August 23 - Путешествие, день 6-й
пожалуй, это был наиболее щадящий из всех дней, что мы провели в Йеллоустоуне. так как накануне мы выжали всё, что могли из времени и возможностей, то решили съездить поглядеть на красивые разноцветные горячие родники и доехать до окаменевшего дерева.
родники мы выбрали по пути к дереву самые горячие во всём парке. они лежали на пути к дереву, и мы там ещё не бывали, вот и поехали. называется это место "Бассейн Норриса" (Norris Basin ), и выглядит беглым взглядом примерно так (http://andreev.org/albums/Yellowstone/56YS/56YS.html). расположено это логово жары у северо-восточной границы Йеллоустоунской кальдеры - ну да, вулкан, а вы что себе думали?!
один из главных аттракционов Норриса - самый высокий на сегодняшний день гейзер, "Параход" или попросту Steamboat. он для нас попыхтел и побрасался кипятком, как полагается, но не поразил никаким рекордом. подивившись чуду, мы спустились вниз, на больший из представленных маршрутов и начали обход с Изумрудного родника (http://www.andreev.org/albums/Yellowstone/55YS/55YS.html ) . Натек, кстати, завис у однго из родников, хотел нюхать эту сереводородную амброзию и всё тут. какие только названия нам не встретились: от Озерца Конгресса и Молочного колодца до Родника Зелёного Дракона.
на середина пути младшее дитя открыло нам, что его силы, как и терпение иссякли. я посадила его на плечи, проходящие дяденьки шутили, что он меня "заловил". уж заловил - на выходе с деревянных помостков я спустила младенца, и он уже топал, держа меня за верёвочку от свитера, будто слонёнонк, цепляющийся хоботом за мамин хвостик.
между родниками и деревом мы сделали ланч, заехав к радости отпрысков в кафе, у "Мамонтовых террас". там живёт стадо вапити, тех самых, рогатых, но в полдень их нигде не найти, - уходят в тень. в кафе мы надписали открытки "друзьям и знакомым Кролика", которые бросили в ящик в городке, по возвращению в лагерь.
"окаменевшее", или, правильнее "окаменелое" (потому что неодушевлённое?) по-английски звучит как "petrified", и часто играет в предложениях, выражающих ужас, неожиданный стресс одушевлёных существ. в Йеллоустоуне, как и во многих районах Скалистых гор, часты пожары. более того, пожары, как я узнала, являются неотъемлимой частью леса. огонь не только убирает старые деревья, но и прорежает общее заселение лесное, обновляет место. у хвойных есть, оказывается, специальные шишки, вернее, семена. эти семена - НЗ, то, что называется "на всякий пожарный случай". обычные семена выжигаются пожаром, а этот НЗ раскрывается в исключительных случаях, например при слишком высокой температуре, как в огне. после огня эти семена разносятся ветром и лес засевается заново. в лесах Национальных парков есть такое понятие, как "prescribed fire", то есть, пожар по предписанию, "по рецепту".
в лесистых областях Запада нередко можно увидеть вскинутые остовы сгорeвших дереьвев понад новым, изумрудным лесом. иногда можно встретить таблички "лес естественным образом был посеян пожаром такого-то года". Йеллоустоун полон таких сгоревших изломаных напоминаний о пожарах, возвышающихся над новыми лесами. возвращаясь из Долины Ламара, мы увидели указатель "к окаменевшему дереву", я спросила у мужа что бы это могло значить - "их тут сотни таких, *застывших в ужасе*", на что муж ответил, что это не фигура речи, а именно окаменелое дерево. обычно это происходит под землёй, но чудо природы йеллоустоунской в том, что несколько деревьев - а есть ещё и отдельно стоящий лесок - окаменели от ужаса наяву, в периоды извержений вулканов. отдельные деревья устояли пожару вулканическому, и иx "заживо замариновало", сперва одним извержением, после следующим, и так по списку.
спустя миллионы лет, туристы сочли необходимым приобщиться к славе этих деревьев, и одно из двух, находящихся в черте Парка, буквально по кусочкам разобрали по своим карманцам.
одинокое окаменелое дерево ныне - узник любопытства, недотрога и отшельник.
поглядев на Дерево и потомившись, что невозможно до него дотронуться, мы поехали ...купаться! именно так: плескаться и нырять!
к Дереву мы, кстати, ехали по, практически, "тропинке", отходящей от шоссе, односторонней, пыльной. она лежит примерно так, как проходила тропа индейцев, сотни лет трепавшей её края, охотясь на бизонов. крепкие же у них были "онучи" или пятки, - от ветра-то они укрывались за валунами и "шипами" каменными, но вот ходить по этим камням в пыли и не отрастить крыльев - надо было быть очень крепкой породы людской.
Firehole Falls - это продолжение поздемного источника реки, откуда она вытекает значительно теплее того, где народ плещется. плавать там можно, но недолго: течение достаточно быстрое, пару-тройку "саженок" - и ты уже у каменого среза первых водопадов. муж сперва плескался с младшим, пока я чуть поплавала. потом малый грел пятую точку на тёплых камнях, я согревала его спинку полотенцем, когда Ёлка решила плыть за папаней, подавшимся именно к источнику в скалах. она немного проплыла/прошла по дну, а потом попала в струю, и её понесло немного. я смотрела не отрываясь, и ещё секунда-другая, прыгнула бы за ней, благо малый сидел плотно и камень, на котором он сидел, был широкий и низкий. дочь пару раз пискнула "Help!" потом встретилась со мной глазами, и я ей обеими руками "закричала", чтобы она гребла на меня. Эля собрала волю и мозги в кучку и очень быстро заработала всеми конечностями. выплыла быстренько, за ней уже плыл муж, а когда взялась за корягу, ступив ногой на дно, побелела от страха, и я уже к ней подошла, чтобы дать руку. она очень быстро замёрзла, пришлось растереть и крепко обнять. потом отошла, повеселела, пошла опять в воду.
в машине посыпались на нас вопросы о том, правильно ли она поступила, и могла ли погибнуть. о боги! нет, конечно же именно она не могла: толпа народу и мы аки два коршуна глядим на собственное дитя. но урок некой опасности всё же Элечка получила, хоть и справилась отлично с трудностями.
вдоль дороги гулял огромный бизон, скорее всего, шёл на ночлег, после вечерноего умывания. муж сказал, что, мол "короова в русской ушанке", - я добавила "с бородой"!
приехали в лагерь, собрались немного, раскидав по чемоданам отдельно грязное, отдельно чистое, и пошли с лёгкой совестью на ранний ужин.
