"Сказка сказок"
По просьбе iampolsk.
Этот фильм отзывается в нас не только любовью, благодарностью и болью драгоценных примет времени, пережитого нашим народом, но и той причастностью к вечности, которую в состоянии испытать каждый, кто делает усилие припомнить детство.
Уже в самом названии "Сказка сказок" как перифразе "Песни песней" сквозит эта "детская вечность". Достоевский, говоривший, что "нет драгоценнее воспоминаний у человека, как от первого детства его в доме родительском" ("Братья Карамазовы"), припоминает с двухлетнего возраста "пролетевшего насквозь через купол" голубка, подаренного Аркадию в "Подростке". Говоря о "Сказке сказок" вспоминается другой евангельский символ - фаворский свет, которому поэт находит место в триаде: Преображение - творчество - чудотворство. Трижды этот свет, заставивший учеников "пасть на лица свои" от страха, приближается к зрителю (приближается мучительно страшно - чуть отступая и усиливаясь в интенсивности): два раза сквозь открытую дверь, ведущую неизменно в коммунально-сказочное детство со стиркой в тазу, плачущим ребёнком, белым бычком, отцом семейства, вынужденным превращаться из творца в рыбака, бедного героя собственной сказки. Второй раз между затиханием света и входом волчка в дверь есть небольшая пауза - видимо, это уже позднее детство, ведь странник проходит мимо, покидая дом навеки. И последний раз свет исходит от рукописи, буквально становящейся запелёнутым ребёнком, и рукопись эта, похищенная Волчком, ему так необходима, - чтобы продлить своё бытие в ней, содержащей "Сказку сказок".
Чем выше искусство тем меньше слов оно требует, сводя в пределе наши усилия сказать о нём к "полной немоте", но чувство благодарности, особенно благодарности к современнику, заставляет говорить. Мы знаем, что промчавшиеся составы, увлекшие за собою осенние листья, сбои пластинки с танго, щелчками фотозатвора запечатлевшие разлуку навеки, салют Победы, гранёный стакан, мальчик с яблоком на зимнем московском бульваре и его мама в вязаной шапке, стая, взлетевшая над Москвой, - всё это становится кровью человечества, как и мадонна, кормящая младенца, перед которой застыл Волчок, как музыка Баха и Моцарта, сопровождающая "Сказку сказок". Дальнейшее - молчанье.
Этот фильм отзывается в нас не только любовью, благодарностью и болью драгоценных примет времени, пережитого нашим народом, но и той причастностью к вечности, которую в состоянии испытать каждый, кто делает усилие припомнить детство.
Уже в самом названии "Сказка сказок" как перифразе "Песни песней" сквозит эта "детская вечность". Достоевский, говоривший, что "нет драгоценнее воспоминаний у человека, как от первого детства его в доме родительском" ("Братья Карамазовы"), припоминает с двухлетнего возраста "пролетевшего насквозь через купол" голубка, подаренного Аркадию в "Подростке". Говоря о "Сказке сказок" вспоминается другой евангельский символ - фаворский свет, которому поэт находит место в триаде: Преображение - творчество - чудотворство. Трижды этот свет, заставивший учеников "пасть на лица свои" от страха, приближается к зрителю (приближается мучительно страшно - чуть отступая и усиливаясь в интенсивности): два раза сквозь открытую дверь, ведущую неизменно в коммунально-сказочное детство со стиркой в тазу, плачущим ребёнком, белым бычком, отцом семейства, вынужденным превращаться из творца в рыбака, бедного героя собственной сказки. Второй раз между затиханием света и входом волчка в дверь есть небольшая пауза - видимо, это уже позднее детство, ведь странник проходит мимо, покидая дом навеки. И последний раз свет исходит от рукописи, буквально становящейся запелёнутым ребёнком, и рукопись эта, похищенная Волчком, ему так необходима, - чтобы продлить своё бытие в ней, содержащей "Сказку сказок".
Чем выше искусство тем меньше слов оно требует, сводя в пределе наши усилия сказать о нём к "полной немоте", но чувство благодарности, особенно благодарности к современнику, заставляет говорить. Мы знаем, что промчавшиеся составы, увлекшие за собою осенние листья, сбои пластинки с танго, щелчками фотозатвора запечатлевшие разлуку навеки, салют Победы, гранёный стакан, мальчик с яблоком на зимнем московском бульваре и его мама в вязаной шапке, стая, взлетевшая над Москвой, - всё это становится кровью человечества, как и мадонна, кормящая младенца, перед которой застыл Волчок, как музыка Баха и Моцарта, сопровождающая "Сказку сказок". Дальнейшее - молчанье.