(no subject)
Застыла духота тяжелым паром.
Но вот - гроза, хруст битого стекла,
Рассыпались по сонным тротуарам
Семнадцать мелких градусов тепла.
Опять - Хрустальный, Ветошный, Трехпрудный.
Идти, ничьей, по городу идти…
Беспечной, очень легкой и бездумной.
В ночь, листья обрывая по пути.
Какой-то тканью, выцветшей и тонкой,
Покрыт асфальт. И ливень прибежал
Зеленоглазым плачущим ребенком.
О чем ты плачешь? Просто глуп и мал.
Холодным каплям голову подставлю.
Подслушаю шуршание и дрожь.
Мне все равно, чем этот дождь отравлен,
Пусть это самый ядовитый дождь!
Да, все равно, и я не знаю даже
Такой беды, которой не лечил
От сырости блестящий Сивцев Вражек,
И странный, колкий холодок перил
Крыльца.
Вот особняк, здесь вырос Герцен.
А я здесь шла за руку. С кем-нибудь.
С большим и никому не нужным сердцем
Теперь стою. И хочется вдохнуть
Такой же теплый воздух, как когда-то,
Но прошептали: запах, звук, деталь -
Беспомощной беспечности крылатой,
Что - хрупкая. Как ветошь. Как хрусталь.
Отчаянно, по-детски, взвоет ветер,
И тот ребенок вцепится в рукав,
Которого никто на этом свете
Не успокоит, на руки подняв.