузки будут заниматься педагоги, преподаватели вуза. В частности, кардинальное требование переориентации деятельности преподавателей от образовательной на научную не подкрепляется обоснованными аргументами, а лишь ссылками на Проект 5-100.
Другими словами, Программа 5-100 подразумевает кардинальный отход от классической концепции образования, которая предполагает передачу через педагога и преподавателя накопленных знаний и процесс обучения. Не отрицая необходимость повышения научного потенциала ТюмГУ, производства нового знания, увеличения числа научных разработок в рамках классического университета, авторы доклада полагают, что 1) такого рода меры должны осуществляться с учетом приоритетности образования и главное - не в ущерб ему; 2) требования к научной подготовке преподавательского коллектива в Программе 5-100 чрезмерно завышены (о чем речь пойдет далее), однако, вложений в научную подготовку кадров до запуска фронтиров практически не предусматриваются; 3) организация самостоятельной работы студентов требует увеличение внеаудиторной нагрузки (контрольные работы, промежуточные зачеты, консультации) и планируемой нагрузки.
Рекомендация: вынести вопросы регулирования нагрузки на широкое обсуждение в среде профессорско-преподавательского состава ТюмГУ
Предложение 5-100. Формирование системы тьюторов
Оценка
Российская система высшего образования базируется на кафедральном принципе организации образовательного процесса. Студент выбирает кафедру для своей дальнейшей специализации, поскольку именно в рамках кафедры складывается процесс коммуникации между студентом и преподавателем. Весьма важно вовлечение студентов в это образовательное коллективное пространство - кафедру, а не «прикрепление» к индивидуальным тьюторам. Данная система нарушает культурную специфику организации диалога между преподавателями и студентами российского вуза. Кроме того, традиционно в российской высшей школе существует институт руководителей курсовых - дипломных работ, которые и исполняли роль научных воспитателей и наставников. На взгляд авторов доклада, данная инициатива преследует цель переориентации на западный вариант диалога между студентом и преподавателем.
Рекомендация: вынести данный вопрос на широкое обсуждение в среде профессорско-преподавательского состава ТюмГУ
Предложение 5-100. Активное использование массовых открытых онлайн курсов (МООК) ведущих мировых университетов в образовательном процессе
Оценка
Термин «массовые открытые онлайн курсы» (МООК) заимствован с английского языка “mass open online courses” (MOOC), которые внедрялись в практику американских университетов и колледжей в последнее десятилетие.
Согласно же Программе 5-100 в ТюмГУ к 2020 г. количество МООК должно составить 70 курсов (шт.), а их доля в программах очной формы обучения должно достигнуть 50%41. Несомненно, данные цифры вызывают определенные опасения с учетом того, что МООК будут выходить за пределы дистанционного образования, т.е. занимать довольно-таки существенную (50%) нишу в очной форме обучения. На наш взгляд, столь радикальное внедрение в учебный процесс МООК не учитывает во многих случаях далекий от положительных результатов опыт университетов и колледжей США, где в 2013 г. МООК как одно из направлений реформ образования были подвергнуты жесткой критике со стороны академического сообщества. В этой связи авторы доклада считают важным, прежде всего, обратиться к таковым оценкам американского академического сообщества.
В частности, на веб-страницах одного из престижного издательства «Boston Review» был размещен целый ряд публикаций, посвященных реформе американского образования и продвижению МООК в образовательном процессе42. В одной из них «Благо ли МООК для студентов» Т. Ледди рассматривает причины своего подписания Открытого письма профессоров Философского факультета Государственного Университета Сан-Хосе (США) профессору Гарвардского университета Микаэлю Санделу. Последний активно участвует в стартап (start-up) проекте фирмы edX, которая является разработчиком МООК, и продвигает его курс «JusticeX» (в переводе с англ. “СправедливостьX”). В письме преподаватели подчеркивают: «На нашем факультете отсутствует проблема, которую решает курс «JusticeX», а также мы едва ли нуждаемся в том, чтобы кто-либо еще читал курсы, которые мы уже имеем. Мы верим, что лишь долгосрочные финансовые планы призывают к использованию массовых открытых онлайн курсов (МООК) в государственных университетах, каковым мы и являемся. К сожалению, движение к МООК подвергает большей опасности наш университет. Мы рассматриваем такие курсы как вызывающий опасения компромисс между качеством образования и - по иронии судьбы, говоря о курсе по социальной справедливости - требованиями социальной справедливости»43.
В свою очередь Т. Ледди также оппонирует разработчикам и сторонникам МООК, которые полагают, что «онлайн обучение будет индивидуализировано и на самом деле повысит успех студентов»44. Т. Ледди отвечает, «едва ли возможно представить, каким образом это обучение будет работать, если оно предполагает сокращение количества преподавателей и количества времени, которое каждый преподаватель отводит на студенческие задания. <…> Причина того, почему МООК продвигаются, состоит в том, чтобы сэкономить деньги за счет расширения преподаваемых направлений на факультетах. Что это неизбежно означает, так это снижение внимания к студентам в индивидуальном порядке. Более того, в большинстве государственных и в сопротивляющихся МООК частных университетах, факультеты будут заменены “наставниками”, которые будут неспособны критические и на должном интеллектуальном уровне обсуждать содержание курса. Это гарантированно будет производить образование второго сорта»45.
В этой же серии «Boston Review» М. Геган в своей статье «Грабительское обучение. Реформирование образования ради ошибочных целей» обращает внимание на то, что если университеты хотят получить элитный статус, то они вынуждены подписываться на высокотехнологичные продукты, в частности, массовые открытые онлайн курсы: «<…> либо подписываетесь на МООК, либо признайте свое несоответствие. Сопротивление факультетов в отношении МООК возрастает»46.
Оценка МООК со стороны американских экспертов и профессоров как меры, которая направлена на снижение расходов на содержание преподавателей и обеспечение аудиторной нагрузки, является ключевой, о чем неоднократно подчеркивается в материале в ведущей американской газете «Нью-Йорк Таймз»47.
Среди таких оценок наиболее авторитетной является оценка президента Университетского Совета Американской Федерации преподавателей в Университете Калифорнии48 Боба Самуэльса. В своем заявлении на сайте Совета Б. Самуэльс подчеркивает, что «онлайн-образование не только привносит в нашу культуру разорванные задачи, но зачастую функционирует с той целью, чтобы подорвать ценности университетских профессоров. В риторике студенческо-ориентированного образования роль преподавателя доведена до статуса «гида со стороны», и подобная заниженная позиция приводит к тому, что не возникает необходимости его продолжительного пребывания на должности или стабильного трудоустройства. Напротив, через систему классификаций и оценок, выставляемых при помощи компьютера, значение преподавателей исчезает, и едва ли стоит удивляться тому, что колледжи, которые преподают только онлайн, нанимают сотрудников на непостоянные должности»49.
Иной акцент о негативном характере МООК ставит профессор Университета Корнелла (США) Ноливе М. Рукс. В своей оценке онлайн-образования она опирается на исследования Факультета образования, который обратил внимание на «тысячи проведенных исследований с 1998 по 2008 гг. и обнаружил, что в высшем образовании студенты редко осваивали предметы через онлайн-курсы в отличие от традиционного аудиторного обучения» 50. Кроме того, она подчеркивает, что вопреки энтузиазму среди университетов по введению таких проектов, анализ контрактов компании Курсера (разработчика МООК) показывает, что продвижение онлайн-курсов нацелено на получение прибыли. Однако, одно из главных опасений, о котором в своей статье пишет К. Рукс состоит в том, что такого рода проекта лишь увеличат пропасть между финансово и интеллектуально привилегированными студентами и всеми остальными51.
Стэнфордский профессор Себастьян Трун в интервью журналу Fast Company заявил, что «только 10% его студентов по линии МООК завершили курс». Профессор Трун разочаровался системой, которую сам помогал создавать: «Мы не даём людям того образования, о котором мечтали многие, в том числе и я, - сказал он. - У нас получился никуда не годный продукт». Подписав почти два миллиона студентов на свои онлайновые курсы, Трун пришёл в отчаяние от плачевных результатов. Только половина тех, кто дошёл до конца обучения, обладали удовлетворительным знанием материала»52.
Таким образом, обзор данных оценок американского академического сообщества уже позволяет сделать вывод о том, что массовые открытые онлайн курсы нельзя рассматривать в качестве передовой и «важнейшей» образовательной технологии. Программа 5-100 пытается внедрить в образовательный процесс ТюмГУ опыт МООК, которые уже показали свою несостоятельность в стране, где они активно внедрялись. Внедрение МООК в очные формы обучения ставит под угрозу освоение профессии и специальности в целом. Даже министр образования и науки РФ Д. Ливанов в своем заявлении на форуме «Открытые инновации» 2 ноября 2015 г. заметил: «Хочет ли кто-нибудь из вас стать пациентом доктора, который прошел онлайн-обучение, послушал великолепные онлайн курсы, но никогда не брал в руки скальпель? Сядете ли вы в самолет, за штурвалом которого сидит пилот, прошедший онлайн-обучение, но ни разу не поднимавший самолет в воздух? Если вы не мазохист и не самоубийца, наверно, вы этого делать не будете. Научиться чему-то можно только делая это»53.
Рекомендация: Отменить инициативу Программы 5-100 по внедрению МООК в программы очной формы обучения
Предложение 5-100. Привлечение иностранных абитуриентов и направление собственных выпускников для продолжения образования в ведущие зарубежные университеты
Оценка
Данная мера студентам ТюмГУ представляется как главное якобы преимущество Программы 5-100, которое вводит их в заблуждение. На настоящий момент университет реализует программы обмена на основе договоров о сотрудничестве с зарубежными университетами и институтами. Кроме того, Министерство образования и науки реализует программу «Глобальное образование», Совет по Грантам Президента России проводит конкурс стипендий студентам для обучения до 6 месяцев за рубежом.
Рекомендация: Развивать уже существующие программы обмена.
Продолжение следует..