Граненый стакан
Постом и фото на ФБ Александра Бронштейна навеяло.
Как правило, 14. Нет, встречались и 20, и 12 - ГОСТ по этому поводу не был категоричен. Но стеклоделы отчего-то чаще выбирали 14. Так что запомните - 14. Остальные классические русские вопросы безответны: "Кому на Руси жить хорошо?", "Что делать?", "Кто виноват?". "Как нам обустроить Россию", в конце концов. И только на вопрос, сколько граней у граненого стакана, ответ есть. Но и на его счет вопросы остались. И ответов на них тоже негусто.
Из хрестоматийной киплинговской шестерки - как, почему, кто, что, когда и где - твердый ответ есть на вопрос: что? Граненый стакан. Дальше начинаются разночтения, невнятица, многовариантность и в конечном счете, недостоверность. Опереться можно разве что на происхождение слов и художественную - за неимением документальной - литературу. Об эти два мощных устоя в щепки ломается версия о том, что граненый стакан придуман всего-то 60 с довеском лет назад. Правда, если в версию осторожненько вставить слово "советский", она сложится, как пазл, обратно.
Итак, сначала об устоях. Слово "стакан", предполагают, лет 300 назад звучало как "достакан", а все потому, что его сколачивали из узеньких дощечек и скрепляли сверху ободком. Представьте себе эту старозаветную тару: стакан, исполненный по этой технологии, мог быть только граненым - и никаким иным. Для тех, кому милее выводить слово "стакан" из тюркских языков, где пиломатериалом и не пахнет, а "тостакан" означает "чаша", у нас в рукаве, а точнее на книжной полке припасен другой аргумент. Александр Грин, "Алые паруса", год создания - 1923-й: "Грэй поднялся вверх, дал знак оркестру и, сняв фуражку, первый зачерпнул граненым стаканом, в песне золотых труб, святое вино". Писатель-романтик, конечно, выдумал Лисс и Зурбаган, но его фантазия вряд ли распространялась на сортовую (по советской терминологии) посуду. Был, видать, в обиходе стаканчик-то!
В 1918 году точно был - своими глазами видели, подтверждают поклонники творчества Кузьмы Петрова-Водкина. В Русском музее в Питере хранится датированный помянутым годом "Утренний натюрморт": на столе два яичка, чайник и он, он любезный - граненый стакашек с чаем. И до революции был, уверяют в музее стекла при знаменитом заводе в Гусь-Хрустальном. Бают даже, что первый граненый изладили там еще при Петре Великом и ему же преподнесли. Но доказательств петровской эпохи нет - хрупкая материя, бьющаяся.
Потом пришли времена, когда количество стаканов на душу определял коммунистический бог - ЦК КПСС. Как и трусов, табуреток, патронов. Задачка про трусы и табуретки у партии и правительства не решалась, оттого они всегда были в дефиците. Граненый стакан в этом смысле можно приравнять к штыку: нехитрая стеклопосуда обнаруживалась на полках и в самом замызганном сельпо. С того самого 1943-го, когда граненый стакан впервые выпустили в Гусь-Хрустальном. Нет, использовать его для военных целей придумают гораздо позже, не в Отечественную, а в афганскую: гранату Ф-1 с выдернутой чекой приладятся вставлять в граненый стакан - и получится "афганский колокольчик". "Колокольчик" падал, стакан разбивался, граната взрывалась, дальше понятно.
В Отечественную было иначе - стакан не притворялся посудой, а на самом деле служил ею. В блокадном, рассказывают, Ленинграде его нарисовала Вера Мухина - прославленный скульптор, автор знаменитейшей скульптуры "Рабочий и колхозница". Но доказательств опять-таки нет, так, вялые свидетельства или напротив, протесты знакомых и родственников. Аргументация, по правде сказать, слабовата: Вера Игнатьевна действительно много работала со стеклом и даже сочинила дизайн советской пивной кружки. От кружки до стакана - один шаг, вот и считают, что Мухина его сделала. Кое-кто думает даже, что не одна, а в паре с Казимиром Малевичем. На наш вкус, маловероятно: конечно, Малевич - не путать с Кандинским - жил и скончался в СССР, но задолго до блокады и выпуска граненого стакана. А что "Черный квадрат" тоже с углами - это не улика. Так что классика супрематизма в создании советской массовой посуды мы не подозреваем. Что до Мухиной - допустить это можно, она, по свидетельству правнука, и фантики для конфет рисовала.
Но почему граненый и почему в 1943-м? Военный год плохо поддается объяснению. Дескать, завод не закрывали, простую (сортовую!) посуду для нужд воюющих и трудящихся выпускали, вот как придумали стакан, так и начали штамповать. А почему придумали? Так он прочнее тонкого, делать его проще, брак на нем не виден, кофе-чай со столовской раздачи тащить сподручнее - пальцы не обжигает (мы бы не вспомнили, Макаревич в книжке "Сам овца" написал). И даже в посудомоечную машину засунуть не страшно - не расколется. Откуда вдруг посудомоечные, и нынче не слишком-то распространенные в наших границах машины? Перед войной советские инженеры для нужд общепита разработали. А под них и посуду специальную, говорят, создавали. Граненый стакан, например. Чтоб не забыть, сразу скажем, что и крепкий граненый стакан не выручил. Посуда в отечественных машинах билась отчаянно, и посудомойки, замаявшиеся платить за механизацию из невеликих зарплат, с облегчением вернулись к ручному труду.
Встречаются даже философы, объясняющие вид стакана рабочими привычками - мол, рука советского труженика привыкла к граням - к гайкам, например. Возразим цитатой из советской песни: "Привыкли руки к топорам". Уж топорища-то отродясь угластыми не делали! Так что это - по Чехову - густой трактат по жидкому вопросу.
Вот мы и начали каламбурить: "жидкий" редкостно подходящее для граненого стакана слово. Выпиты из него - моря и реки, и не одни лишь кисельные. Кисельные, ясно, тоже: и в пионерлагерях, и в санаториях, и в больницах стаканы были из-под одного пресса - граненые. И сыпучий продукт - семечки, к примеру, или муку стаканчиком, будем справедливы, тоже отмеривали. Правда для тех, кому до 30, граненый стакан муки в кулинарном рецепте - все равно, что для нас "на две копейки сахару" у Молоховец. Но чаще служил он мерой других вещей: ассоциации тут устойчивые. И тут опять беспощадным зеркалом - язык. Что, изобрел, например глагол "устаканить". Или юбилей граненого стакана, который что ни день норовят отметить стыдливые алкоголики, из тех, кому конфузливо употреблять ее, родимую без повода и тоста. В том же ряду Стаханов-Стаканов - и вот уже лишне описывать его жизнь после рекордов. В той единственной точке, где народ пересекался с партией, и даже с интеллигенцией, стоит, конечно, стакан. И непременно же граненый: даром, что майонезными банками и даже футлярами для очков - вспомним Довлатова - не гнушались. Не балет и не танки - стакан объединял необъятную и невероятную страну.
Крепкие, закаленные. Грубоватые и без изысков. Годные для питья и подслушивания за соседями. Точно как советские люди. И производство тоже массовое.
Как правило, 14. Нет, встречались и 20, и 12 - ГОСТ по этому поводу не был категоричен. Но стеклоделы отчего-то чаще выбирали 14. Так что запомните - 14. Остальные классические русские вопросы безответны: "Кому на Руси жить хорошо?", "Что делать?", "Кто виноват?". "Как нам обустроить Россию", в конце концов. И только на вопрос, сколько граней у граненого стакана, ответ есть. Но и на его счет вопросы остались. И ответов на них тоже негусто.
Из хрестоматийной киплинговской шестерки - как, почему, кто, что, когда и где - твердый ответ есть на вопрос: что? Граненый стакан. Дальше начинаются разночтения, невнятица, многовариантность и в конечном счете, недостоверность. Опереться можно разве что на происхождение слов и художественную - за неимением документальной - литературу. Об эти два мощных устоя в щепки ломается версия о том, что граненый стакан придуман всего-то 60 с довеском лет назад. Правда, если в версию осторожненько вставить слово "советский", она сложится, как пазл, обратно.
Итак, сначала об устоях. Слово "стакан", предполагают, лет 300 назад звучало как "достакан", а все потому, что его сколачивали из узеньких дощечек и скрепляли сверху ободком. Представьте себе эту старозаветную тару: стакан, исполненный по этой технологии, мог быть только граненым - и никаким иным. Для тех, кому милее выводить слово "стакан" из тюркских языков, где пиломатериалом и не пахнет, а "тостакан" означает "чаша", у нас в рукаве, а точнее на книжной полке припасен другой аргумент. Александр Грин, "Алые паруса", год создания - 1923-й: "Грэй поднялся вверх, дал знак оркестру и, сняв фуражку, первый зачерпнул граненым стаканом, в песне золотых труб, святое вино". Писатель-романтик, конечно, выдумал Лисс и Зурбаган, но его фантазия вряд ли распространялась на сортовую (по советской терминологии) посуду. Был, видать, в обиходе стаканчик-то!
В 1918 году точно был - своими глазами видели, подтверждают поклонники творчества Кузьмы Петрова-Водкина. В Русском музее в Питере хранится датированный помянутым годом "Утренний натюрморт": на столе два яичка, чайник и он, он любезный - граненый стакашек с чаем. И до революции был, уверяют в музее стекла при знаменитом заводе в Гусь-Хрустальном. Бают даже, что первый граненый изладили там еще при Петре Великом и ему же преподнесли. Но доказательств петровской эпохи нет - хрупкая материя, бьющаяся.
Потом пришли времена, когда количество стаканов на душу определял коммунистический бог - ЦК КПСС. Как и трусов, табуреток, патронов. Задачка про трусы и табуретки у партии и правительства не решалась, оттого они всегда были в дефиците. Граненый стакан в этом смысле можно приравнять к штыку: нехитрая стеклопосуда обнаруживалась на полках и в самом замызганном сельпо. С того самого 1943-го, когда граненый стакан впервые выпустили в Гусь-Хрустальном. Нет, использовать его для военных целей придумают гораздо позже, не в Отечественную, а в афганскую: гранату Ф-1 с выдернутой чекой приладятся вставлять в граненый стакан - и получится "афганский колокольчик". "Колокольчик" падал, стакан разбивался, граната взрывалась, дальше понятно.
В Отечественную было иначе - стакан не притворялся посудой, а на самом деле служил ею. В блокадном, рассказывают, Ленинграде его нарисовала Вера Мухина - прославленный скульптор, автор знаменитейшей скульптуры "Рабочий и колхозница". Но доказательств опять-таки нет, так, вялые свидетельства или напротив, протесты знакомых и родственников. Аргументация, по правде сказать, слабовата: Вера Игнатьевна действительно много работала со стеклом и даже сочинила дизайн советской пивной кружки. От кружки до стакана - один шаг, вот и считают, что Мухина его сделала. Кое-кто думает даже, что не одна, а в паре с Казимиром Малевичем. На наш вкус, маловероятно: конечно, Малевич - не путать с Кандинским - жил и скончался в СССР, но задолго до блокады и выпуска граненого стакана. А что "Черный квадрат" тоже с углами - это не улика. Так что классика супрематизма в создании советской массовой посуды мы не подозреваем. Что до Мухиной - допустить это можно, она, по свидетельству правнука, и фантики для конфет рисовала.
Но почему граненый и почему в 1943-м? Военный год плохо поддается объяснению. Дескать, завод не закрывали, простую (сортовую!) посуду для нужд воюющих и трудящихся выпускали, вот как придумали стакан, так и начали штамповать. А почему придумали? Так он прочнее тонкого, делать его проще, брак на нем не виден, кофе-чай со столовской раздачи тащить сподручнее - пальцы не обжигает (мы бы не вспомнили, Макаревич в книжке "Сам овца" написал). И даже в посудомоечную машину засунуть не страшно - не расколется. Откуда вдруг посудомоечные, и нынче не слишком-то распространенные в наших границах машины? Перед войной советские инженеры для нужд общепита разработали. А под них и посуду специальную, говорят, создавали. Граненый стакан, например. Чтоб не забыть, сразу скажем, что и крепкий граненый стакан не выручил. Посуда в отечественных машинах билась отчаянно, и посудомойки, замаявшиеся платить за механизацию из невеликих зарплат, с облегчением вернулись к ручному труду.
Встречаются даже философы, объясняющие вид стакана рабочими привычками - мол, рука советского труженика привыкла к граням - к гайкам, например. Возразим цитатой из советской песни: "Привыкли руки к топорам". Уж топорища-то отродясь угластыми не делали! Так что это - по Чехову - густой трактат по жидкому вопросу.
Вот мы и начали каламбурить: "жидкий" редкостно подходящее для граненого стакана слово. Выпиты из него - моря и реки, и не одни лишь кисельные. Кисельные, ясно, тоже: и в пионерлагерях, и в санаториях, и в больницах стаканы были из-под одного пресса - граненые. И сыпучий продукт - семечки, к примеру, или муку стаканчиком, будем справедливы, тоже отмеривали. Правда для тех, кому до 30, граненый стакан муки в кулинарном рецепте - все равно, что для нас "на две копейки сахару" у Молоховец. Но чаще служил он мерой других вещей: ассоциации тут устойчивые. И тут опять беспощадным зеркалом - язык. Что, изобрел, например глагол "устаканить". Или юбилей граненого стакана, который что ни день норовят отметить стыдливые алкоголики, из тех, кому конфузливо употреблять ее, родимую без повода и тоста. В том же ряду Стаханов-Стаканов - и вот уже лишне описывать его жизнь после рекордов. В той единственной точке, где народ пересекался с партией, и даже с интеллигенцией, стоит, конечно, стакан. И непременно же граненый: даром, что майонезными банками и даже футлярами для очков - вспомним Довлатова - не гнушались. Не балет и не танки - стакан объединял необъятную и невероятную страну.
Крепкие, закаленные. Грубоватые и без изысков. Годные для питья и подслушивания за соседями. Точно как советские люди. И производство тоже массовое.