Исправляя Борхеса (4)
"Никто не знал, как он причалил к берегу беззвездной ночью," - начинаются Круги руин. В русском переводе эпитет представляет собой клише, в оринале - la unánime noche. Еще один магический эпитет из первой фразы перевод нейтрализует перестановкой, и один опускает: el fango sagrado и el flanco violento (de la montaña).
Катастрофический Херли сохраняет эпитеты, но не может сохранить принципиальное третье nadie, похоже, только потому, что нужно же хоть иногда менять слова в новом переводе, даже если в старом каждое точно на своем месте. По этой же причине он меняет последнее слово фразы, вставляя убийственное uncommon вместо единственно возможного и очевидного infrequent.
С русским переводом, помимо небрежности переводчика, играет злую шутку необходимость двойного отрицания, которое убивает эффект от трижды повторенного nadie, создающего ощущение, что 'the geographical space is inhabited by that witnessing Nobody' (как пишет Мангель).
Катастрофический Херли сохраняет эпитеты, но не может сохранить принципиальное третье nadie, похоже, только потому, что нужно же хоть иногда менять слова в новом переводе, даже если в старом каждое точно на своем месте. По этой же причине он меняет последнее слово фразы, вставляя убийственное uncommon вместо единственно возможного и очевидного infrequent.
С русским переводом, помимо небрежности переводчика, играет злую шутку необходимость двойного отрицания, которое убивает эффект от трижды повторенного nadie, создающего ощущение, что 'the geographical space is inhabited by that witnessing Nobody' (как пишет Мангель).