(no subject)
.
В творчество Генриха (Анри) Труайя (Henry Troyat) я влюбилась "с первого взгляда", окончательно и бесповоротно еще лет восемь назад. Тогда мы переехали из Парижа на юг Франции и впервые я записалась в муниципальную местную библиотеку. Прочитав роман Les Semailles et les Moissons , о буржуазной дореволюционной России, я стала покупать все подписанные иго именем книги, попадавшие в мое поле зрения. Все они о России, русских простых и знатных семьях, писателях, царях. Куплено теперь их немало. Далеко не все прочитаны. Им, наверное уже, придется ждать моей пенсии. Но вот совсем недавно, на одном блошином рынке я увидела еще одну, новую для меня книгу - La vie quotidienne en Russie au temps du dernier tsar (Повседневная жизнь в России во времена последнего царя). Очень люблю читать подобные повествования. Некоторые страницы этой книги перекликаются с тематикой моего журнала. Пользуясь затишьем в моей насущной работе, перевела несколько строк, которые вам и предлагаю.
В надежде на снисхождение с вашей стороны за мой совершенно непрофессиональный перевод.
"... Александр Васильевич Зубов вдруг заявил, что не желает более обращаться к своему гостю церемонным словом "месьё". На Руси каждый человек зовется по имени отчеству. То есть Александр Васильевич означает - Александр сын Василия, Татьяна Сергеевна - Татьяна дочь Сергея. ... Подобное ежедневное мнемотехническое упражнение должно быть настолько утомительным, подумал Жан Руссель, как если бы во Франции ему пришлось бы запоминать наизусть адреса и номера телефонов всех его близких и отдаленных знакомых. Александр Васильевич Зубов рассмеялся. Как зовут нашего гостя? Жан. А его отца? Гастон. Значит звать вас отныне Иван* Гастонович.
-Дорогой Иван Гастонович, мы очень рады приветствовать Вас в нашем доме!
Все присутствующие расплылись в улыбке и Иван Гастонович почуствовал себя обрусевшим до мозга костей... Беседа длилась еще несколько мгновений в салоне, обставленном мебелью эпохи Наполеона III, украшеном вечнозелеными растениями и современными картинами в тяжелых позолоченых рамах. Одна из которых, с изображением взбушевавшихся волн, принадлежала кисти знаменитого русского художника Айвазовского. Наконец двери салона открылись и восхитительный запах защекотал ноздри Жана Руссель.
В большой и очень светлой зале был накрыт стол с закусками. Сверкали графины с ледяной водкой, возвышавшимися над неисчислимым количеством блюд. "Охлажденая и малосольная черная икра, филе селедки, соленые огурчики, балык, копченый осетр, молочный поросенок с хреном, отварная семга, пирожки с мясом, капустой, рыбой..." пояснял Александр Васильевич своему гостю.
Изумленный этим изобилием, Иван Гастонович смотрел на подошедших к столу присутсвующих, угощающихся тем или иным лакомым кусочком и запивая каждый из них рюмкой водки.
"Никогда не пейте водки не закусывая чем нибудь, Иван Гастонович", - сказал хозяин дома.
И Иван Гастонович последовал его совету. После каждого изрядного глотока водки горло его воспламенялось, все его внутренности охватывал пожар. Быстро он протягивал руку к закускам, пытаясь усмерить этот огонь ложечкой черной икры. Водка требовала закуски, закуска требовала водки. Рюмка за рюмкой, по телу разливалось тепло и шум в зале стал казаться Ивану Гастоновичу более громким, веселым, легким.
Александр Васильевич посчитал должным ввести в курс дела своего гостя, объяснить ему некоторые детали русской кухни. Его послушать - большинство блюд руской кухни подчиняется религиозному укладу Россиян и временам года. Так, пасха, сочный творожный пирог и кулич, сорт душистой бриоши готовят только к пасхальным праздникам. Блины со сметаной и черной икрой подают к столу в скоромные дни. Летом готовят окрошку - холодный кисло- ароматный суп с кусочками рыбы и колотого льда (ледяной крошкой). Прилет первых ласточек празднуется 9 марта. В этот день пекут жаворонки - булочкив форме птицы с зюмом вместо глаз. Существует множество других блюд, готовят которые круглый год : борщ - капустный суп на мясном бульоне, к которому подают сметану; различные кулебяки с мясом, рисом, рыбой; котлеты по- киевски или котлеты пожарские, пельмени... И это не считая блюд, пришедших из французской кухни, очень почитающиеся в России. Многие российские дома гордятся французкими шефами, состоящими у них на службе. Чаще всего на стол подают ассортимент блюд из русской и французской кухни. " Гастрономичесие записки из Санкт-Петербурга" (Tablettes gastronomique de Saint-Pétersbourg), свидетельствовали тому. Книга анонимного гурмана вышла сотенным тиражом и представляла собой сборник меню всех знатных столов, которые ему довелось посетить за всю свою сознательную жизнь, "с вилкой в руках". Александр Васильевич показал свой экземляр : ужины в Английском клубе, у князя Лобанова, у графа Воронцова, при царском дворе... Шестнадцать столов на два прибора, двести столов на двадцать приборов... Рябчики по русски соседствовали c перепелиными крустадами (пирогс хрустящей корочкой. фр.) с трюфелями из Перигё, волжские cтерляди или растегаи с семгой - рядом с пулярками из Монморанси...
Все лучшие вина были привезены из Франции, но также имелось несколько знаменитых крымских сортов. Шампанское, на удивление знатокам, полагалось подавать не холодным, как во Франции а буквально с мороза, так, чтобы можно было видеть взвесь маленьких сосулек внутри бутылки. Что же касается водки, о-де-ви из зерновых, ее было несколько сортов, от простой белой до перцовки, настояной на жгучем перце. Была еще Зубровка, настояная на душистой траве, лакомстве этого сорта бизона, именующегося на Руси зубр.
По настоянию хозяина дома, Иван Гастонович отпробовал поочередно от трех графинов и глаза его затянула мутная поволока.
Из всех сил стараясь сохранить ясность ума и светлый взгляд, Иван Гастонович спросил у своего собеседника как ел и что пил простой народ. На что в ответ услышал из далека, что пропитание простого люда было намного более скромным. Основу повседневной пищи составляют щи - суп из кислой капусты, каша, борщ, черный хлеб. Летом и зимой предпочтение отдается водке, а также квасу, намного более дешевому напитоку, получаемому посредством брожения ржаного зерна. И, наконец, чай занимет настолько важное место в жизни всех слоев населения, что даже слово "pourboire" происходило от слова чай : "на чай", "чаевые".
В любой русской провинции самовар всегда был душой дома, символом благосостояния комфорта и уюта. Слово самовар слогалось из двух слов : сам, sois-même, и варить, bouillir. Жан Руссель, видевши не раз в ходе своего путешествия самовары в привокзальных буфетах, уже знал, что по всей высоте этих медных, пузатых, сияющих сосудов проходила высокая труба, наполненая расколенными углями. В нижнем основаии трубы находилась решетка и окошко, через которое можно было извлечь сгоревшие угли и пепел. Вода, налитая в самовар, нагревалась благодаря жару этой трубы. Сверху, на короне самовара, возвышался чайник с сильно концентрированным чаем - заваркой. Достаточно было повернуть ручку крана и в любой час дня получить порцию кипятка. Занятная деталь, мужчины предпочитали пить чай из стаканов, а женщины из чашек. Все слои общества подчинялись этому правилу. Стакан помещался в подстаканнк - металическую подставку с ручкой. В богатых домах подстаканники были настоящими произведениями чеканного исскуства по серебру.
Рабочий люд, торговцы, крестьяне сахар клали не в чай, а прямо в рот и, причмокивая и проворно перекатывая кусочек сахара на языке, запивали обжигающей жидкостью. Такая манера чаепития называлась "в прикуску".
Жан Руссель слушал все эти разъяснения и чувствовал, что от обилия выпитого алкоголя и съеденых закусок дыхание его потяжелело. Как будто в тумане, он смутно видел расплывчатые розовые лица. Кто-то протянул ему сигарету (papirossa) с длинным картонным концом. Табак был сладковатого, вочточного вкуса. Дамы тоже курили. Раскаты голосов звучали оглушительно громко. Жан Руссель отяжелевший, с подступающей тошнотой, мечтательно подумал о продолжительном послеобеденном отдыхе в своем гостинечном номере. Но Александр Васильевич дружественно подхватил его под руку. Пришло время садиться за стол...
Убежденный в том, что более не сможет проглотить ни малейшего кусочка, Жан Руссель неожиданно почувствовал прилив аппетита при виде монументального осетра в желе. Два метрдотеля, облаченные в черные пиджаки, галстуки и белые перчатки, бесшумно скользили за спинами сидящих за столом гостей. Их манера обслуживания была истинно европейской... В стаканы лилось вино с берегов Рейна. Говорили о каком-то Чехове, последняя пьеса которого имела огромный успех; о Шаляпине, певце с глубоким низким басом и его сопернике по части поклонниц, необыкновенном теноре Собинове; о знаменитых балеринах Павловой и Кшесинской, которых никак не могли поделить театры Москвы и Санкт-Петербурга. Между двумя столицами явно существовало некое соперничество. По мнению Александра Васильевича Зубова петербужцы упрекали москвичей за их веселый нрав, наивную беспечность, в то время как москвичи ворчали по поводу лжезападной элегантности петербуржцев, их высокомерия и претензий считать себя центром мироздания. " Москва - это старая Россия купцов, ремесленников и артистов, - продолжал Александр Васильевич, - Санкт-Питербург - это новая, неестественная, чопорная, ведомственная Россия. Рано или поздно Государю надлежит вернуться в Москву."
Жан Руссель поддакивал, разрезая котлету по-киевски, начиненную топленым маслом, дымящимся и растекающимся по поверхности тарелки. После десерта - взбитое с шампанским ананасовое желе, украшенное фруктовым маседуаном, господа снова взялись за сигареты. Кофе подавали не в салоне, как это было принято во Франции, а прямо здесь, за столом. ... Ликеры же были интернациональны : коньяк, шартрёз, малиновый, кюммель...
Часы пробили четыре пополудни, когда гости покинули стол. Не в состоянии произнести ни слова, Жан Руссель прислушался к звону всех вместе взятых кремлквских колоколов у себя в желудке. Остальные гости казаллись ему бодрыми и преисполненными счастья. По очереди они подходили к хозяйке дома и в знак благодарности за обильный обед целовали ей ручку. Жан Руссель был несколько удивлен такому обычаю и немного замешкался прежде чем приложился к ручке Татьяны Сергеевны. И, неведея куда его несут ноги, направился в зимний салон. За окнами падал снег, а здесь, в тепле оранжереи буйно росли пальмы и экзотические папоротники.
Это был воскресный день в России. Суббота во Франции. Никто не спешил уходить. По настоянию гостей, Елена села за рояль и запела томный цыганский романс. ..."
Сноски.
* Имя Жан не существует в старом русском календаре
В творчество Генриха (Анри) Труайя (Henry Troyat) я влюбилась "с первого взгляда", окончательно и бесповоротно еще лет восемь назад. Тогда мы переехали из Парижа на юг Франции и впервые я записалась в муниципальную местную библиотеку. Прочитав роман Les Semailles et les Moissons , о буржуазной дореволюционной России, я стала покупать все подписанные иго именем книги, попадавшие в мое поле зрения. Все они о России, русских простых и знатных семьях, писателях, царях. Куплено теперь их немало. Далеко не все прочитаны. Им, наверное уже, придется ждать моей пенсии. Но вот совсем недавно, на одном блошином рынке я увидела еще одну, новую для меня книгу - La vie quotidienne en Russie au temps du dernier tsar (Повседневная жизнь в России во времена последнего царя). Очень люблю читать подобные повествования. Некоторые страницы этой книги перекликаются с тематикой моего журнала. Пользуясь затишьем в моей насущной работе, перевела несколько строк, которые вам и предлагаю.
В надежде на снисхождение с вашей стороны за мой совершенно непрофессиональный перевод.
"... Александр Васильевич Зубов вдруг заявил, что не желает более обращаться к своему гостю церемонным словом "месьё". На Руси каждый человек зовется по имени отчеству. То есть Александр Васильевич означает - Александр сын Василия, Татьяна Сергеевна - Татьяна дочь Сергея. ... Подобное ежедневное мнемотехническое упражнение должно быть настолько утомительным, подумал Жан Руссель, как если бы во Франции ему пришлось бы запоминать наизусть адреса и номера телефонов всех его близких и отдаленных знакомых. Александр Васильевич Зубов рассмеялся. Как зовут нашего гостя? Жан. А его отца? Гастон. Значит звать вас отныне Иван* Гастонович.
-Дорогой Иван Гастонович, мы очень рады приветствовать Вас в нашем доме!
Все присутствующие расплылись в улыбке и Иван Гастонович почуствовал себя обрусевшим до мозга костей... Беседа длилась еще несколько мгновений в салоне, обставленном мебелью эпохи Наполеона III, украшеном вечнозелеными растениями и современными картинами в тяжелых позолоченых рамах. Одна из которых, с изображением взбушевавшихся волн, принадлежала кисти знаменитого русского художника Айвазовского. Наконец двери салона открылись и восхитительный запах защекотал ноздри Жана Руссель.
В большой и очень светлой зале был накрыт стол с закусками. Сверкали графины с ледяной водкой, возвышавшимися над неисчислимым количеством блюд. "Охлажденая и малосольная черная икра, филе селедки, соленые огурчики, балык, копченый осетр, молочный поросенок с хреном, отварная семга, пирожки с мясом, капустой, рыбой..." пояснял Александр Васильевич своему гостю.
Изумленный этим изобилием, Иван Гастонович смотрел на подошедших к столу присутсвующих, угощающихся тем или иным лакомым кусочком и запивая каждый из них рюмкой водки.
"Никогда не пейте водки не закусывая чем нибудь, Иван Гастонович", - сказал хозяин дома.
И Иван Гастонович последовал его совету. После каждого изрядного глотока водки горло его воспламенялось, все его внутренности охватывал пожар. Быстро он протягивал руку к закускам, пытаясь усмерить этот огонь ложечкой черной икры. Водка требовала закуски, закуска требовала водки. Рюмка за рюмкой, по телу разливалось тепло и шум в зале стал казаться Ивану Гастоновичу более громким, веселым, легким.
Александр Васильевич посчитал должным ввести в курс дела своего гостя, объяснить ему некоторые детали русской кухни. Его послушать - большинство блюд руской кухни подчиняется религиозному укладу Россиян и временам года. Так, пасха, сочный творожный пирог и кулич, сорт душистой бриоши готовят только к пасхальным праздникам. Блины со сметаной и черной икрой подают к столу в скоромные дни. Летом готовят окрошку - холодный кисло- ароматный суп с кусочками рыбы и колотого льда (ледяной крошкой). Прилет первых ласточек празднуется 9 марта. В этот день пекут жаворонки - булочкив форме птицы с зюмом вместо глаз. Существует множество других блюд, готовят которые круглый год : борщ - капустный суп на мясном бульоне, к которому подают сметану; различные кулебяки с мясом, рисом, рыбой; котлеты по- киевски или котлеты пожарские, пельмени... И это не считая блюд, пришедших из французской кухни, очень почитающиеся в России. Многие российские дома гордятся французкими шефами, состоящими у них на службе. Чаще всего на стол подают ассортимент блюд из русской и французской кухни. " Гастрономичесие записки из Санкт-Петербурга" (Tablettes gastronomique de Saint-Pétersbourg), свидетельствовали тому. Книга анонимного гурмана вышла сотенным тиражом и представляла собой сборник меню всех знатных столов, которые ему довелось посетить за всю свою сознательную жизнь, "с вилкой в руках". Александр Васильевич показал свой экземляр : ужины в Английском клубе, у князя Лобанова, у графа Воронцова, при царском дворе... Шестнадцать столов на два прибора, двести столов на двадцать приборов... Рябчики по русски соседствовали c перепелиными крустадами (пирогс хрустящей корочкой. фр.) с трюфелями из Перигё, волжские cтерляди или растегаи с семгой - рядом с пулярками из Монморанси...
Все лучшие вина были привезены из Франции, но также имелось несколько знаменитых крымских сортов. Шампанское, на удивление знатокам, полагалось подавать не холодным, как во Франции а буквально с мороза, так, чтобы можно было видеть взвесь маленьких сосулек внутри бутылки. Что же касается водки, о-де-ви из зерновых, ее было несколько сортов, от простой белой до перцовки, настояной на жгучем перце. Была еще Зубровка, настояная на душистой траве, лакомстве этого сорта бизона, именующегося на Руси зубр.
По настоянию хозяина дома, Иван Гастонович отпробовал поочередно от трех графинов и глаза его затянула мутная поволока.
Из всех сил стараясь сохранить ясность ума и светлый взгляд, Иван Гастонович спросил у своего собеседника как ел и что пил простой народ. На что в ответ услышал из далека, что пропитание простого люда было намного более скромным. Основу повседневной пищи составляют щи - суп из кислой капусты, каша, борщ, черный хлеб. Летом и зимой предпочтение отдается водке, а также квасу, намного более дешевому напитоку, получаемому посредством брожения ржаного зерна. И, наконец, чай занимет настолько важное место в жизни всех слоев населения, что даже слово "pourboire" происходило от слова чай : "на чай", "чаевые".
В любой русской провинции самовар всегда был душой дома, символом благосостояния комфорта и уюта. Слово самовар слогалось из двух слов : сам, sois-même, и варить, bouillir. Жан Руссель, видевши не раз в ходе своего путешествия самовары в привокзальных буфетах, уже знал, что по всей высоте этих медных, пузатых, сияющих сосудов проходила высокая труба, наполненая расколенными углями. В нижнем основаии трубы находилась решетка и окошко, через которое можно было извлечь сгоревшие угли и пепел. Вода, налитая в самовар, нагревалась благодаря жару этой трубы. Сверху, на короне самовара, возвышался чайник с сильно концентрированным чаем - заваркой. Достаточно было повернуть ручку крана и в любой час дня получить порцию кипятка. Занятная деталь, мужчины предпочитали пить чай из стаканов, а женщины из чашек. Все слои общества подчинялись этому правилу. Стакан помещался в подстаканнк - металическую подставку с ручкой. В богатых домах подстаканники были настоящими произведениями чеканного исскуства по серебру.
Рабочий люд, торговцы, крестьяне сахар клали не в чай, а прямо в рот и, причмокивая и проворно перекатывая кусочек сахара на языке, запивали обжигающей жидкостью. Такая манера чаепития называлась "в прикуску".
Жан Руссель слушал все эти разъяснения и чувствовал, что от обилия выпитого алкоголя и съеденых закусок дыхание его потяжелело. Как будто в тумане, он смутно видел расплывчатые розовые лица. Кто-то протянул ему сигарету (papirossa) с длинным картонным концом. Табак был сладковатого, вочточного вкуса. Дамы тоже курили. Раскаты голосов звучали оглушительно громко. Жан Руссель отяжелевший, с подступающей тошнотой, мечтательно подумал о продолжительном послеобеденном отдыхе в своем гостинечном номере. Но Александр Васильевич дружественно подхватил его под руку. Пришло время садиться за стол...
Убежденный в том, что более не сможет проглотить ни малейшего кусочка, Жан Руссель неожиданно почувствовал прилив аппетита при виде монументального осетра в желе. Два метрдотеля, облаченные в черные пиджаки, галстуки и белые перчатки, бесшумно скользили за спинами сидящих за столом гостей. Их манера обслуживания была истинно европейской... В стаканы лилось вино с берегов Рейна. Говорили о каком-то Чехове, последняя пьеса которого имела огромный успех; о Шаляпине, певце с глубоким низким басом и его сопернике по части поклонниц, необыкновенном теноре Собинове; о знаменитых балеринах Павловой и Кшесинской, которых никак не могли поделить театры Москвы и Санкт-Петербурга. Между двумя столицами явно существовало некое соперничество. По мнению Александра Васильевича Зубова петербужцы упрекали москвичей за их веселый нрав, наивную беспечность, в то время как москвичи ворчали по поводу лжезападной элегантности петербуржцев, их высокомерия и претензий считать себя центром мироздания. " Москва - это старая Россия купцов, ремесленников и артистов, - продолжал Александр Васильевич, - Санкт-Питербург - это новая, неестественная, чопорная, ведомственная Россия. Рано или поздно Государю надлежит вернуться в Москву."
Жан Руссель поддакивал, разрезая котлету по-киевски, начиненную топленым маслом, дымящимся и растекающимся по поверхности тарелки. После десерта - взбитое с шампанским ананасовое желе, украшенное фруктовым маседуаном, господа снова взялись за сигареты. Кофе подавали не в салоне, как это было принято во Франции, а прямо здесь, за столом. ... Ликеры же были интернациональны : коньяк, шартрёз, малиновый, кюммель...
Часы пробили четыре пополудни, когда гости покинули стол. Не в состоянии произнести ни слова, Жан Руссель прислушался к звону всех вместе взятых кремлквских колоколов у себя в желудке. Остальные гости казаллись ему бодрыми и преисполненными счастья. По очереди они подходили к хозяйке дома и в знак благодарности за обильный обед целовали ей ручку. Жан Руссель был несколько удивлен такому обычаю и немного замешкался прежде чем приложился к ручке Татьяны Сергеевны. И, неведея куда его несут ноги, направился в зимний салон. За окнами падал снег, а здесь, в тепле оранжереи буйно росли пальмы и экзотические папоротники.
Это был воскресный день в России. Суббота во Франции. Никто не спешил уходить. По настоянию гостей, Елена села за рояль и запела томный цыганский романс. ..."
Сноски.
* Имя Жан не существует в старом русском календаре