Имя Руси
Уже не первое столетие идут споры по поводу происхождения названия Руси. Наиболее часто упоминаются две версии - условно говоря, северная и южная. Согласно наиболее распространенному варианту северной версии, название Руси происходит от древнескандинавского глагольного корня со значением «грести». От этого корня в языках прибалтийских финнов произошло обозначение шведов, которое потом перешло в русский язык и дало, в конечном счете, название Руси. Южная версия связывает происхождение этого названия с ираноязычными племенами роксаланов и аорсов, обитавших в южнорусских степях в последних веках до нашей и первых веках нашей эры. Разберем эти версии более подробно.
Не приходится сомневаться в том, что название шведов в прибалтийских (и не только) финских языках (фин. ruotsi, эст. roots и т.д.) действительно происходит от древнескандинавского корня *roths- (гребля, весло, плавание на гребных судах). По всей видимости, заимствование состоялось около VI-VII вв. н.э., когда восточные области Балтийского моря подверглись первой экспансии скандинавов, передвигавшихся на гребных судах и именовавших себя, в отличие от позднейших викингов, словами, производными от *roths-. Последующее заимствование скандинавского слова в славянский язык действительно имело место, но заимствовано оно было не в том смысле, о котором утверждает северная версия. Уже на скандинавском материале можно предполагать развитие корня *roths- от значения «гребная рать» к значению «дружина» в целом. От XI в. до нас дошли рунические надписи с острова Адельсе в Швеции с подобным словоупотреблением. Так, а надписи U 16 читаем: han: uas: buta: bastr: i: ruthi: hakunar - «он был из бондов лучшим в руси (дружине) Хокона». Надпись U 11 посвящена bryti: i: roth: konunku - «брюти (старшему) в руси (дружине) конунга» (Г.С. Лебедев. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005. С. 180).
И в том же самом XI в. мы имеем свидетельства об употреблении слова «русь» в значении «дружина» в русских источниках. Показательно сравнение рассказов Новгородской I летописи и Повести временных лет о «призвании варягов» - НIЛ: «Изъбрашася 3 брата с роды своими, и пояша со собою дружину многу и предивну, и приидоша к Новугороду»; ПВЛ: «И избрашася трие брата с роды своими, и пояша по собе всю русь, и придоша къ словеномъ первее». Очевидно, что слова «русь» и «дружина» употребляются здесь как взаимозаменяемые. Известный рассказ о походе Олега на Константинополь противопоставляет «русь» и «словен»: «И рече Олегъ: “шиите пре паволочите Руси, а Словеномъ кропинны”; и бысть тако… И воспяша пре Русь паволочитыя, а Словене кропинныя; и раздра ветръ кропинныя. И реша Словене: “имемся своих толъстинах; не даны суть Словеномъ пре”». В данном случае противопоставляются друг другу не разные этносы, а княжеская дружина и племенное ополчение.
В 1-й статье «Русской правды» читаем: «Оубьеть моужь моужа, то мьстить братоу брата, или сынови отца, любо отцу сына, или братоучаду, любо сестрину сынови; аще не боудеть кто мстя, то 40 гривен за голову; аще боудеть роусин, любо гридин, любо коупчина, любо ябетник, любо мечник, аще изгои боудеть любо словенин, то 40 гривенъ положити за нь». Здесь имеются 2 ряда перечислений, начинающихся со слова аще: (1) русин, гридин, купчина, ябетник, мечник, (2) изгой, словенин. Если слово русин имеет этнический смысл, то непонятно его присутствие в списке княжеских слуг (гридина, купчины, ябетника и мечника). Если слово словенин также имеет этнический смысл, то вновь непонятно его противопоставление слову с очевидным социальным смыслом изгой (человек, покинувший родовую общину). На самом деле русин и словенин здесь - не этнические термины, а социальные. Русин означает княжеского дружинника, а словенин - человека, состоящего в родовой общине, что объясняет его противопоставление изгою. Смысл 1-й статьи Русской правды в том, что вира за убийство любых княжеских чиновников и людей, состоящих в родовой общине и вышедших из нее, одинакова - 40 гривен. Если же придавать словам русин и словенин здесь этническое значение, то текст оказывается бессмысленным. Примечательно упоминание рядом русина и гридина. Гридин - член гриди, младшей княжеской дружины. Заимствование последнего слова из древнешведского grid общепризнано. В 1-й статье «Русской правды» мы находим рядом два заимствованных скандинавских социальных термина с похожим значением: grid > гридь, гридин; ruth > русь, русин.
Теперь разберем южную версию. Историческими источниками обильно засвидетельствован факт обитания в южнорусских степях племен, чьи имена созвучны имени позднейшей Руси, прежде всего, ираноязычных племен роксаланов и аорсов. Страбон в I в. н.э. сообщает, что роксаланы занимают «равнины между Танаисом и Борисфеном» (Доном и Днепром), а аорсы «живут по Танаису» (Дону) (цит. по: В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 1998. С. 341).
Первый компонент названия роксаланов (ир. *ruxs-alan-) происходит от слова ruxs «светлый» (иранская форма от *rauka-/*ruk-), которое в несколько измененном виде лежит также и в основе названия аорсов. Обычай именования земель, на которых обитали роксаланы и аорсы, «светлыми», по всей видимости, восходит, по крайней мере, еще ко временам индоиранского языкового единства. О.Н. Трубачев отмечает на этой территории многочисленные реликтовые индоарийские топонимы с подобным значением и на этом основании предполагает существование «древней местной традиции называть Северное Причерноморье “Белой, Светлой стороной”» (О.Н. Трубачев. К истокам Руси. М., 1993. С. 227). В древнеиндийском этот корень засвидетельствован в таких словах, как ruk- «свет, блеск» или ruksa- «блестящий» (Трубачев предполагает развитие *ruksa-/*ru(s)sa- > индоарийское *russa- «светлый, белый»).
Готский историк VI в. Иордан, рассказывая о событиях конца IV в., упоминает о «народе росомонов» (rosomonorum gens). Поскольку повествует он при этом об отношениях между остготами и гуннами, можно предположить, что указанный народ жил там же, где более ранние источники отмечают роксаланов и аорсов, - в Подонье или на Днепровском Левобережье. В том же VI в. сирийский автор Захария Ритор сообщает о народе (е)рос к северу от Кавказа, по соседству с амазонками, традиционно помещавшимися на Дону: «Соседний с ними [амазонками] народ ерос, мужчины с огромными конечностями, у которых нет оружия и которых не могут носить кони из-за их конечностей» (цит. по: В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 1998. С. 353). Обычно сообщение Захарии не вызывает доверия у исследователей, которые склонны возводить его «народ (е)рос» к библейскому «князю Рос» или греческому слову heros («герой»), однако в свете всех остальных данных сбрасывать его сообщение со счетов было бы опрометчиво.
В IX в. Баварский географ помещает народ под названием Ruzzi между Caziri (хазарами) и Forsderen liudi и Fresiti (видимо, древлянами и полянами), т.е. на Верхнем Дону и Левобережье Днепра. Таким образом, у нас имеется традиция длительностью в столетия, если не тысячелетия, связывающая определенные земли с этническими наименованиями, восходящими, по всей видимости, к определенному (индо)иранскому корню.
Однако этот корень присутствует не только в индоиранских, но и вообще во всех индоевропейских языках, включая славянские. В праславянском он имел вид *rydj, и в современном русском языке к нему восходят такие слова, как русый, рыжий и рудый. Обычай возведения названия Руси к русому цвету волос ее народа древен и устойчив. Так, на самом высоком уровне он закреплен в главной официальной летописи Русского государства - Русском Хронографе в версии 1617 г.: «Русь убо и Словяне обое единъ есть родъ, понеже Русь нарицается отъ цвету лица и власовъ» (Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869. С. 136). Это объяснение повлияло на созданную позднее Густынскую летопись, которая в числе прочих вариантов указывает, что Русь называется «от русыхъ власов, понеже в сей стране и з сицевыми власы мнози обретаютъся» (ПСРЛ. Т. 40. С. 27).
Однако в русском народном сознании имя Руси вызывало более широкие ассоциации, чем просто светлый цвет волос, о чем свидетельствует словарь Даля, приводящего в качестве одного из значений слова русь «(белый) свет». Не приходится удивляться в связи с этим, что правитель Руси получил имя Белого Царя.
Впервые в источниках именно такое словоупотребление отмечено в первой редакции Повести о флорентийском соборе Симеона Суздальца, созданной в начале 1440-х гг.: «В лето 1441 прииде Исидоръ митрополитъ из собора изо Фряжской земли и от папы Римскаго Евгения на Москву къ благоверному великому князю Василию Василиевичю, белому царю всея Русии» (В. Малинин. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901. Приложение. С. 111). Однако уже в договоре князя Олега с греками 911 г. к русским князьям устойчиво применяется эпитет «светлые»: «иже послани от Олга, великого князя Рускаго, и от всех, иже суть под рукою его, светлых и великих князь», «от сущих подъ рукою наших князь светлых», «ко княземъ нашим светлым рускым».
Автор наиболее глубокого на сегодняшний день исследования о происхождении образа Белого Царя Руси непосредственно увязывает его с рассмотренным нами индоиранским корнем: «Если принять во внимание попытки сопоставления понятия “русь” с дославянской лексикой сарматской эпохи, то мы обнаружим сходство его с ираноязычным эпитетом ruxs, rusan, rus, ruxn (светлый) и с индоарийским ruksa, ru(s)sa (светлый, белый).
Вероятно, можно видеть первооснову семантики выражения “белый царь” в древнейших архетипах, которые формировались в ранней истории индоевропейцев Евразии и позднее были унаследованы славянами» (В.В. Трепавлов. «Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов России XV-XVIII вв. М., 2007. С. 54).
Примечательно, что в языке осетин - прямом потомке языка аланов - понятия «Русский Царь» и «Белый Царь» по сути дела совпали. Так, в осетинской исторической песне о первом посольстве осетин в Петербург в 1749 г. русский правитель именуется «урс падззах», что в данном случае означает «белый царь» (В.В. Трепавлов. «Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов России XV-XVIII вв. М., 2007. С. 19).
В индоевропейском религиозном сознании понятия белизны и света неразрывно связаны с понятием святости. В качестве примера приведем название обители Бога и рая в зороастризме: «Анагранам Раучама. Авест. “Бесконечные Светы”. В зороастрийской космологии четвертая, верхняя сфера, обитель Ахура Мазды; в этом качестве отождествляется с Домом Хвалы и иногда с Гаронманой. В Анагранам Раучама локализуется рай; иногда выражение “Бесконечный Свет” употребляется как метафорическое обозначение вселенского Добра и благости Ахура Мазды» (И.В. Рак. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. СПб. - Москва, 1998. С. 445). В слове Раучама («Светы») мы обнаруживаем тот же самый индоевропейский корень, что, по нашему мнению, лег в основу имени Руси. В связи с этим следует признать, что такие общераспространенные понятия, как Светлая Русь и Святая Русь, в определенном смысле являются тавтологиями, призванными раскрыть сокровенный смысл ее имени.
Из сказанного можно сделать следующие выводы. Уже за многие столетия до возникновения Русского государства занимаемая им область обозначалась обитавшими там индоевропейскими племенами как Белая или Светлая страна. Существует устойчивая русская традиция, увязывающая имя Руси с понятиями белизны и света в самом широком смысле - от светлых волос ее обитателей до света как проявления святости. В связи с этим при выборе между версиями происхождения имени Руси предпочтение должно быть отдано южной версии. Само появление северной и южной версий было вызвано тем, что в русский язык из скандинавского языка было заимствовано слово ruth («дружина»), совпавшее по звучанию с этнонимом русь, изначально никак с ним не связанным. Это совпадение и породило путаницу во взглядах на происхождение слова Русь как названия народа и страны, продолжающуюся до настоящего времени.
Не приходится сомневаться в том, что название шведов в прибалтийских (и не только) финских языках (фин. ruotsi, эст. roots и т.д.) действительно происходит от древнескандинавского корня *roths- (гребля, весло, плавание на гребных судах). По всей видимости, заимствование состоялось около VI-VII вв. н.э., когда восточные области Балтийского моря подверглись первой экспансии скандинавов, передвигавшихся на гребных судах и именовавших себя, в отличие от позднейших викингов, словами, производными от *roths-. Последующее заимствование скандинавского слова в славянский язык действительно имело место, но заимствовано оно было не в том смысле, о котором утверждает северная версия. Уже на скандинавском материале можно предполагать развитие корня *roths- от значения «гребная рать» к значению «дружина» в целом. От XI в. до нас дошли рунические надписи с острова Адельсе в Швеции с подобным словоупотреблением. Так, а надписи U 16 читаем: han: uas: buta: bastr: i: ruthi: hakunar - «он был из бондов лучшим в руси (дружине) Хокона». Надпись U 11 посвящена bryti: i: roth: konunku - «брюти (старшему) в руси (дружине) конунга» (Г.С. Лебедев. Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси. СПб., 2005. С. 180).
И в том же самом XI в. мы имеем свидетельства об употреблении слова «русь» в значении «дружина» в русских источниках. Показательно сравнение рассказов Новгородской I летописи и Повести временных лет о «призвании варягов» - НIЛ: «Изъбрашася 3 брата с роды своими, и пояша со собою дружину многу и предивну, и приидоша к Новугороду»; ПВЛ: «И избрашася трие брата с роды своими, и пояша по собе всю русь, и придоша къ словеномъ первее». Очевидно, что слова «русь» и «дружина» употребляются здесь как взаимозаменяемые. Известный рассказ о походе Олега на Константинополь противопоставляет «русь» и «словен»: «И рече Олегъ: “шиите пре паволочите Руси, а Словеномъ кропинны”; и бысть тако… И воспяша пре Русь паволочитыя, а Словене кропинныя; и раздра ветръ кропинныя. И реша Словене: “имемся своих толъстинах; не даны суть Словеномъ пре”». В данном случае противопоставляются друг другу не разные этносы, а княжеская дружина и племенное ополчение.
В 1-й статье «Русской правды» читаем: «Оубьеть моужь моужа, то мьстить братоу брата, или сынови отца, любо отцу сына, или братоучаду, любо сестрину сынови; аще не боудеть кто мстя, то 40 гривен за голову; аще боудеть роусин, любо гридин, любо коупчина, любо ябетник, любо мечник, аще изгои боудеть любо словенин, то 40 гривенъ положити за нь». Здесь имеются 2 ряда перечислений, начинающихся со слова аще: (1) русин, гридин, купчина, ябетник, мечник, (2) изгой, словенин. Если слово русин имеет этнический смысл, то непонятно его присутствие в списке княжеских слуг (гридина, купчины, ябетника и мечника). Если слово словенин также имеет этнический смысл, то вновь непонятно его противопоставление слову с очевидным социальным смыслом изгой (человек, покинувший родовую общину). На самом деле русин и словенин здесь - не этнические термины, а социальные. Русин означает княжеского дружинника, а словенин - человека, состоящего в родовой общине, что объясняет его противопоставление изгою. Смысл 1-й статьи Русской правды в том, что вира за убийство любых княжеских чиновников и людей, состоящих в родовой общине и вышедших из нее, одинакова - 40 гривен. Если же придавать словам русин и словенин здесь этническое значение, то текст оказывается бессмысленным. Примечательно упоминание рядом русина и гридина. Гридин - член гриди, младшей княжеской дружины. Заимствование последнего слова из древнешведского grid общепризнано. В 1-й статье «Русской правды» мы находим рядом два заимствованных скандинавских социальных термина с похожим значением: grid > гридь, гридин; ruth > русь, русин.
Теперь разберем южную версию. Историческими источниками обильно засвидетельствован факт обитания в южнорусских степях племен, чьи имена созвучны имени позднейшей Руси, прежде всего, ираноязычных племен роксаланов и аорсов. Страбон в I в. н.э. сообщает, что роксаланы занимают «равнины между Танаисом и Борисфеном» (Доном и Днепром), а аорсы «живут по Танаису» (Дону) (цит. по: В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 1998. С. 341).
Первый компонент названия роксаланов (ир. *ruxs-alan-) происходит от слова ruxs «светлый» (иранская форма от *rauka-/*ruk-), которое в несколько измененном виде лежит также и в основе названия аорсов. Обычай именования земель, на которых обитали роксаланы и аорсы, «светлыми», по всей видимости, восходит, по крайней мере, еще ко временам индоиранского языкового единства. О.Н. Трубачев отмечает на этой территории многочисленные реликтовые индоарийские топонимы с подобным значением и на этом основании предполагает существование «древней местной традиции называть Северное Причерноморье “Белой, Светлой стороной”» (О.Н. Трубачев. К истокам Руси. М., 1993. С. 227). В древнеиндийском этот корень засвидетельствован в таких словах, как ruk- «свет, блеск» или ruksa- «блестящий» (Трубачев предполагает развитие *ruksa-/*ru(s)sa- > индоарийское *russa- «светлый, белый»).
Готский историк VI в. Иордан, рассказывая о событиях конца IV в., упоминает о «народе росомонов» (rosomonorum gens). Поскольку повествует он при этом об отношениях между остготами и гуннами, можно предположить, что указанный народ жил там же, где более ранние источники отмечают роксаланов и аорсов, - в Подонье или на Днепровском Левобережье. В том же VI в. сирийский автор Захария Ритор сообщает о народе (е)рос к северу от Кавказа, по соседству с амазонками, традиционно помещавшимися на Дону: «Соседний с ними [амазонками] народ ерос, мужчины с огромными конечностями, у которых нет оружия и которых не могут носить кони из-за их конечностей» (цит. по: В.Я. Петрухин, Д.С. Раевский. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 1998. С. 353). Обычно сообщение Захарии не вызывает доверия у исследователей, которые склонны возводить его «народ (е)рос» к библейскому «князю Рос» или греческому слову heros («герой»), однако в свете всех остальных данных сбрасывать его сообщение со счетов было бы опрометчиво.
В IX в. Баварский географ помещает народ под названием Ruzzi между Caziri (хазарами) и Forsderen liudi и Fresiti (видимо, древлянами и полянами), т.е. на Верхнем Дону и Левобережье Днепра. Таким образом, у нас имеется традиция длительностью в столетия, если не тысячелетия, связывающая определенные земли с этническими наименованиями, восходящими, по всей видимости, к определенному (индо)иранскому корню.
Однако этот корень присутствует не только в индоиранских, но и вообще во всех индоевропейских языках, включая славянские. В праславянском он имел вид *rydj, и в современном русском языке к нему восходят такие слова, как русый, рыжий и рудый. Обычай возведения названия Руси к русому цвету волос ее народа древен и устойчив. Так, на самом высоком уровне он закреплен в главной официальной летописи Русского государства - Русском Хронографе в версии 1617 г.: «Русь убо и Словяне обое единъ есть родъ, понеже Русь нарицается отъ цвету лица и власовъ» (Изборник славянских и русских сочинений и статей, внесенных в хронографы русской редакции. М., 1869. С. 136). Это объяснение повлияло на созданную позднее Густынскую летопись, которая в числе прочих вариантов указывает, что Русь называется «от русыхъ власов, понеже в сей стране и з сицевыми власы мнози обретаютъся» (ПСРЛ. Т. 40. С. 27).
Однако в русском народном сознании имя Руси вызывало более широкие ассоциации, чем просто светлый цвет волос, о чем свидетельствует словарь Даля, приводящего в качестве одного из значений слова русь «(белый) свет». Не приходится удивляться в связи с этим, что правитель Руси получил имя Белого Царя.
Впервые в источниках именно такое словоупотребление отмечено в первой редакции Повести о флорентийском соборе Симеона Суздальца, созданной в начале 1440-х гг.: «В лето 1441 прииде Исидоръ митрополитъ из собора изо Фряжской земли и от папы Римскаго Евгения на Москву къ благоверному великому князю Василию Василиевичю, белому царю всея Русии» (В. Малинин. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901. Приложение. С. 111). Однако уже в договоре князя Олега с греками 911 г. к русским князьям устойчиво применяется эпитет «светлые»: «иже послани от Олга, великого князя Рускаго, и от всех, иже суть под рукою его, светлых и великих князь», «от сущих подъ рукою наших князь светлых», «ко княземъ нашим светлым рускым».
Автор наиболее глубокого на сегодняшний день исследования о происхождении образа Белого Царя Руси непосредственно увязывает его с рассмотренным нами индоиранским корнем: «Если принять во внимание попытки сопоставления понятия “русь” с дославянской лексикой сарматской эпохи, то мы обнаружим сходство его с ираноязычным эпитетом ruxs, rusan, rus, ruxn (светлый) и с индоарийским ruksa, ru(s)sa (светлый, белый).
Вероятно, можно видеть первооснову семантики выражения “белый царь” в древнейших архетипах, которые формировались в ранней истории индоевропейцев Евразии и позднее были унаследованы славянами» (В.В. Трепавлов. «Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов России XV-XVIII вв. М., 2007. С. 54).
Примечательно, что в языке осетин - прямом потомке языка аланов - понятия «Русский Царь» и «Белый Царь» по сути дела совпали. Так, в осетинской исторической песне о первом посольстве осетин в Петербург в 1749 г. русский правитель именуется «урс падззах», что в данном случае означает «белый царь» (В.В. Трепавлов. «Белый царь». Образ монарха и представления о подданстве у народов России XV-XVIII вв. М., 2007. С. 19).
В индоевропейском религиозном сознании понятия белизны и света неразрывно связаны с понятием святости. В качестве примера приведем название обители Бога и рая в зороастризме: «Анагранам Раучама. Авест. “Бесконечные Светы”. В зороастрийской космологии четвертая, верхняя сфера, обитель Ахура Мазды; в этом качестве отождествляется с Домом Хвалы и иногда с Гаронманой. В Анагранам Раучама локализуется рай; иногда выражение “Бесконечный Свет” употребляется как метафорическое обозначение вселенского Добра и благости Ахура Мазды» (И.В. Рак. Мифы древнего и раннесредневекового Ирана. СПб. - Москва, 1998. С. 445). В слове Раучама («Светы») мы обнаруживаем тот же самый индоевропейский корень, что, по нашему мнению, лег в основу имени Руси. В связи с этим следует признать, что такие общераспространенные понятия, как Светлая Русь и Святая Русь, в определенном смысле являются тавтологиями, призванными раскрыть сокровенный смысл ее имени.
Из сказанного можно сделать следующие выводы. Уже за многие столетия до возникновения Русского государства занимаемая им область обозначалась обитавшими там индоевропейскими племенами как Белая или Светлая страна. Существует устойчивая русская традиция, увязывающая имя Руси с понятиями белизны и света в самом широком смысле - от светлых волос ее обитателей до света как проявления святости. В связи с этим при выборе между версиями происхождения имени Руси предпочтение должно быть отдано южной версии. Само появление северной и южной версий было вызвано тем, что в русский язык из скандинавского языка было заимствовано слово ruth («дружина»), совпавшее по звучанию с этнонимом русь, изначально никак с ним не связанным. Это совпадение и породило путаницу во взглядах на происхождение слова Русь как названия народа и страны, продолжающуюся до настоящего времени.