В ожидании Встречи последнего 15-летия
Они меня ждут. Подвалы заготовлены, пыточные инструменты вычищены до блеска, АЗИПы получили новые маски. Все готово. Не достает только подопытного узника, но нет - есть и он, это я, тоже готова, почти. Осталось только наскоро вспомнить последние 15 лет, перебрать, как католически-буддистские бусины, те несчетные разы, в которые я заготавливала свой текст. Они никогда не снились, но засыпая, сидя у зубного врача, приходя неподготовленной на финальную сдачу, доклеивая в 7 утра незадавшийся макет, наугад набирая номера АЗИПов, идя под проливным дождем, сколько раз я думала о них - незнакомых и 1ств. людях, которых я люблю по-настоящему (парадокс, застрявший в сознании, на манер кусочка ореха между растрескавшимися зубами).
Когда я открываю электронную почту, все уже ясно, собственно, я открываю ее ни чтобы прочесть, а чтобы удостовериться - так и есть, письмо не пробегаю, нет, взглядываю на него как заключенный на известный уже смертный приговор - распишитесь в уголке. Но я не расписываюсь, я распахиваю окно и зову слона. Этот тоже здесь, топчется на моей улице, словно сбежавший из цирка - поднимайся, тут такое, кричу я, стараясь занять трясущиеся руки. Нет, трубит ленивый зверь. Давай же, скорее, тут, кричу я задыхаясь, он лезет наверх - как только животное вваливается в узкую дверь, я толкаю его к крошечному компьютеру - читай. Строгий безымяный листок все-таки пришел именно на мой адрес - время, место, день, набор необходимых принадлежностей - я знаю это все, как православный молитву, но перечитываю с приязнью.
Вчера мы задыхались, оба, летняя жара проняла северных животных. Я не могла уснуть, вертясь в постели, словно на вертеле, и уже после 2-го снотворного поняла, что мое досье пришло по адресу (думала доставить его лично, ввалившись по-русски пьяной в кабинет, но потом спасовала, побоявшись, что тут же мне и его швырнут в лицо) - это стало чудовищно очевидным, и тут же я врезалась в сон, как водитель грузовика на дождливой дороге - в встречную машину. Утром досадное откровение щекотало мысли, мешая работать. Ночью слон опаздывал в кино, не отвечал на звонки - приполз еле живой, приступ астмы - нас впихнули в кинотеатр, казахский фильм, мой любимый - про атомные взрывы.
Такого рода встреча - с АЗИПами, которых я никогда еще не видела лично, тот же атомный взрыв, что для казахского дерева, которое все равно будет зеленеть уже на следующий год. Да, кстати, следующий год - готовлюсь уже и к нему. В 1ый раз через встречу проходит только 5%, еще 60% отсеиваются, словно ссор в муке, в 1ый год (в сущности, умирают - учеба эта утомительна, истощает мозг и тело вообще).
На встречу, в действительности, очень легко попасть (я нарочно вообразила ее себе как нечто сложное) - самое главное происходит именно на ней, при беседе с АЗИПами. Никто, правда, не знает, что именно там происходит - к письму приложен листочек "о неразглашении". Кто-то говорит, что они были злы, как звери, кто-то, что добры, как ангелы, кто-то уже выходя, знал, что все пропало, кто-то только выйдя, бежал покупать билет в дальнюю экзотическую страну, и наконец только 5% тут же спускались в подвалы, чтобы выйти из них через 2 года совсем уже другими людьми, для которых исторические здания так же просты в обращении, как пакетик чая - для китайца.
Именно эти выжившие 3% и есть те самые люди, про которых шепотом говорят "он учился в Исторической школе", а когда они проходят мимо, опускают глаза, чтобы их не видеть - это верно, мы решительно безумны.
Ну а теперь начинаются наконец 2 недели, в которые я окончательно отдаюсь затворничеству. Оно теперь сильное, словно хорошая неразбавленная водка. Пригубим.
Когда я открываю электронную почту, все уже ясно, собственно, я открываю ее ни чтобы прочесть, а чтобы удостовериться - так и есть, письмо не пробегаю, нет, взглядываю на него как заключенный на известный уже смертный приговор - распишитесь в уголке. Но я не расписываюсь, я распахиваю окно и зову слона. Этот тоже здесь, топчется на моей улице, словно сбежавший из цирка - поднимайся, тут такое, кричу я, стараясь занять трясущиеся руки. Нет, трубит ленивый зверь. Давай же, скорее, тут, кричу я задыхаясь, он лезет наверх - как только животное вваливается в узкую дверь, я толкаю его к крошечному компьютеру - читай. Строгий безымяный листок все-таки пришел именно на мой адрес - время, место, день, набор необходимых принадлежностей - я знаю это все, как православный молитву, но перечитываю с приязнью.
Вчера мы задыхались, оба, летняя жара проняла северных животных. Я не могла уснуть, вертясь в постели, словно на вертеле, и уже после 2-го снотворного поняла, что мое досье пришло по адресу (думала доставить его лично, ввалившись по-русски пьяной в кабинет, но потом спасовала, побоявшись, что тут же мне и его швырнут в лицо) - это стало чудовищно очевидным, и тут же я врезалась в сон, как водитель грузовика на дождливой дороге - в встречную машину. Утром досадное откровение щекотало мысли, мешая работать. Ночью слон опаздывал в кино, не отвечал на звонки - приполз еле живой, приступ астмы - нас впихнули в кинотеатр, казахский фильм, мой любимый - про атомные взрывы.
Такого рода встреча - с АЗИПами, которых я никогда еще не видела лично, тот же атомный взрыв, что для казахского дерева, которое все равно будет зеленеть уже на следующий год. Да, кстати, следующий год - готовлюсь уже и к нему. В 1ый раз через встречу проходит только 5%, еще 60% отсеиваются, словно ссор в муке, в 1ый год (в сущности, умирают - учеба эта утомительна, истощает мозг и тело вообще).
На встречу, в действительности, очень легко попасть (я нарочно вообразила ее себе как нечто сложное) - самое главное происходит именно на ней, при беседе с АЗИПами. Никто, правда, не знает, что именно там происходит - к письму приложен листочек "о неразглашении". Кто-то говорит, что они были злы, как звери, кто-то, что добры, как ангелы, кто-то уже выходя, знал, что все пропало, кто-то только выйдя, бежал покупать билет в дальнюю экзотическую страну, и наконец только 5% тут же спускались в подвалы, чтобы выйти из них через 2 года совсем уже другими людьми, для которых исторические здания так же просты в обращении, как пакетик чая - для китайца.
Именно эти выжившие 3% и есть те самые люди, про которых шепотом говорят "он учился в Исторической школе", а когда они проходят мимо, опускают глаза, чтобы их не видеть - это верно, мы решительно безумны.
Ну а теперь начинаются наконец 2 недели, в которые я окончательно отдаюсь затворничеству. Оно теперь сильное, словно хорошая неразбавленная водка. Пригубим.