Горный Алтай, 1988, ч.4: в гостях у маралов
В 50 километрах после поворота Чуйского тракта от Катуни, стоит старинное село Шебалино - центр одноимённого района. Район этот знаменит оленеводством: здесь более десятка хозяйств разводят благородных оленей, в частности, маралов, из рогов которых получают лекарственное средство пантокрин. Одно из таких хозяйств мы и посетили по дороге на юг Алтая, ознакомившись с процессом разведения животных и получения ценного сырья.
Конкретное название маралосовхоза, куда мы нагрянули с экскурсией, теперь установить невозможно - это мог быть Шебалинский в селе Дьектиек или Чергинский в Малой Черге, но все они расположены западнее Шебалина, в урочищах по обеим сторонам дороги районного значения на Верх-Чергу. Небольшой отчёт об экскурсии смотрите под катом.
Студентка Катя жаждала пообщаться с местным населением, и мы предоставили ей такую возможность - пусть спросит, как добраться в совхоз от райцентра:
Молодые отцы указали дорогу, и минут через пять мы уже любовались замечательными пейзажами, которых не увидишь с главной дороги:
Это река Сёма, вид с моста на южные окраины Шебалина сразу после поворота на сельскую дорогу. В левой части кадра заметно, как приток Сёмы прорезал в холме небольшой каньон, пробивая себе путь к устью. А по сторонам дороги, фантастическим цветом желтеют луга:
Сейчас я бы принял эти цветочки за рапс, но это точно не он. Вопрос знатокам: что цветёт на алтайских лугах в начале июля?
Но вот мы уже на территории хозяйства. Визуально, оно ничем не отличается от окружающих пастбищ, разве что огорожено заборчиком, чтобы олени не разбегались:
Олени близко к себе не подпускают, убегая вдаль при малейшем движении. Так что пришлось на время затаиться:
Повсюду валялись свёрнутые секции изгороди, укреплённые каким-то известковым камнем. Он отсвечивал и сильно мешал снимать. Вывернув зум до предела, я подкрался поближе, но всё равно распугал:
В технологии производства ничего хитрого нет. Несмотря на то, что к концу сезона олени свои рога и так сбрасывают, панты срезают по живому, пока они не окостенели. Для этого, местные умельцы смастерили особый панторезный станок. С одного зрелого оленя-рогача снимают до полутора килограммов сырья в год. Срезанные панты сушат в специальных сарайчиках, после чего в лабораторных условиях выделяют спиртовой экстракт. В фармакологии этот препарат применяют как тонизирующее и адаптогенное лекарство, но местное население склонно переоценивать лечебные свойства пантокрина, придавая ему способность резко повышать потенцию. В сушильном сарае, под сенью ветвистых рогов, директор совхоза нам прочитал об этом целую лекцию:
Жизнь богата на сюрпризы. Через четыре года, мне довелось пообщаться с целой делегацией директоров алтайских хозяйств, и не где-нибудь, а в Америке. Это уже были не крепкие советские хозяйственники, а успешные и единоличные владельцы производственных активов. Завоевать новые рынки им, впрочем, не удалось: вся торговля экзотическими препаратами и изделиями за пределами России плотно контролируется китайцами.
Ну а мы, закончив экскурсию, разбили лагерь на берегу какой-то горной речки, и наутро продолжили путь по Чуйскому тракту.
Конкретное название маралосовхоза, куда мы нагрянули с экскурсией, теперь установить невозможно - это мог быть Шебалинский в селе Дьектиек или Чергинский в Малой Черге, но все они расположены западнее Шебалина, в урочищах по обеим сторонам дороги районного значения на Верх-Чергу. Небольшой отчёт об экскурсии смотрите под катом.
Студентка Катя жаждала пообщаться с местным населением, и мы предоставили ей такую возможность - пусть спросит, как добраться в совхоз от райцентра:
Молодые отцы указали дорогу, и минут через пять мы уже любовались замечательными пейзажами, которых не увидишь с главной дороги:
Это река Сёма, вид с моста на южные окраины Шебалина сразу после поворота на сельскую дорогу. В левой части кадра заметно, как приток Сёмы прорезал в холме небольшой каньон, пробивая себе путь к устью. А по сторонам дороги, фантастическим цветом желтеют луга:
Сейчас я бы принял эти цветочки за рапс, но это точно не он. Вопрос знатокам: что цветёт на алтайских лугах в начале июля?
Но вот мы уже на территории хозяйства. Визуально, оно ничем не отличается от окружающих пастбищ, разве что огорожено заборчиком, чтобы олени не разбегались:
Олени близко к себе не подпускают, убегая вдаль при малейшем движении. Так что пришлось на время затаиться:
Повсюду валялись свёрнутые секции изгороди, укреплённые каким-то известковым камнем. Он отсвечивал и сильно мешал снимать. Вывернув зум до предела, я подкрался поближе, но всё равно распугал:
В технологии производства ничего хитрого нет. Несмотря на то, что к концу сезона олени свои рога и так сбрасывают, панты срезают по живому, пока они не окостенели. Для этого, местные умельцы смастерили особый панторезный станок. С одного зрелого оленя-рогача снимают до полутора килограммов сырья в год. Срезанные панты сушат в специальных сарайчиках, после чего в лабораторных условиях выделяют спиртовой экстракт. В фармакологии этот препарат применяют как тонизирующее и адаптогенное лекарство, но местное население склонно переоценивать лечебные свойства пантокрина, придавая ему способность резко повышать потенцию. В сушильном сарае, под сенью ветвистых рогов, директор совхоза нам прочитал об этом целую лекцию:
Жизнь богата на сюрпризы. Через четыре года, мне довелось пообщаться с целой делегацией директоров алтайских хозяйств, и не где-нибудь, а в Америке. Это уже были не крепкие советские хозяйственники, а успешные и единоличные владельцы производственных активов. Завоевать новые рынки им, впрочем, не удалось: вся торговля экзотическими препаратами и изделиями за пределами России плотно контролируется китайцами.
Ну а мы, закончив экскурсию, разбили лагерь на берегу какой-то горной речки, и наутро продолжили путь по Чуйскому тракту.