Плоты, течение реки, Язык, радикальная целостность
В школьном детстве у меня был такой случай, на контрольной по математике в третьем или четвертом классе. Мы тогда проходили скорость, расстояния, и все задачи были простыми-если скорость этого поезда 100 километров в час, за сколько он доедет от города А до города Б, если между городами 300 километров? Что-то такое. И вот на контрольной была задачка, которая звучала приблизительно так: Скорость течения реки 5 километров в час на участке между А и Б, и 7 километров на этом участке между Б и В. Два плота плывут по реке, через сколько они окажутся там, где им нужно. Я обычно контрольные того уровня делала два варианта за 15 минут, а тут сидела, чуть не плакала, может даже плакала. Не могла соединенить плоты с течением реки. Да, течение реки пять километров в час, но при чем здесь fucking плоты? Я помню свое отчаяние: плоты, река, еще раз и еще раз перечитываю условия задачи и не понимаю. И уже в конце урока я попросила помощи у учительницы моей Валентины Иосифовны, и она свела реку с ее течением и эти многострадальные плоты в одно целое. И это такое простое «ааа!!!», но пока этой связи не поймешь, задачка не имела смысла.
Какое-то такое похожее соединение плотов с течением реки произошло у меня недавно, когда я наткнулась на книгу Radical Wholeness by Philip Shepherd (на американском audible она включена в подписку, кстати). Эта книга по многим причинам классная, из тех книг, когда в каждом абзаце новые горизонты и очень хорошо написана. Но кусочек, который соединил плоты с течением реки, он был про органы чувств (про ограничивающий западный выбор и фокус на пяти известных нам чувствах), и рассуждение Шеперда, в частности, про язык (не который орган во рту, а который Язык-слова, предложения) как орган чувств, про использование Языка в режиме исследования именно как орган чувств («использовать язык, чтобы узнать форму, качество и что там у них есть еще своих мыслей»), в контрасте с использованием Языка в режиме презентации ("посмотрите, как здорово я говорю"-то есть презентую себя и свои мысли).
Я уже несколько дней последних пытаюсь рассказать Ви, и вот сейчас еще Ане, насколько эта идея порвала мне мозг. По их реакции понимаю, что рвет мозг эта идея («а что, так можно было?!!») только мне. Но я очень серьезно говорю об этом сейчас, и в надежде, что кому-то еще это нужно услышать так же, как нужно было мне: Использование Языка как орган чувств в «режиме исследования» дало мне разрешение, какую-то новую свободу, как будто что-то соединило во мне важное, что-то такое, до чего я все никак не могла докопаться. Потому что, наверное, во мне было очень сильно убеждение «думай, что говоришь», «не знаешь, тогда молчи»--а как ты можешь знать, что ты скажешь, пока не скажешь?
Какое-то такое похожее соединение плотов с течением реки произошло у меня недавно, когда я наткнулась на книгу Radical Wholeness by Philip Shepherd (на американском audible она включена в подписку, кстати). Эта книга по многим причинам классная, из тех книг, когда в каждом абзаце новые горизонты и очень хорошо написана. Но кусочек, который соединил плоты с течением реки, он был про органы чувств (про ограничивающий западный выбор и фокус на пяти известных нам чувствах), и рассуждение Шеперда, в частности, про язык (не который орган во рту, а который Язык-слова, предложения) как орган чувств, про использование Языка в режиме исследования именно как орган чувств («использовать язык, чтобы узнать форму, качество и что там у них есть еще своих мыслей»), в контрасте с использованием Языка в режиме презентации ("посмотрите, как здорово я говорю"-то есть презентую себя и свои мысли).
Я уже несколько дней последних пытаюсь рассказать Ви, и вот сейчас еще Ане, насколько эта идея порвала мне мозг. По их реакции понимаю, что рвет мозг эта идея («а что, так можно было?!!») только мне. Но я очень серьезно говорю об этом сейчас, и в надежде, что кому-то еще это нужно услышать так же, как нужно было мне: Использование Языка как орган чувств в «режиме исследования» дало мне разрешение, какую-то новую свободу, как будто что-то соединило во мне важное, что-то такое, до чего я все никак не могла докопаться. Потому что, наверное, во мне было очень сильно убеждение «думай, что говоришь», «не знаешь, тогда молчи»--а как ты можешь знать, что ты скажешь, пока не скажешь?