Священник Сергей Николенко.
Предрасположенность к греху
Химия свободы
Итак, уменьшение свободы. Кажется в конце XIX века было введено очень важное философское понятие «отчуждение». Оно использовалось и Марксом в политэкономии и потом его развивали философы Франкфуртской школы - и неомарксисты, и атеисты. Они исследовали, как под влиянием испорченного общества с испорченными отношениями человек перестает себя ощущать во всей полноте, перестает себя уважать и любить. Или, иначе говоря, искусственно помещает себя в придуманный мир. Человек сам придумывает этот мир, чтобы было легче жить. Чтобы описать это обманывание, в психоанализе стали использовать понятия психологических защит.
Имеется в виду, что это защитные реакции, которые неосознанно формируются еще в детстве, когда у человека нет развитого мировоззрения и он в значительной мере беззащитен. Самая первая защита, от которой приходится освобождаться человеку с зависимым поведением - отрицание. Такая картина мира и «я», в которой зависимое поведение мое или моего близкого (алкогольное, сексогольное, трудогольное) просто не видится. Это картина мира, где есть разные проблемы и неблагополучия, но этой причины нет. И понятно, что, если такая картина есть, свои очень сильные, практически постоянно пребывающие отрицательные чувства человек должен быть способен у себя не ощущать. И человек действительно этому научается. Главные постоянно пребывающие чувства: подавленный гнев, чувство вины, стыд, страх - это всё характерно для поврежденности природы зависимого и созависимого человека.
Нужно сделать отступление. Для чего все же нужна теория химической зависимости? Если знать силу и устойчивость этих механизмов самоотчуждения на мировоззренческом и эмоциональном уровнях из-за самой природы химической зависимости, когда человеку изначально не хватает уверенности в себе, нормального радостного эмоционального фона и прочего, можно понять, что человек в этом не виноват. За болезнь нельзя винить человека. (Можно винить, если он сам виновен в том, что заболел.) Это дает возможность снять дополнительный груз чувства вины и дополнительных переживаний зависимого по поводу этой вымышленной вины. Есть и настоящая его вина, но она станет видна, только если отделить ее чувства вины. Согласие со своим чувством вины прежде всего подпитывает трансцендентальную составляющую греховности, формирует неспособность верить Богу или по крайней мере чрезвычайно затрудняет веру. Если это снять, сказать: «Это болезнь, ты за это ни перед кем не отвечаешь, она не отделяет тебя от Бога», неизвестность, находящаяся в будущем, уже не кажется такой враждебной и беспросветной, есть место для веры как основы мировоззрения, в котором человек может отважиться, осмелиться видеть всё, что происходит с ним и с другими.
Если действовать только в рамках классических трех элементов христианской антропологии (пороки, страсти и одержимость), освободиться от этого довеска, чувства вины, трудно. Концепция не та. Используемые понятия которые мы используем не позволяют этого сделать. Или позволяют, но с гораздо более сомнительным эффектом. Валить всё на одержимость дьяволом? «Дьявол сковал или помрачил сознание, заставил выпить всю бутылку до конца». Такое представление страха не снимает. В примитивных религиях и в народном деревенском христианстве часто видно, что у людей страх перед дьяволом практически гораздо сильнее, чем опасение наказания от доброго Бога. Бог оказывается больше теоретической фигурой, а дьявол - реальной. Гнет страха оказывается непереносимым.
У человека в таком состоянии, когда он находится под властью страхов, стыда и чувства вины, основной мотив в жизни - избежать ситуаций, когда эти чувства становятся непереносимыми. Назовем это негативным или избегающим мышлением.
Химия свободы
Итак, уменьшение свободы. Кажется в конце XIX века было введено очень важное философское понятие «отчуждение». Оно использовалось и Марксом в политэкономии и потом его развивали философы Франкфуртской школы - и неомарксисты, и атеисты. Они исследовали, как под влиянием испорченного общества с испорченными отношениями человек перестает себя ощущать во всей полноте, перестает себя уважать и любить. Или, иначе говоря, искусственно помещает себя в придуманный мир. Человек сам придумывает этот мир, чтобы было легче жить. Чтобы описать это обманывание, в психоанализе стали использовать понятия психологических защит.
Имеется в виду, что это защитные реакции, которые неосознанно формируются еще в детстве, когда у человека нет развитого мировоззрения и он в значительной мере беззащитен. Самая первая защита, от которой приходится освобождаться человеку с зависимым поведением - отрицание. Такая картина мира и «я», в которой зависимое поведение мое или моего близкого (алкогольное, сексогольное, трудогольное) просто не видится. Это картина мира, где есть разные проблемы и неблагополучия, но этой причины нет. И понятно, что, если такая картина есть, свои очень сильные, практически постоянно пребывающие отрицательные чувства человек должен быть способен у себя не ощущать. И человек действительно этому научается. Главные постоянно пребывающие чувства: подавленный гнев, чувство вины, стыд, страх - это всё характерно для поврежденности природы зависимого и созависимого человека.
Нужно сделать отступление. Для чего все же нужна теория химической зависимости? Если знать силу и устойчивость этих механизмов самоотчуждения на мировоззренческом и эмоциональном уровнях из-за самой природы химической зависимости, когда человеку изначально не хватает уверенности в себе, нормального радостного эмоционального фона и прочего, можно понять, что человек в этом не виноват. За болезнь нельзя винить человека. (Можно винить, если он сам виновен в том, что заболел.) Это дает возможность снять дополнительный груз чувства вины и дополнительных переживаний зависимого по поводу этой вымышленной вины. Есть и настоящая его вина, но она станет видна, только если отделить ее чувства вины. Согласие со своим чувством вины прежде всего подпитывает трансцендентальную составляющую греховности, формирует неспособность верить Богу или по крайней мере чрезвычайно затрудняет веру. Если это снять, сказать: «Это болезнь, ты за это ни перед кем не отвечаешь, она не отделяет тебя от Бога», неизвестность, находящаяся в будущем, уже не кажется такой враждебной и беспросветной, есть место для веры как основы мировоззрения, в котором человек может отважиться, осмелиться видеть всё, что происходит с ним и с другими.
Если действовать только в рамках классических трех элементов христианской антропологии (пороки, страсти и одержимость), освободиться от этого довеска, чувства вины, трудно. Концепция не та. Используемые понятия которые мы используем не позволяют этого сделать. Или позволяют, но с гораздо более сомнительным эффектом. Валить всё на одержимость дьяволом? «Дьявол сковал или помрачил сознание, заставил выпить всю бутылку до конца». Такое представление страха не снимает. В примитивных религиях и в народном деревенском христианстве часто видно, что у людей страх перед дьяволом практически гораздо сильнее, чем опасение наказания от доброго Бога. Бог оказывается больше теоретической фигурой, а дьявол - реальной. Гнет страха оказывается непереносимым.
У человека в таком состоянии, когда он находится под властью страхов, стыда и чувства вины, основной мотив в жизни - избежать ситуаций, когда эти чувства становятся непереносимыми. Назовем это негативным или избегающим мышлением.