УПРАВЛЕНИЕ - МОСТ В НИКУДА
В интернет-издании Газета. ру 04.12.2017 появилась заметка о том, что Глава Счетной палаты Татьяна Голикова показала президенту России Владимиру Путина надземный переход в Липецкой области, который ведет в никуда [5].
Забавно, неправда ли? Но это только на первый взгляд, на самом деле ситуация в управлении нашей страной, регионами, экономикой, отраслями и организациями - очень напоминает лежачего больного, которому отвели условно месяц, а три стадии химиотерапии не дали положительной динамики.
В чем же причина деградации управляемости нашего общества? И может ли при существующих в мире экономических моделях развития наша экономика выйти на путь устойчивого развития?
Начнем с ответа на первый вопрос. Реальная деградация и беспомощность управления достигла рекордных глубин и масштабов, распространилась до самых низов вплоть до малого бизнеса и, смею полагать, только «гаражная» [1] экономика спаслась от этого феномена. Скорее всего, именно потому она и развилась - чтобы уйти от этого «паралича». По оценкам специалистов - это 25% от «белого» ВВП страны [20].
И, что самое интересное, эта тенденция присуща не только нашей стране, это явление захватила весь, т.н. цивилизованный мир или развитые страны.
Первым этот феномен начал системно описывать Сирил Паркинсон в своей книге «Законы Паркинсона». Но в те времена данное явление встречалась только в достаточно развитых странах. Когда развитие доходило до определенного уровня - начинали проявляться «Законы Паркинсона» [17].
Затем, развивая эту тему, отражение данного феномена в корпоративном секторе передовых экономик, типа США, очень по-своему заметил и описал Дж. Кеннет Гелбрейт. Он ввел понятие «Техноструктуры» [3].
Когда весь глобальный мир уже увяз в трясине этого явления окончательно - вышла книга Мойзеса Наима «Конец власти», в которой объясняется, как современные бюрократические системы «связывают руки» и делают беспомощными самых высокопоставленных чиновников [14].
Таким образом, мы можем наблюдать определенную последовательность и степень объективности феномена «паралича управления». Общемировое распространение этого «паралича» говорит о том, что прохождение данного «этапа» развития естественно для человеческого общества.
В чем же причины данного состояния? И как можно управлять этим? Давайте попробуем разобраться.
Очевидно, что одной из главных причин, является сама степень развития институциональной инфраструктуры управления. Правовое регулирование: внешнее и внутрикорпоративное (регламенты, стандарты, правила, инструкции, политики, нормативы и пр.). Развитие (развитость) данного направления очень четко предопределяет пути принятия управленческих решений и очень существенно снижает степень свободы,
Развитость государственного аппарата власти как внешнего регулятора для хозяйствующих субъектов, так и как внутреннего регулятора, если рассматривать государство как некую некоммерческую корпорацию.
Ментальная зрелость традиций и обычаев делового поведения членов социума. Стереотипы поведения, на самом деле, являются скрытым и глубинным ориентиром для принятия тех или иных управленческих решений. Например, ситуации с тарифным регулированием в сфере естественных монополий. Общеизвестно, что в последние годы накалилась социальная обстановка в данном вопросе. Любой губернатор в большинстве регионов не пойдет навстречу монополистам в их жажде наживы при установлении необоснованных тарифов на тепло или воду, при сильном давлении со стороны капитала или лоббировании. Причина только одна - это чревато социальным взрывом на фоне сегодняшнего обнищания населения всей страны и никакие «бенефиты» не перевесят тех рисков, которые могут принести негативные последствия.
Как все это вместе работает на примере корпоративного сектора?
Возьмем абстрактно, случай, когда руководство в отдельно взятой фирме сталкивается с превышением бюджета по результатам объявленного конкурса на поставку какой-либо крупной запасной части для ремонта производственного оборудования. Далее предположим, что эта запчасть импортная (так как отечественная промышленность почти деградировала). И вот мы находимся во временном промежутке, когда мы видим результат конкурса (торговой процедуры), но официально итоги еще не подведены. Результат показывает превышение бюджета на закупку данной запасной части, например, в полтора раза (планировали 6 млн. рублей, а самое дешевое предложение 9 млн. рублей)
Вот тут возникает развилка для управленческого решения. Какие варианты дальнейших действий руководство может рассмотреть? На первый взгляд, их несколько:
Первое, мы можем, отказаться от покупки данного товара. Однако вероятность выхода из строя оборудования (если это планово-профилактический ремонт) очень высока, а если же это случай аварийного ремонта, то уже свершившийся факт. Следовательно, снизятся объемы производства, а далее выручки. Что незамедлительно скажется на финансовом результате фирмы.
Второе, мы можем отложить принятие решения путем завершения конкурса без подведения итогов, а затем заново его организовать. При этом придется потратить время и ресурсы для повторной закупочной процедуры (это безвозвратные потери). И тут необходимо оценить вероятность снижения цен на рынке данного оборудования.
Третье, мы можем покрыть бюджетный дефицит по данной закупке, за счет других направлений затрат периода. Но тут возникает главный вопрос, есть ли у нас резервы по другим статьям? Если таких резервов нет или мы находимся в начале бюджетного периода - то мы о них не можем знать, тогда что же можно решить в таком случае?
Четвертое, принять превышение и зафиксировать условный убыток по данной закупке. Этот вариант не является привлекательным для менеджмента, т.к. он единственный в данном контексте.
Конечно, мы можем попробовать управлять данным процессом системно, если располагать временем:
- пересмотреть технические задания на аналогичные закупки и рассмотреть детально варианты более дешевых запасных частей;
- провести аудит всех затрат и поискать операционные резервы их снижения:
И, тем не менее, в конкретном данном случае руководство компании НИКАК не может повлиять своими решениями на ситуацию, а значит, на внешнюю среду. Вариант один - принять воздействие внешней среды на фирму.
Перенос повышения затратной части на потребителя также не является выходом, т.к. тенденция к сокращению глобального спроса в мировой экономике налицо, что не дает возможности поднимать цены как раньше.
Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что современное состояние развития рыночной инфраструктуры вкупе с законодательной средой практически не оставляет вариантов для принятия управленческих решений.
Другой пример - негативное для развития воздействие стереотипов.
Сегодня на рынке труда наблюдается структурный кризис, который не сразу бросается в глаза. С одной стороны, нарастает безработица среди традиционных специалистов и «вчерашних» профессий: розничные продавцы, менеджеры по продажам, учителя, бухгалтера, банковские операторы и пр.
С другой стороны, дефицит среди «новых» профессий и квалифицированных рабочих и специалистов, реально создающих прибавочный продукт (станочники, опытные строители, электрики, сварщики, операторы спецтехники и прочее). А также ценятся эксклюзивные специалисты: программисты, пилоты, хирурги и т.д.
Кризис состоит в том, что действительно профессиональных специалистов и менеджеров в некоторых сферах и отраслях недостаточно или просто нет. В чем возможные причины?
Первое, это «развал» инфраструктуры подготовки (переподготовки) и системы специального образования в РФ после т.н. перестройки 90-х гг.. В результате, была утрачена инфраструктура и упразднен институт наставничества на предприятиях, видимо, вследствие отказа от стратегических приоритетов развития производств. Поэтому сейчас работодатели, выступая в качестве покупателей на рынке труда, ориентируются в своем большинстве на уже готовых опытных специалистов и администраторов (управленцев). Например, объявления на ХэдХантере [2] кишат требованиями специфических навыках: опыт работы с ГОЗ, ВЭД, свободное владение испанским языком, умение слепой печати в 300 знаков в минуту и прочие экзотические навыки и знания. Однако осознание того, что узконаправленные и «узко-прокачанные» специалисты при условии их ценности для работодателя уже, как правило, заняты на своих работах и не мотивированы на переход к другому работодателю без существенной премии. Другими словами, если специалист действительно хорош - то он уже куплен. Зачем «крутому» штучному специалисту менять шило на мыло?
Однако, покупатели на рынке труда упорно игнорируют данный момент и, в конечном счете, оказываются в «ловушке собственных стереотипов». То есть когда они находят и «покупают» крутого специалиста - они зачастую сталкиваются с разочарованиями, т.к. часто неправильно целеполагают (ждут от него слишком многого) или затраты на приобретение (перекупку) ценного кадра оказываются ненамного ниже полученных от его работы результатов для бизнеса. «Премия переманивания» далеко не всегда себя окупает.
Система консервативного отбора на рынке труда работает скорее против эффективности совокупного «работодателя». Так как в приоритет ставится экономия ресурсов на адаптацию работников, а не на их результативность на предыдущих местах работы. При этом, чем выше технологичность процессов, тем сильнее влияние данной «ловушки».
В итоге, мы можем сделать вывод, что с достижением определенной стадии в своем развитии человеческий фактор системно ограничивается и, в конечном счете, упраздняется. Также человеческий фактор в управленческих системах становится более предсказуемым. Люди в бизнесе, словно косяк лососей спешит против течения, слепо следуя внутреннему зову инстинкта.
Максимальная свобода - это когда ты можешь пойти любым путем с неизвестными последствиями. А когда ты стоишь у камня, на котором уже написаны все позитивные и негативные последствия трех путей - это несвобода. С вероятностью в 90% можно судить о том, выборе, который сделает человек.
Другими словами, наличие неопределенности само по себе расширяет свободу действий. А развитие определенности ее сужает!
Так, возьмем для наглядности начало-середину 90-х гг. Вследствие слома старой (советской) институциональной системы степень свободы была запредельной. Однако с конца 90-х - начала «нулевых» мы можем наблюдать этакий «наезд» на «свободный бизнес» в России. Сначала усиление такого «интересного» института (в силу своей кратковременности), как налоговая полиция. Затем повсеместное усиление силовых структур и, уж затем, государственного аппарата. Мы не будем копаться в деталях, но очевидно, что с развитием институтов степень свободы принятия управленческих решений уменьшается, т.н. окно возможностей сужается. Если раньше можно было заниматься преднамеренным банкротством как инструментом ухода от налогов, мошенничеством с НДС, обналичкой и прочими схемами - то в последнее десятилетие это стало «делать», если не невозможно, то гораздо-гораздо дороже. Единственное такое модное явление, как зарубежные оффшоры все еще процветает, но уже в последние два года борьба с этим явлением началась и набирает обороты. Про незыблемость банковской тайны уже давно многие позабыли и скоро позабудут про неприкосновенность частной собственности.
Другой современной особенностью бизнес-инфраструктуры становится развитие новых высоких технологий. Глобальный перевод всех трансакций в электронно-цифровой формат существенно затрудняет весь круг преступлений посредством значительного «опрозрачивания» финансовых потоков. Отмывание денежных средств становится все более проблематичным. Применение Сбербанком технологий «антиблефа» - распознавания мимики в качестве детектора лжи при анализе кредитных заявок - это тоже технологический «прорыв». Возникновение и массовое распространение такого института, как интернет-арбитража меняет привычные практики бизнеса и снижает, в конечном счете, трансакционные издержки. Нарушения деловой этики становятся невыгодными для электронных торговых и бизнес-площадок и очень жестоко, а самое главное, быстро пресекаются.
Таким образом, мы получили внешнюю среду, скорее даже тоталитарного характера, в которой степень свободы принятия решений сводится к знаменитой фразе и комедийного фильма: «Если что-то сделать - то можно ошибиться и сделать что-то не так, а если ничего не делать - тогда и не ошибешься!»
При этом, следуя этой логике поведения, мы получаем целый социальный пласт, т.н. «управленцев», которые не то, что не нужны, они становятся «управленческим планктоном, гниющим на теле едва живой экономики страны». Мало того, что эти управленцы «парализованы» сами, более того - они тормозят любую активность вокруг себя. Такое «правильное» поведение распространяется на все общественные процессы и в результате мы получаем очень парадоксальный результат.
В чем ирония этого результата? Люди становятся все больше похожими на роботов с присущими им недостатками, а роботы становятся все привлекательнее в качестве замены людей как рабочей силы. Примечательно, но это касается не столько уже простых повторяющихся операций, сколько начинает распространяться на сферу управления.
Именно умение принимать оптимальные для системы в целом решения - это достаточное условие существования искусственного интеллекта. Вероятность коррупционного поведения робота на порядки ниже, чем у человека - поэтому этот вариант гораздо привлекательнее для системы в целом, т.е. общества.
[1] Гаражной - называют теневой сектор, который не оформлен юридически, в первую очередь, чтобы не платить налоги.
[2] В данное время основной информационный ресурс на рынке труда РФ.(Продолжение следует)
[1] Гаражной - называют теневой сектор, который не оформлен юридически, в первую очередь, чтобы не платить налоги.
[2] В данное время основной информационный ресурс на рынке труда РФ.
Забавно, неправда ли? Но это только на первый взгляд, на самом деле ситуация в управлении нашей страной, регионами, экономикой, отраслями и организациями - очень напоминает лежачего больного, которому отвели условно месяц, а три стадии химиотерапии не дали положительной динамики.
В чем же причина деградации управляемости нашего общества? И может ли при существующих в мире экономических моделях развития наша экономика выйти на путь устойчивого развития?
Начнем с ответа на первый вопрос. Реальная деградация и беспомощность управления достигла рекордных глубин и масштабов, распространилась до самых низов вплоть до малого бизнеса и, смею полагать, только «гаражная» [1] экономика спаслась от этого феномена. Скорее всего, именно потому она и развилась - чтобы уйти от этого «паралича». По оценкам специалистов - это 25% от «белого» ВВП страны [20].
И, что самое интересное, эта тенденция присуща не только нашей стране, это явление захватила весь, т.н. цивилизованный мир или развитые страны.
Первым этот феномен начал системно описывать Сирил Паркинсон в своей книге «Законы Паркинсона». Но в те времена данное явление встречалась только в достаточно развитых странах. Когда развитие доходило до определенного уровня - начинали проявляться «Законы Паркинсона» [17].
Затем, развивая эту тему, отражение данного феномена в корпоративном секторе передовых экономик, типа США, очень по-своему заметил и описал Дж. Кеннет Гелбрейт. Он ввел понятие «Техноструктуры» [3].
Когда весь глобальный мир уже увяз в трясине этого явления окончательно - вышла книга Мойзеса Наима «Конец власти», в которой объясняется, как современные бюрократические системы «связывают руки» и делают беспомощными самых высокопоставленных чиновников [14].
Таким образом, мы можем наблюдать определенную последовательность и степень объективности феномена «паралича управления». Общемировое распространение этого «паралича» говорит о том, что прохождение данного «этапа» развития естественно для человеческого общества.
В чем же причины данного состояния? И как можно управлять этим? Давайте попробуем разобраться.
Очевидно, что одной из главных причин, является сама степень развития институциональной инфраструктуры управления. Правовое регулирование: внешнее и внутрикорпоративное (регламенты, стандарты, правила, инструкции, политики, нормативы и пр.). Развитие (развитость) данного направления очень четко предопределяет пути принятия управленческих решений и очень существенно снижает степень свободы,
Развитость государственного аппарата власти как внешнего регулятора для хозяйствующих субъектов, так и как внутреннего регулятора, если рассматривать государство как некую некоммерческую корпорацию.
Ментальная зрелость традиций и обычаев делового поведения членов социума. Стереотипы поведения, на самом деле, являются скрытым и глубинным ориентиром для принятия тех или иных управленческих решений. Например, ситуации с тарифным регулированием в сфере естественных монополий. Общеизвестно, что в последние годы накалилась социальная обстановка в данном вопросе. Любой губернатор в большинстве регионов не пойдет навстречу монополистам в их жажде наживы при установлении необоснованных тарифов на тепло или воду, при сильном давлении со стороны капитала или лоббировании. Причина только одна - это чревато социальным взрывом на фоне сегодняшнего обнищания населения всей страны и никакие «бенефиты» не перевесят тех рисков, которые могут принести негативные последствия.
Как все это вместе работает на примере корпоративного сектора?
Возьмем абстрактно, случай, когда руководство в отдельно взятой фирме сталкивается с превышением бюджета по результатам объявленного конкурса на поставку какой-либо крупной запасной части для ремонта производственного оборудования. Далее предположим, что эта запчасть импортная (так как отечественная промышленность почти деградировала). И вот мы находимся во временном промежутке, когда мы видим результат конкурса (торговой процедуры), но официально итоги еще не подведены. Результат показывает превышение бюджета на закупку данной запасной части, например, в полтора раза (планировали 6 млн. рублей, а самое дешевое предложение 9 млн. рублей)
Вот тут возникает развилка для управленческого решения. Какие варианты дальнейших действий руководство может рассмотреть? На первый взгляд, их несколько:
Первое, мы можем, отказаться от покупки данного товара. Однако вероятность выхода из строя оборудования (если это планово-профилактический ремонт) очень высока, а если же это случай аварийного ремонта, то уже свершившийся факт. Следовательно, снизятся объемы производства, а далее выручки. Что незамедлительно скажется на финансовом результате фирмы.
Второе, мы можем отложить принятие решения путем завершения конкурса без подведения итогов, а затем заново его организовать. При этом придется потратить время и ресурсы для повторной закупочной процедуры (это безвозвратные потери). И тут необходимо оценить вероятность снижения цен на рынке данного оборудования.
Третье, мы можем покрыть бюджетный дефицит по данной закупке, за счет других направлений затрат периода. Но тут возникает главный вопрос, есть ли у нас резервы по другим статьям? Если таких резервов нет или мы находимся в начале бюджетного периода - то мы о них не можем знать, тогда что же можно решить в таком случае?
Четвертое, принять превышение и зафиксировать условный убыток по данной закупке. Этот вариант не является привлекательным для менеджмента, т.к. он единственный в данном контексте.
Конечно, мы можем попробовать управлять данным процессом системно, если располагать временем:
- пересмотреть технические задания на аналогичные закупки и рассмотреть детально варианты более дешевых запасных частей;
- провести аудит всех затрат и поискать операционные резервы их снижения:
И, тем не менее, в конкретном данном случае руководство компании НИКАК не может повлиять своими решениями на ситуацию, а значит, на внешнюю среду. Вариант один - принять воздействие внешней среды на фирму.
Перенос повышения затратной части на потребителя также не является выходом, т.к. тенденция к сокращению глобального спроса в мировой экономике налицо, что не дает возможности поднимать цены как раньше.
Таким образом, мы можем сделать вывод о том, что современное состояние развития рыночной инфраструктуры вкупе с законодательной средой практически не оставляет вариантов для принятия управленческих решений.
Другой пример - негативное для развития воздействие стереотипов.
Сегодня на рынке труда наблюдается структурный кризис, который не сразу бросается в глаза. С одной стороны, нарастает безработица среди традиционных специалистов и «вчерашних» профессий: розничные продавцы, менеджеры по продажам, учителя, бухгалтера, банковские операторы и пр.
С другой стороны, дефицит среди «новых» профессий и квалифицированных рабочих и специалистов, реально создающих прибавочный продукт (станочники, опытные строители, электрики, сварщики, операторы спецтехники и прочее). А также ценятся эксклюзивные специалисты: программисты, пилоты, хирурги и т.д.
Кризис состоит в том, что действительно профессиональных специалистов и менеджеров в некоторых сферах и отраслях недостаточно или просто нет. В чем возможные причины?
Первое, это «развал» инфраструктуры подготовки (переподготовки) и системы специального образования в РФ после т.н. перестройки 90-х гг.. В результате, была утрачена инфраструктура и упразднен институт наставничества на предприятиях, видимо, вследствие отказа от стратегических приоритетов развития производств. Поэтому сейчас работодатели, выступая в качестве покупателей на рынке труда, ориентируются в своем большинстве на уже готовых опытных специалистов и администраторов (управленцев). Например, объявления на ХэдХантере [2] кишат требованиями специфических навыках: опыт работы с ГОЗ, ВЭД, свободное владение испанским языком, умение слепой печати в 300 знаков в минуту и прочие экзотические навыки и знания. Однако осознание того, что узконаправленные и «узко-прокачанные» специалисты при условии их ценности для работодателя уже, как правило, заняты на своих работах и не мотивированы на переход к другому работодателю без существенной премии. Другими словами, если специалист действительно хорош - то он уже куплен. Зачем «крутому» штучному специалисту менять шило на мыло?
Однако, покупатели на рынке труда упорно игнорируют данный момент и, в конечном счете, оказываются в «ловушке собственных стереотипов». То есть когда они находят и «покупают» крутого специалиста - они зачастую сталкиваются с разочарованиями, т.к. часто неправильно целеполагают (ждут от него слишком многого) или затраты на приобретение (перекупку) ценного кадра оказываются ненамного ниже полученных от его работы результатов для бизнеса. «Премия переманивания» далеко не всегда себя окупает.
Система консервативного отбора на рынке труда работает скорее против эффективности совокупного «работодателя». Так как в приоритет ставится экономия ресурсов на адаптацию работников, а не на их результативность на предыдущих местах работы. При этом, чем выше технологичность процессов, тем сильнее влияние данной «ловушки».
В итоге, мы можем сделать вывод, что с достижением определенной стадии в своем развитии человеческий фактор системно ограничивается и, в конечном счете, упраздняется. Также человеческий фактор в управленческих системах становится более предсказуемым. Люди в бизнесе, словно косяк лососей спешит против течения, слепо следуя внутреннему зову инстинкта.
Максимальная свобода - это когда ты можешь пойти любым путем с неизвестными последствиями. А когда ты стоишь у камня, на котором уже написаны все позитивные и негативные последствия трех путей - это несвобода. С вероятностью в 90% можно судить о том, выборе, который сделает человек.
Другими словами, наличие неопределенности само по себе расширяет свободу действий. А развитие определенности ее сужает!
Так, возьмем для наглядности начало-середину 90-х гг. Вследствие слома старой (советской) институциональной системы степень свободы была запредельной. Однако с конца 90-х - начала «нулевых» мы можем наблюдать этакий «наезд» на «свободный бизнес» в России. Сначала усиление такого «интересного» института (в силу своей кратковременности), как налоговая полиция. Затем повсеместное усиление силовых структур и, уж затем, государственного аппарата. Мы не будем копаться в деталях, но очевидно, что с развитием институтов степень свободы принятия управленческих решений уменьшается, т.н. окно возможностей сужается. Если раньше можно было заниматься преднамеренным банкротством как инструментом ухода от налогов, мошенничеством с НДС, обналичкой и прочими схемами - то в последнее десятилетие это стало «делать», если не невозможно, то гораздо-гораздо дороже. Единственное такое модное явление, как зарубежные оффшоры все еще процветает, но уже в последние два года борьба с этим явлением началась и набирает обороты. Про незыблемость банковской тайны уже давно многие позабыли и скоро позабудут про неприкосновенность частной собственности.
Другой современной особенностью бизнес-инфраструктуры становится развитие новых высоких технологий. Глобальный перевод всех трансакций в электронно-цифровой формат существенно затрудняет весь круг преступлений посредством значительного «опрозрачивания» финансовых потоков. Отмывание денежных средств становится все более проблематичным. Применение Сбербанком технологий «антиблефа» - распознавания мимики в качестве детектора лжи при анализе кредитных заявок - это тоже технологический «прорыв». Возникновение и массовое распространение такого института, как интернет-арбитража меняет привычные практики бизнеса и снижает, в конечном счете, трансакционные издержки. Нарушения деловой этики становятся невыгодными для электронных торговых и бизнес-площадок и очень жестоко, а самое главное, быстро пресекаются.
Таким образом, мы получили внешнюю среду, скорее даже тоталитарного характера, в которой степень свободы принятия решений сводится к знаменитой фразе и комедийного фильма: «Если что-то сделать - то можно ошибиться и сделать что-то не так, а если ничего не делать - тогда и не ошибешься!»
При этом, следуя этой логике поведения, мы получаем целый социальный пласт, т.н. «управленцев», которые не то, что не нужны, они становятся «управленческим планктоном, гниющим на теле едва живой экономики страны». Мало того, что эти управленцы «парализованы» сами, более того - они тормозят любую активность вокруг себя. Такое «правильное» поведение распространяется на все общественные процессы и в результате мы получаем очень парадоксальный результат.
В чем ирония этого результата? Люди становятся все больше похожими на роботов с присущими им недостатками, а роботы становятся все привлекательнее в качестве замены людей как рабочей силы. Примечательно, но это касается не столько уже простых повторяющихся операций, сколько начинает распространяться на сферу управления.
Именно умение принимать оптимальные для системы в целом решения - это достаточное условие существования искусственного интеллекта. Вероятность коррупционного поведения робота на порядки ниже, чем у человека - поэтому этот вариант гораздо привлекательнее для системы в целом, т.е. общества.
[1] Гаражной - называют теневой сектор, который не оформлен юридически, в первую очередь, чтобы не платить налоги.
[2] В данное время основной информационный ресурс на рынке труда РФ.(Продолжение следует)
[1] Гаражной - называют теневой сектор, который не оформлен юридически, в первую очередь, чтобы не платить налоги.
[2] В данное время основной информационный ресурс на рынке труда РФ.