WC (34): Леон Блуа
Леон Блуа познал бездны страдания или, по крайней мере, невзгод. Его всю жизнь преследовали голод и неприкаянность - тяжелая, но в то же время символически актуальная участь для Солнца в Раке. Будучи католическим мистиком, он неосознанно сформулировал кредо психологической астрологии, в мысли (цитируемой Борхесом) о том, что "пугающая неисчислимость бездн, таящихся в тверди небесной, иллюзорна, ибо она - всего лишь отражение бездн нашего внутреннего мира". Под этим подписались бы Юнг, Хиллман и Лиз Грин. Собственно католичество проявлялось у него (как позже у Ивлина Во) в яростной нетерпимости и (как у некоторых менее симпатичных персонажей) в склонности предъявлять счета за все нанесенные обиды. На смерть Дюма-сына он пишет в дневнике что-то в том ключе, что французская литература еще не пала так низко, чтобы проливать слезы над этим мулатом, к тому же дураком и лицемером; записи о госте, который заходит к обеду и съедает завтрашний запас еды, или о том, как дочь приходится отвести к подруге, чтобы она не осталась на весь день голодной, слишком прямолинейны, чтобы сойти за бескорыстную правду жизни. Кажется, Блуа был первым автором, которого я купил во французском оригинале.