Зангезур, 1986
Второй частью веломаршрута по Армении стало знакомство с её гористой южной частью, часто называемой Зангезуром. Ландшафты и обычаи этого края были, прямо скажем, непривычны для обычного московского туриста:
Добирался туда я долго и сложно - почти три дня, хотя Ереван даже не включал в план поездки, поскольку тремя годами ранее детальнейшим образом изучил город в рамках студенческой экспедиции. Не помню, где и чем я пообедал, но специфики армянской кухни мой желудок не выдержал уже на второй день. Тяжёлое отравление чуть не положило конец путешествию - передвигаться самостоятельно я уже не мог. Чтобы не вылететь из графика, дневной этап я продолжил поездкой на пригородном автобусе, и на гору Арарат, коньячную долину и атомную станцию смотрел из окна. В результате, оба дня, отведённых по плану для отдыха, бездарно провалялся на койке муниципальной гостиницы райцентра Арарат, а на третий, ещё шатаясь от слабости, попытался продожить маршрут.
Всего полчаса мне потребовалось, чтобы доехать до пограничного посёлка Ерасх - расстояния в Армении маленькие. Плодородная долина в своей южной части постепенно выклинивается, уступая место пустынному нагорью:
Административная граница Армении с Нахичеванской АССР выглядела, как государственная: блок-пост, закрытый шлагбаум, суровые пограничники и полное отсутствие траффика. Хорошо, что мне надо было не туда, а в горы на восток. Но какие горы, когда нет сил двигаться даже по равнине? Попросился в кузов проходящего мимо грузовика. Молодой шофёр ехал с девушкой, поэтому никуда не торопился. Доехав до единственной в регионе реки Арпи, на её тенистом берегу сделали привал на два часа - купались, ели арбуз. К вечеру добрались до посёлка Ехегнадзор, и добрый парень пригласил к себе в дом. Никто из его родни даже не говорил по-русски, но отнеслись как к дорогому гостю - угостили ужином, постелили на веранде. На следующее утро я уже почти пришёл в норму и продолжил велопробег.
А дорога сразу пошла в горы - через Малый Кавказский хребет. Долина Арпи постепенно превращается в ущелье:
После города Вайк (бывший Азизбеков), открываются необычные виды на группу древних вулканов Дар-Алагес. Кстати, обратите внимание на пирамидальные скалы-останцы с правой стороны:
В окрестностях вулканической гряды наблюдаем совершенно лунный ландшафт:
Ни одного деревца или хотя бы куста, только мелкие колючки. Зато геологам очевидное раздолье:
Малый Кавказский хребет в Южной Армении - регион не только нетуристический, но и слабо изученный. Вот один из моих слайдов подписан "Кочпекский перевал", а гугль такого места даже не знает. Тем не менее, наряду с обычным способом, этот перевал преодолевали и традиционным, причём, на редкость аутентичные персонажи:
Через пару часов дорога привела к большому естественному котловану, в котором разместился довольно крупный город. Горис (23 тыс. жит.) - город по армянским меркам совсем новый; он был основан в 1876 году как центр Зангезурского уезда. В нём нет памятников старины и заметных городских доминант, но панорама, открывающаяся прямо с шоссе при подъезде к городу всё равно хороша. Смотрим с западного склона на новые районы в северной части города:
Хорошо видно, что уличная сеть имеет правильную прямоугольную планировку, и домов выше пяти этажей не строится из-за сейсмоопасности. Практически все здания построены из местного базальта и туфа коричнево-серого цвета. А наш предстоящий путь виден километров на двадцать:
Пересечём город транзитом и посмотрим на него с обратной стороны. Оттуда заметна главная природная достопримечательность Гориса - каменный лес из останцовых скал. В результате долгого процесса выветривания вулканических пород образовалась целая роща из гранитных столбов, колонн и пирамидок, а под ними - лабиринт пещер, которые местные жители издавна приспосабливали для жилища и хозяйственных нужд. Бывалым путешественникам такой пейзаж напомнит турецкую Каппадокию:
Недалеко от Гориса, на краю этого сурового нагорья, стоят древние (12-го века) армянские сёла - Хндзореск и Тех. Через последнее прошла дорога, поэтому пещерный город предстаёт во всей своей красе прямо с трассы:
Пещеры, располагавшиеся многоярусными рядами, служили средневековым армянам и жильём, и укрытием от врагов - ко входу во многие из них было не так просто добраться. Под землёй пещеры образуют настоящие лабиринты из залов, ходов, ниш, арок, лестниц и гротов. Помещения использовались многофункционально - от спальных комнат до винокурен. Пещеры были обитаемыми вплоть до 1950-х, и вероятно, используются до сих пор (например, как погреба или даже гаражи):
Сразу за селом нагорье обрывается в узкую и глубокую долину реки Акера, за которой возвышается уже Нагорный Карабах (на ближнем плане - коричневый Зангезур, на дальнем - голубоватый Карабах, а разделяющий их каньон пока не видно):
Долину фотографируем отдельно, примерно с середины склона. Её общий вид невероятно причудлив; картинку дополняют произвольно огороженные участки частного сектора:
В 1992 году, в результате победы карабахских армян в войне и последующей консолидации территорий, этот стратегически ключевой, лежащий между двумя армянскими землями, Лачинский коридор будет присоединён к НКР, а нелояльные жители - выселены. Но во время моей поездки, Лачинский район пока ещё входил в состав Азербайджанской ССР, а проживали в нём вообще не имевшие отношения к конфликту курды.
Моё короткое пребывание в Лачине получилось довольно забавным. Спустившись по крутому серпантину, я выехал на главную площадь и просто спешился, присматривая место, где бы пообедать. Однако, для сонного в летнюю жару городка мой приезд стал мегасобытием, и вокруг мгновенно собралась толпа зевак. В мозгу мелькнула цитата из Двенадцати стульев: "Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами". Но вместо этого, из толпы выступил солидного вида курд и стал экзаменовать по другому автору: "Расула Гамзатова знаешь?" Мне с детства не давались стихи наизусть, и я бы вряд ли смог процитировать что-либо длиннее двух строк даже из Пушкина, не то что из Гамзатова, но мой визави вполне удовлетворился устным заверением, что Гамзатов - великий поэт. Под одобрительный гул местной публики, хозяин города повёл меня в свой ресторан и повелел жене и дочери подать на стол почётному гостю "всё, что его душа пожелает". Заведение я разорять не стал, и отобедал стандартно (без устриц и шампанского), а хозяин на прощание долго хвалил, что я высоко ценю "их народного поэта". Позже я не раз слышал подобную формулировку и от азербайджанцев, так что с тех пор считаю Гамзатова не только сыном аварского народа.
Очень скоро я наглядно уяснил, что в велопоходе по горным дорогам рациональнее обедать на перевалах, а не в долинах. "Дорога жизни" в Нагорный Карабах отличалась подъёмами, крутизна которых оставляла далеко позади все уже пройденные к тому моменту кавказские хребты. На третьем таком тягуне я совершенно выбился из сил, и понял, что даже пешком мне эти горы не осилить. Судя по последнему в этой серии снимку, я продвинулся вглубь Карабаха лишь на десятую часть пути до его столицы:
Викимапия мне подсказывает, что это село Аллахкулулар. Интересно, что в Карабахе азербайджанские поселения располагались на вершинах гор, а армянские занимали низины.
Своим ходом в Степанакерт я бы до наступления темноты не добрался, но, к счастью, меня вскоре подобрал какой-то уазик. Ехать было страшно, т.к. все, включая водителя, громко спорили о политике, дружно прикладываясь к фляжке с чачей, но весёлый вояж завершился благополучно.
Вообще, армянский народ мне понравился своим единодушием. Вечером, выйдя погулять в центральный парк Степанакерта, я обнаружил там тысячную толпу. Но это был не очередной политический митинг, просто население города вышло поболеть за шахматиста Гарри Каспарова (армянина по матери), который как раз в то время (август 1986) сражался за титул чемпиона мира в Третьем матче с Анатолием Карповым. В летнем амфитеатре висела большая демонстрационная доска, а некто по телефону передавал ход партии. Я думаю, лишь ничтожная часть из всех собравшихся хоть сколько-нибудь разбиралась в шахматах, но все переживали не меньше футбольных фанатов и не расходились до конца 5-часовой партии. Мне как шахматисту было отрадно видеть такой массовый интерес к любимой игре, пусть и вызванный совсем не шахматными причинами.
Наутро пора было двигаться дальше. Рассудив, что 400 километров до Баку по жаркой безводной степи я не осилю, поехал автобусом с пересадкой в Агдаме - городе, которого всего через шесть лет не станет. Грядущая война уже витала в воздухе.
Добирался туда я долго и сложно - почти три дня, хотя Ереван даже не включал в план поездки, поскольку тремя годами ранее детальнейшим образом изучил город в рамках студенческой экспедиции. Не помню, где и чем я пообедал, но специфики армянской кухни мой желудок не выдержал уже на второй день. Тяжёлое отравление чуть не положило конец путешествию - передвигаться самостоятельно я уже не мог. Чтобы не вылететь из графика, дневной этап я продолжил поездкой на пригородном автобусе, и на гору Арарат, коньячную долину и атомную станцию смотрел из окна. В результате, оба дня, отведённых по плану для отдыха, бездарно провалялся на койке муниципальной гостиницы райцентра Арарат, а на третий, ещё шатаясь от слабости, попытался продожить маршрут.
Всего полчаса мне потребовалось, чтобы доехать до пограничного посёлка Ерасх - расстояния в Армении маленькие. Плодородная долина в своей южной части постепенно выклинивается, уступая место пустынному нагорью:
Административная граница Армении с Нахичеванской АССР выглядела, как государственная: блок-пост, закрытый шлагбаум, суровые пограничники и полное отсутствие траффика. Хорошо, что мне надо было не туда, а в горы на восток. Но какие горы, когда нет сил двигаться даже по равнине? Попросился в кузов проходящего мимо грузовика. Молодой шофёр ехал с девушкой, поэтому никуда не торопился. Доехав до единственной в регионе реки Арпи, на её тенистом берегу сделали привал на два часа - купались, ели арбуз. К вечеру добрались до посёлка Ехегнадзор, и добрый парень пригласил к себе в дом. Никто из его родни даже не говорил по-русски, но отнеслись как к дорогому гостю - угостили ужином, постелили на веранде. На следующее утро я уже почти пришёл в норму и продолжил велопробег.
А дорога сразу пошла в горы - через Малый Кавказский хребет. Долина Арпи постепенно превращается в ущелье:
После города Вайк (бывший Азизбеков), открываются необычные виды на группу древних вулканов Дар-Алагес. Кстати, обратите внимание на пирамидальные скалы-останцы с правой стороны:
В окрестностях вулканической гряды наблюдаем совершенно лунный ландшафт:
Ни одного деревца или хотя бы куста, только мелкие колючки. Зато геологам очевидное раздолье:
Малый Кавказский хребет в Южной Армении - регион не только нетуристический, но и слабо изученный. Вот один из моих слайдов подписан "Кочпекский перевал", а гугль такого места даже не знает. Тем не менее, наряду с обычным способом, этот перевал преодолевали и традиционным, причём, на редкость аутентичные персонажи:
Через пару часов дорога привела к большому естественному котловану, в котором разместился довольно крупный город. Горис (23 тыс. жит.) - город по армянским меркам совсем новый; он был основан в 1876 году как центр Зангезурского уезда. В нём нет памятников старины и заметных городских доминант, но панорама, открывающаяся прямо с шоссе при подъезде к городу всё равно хороша. Смотрим с западного склона на новые районы в северной части города:
Хорошо видно, что уличная сеть имеет правильную прямоугольную планировку, и домов выше пяти этажей не строится из-за сейсмоопасности. Практически все здания построены из местного базальта и туфа коричнево-серого цвета. А наш предстоящий путь виден километров на двадцать:
Пересечём город транзитом и посмотрим на него с обратной стороны. Оттуда заметна главная природная достопримечательность Гориса - каменный лес из останцовых скал. В результате долгого процесса выветривания вулканических пород образовалась целая роща из гранитных столбов, колонн и пирамидок, а под ними - лабиринт пещер, которые местные жители издавна приспосабливали для жилища и хозяйственных нужд. Бывалым путешественникам такой пейзаж напомнит турецкую Каппадокию:
Недалеко от Гориса, на краю этого сурового нагорья, стоят древние (12-го века) армянские сёла - Хндзореск и Тех. Через последнее прошла дорога, поэтому пещерный город предстаёт во всей своей красе прямо с трассы:
Пещеры, располагавшиеся многоярусными рядами, служили средневековым армянам и жильём, и укрытием от врагов - ко входу во многие из них было не так просто добраться. Под землёй пещеры образуют настоящие лабиринты из залов, ходов, ниш, арок, лестниц и гротов. Помещения использовались многофункционально - от спальных комнат до винокурен. Пещеры были обитаемыми вплоть до 1950-х, и вероятно, используются до сих пор (например, как погреба или даже гаражи):
Сразу за селом нагорье обрывается в узкую и глубокую долину реки Акера, за которой возвышается уже Нагорный Карабах (на ближнем плане - коричневый Зангезур, на дальнем - голубоватый Карабах, а разделяющий их каньон пока не видно):
Долину фотографируем отдельно, примерно с середины склона. Её общий вид невероятно причудлив; картинку дополняют произвольно огороженные участки частного сектора:
В 1992 году, в результате победы карабахских армян в войне и последующей консолидации территорий, этот стратегически ключевой, лежащий между двумя армянскими землями, Лачинский коридор будет присоединён к НКР, а нелояльные жители - выселены. Но во время моей поездки, Лачинский район пока ещё входил в состав Азербайджанской ССР, а проживали в нём вообще не имевшие отношения к конфликту курды.
Моё короткое пребывание в Лачине получилось довольно забавным. Спустившись по крутому серпантину, я выехал на главную площадь и просто спешился, присматривая место, где бы пообедать. Однако, для сонного в летнюю жару городка мой приезд стал мегасобытием, и вокруг мгновенно собралась толпа зевак. В мозгу мелькнула цитата из Двенадцати стульев: "Здесь Паша Эмильевич, обладавший сверхъестественным чутьем, понял, что сейчас его будут бить, может быть, даже ногами". Но вместо этого, из толпы выступил солидного вида курд и стал экзаменовать по другому автору: "Расула Гамзатова знаешь?" Мне с детства не давались стихи наизусть, и я бы вряд ли смог процитировать что-либо длиннее двух строк даже из Пушкина, не то что из Гамзатова, но мой визави вполне удовлетворился устным заверением, что Гамзатов - великий поэт. Под одобрительный гул местной публики, хозяин города повёл меня в свой ресторан и повелел жене и дочери подать на стол почётному гостю "всё, что его душа пожелает". Заведение я разорять не стал, и отобедал стандартно (без устриц и шампанского), а хозяин на прощание долго хвалил, что я высоко ценю "их народного поэта". Позже я не раз слышал подобную формулировку и от азербайджанцев, так что с тех пор считаю Гамзатова не только сыном аварского народа.
Очень скоро я наглядно уяснил, что в велопоходе по горным дорогам рациональнее обедать на перевалах, а не в долинах. "Дорога жизни" в Нагорный Карабах отличалась подъёмами, крутизна которых оставляла далеко позади все уже пройденные к тому моменту кавказские хребты. На третьем таком тягуне я совершенно выбился из сил, и понял, что даже пешком мне эти горы не осилить. Судя по последнему в этой серии снимку, я продвинулся вглубь Карабаха лишь на десятую часть пути до его столицы:
Викимапия мне подсказывает, что это село Аллахкулулар. Интересно, что в Карабахе азербайджанские поселения располагались на вершинах гор, а армянские занимали низины.
Своим ходом в Степанакерт я бы до наступления темноты не добрался, но, к счастью, меня вскоре подобрал какой-то уазик. Ехать было страшно, т.к. все, включая водителя, громко спорили о политике, дружно прикладываясь к фляжке с чачей, но весёлый вояж завершился благополучно.
Вообще, армянский народ мне понравился своим единодушием. Вечером, выйдя погулять в центральный парк Степанакерта, я обнаружил там тысячную толпу. Но это был не очередной политический митинг, просто население города вышло поболеть за шахматиста Гарри Каспарова (армянина по матери), который как раз в то время (август 1986) сражался за титул чемпиона мира в Третьем матче с Анатолием Карповым. В летнем амфитеатре висела большая демонстрационная доска, а некто по телефону передавал ход партии. Я думаю, лишь ничтожная часть из всех собравшихся хоть сколько-нибудь разбиралась в шахматах, но все переживали не меньше футбольных фанатов и не расходились до конца 5-часовой партии. Мне как шахматисту было отрадно видеть такой массовый интерес к любимой игре, пусть и вызванный совсем не шахматными причинами.
Наутро пора было двигаться дальше. Рассудив, что 400 километров до Баку по жаркой безводной степи я не осилю, поехал автобусом с пересадкой в Агдаме - городе, которого всего через шесть лет не станет. Грядущая война уже витала в воздухе.