Практика эскалации. Борьба в Угольном районе в мае 1915 г. - январе 1916 г. Часть I
Лонг-лонг рид.
Whatever happens, we have got
The Maxim gun, and they have not.
H. Belloc The Modern Traveller
Борьба на Чёрном море в 1914-1917 гг. интересна не только как пример успешных действий нашего флота в эпоху «машинной войны». Она так же даёт нам несколько ясных, почти дистиллированных иллюстраций к общим вопросам. Так, например, изучение действий германо-турецкого флота в ноябре-декабре 1914 г. позволяет лучше понять концепцию fleet in being в варианте Торрингтона-Корбетта. А, скажем, реорганизация нашего флота летом 1915 г., с созданием «маневренных групп», отражает ставший в дальнейшем широко распространённым метод «де-концентрации» линейного флота.
Борьба в Угольном районе мае 1915 г. - январе 1916 г., избранная темой настоящего рассказа, иллюстрирует идею « оправдания линкора через эскалацию». Описанная в мемуарах А.Н. Крылова (и якобы прозвучавшая в докладе И.К. Григоровича), схема постепенного наращивания усилий сторонами, начинающегося с ввода в бой миноносцев и заканчивающегося столкновением дредноутов, при кажущейся простоте, была неоднократно реализована на практике. При этом в цепочке «миноносец - лёгкий крейсер - линейный крейсер - линкор» могли быть разрывы - как и в рассматриваемом случае, - но общая идея сохранялась. И, соответственно, проявлялась фундаментальная роль линкора как верховного арбитра морской войны.
Так же настоящий текст должен проиллюстрировать «теорию малых дел»: накопительного эффекта частных успехов, которую Винсент О‘Хара разрабатывал на примере борьбы в Средиземном море осенью 1941 г. - весной 1942 г. Несмотря на то, что Черноморский флот в рассматриваемый период не смог нанести германо-турецкому флоту тяжёлого поражения, совокупный результат усилий оказался решительным: в январе 1916 г. вице-адмирал В. Сушон отказался от «силовой» борьбы за жизненно-важный для Турции угольный трафик. Это стало результатом постепенного усиления давления со стороны Черноморского флота и суммирования частных успехов наших сил. К «теории малых дел» примыкает концепция «решающего нерешительного боя», когда незначительное или вовсе безрезультатное в материальном смысле столкновение приводит к радикальному изменению обстановки. В рассмотренном случае таким стал бой между линкором «Императрица Екатерина Великая» и линейным крейсером «Гебен» 8 января 1916 г. (26 декабря 1915 г.).
Наконец, предлагаемый к обсуждению сюжет раскрывает сложные связи техники, тактики, оперативного искусства и стратегии. В описываемой истории действия обеих сторон были далеки от идеала. Это, как ни странно, позволяет лучше оценить влияние различных факторов на успех в морской войне - и, возвращаясь от общего к частному, лучше понять, почему Черноморский флот в Первой мировой стал особым случаем в истории нашего флота времён «машинной войны».
Предложение Эбергарда, согласие Сушона
Черноморский флот вёл боевые действия в Угольном районе буквально на протяжении всей войны. Период с конца мая 1915 г. до начала января 1916 г. радикально отличался тем, что в это время противник попытался противопоставить нашему флоту «открытую силу»: Сушон решил использовать боевые корабли для прикрытия и конвоирования угольных транспортов. Ни до, ни после этого периода открытой борьбы на коммуникации Константинополь-Зунгулдак не было.
Причины это мы обсуждали ранее. До весны 1915 г. наш флот совершал сначала эпизодические, а потом периодические визиты в Угольный район в полном составе. При этом турецкие пароходы могли пользоваться оперативными паузами в наших действиях для относительно спокойных перевозок угля. С апреля 1915 г. командующий Черноморским флотом адмирал А.А. Эбергард стал чередовать операции линейных сил с визитами к турецким берегам небольших групп эскадренных миноносцев, что, в сочетании с начавшимися чуть раньше операциями подводных лодок, позволило создать почти непрерывную угрозу турецким угольным пароходам. В такой ситуации командующий германо-турецкими силами мог либо смириться с неизбежным и скорым истреблением пароходов Угольного бюро - либо попытаться защитить их от атак. Сушон, считавший конвойные операции опасными для своего - относительно слабого - флота, вынужден был выбрать второй вариант.
Стоит отметить, что это решение соответствовало замыслу Эбергарда. В рапорте на имя Верховного Главнокомандующего от 9/22 мая 1915 г. командующий Черноморским флотом сообщал, что решил сосредоточить усилия на действиях в Угольном районе именно для того, чтобы вынудить противника перейти к конвоированию транспортов - и получить шанс на «ослабление неприятельского флота». И буквально через два дня, 11/24 мая того же года, Сушон отдал первый приказ на операцию по прикрытию угольных транспортов.
Особые обстоятельства
Прежде, чем перейти к описанию действий в Угольном районе, необходимо отдельно обозначить четыре фактора, не относящихся к описываемым событиям напрямую, но оказывавших на них существенное влияние.
Первый - действия подводных лодок союзников в Мраморном море. Борьба на Галлиполи как таковая была в 1915 г. центром приложения турецких усилий. При этом главной задачей германо-турецкого флота было обеспечение коммуникаций армии. Появление неприятельских подводных лодок в Мраморном море потребовало организации противолодочной обороны на этих коммуникациях. Это не только отвлекло часть лёгких сил германо-турецкого флота, но и требовало дополнительных расходов «вычислительных мощностей» и «волевых ресурсов» командования. Сушону пришлось одновременно вести две конвойные кампании, что существенно затрудняло достижение успеха в каждой из них.
Вторым фактором так же были подводные лодки, но уже немецкие. В июне-сентябре 1915 г. Сушон получил в своё распоряжение две малые подлодки (UB-7, UB-8) и подводный заградитель UC-13. Информация о появлении подводных лодок в Константинополе попала к Эбергарду уже в июне 1915 г. Это потребовало реорганизации действий флота и привело к снижению активности.
Существенное влияние на развитие событий оказало вступление Болгарии в войну на стороне Центральных держав 1/14 октября 1915 г. Прямым результатом этого стало временное отвлечение сил Черноморского флота для ударов по Варне. К числу наиболее важных непрямых результатов можно отнести появление новой базы для немецких подводных лодок и - разгром Сербии, обеспечивший прямую связь Турции с Германией, что непосредственно сказалось на завершающем этапе описанной ниже борьбы.
Наконец, по ходу описанных событий в состав Черноморского флота вступили два дредноута - «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая». Само по себе это привело к радикальному изменению ситуации в нашу пользу. Однако, стоит отметить, что операции по прикрытию перехода ещё не боеготовых дредноутов в Севастополь (в июле и сентябре) так же отвлекали наш флот от операций в Угольном районе.
Первый этап: 14/27 мая - 5/18 июля 1915 г. «Бреслау» и мины
Очевидно, генеральная идея Сушона состояла в том, чтобы проводить угольные пароходы в оперативных паузах между визитами линейных кораблей Черноморского флота, выделяя для прикрытия силы, дающие надёжную защиту от эсминцев. В распоряжении Сушона было несколько кораблей, подходящих для решения задачи - «Гебен», «Бреслау», «Гамидие», а так же те эсминцы и миноносцы, которые можно было отвлечь от действий в Мраморном море. Однако, увеличившийся из-за перевозок в интересах Дарданелльской армии расход угля, и необходимость охраны коммуникаций этой армии требовали прилежного следования принципу экономии сил. Поэтому поначалу Сушон решил назначить главным героем новой борьбы «Бреслау», тем более, что с технической точки зрения этот корабль лучше других подходил для борьбы с «новиками».
Первая операция была назначена на 12/25 мая, соответствующий приказ Сушона «Бреслау» получил вечером 11/24 мая. Предприятие пришлось отложить: тем же вечером наш флот появился у Эрегли. Поэтому «Бреслау» впервые вышел в море для прикрытия угольных транспортов утром 14/27 мая.
Крейсер не был жёстко «привязан» к угольщикам. В соответствии с приказом Сушона, «Бреслау» должен был выйти из Босфора рано утром - с тем, чтобы прибыть к Зунгуладку во второй половине дня. После этого находившиеся в Зунгулдаке угольщики должны были выйти в море и идти к Босфору на максимальной скорости, пользуясь темнотой, «Бреслау» же имел задачу «обеспечивать их безопасность по своему усмотрению». Кроме того, один пустой угольщик должен был - по возможности - выйти из Босфора одновременно с «Бреслау» и идти к Зунгулдаку.
Операция 14/27-15-28 мая прошла в соответствии с планом: два угольщики пришли в Константинополь из Зунгулдака, один - из Константинополя в Зунгулдака. Наших эсминцев 14/27 мая в Угольном районе не было, зато «Бреслау» довелось повоевать с подводной лодкой «Тюлень». Около 18.45, у Зунгулдака, немецкий крейсер заметил перископ и обстрелял его - сделали 12 выстрелов из 105-мм орудий, расстояние оценили в 1800...2500 м. Наша лодка в ответ выпустила одну торпеду (расстояние оценили в 10 кабельтовых, т.е. так же, как немцы), но на «Бреслау» даже не заметили её следа. Любопытно, что спустя полчаса после столкновения «Бреслау» провёл поиск подводной лодки - фрегаттен-капитан Клитцинг, видимо, считал, что поставленная ему задача борьбы с «лёгкими силами» предполагает активные действия и против подводных лодок. Поиск, впрочем, результата не дал.
Вторая операция с участием «Бреслау» состоялась 28-29 мая/10-11 июня - через четыре дня после очередного появления линкоров Черноморского флота у Зунгулдака. Общий замысел операции не изменился - «Бреслау» так же должен выйти в море утром и действовать в одиночку, по своему усмотрению обеспечивая безопасность угольщиков.
На этот раз немецкий лёгкий крейсер подвергся атаке в самом начале операции: та же подводная лодка «Тюлень», находившаяся у Босфора, около 06.00 28 мая/10 июня выпустила по «Бреслау» сразу три торпеды с небольшого расстояния - 4 кабельтова. Тем не менее, попаданий не было, и на «Бреслау» атаку даже не зафиксировали. Причиной неудачи у нас сочли - совершенно справедливо - ошибку с оценкой скорости цели: залп был рассчитан на скорость в 14 узлов, в то время как «Бреслау» шёл на 18 узлах.
Главным событием этого похода стал ночной бой «Бреслау» с эсминцами «Дерзкий» и «Гневный». Столкновение произошло около 02.00 11 июня, примерно в 30 милях к северу от Босфора. В коротком двухминутном бою «Бреслау» получил 3 попадания 102-мм снарядами, потеряв 7 человек убитыми и 15 ранеными. С нашей стороны «Дерзкий» не пострадал, а вот «Гневный», получивший 2 105-мм снаряда, потерял ход. «Бреслау» сразу после боя поспешил в Босфор. «Дерзкий» же утром 11 июня взял «Гневный» на буксир и отвёл повреждённый эсминец в Севастополь. Сушон не стал посылать в море корабли для разведки места боя - и, таким образом, лишился лучшего и, вероятно, единственного своего шанса переломить общий ход борьбы в Угольном районе, уничтожив один или даже два наших эсминца. С другой стороны - и это тоже следует отметить особо - «Бреслау» по ходу боя уклонился от двух торпедных залпов «Гневного». В первом было пять, во втором - три торпеды. Таким образом, менее чем за сутки корабли Черноморского флота выпустили по немецкому лёгкому крейсеру одиннадцать торпед - без попаданий.
В целом первые две конвойные миссии «Бреслау» можно назвать успешными. Отданные на попечение крейсера угольщики не пострадали. При этом можно предположить, что в обоих случаях именно присутствие «Бреслау» лишило наши корабли возможности для атаки: «Тюлень» вечером 14/27 мая у Зунгулдака, «Дерзкий» и «Гневный» утром 29 мая/11 июня между Босфором и Угольным районом.
Тем не менее, в Угольном районе продолжалось движение угольных транспортов без сопровождения. И это влекло за собой новые потери. Так, 4/17 июня подводная лодка «Морж» потопила пароход «Эдирне» у устья р. Сакарья (примерно в 50 милях к юго-западу от Зунгулдака, и 70 милях к востоку от Босфора). Стоит особо отметить, что первая атака - двухторпедный залп из подводного положения - окончилась неудачно, после чего «Морж» всплыл и артиллерийским огнём заставил пароход остановится. После того, как экипаж покинул судно, оно было потоплено торпедой. Столкновение в целом заняло более часа. Через восемь дней, 12/25 июня, эсминцы «Счастливый» и «Пылкий» обстреляли Зунгулдак, при этом был повреждён стоявший под погрузкой пароход «Эрдек». Повреждения, впрочем, не помешали пароходу выйти в море - только затем, чтобы найти свою гибель: 14/27 июня у о. Кефкен он был потоплен торпедой подводной лодки «Тюлень».
По-видимому, эти события заставили Сушона изменить организацию конвойных операций. Возможно, на командующего повлиял и командир «Бреслау»: во время второго похода он, по своей инициативе, «прихватил» к Зунгулдаку эсминец «Ярхисар», поручив ему на обратном пути непосредственное охранение транспорта. Это, по мнению Клитцинга, избавляло «Бреслау» от риска ночной атаки эсминцев - или подводных лодок. Так или иначе, но Сушон решил привлечь к конвоированию эсминцы, а сами конвои сделать относительно крупными.
Приказ на новую операцию был выпущен 19 июня/2 июля. В соответствии с ним днём следующего дня из Босфора в Зунгулдак должны были выйти 3 пустых угольщика под эскортом 2 эсминцев. На погрузку угля отводилось два дня. Эсминцы всё это время должны были оставаться в Зунгулдаке, ночью выходя в море для поиска и уничтожения подводных лодок. Наконец, утром 23 июня/6 июля «Бреслау» должен был выйти в море и вечером того же дня «забрать» угольщики и эсминцы из Зунгулдака - обеспечивая их безопасность «по своему разумению».
Выход в море «Бреслау» откладывался дважды - из-за неготовности транспортов, проводка которых растянулась. Первыми в море 20 июня/3 июля вышли 2 парохода под охраной «Гайрета» и «Нумуне» - двух из числа четырёх современных турецких эсминцев типа «Милет». В Зунгулдаке они были поставлены у мола так, чтобы иметь возможность вести огонь по приблизившимся к порту кораблям, оставаясь невидимыми с моря - для корректировки огня на берегу был устроен наблюдательный пункт. Это решение вполне оправдало себя вечером следующего дня, 21 июня/4 июля: приблизившиеся к Зунгулдаку «Быстрый» и «Громкий» попали под обстрел и вынуждены были отойти. При этом на наших кораблях сочли, что по ним стреляет крейсер - возможно, «Бреслау». Береговая батарея, устроенная турками для защиты от таких покушений, по неизвестным автору причинам не стреляла. Тем не менее, этот бой стал первым и, пожалуй, единственным безусловным успехом турок.
Утром 22 июня/5 июля «Гайрет» и «Нумуне», ночью выходившие на поиск подводных лодок, встретили у Зунгулдака и третий угольщик, шедший из Босфора самостоятельно. «Бреслау» вышел из Босфора через три дня, утром 25 июня/8 июля. Вечером того же дня крейсер прибыл к Зунгулдаку. Гружёные угольщики в сопровождении «Гайрета» и «Нумуне» вышли из порта. Поручив эсминцам непосредственное конвоирование транспортов, идущих под берегом, командир «Бреслау» сам двинулся мористее, обеспечивая дальнее прикрытие конвоя. Кроме того, он так же должен был обеспечить прикрытие идущего в Босфор из Констанцы парохода с нефтью. Около 19.40, с «Бреслау» на расстоянии около 2 500 м заметили всплывшую подводную лодку, по которой открыли довольно интенсивный огонь - 77 выстрелов. Лодка погрузилась и далее никак себя не проявляла. Судя по тому, что в имеющихся у автора отечественных источниках никакой информации об этом столкновении нет, тревога - из-за которой отложили проводку транспорта с нефтью - была ложной. Тем не менее, угольная часть экспедиции удалась - все три парохода прибыли в Константинополь, туда же 26 июня/9 июля вернулся и «Бреслау».
Несмотря на неудачу с пароходом из Констанцы, третья операция так же прошла в целом успешно. Сушон удачно использовал «большую перемену» в действиях линейных кораблей Черноморского флота, вызванную сведениями о появлении подводных лодок, необходимостью обеспечения перехода «Императрицы Марии» в Севастополь, а так же необходимостью ремонта силовых установок крупных кораблей после интенсивной работы в ноябре 1914 г. - июне 1915 г. Кроме того, имел место и короткий перерыв в действиях эсминцев: 24-28 июня/7-11 июля «новики» 1-го и 2-го дивизионов в море не ходили. Эбергард дал командам отдых перед операций по проводке «Императрицы Марии», кульминацией которой стало сопровождение дредноута практически всем флотом 29-30 июня (12-13 июля).
Тем не менее, турецкий торговый флот продолжал нести потери - по-прежнему страдали угольщики, шедшие без охранения. По-видимому, продолжение таких походов было вызвано ограниченной пропускной способностью Зунгулдака и Эрегли, где погрузка угля даже на два-три крупных парохода могла затянуться на несколько дней - и недостатком сил у Сушона, который не мог организовать непрерывное патрулирование на угольном маршруте. Соответственно, 29 июня/12 июля подводная лодка «Нерпа» потопила транспорт «Угурола», а на следующий день, 30 июня/13 июля «Морж» уничтожил транспорт «Игнеада».
Следует отметить, что «Морж» и «Нерпа» добились успеха по ходу крупнейшей операции наших подводных лодок, так же приуроченной к переходму «Марии»: у турецких берегов впервые были развёрнуты сразу три лодки «отряда ластоногих», «Морж», «Тюлень» и «Нерпа» (вышли в море 24 июня/7 июля, вернулись 3/16 июля). Кроме того, вместе с ними к Босфору вышел подводный заградитель «Краб», вечером 27 июня/10 июля поставивший 58 мин в устье Босфора - на них на следующий день подорвалась канонерская лодка «Иса Рейс», вышедшая из строя до конца войны.
Между тем, 29 июня/12 июля «Нумуне» и «Муавенет» отконвоировали в Зунгулдак три угольщика. Туда же 1/14 июля прибыл эсминец «Ядигар» с топливом для находившейся в порту подводной лодки UB7. Эта лодка стала первой немецкой лодкой, совершившей боевой поход в Чёрное море: она вышла в море 22 июня/5 июля, и, после короткого безрезультатного поиска в районе Сулина-Одесса, прибыла в Зунгулдак 30 июня/13 июля для защиты порта от атак.
Шанс проявить себя выпал UB7 2/15 июля. Вечером этого дня эсминцы «Дерзкий» и «Пронзительный» обстреляли Зунгулдак. При это лёгкие повреждения получил «Ядигар» (снаряд пробил стрелу), осколками зацепило и «Нумуне». Угольщик «Сейхун», получивший попадание ниже ватерлинии, сел на дно, но был введён в строй через несколько дней. Что до UB7, то она не успела выйти в атаку.
На следующий день, 3/16 июля Сушон выпустил четвёртый «конвойный» приказ - и он содержал новое изменение общей схемы операции. Помимо выхода «Бреслау» (4/17 июля) и сопровождения транспортов эсминцами, этот приказ предусматривал участие UB7, которой была поставлена задача крейсировать между Зунгулдаком и Босфором 4-5/17-18 июля. Таким образом, «конвойная операция от Сушона» за полтора месяца заметно эволюционировала: из короткой, около суток, «пробежки» «Бреслау» для прикрытия пары угольщиков на одном переходе, в многодневное предприятие с участием разнородных сил, предполагавшее полноценное прикрытие транспортов по пути туда, обратно и во время погрузки.
И эта, самая сложная, операция закончилась крупной неудачей. Выход «Бреслау» в море отложили на сутки из-за «событий в Зунгулдаке» - вероятно, атака наших эсминцев 2/15 июля задержала погрузку угля. Немецкий лёгкий крейсер вышел в море утром 5/18 июля - и почти сразу после выхода подорвался на мине. В результате взрыва погибли 8 человек, крейсер принял более 600 т воды, но смог вернуться в Босфор. Ремонт корабля затянулся до февраля 1916 г.
Интересны причины этой неудачи. При выходе из Босфора командир «Бреслау» обычно получал от начальника охраны водного района сведения о «самом безопасном курсе» - иными словами, о протраленном фарватере. Обычно это был прямой NNO от выхода из пролива. На этот раз командиру «Бреслау» сообщили, что накануне днём, между 12.30 и 13.30, у Босфора появился крейсер «Кагул» с парой «кораблей сопровождения» (Begleitfahrzeugen). Фон Клитцинг посчитал, что обычный фарватер может быть заграждён минами, и решил выбрать иной путь - сначала вдоль берега, а уже потом к северу-северо-востоку. Это решение и привело его на минное поле, поставленное нашими заградителями аж в декабре 1914 г. В августе 1915 г. Фон Клитцинг оставил пост командира «Бреслау».
В этой истории кроется интересная загадка. Дело в том, что утром 4/17 июля из Севастополя в крейсерство действительно вышел «Кагул», в сопровождении 2 «новиков» и 5 «угольных» эсминцев. Это само по себе было знаменательным событием: с самого начала войны Эбергард не решался отправить свои крейсера в самостоятельное плавание, опасаясь «Гебена». Длительное бездействие последнего (он не выходил в море с боя 27 апреля/10 мая), видимо, поспособствовало изменению позиции Эбергарда.
Однако, «Кагул» никак не мог оказаться у Босфора уже к полудню. Возможно, фон Клитцинг неправильно понял полученную информацию, или же в журнале боевых действий «Бреслау» содержится ошибка, и «Кагул» видели не днём, а ночью 4-5/17-18 июля. И, в таком случае, повреждение «Бреслау» стало результатом усиления активности нашего флота. Возможно, впрочем, что речь идёт о простом совпадении. Так, или иначе, Сушон лишился корабля, лучше других подходившего для операций против наших лёгких сил в Угольном районе.
Продолжение здесь.
Окончание здесь.
Большое спасибо ув. dvzhuk за окончательно закрытый гештальт - сведения о числе выпущенных "Гневным" торпед в бою с "Бреслау".
Большое спасибо ув. knl_1983 за турецкие данные о потерях торгового флота.
Whatever happens, we have got
The Maxim gun, and they have not.
H. Belloc The Modern Traveller
Борьба на Чёрном море в 1914-1917 гг. интересна не только как пример успешных действий нашего флота в эпоху «машинной войны». Она так же даёт нам несколько ясных, почти дистиллированных иллюстраций к общим вопросам. Так, например, изучение действий германо-турецкого флота в ноябре-декабре 1914 г. позволяет лучше понять концепцию fleet in being в варианте Торрингтона-Корбетта. А, скажем, реорганизация нашего флота летом 1915 г., с созданием «маневренных групп», отражает ставший в дальнейшем широко распространённым метод «де-концентрации» линейного флота.
Борьба в Угольном районе мае 1915 г. - январе 1916 г., избранная темой настоящего рассказа, иллюстрирует идею « оправдания линкора через эскалацию». Описанная в мемуарах А.Н. Крылова (и якобы прозвучавшая в докладе И.К. Григоровича), схема постепенного наращивания усилий сторонами, начинающегося с ввода в бой миноносцев и заканчивающегося столкновением дредноутов, при кажущейся простоте, была неоднократно реализована на практике. При этом в цепочке «миноносец - лёгкий крейсер - линейный крейсер - линкор» могли быть разрывы - как и в рассматриваемом случае, - но общая идея сохранялась. И, соответственно, проявлялась фундаментальная роль линкора как верховного арбитра морской войны.
Так же настоящий текст должен проиллюстрировать «теорию малых дел»: накопительного эффекта частных успехов, которую Винсент О‘Хара разрабатывал на примере борьбы в Средиземном море осенью 1941 г. - весной 1942 г. Несмотря на то, что Черноморский флот в рассматриваемый период не смог нанести германо-турецкому флоту тяжёлого поражения, совокупный результат усилий оказался решительным: в январе 1916 г. вице-адмирал В. Сушон отказался от «силовой» борьбы за жизненно-важный для Турции угольный трафик. Это стало результатом постепенного усиления давления со стороны Черноморского флота и суммирования частных успехов наших сил. К «теории малых дел» примыкает концепция «решающего нерешительного боя», когда незначительное или вовсе безрезультатное в материальном смысле столкновение приводит к радикальному изменению обстановки. В рассмотренном случае таким стал бой между линкором «Императрица Екатерина Великая» и линейным крейсером «Гебен» 8 января 1916 г. (26 декабря 1915 г.).
Наконец, предлагаемый к обсуждению сюжет раскрывает сложные связи техники, тактики, оперативного искусства и стратегии. В описываемой истории действия обеих сторон были далеки от идеала. Это, как ни странно, позволяет лучше оценить влияние различных факторов на успех в морской войне - и, возвращаясь от общего к частному, лучше понять, почему Черноморский флот в Первой мировой стал особым случаем в истории нашего флота времён «машинной войны».
Предложение Эбергарда, согласие Сушона
Черноморский флот вёл боевые действия в Угольном районе буквально на протяжении всей войны. Период с конца мая 1915 г. до начала января 1916 г. радикально отличался тем, что в это время противник попытался противопоставить нашему флоту «открытую силу»: Сушон решил использовать боевые корабли для прикрытия и конвоирования угольных транспортов. Ни до, ни после этого периода открытой борьбы на коммуникации Константинополь-Зунгулдак не было.
Причины это мы обсуждали ранее. До весны 1915 г. наш флот совершал сначала эпизодические, а потом периодические визиты в Угольный район в полном составе. При этом турецкие пароходы могли пользоваться оперативными паузами в наших действиях для относительно спокойных перевозок угля. С апреля 1915 г. командующий Черноморским флотом адмирал А.А. Эбергард стал чередовать операции линейных сил с визитами к турецким берегам небольших групп эскадренных миноносцев, что, в сочетании с начавшимися чуть раньше операциями подводных лодок, позволило создать почти непрерывную угрозу турецким угольным пароходам. В такой ситуации командующий германо-турецкими силами мог либо смириться с неизбежным и скорым истреблением пароходов Угольного бюро - либо попытаться защитить их от атак. Сушон, считавший конвойные операции опасными для своего - относительно слабого - флота, вынужден был выбрать второй вариант.
Стоит отметить, что это решение соответствовало замыслу Эбергарда. В рапорте на имя Верховного Главнокомандующего от 9/22 мая 1915 г. командующий Черноморским флотом сообщал, что решил сосредоточить усилия на действиях в Угольном районе именно для того, чтобы вынудить противника перейти к конвоированию транспортов - и получить шанс на «ослабление неприятельского флота». И буквально через два дня, 11/24 мая того же года, Сушон отдал первый приказ на операцию по прикрытию угольных транспортов.
Особые обстоятельства
Прежде, чем перейти к описанию действий в Угольном районе, необходимо отдельно обозначить четыре фактора, не относящихся к описываемым событиям напрямую, но оказывавших на них существенное влияние.
Первый - действия подводных лодок союзников в Мраморном море. Борьба на Галлиполи как таковая была в 1915 г. центром приложения турецких усилий. При этом главной задачей германо-турецкого флота было обеспечение коммуникаций армии. Появление неприятельских подводных лодок в Мраморном море потребовало организации противолодочной обороны на этих коммуникациях. Это не только отвлекло часть лёгких сил германо-турецкого флота, но и требовало дополнительных расходов «вычислительных мощностей» и «волевых ресурсов» командования. Сушону пришлось одновременно вести две конвойные кампании, что существенно затрудняло достижение успеха в каждой из них.
Вторым фактором так же были подводные лодки, но уже немецкие. В июне-сентябре 1915 г. Сушон получил в своё распоряжение две малые подлодки (UB-7, UB-8) и подводный заградитель UC-13. Информация о появлении подводных лодок в Константинополе попала к Эбергарду уже в июне 1915 г. Это потребовало реорганизации действий флота и привело к снижению активности.
Существенное влияние на развитие событий оказало вступление Болгарии в войну на стороне Центральных держав 1/14 октября 1915 г. Прямым результатом этого стало временное отвлечение сил Черноморского флота для ударов по Варне. К числу наиболее важных непрямых результатов можно отнести появление новой базы для немецких подводных лодок и - разгром Сербии, обеспечивший прямую связь Турции с Германией, что непосредственно сказалось на завершающем этапе описанной ниже борьбы.
Наконец, по ходу описанных событий в состав Черноморского флота вступили два дредноута - «Императрица Мария» и «Императрица Екатерина Великая». Само по себе это привело к радикальному изменению ситуации в нашу пользу. Однако, стоит отметить, что операции по прикрытию перехода ещё не боеготовых дредноутов в Севастополь (в июле и сентябре) так же отвлекали наш флот от операций в Угольном районе.
Первый этап: 14/27 мая - 5/18 июля 1915 г. «Бреслау» и мины
Очевидно, генеральная идея Сушона состояла в том, чтобы проводить угольные пароходы в оперативных паузах между визитами линейных кораблей Черноморского флота, выделяя для прикрытия силы, дающие надёжную защиту от эсминцев. В распоряжении Сушона было несколько кораблей, подходящих для решения задачи - «Гебен», «Бреслау», «Гамидие», а так же те эсминцы и миноносцы, которые можно было отвлечь от действий в Мраморном море. Однако, увеличившийся из-за перевозок в интересах Дарданелльской армии расход угля, и необходимость охраны коммуникаций этой армии требовали прилежного следования принципу экономии сил. Поэтому поначалу Сушон решил назначить главным героем новой борьбы «Бреслау», тем более, что с технической точки зрения этот корабль лучше других подходил для борьбы с «новиками».
Первая операция была назначена на 12/25 мая, соответствующий приказ Сушона «Бреслау» получил вечером 11/24 мая. Предприятие пришлось отложить: тем же вечером наш флот появился у Эрегли. Поэтому «Бреслау» впервые вышел в море для прикрытия угольных транспортов утром 14/27 мая.
Крейсер не был жёстко «привязан» к угольщикам. В соответствии с приказом Сушона, «Бреслау» должен был выйти из Босфора рано утром - с тем, чтобы прибыть к Зунгуладку во второй половине дня. После этого находившиеся в Зунгулдаке угольщики должны были выйти в море и идти к Босфору на максимальной скорости, пользуясь темнотой, «Бреслау» же имел задачу «обеспечивать их безопасность по своему усмотрению». Кроме того, один пустой угольщик должен был - по возможности - выйти из Босфора одновременно с «Бреслау» и идти к Зунгулдаку.
Операция 14/27-15-28 мая прошла в соответствии с планом: два угольщики пришли в Константинополь из Зунгулдака, один - из Константинополя в Зунгулдака. Наших эсминцев 14/27 мая в Угольном районе не было, зато «Бреслау» довелось повоевать с подводной лодкой «Тюлень». Около 18.45, у Зунгулдака, немецкий крейсер заметил перископ и обстрелял его - сделали 12 выстрелов из 105-мм орудий, расстояние оценили в 1800...2500 м. Наша лодка в ответ выпустила одну торпеду (расстояние оценили в 10 кабельтовых, т.е. так же, как немцы), но на «Бреслау» даже не заметили её следа. Любопытно, что спустя полчаса после столкновения «Бреслау» провёл поиск подводной лодки - фрегаттен-капитан Клитцинг, видимо, считал, что поставленная ему задача борьбы с «лёгкими силами» предполагает активные действия и против подводных лодок. Поиск, впрочем, результата не дал.
Вторая операция с участием «Бреслау» состоялась 28-29 мая/10-11 июня - через четыре дня после очередного появления линкоров Черноморского флота у Зунгулдака. Общий замысел операции не изменился - «Бреслау» так же должен выйти в море утром и действовать в одиночку, по своему усмотрению обеспечивая безопасность угольщиков.
На этот раз немецкий лёгкий крейсер подвергся атаке в самом начале операции: та же подводная лодка «Тюлень», находившаяся у Босфора, около 06.00 28 мая/10 июня выпустила по «Бреслау» сразу три торпеды с небольшого расстояния - 4 кабельтова. Тем не менее, попаданий не было, и на «Бреслау» атаку даже не зафиксировали. Причиной неудачи у нас сочли - совершенно справедливо - ошибку с оценкой скорости цели: залп был рассчитан на скорость в 14 узлов, в то время как «Бреслау» шёл на 18 узлах.
Главным событием этого похода стал ночной бой «Бреслау» с эсминцами «Дерзкий» и «Гневный». Столкновение произошло около 02.00 11 июня, примерно в 30 милях к северу от Босфора. В коротком двухминутном бою «Бреслау» получил 3 попадания 102-мм снарядами, потеряв 7 человек убитыми и 15 ранеными. С нашей стороны «Дерзкий» не пострадал, а вот «Гневный», получивший 2 105-мм снаряда, потерял ход. «Бреслау» сразу после боя поспешил в Босфор. «Дерзкий» же утром 11 июня взял «Гневный» на буксир и отвёл повреждённый эсминец в Севастополь. Сушон не стал посылать в море корабли для разведки места боя - и, таким образом, лишился лучшего и, вероятно, единственного своего шанса переломить общий ход борьбы в Угольном районе, уничтожив один или даже два наших эсминца. С другой стороны - и это тоже следует отметить особо - «Бреслау» по ходу боя уклонился от двух торпедных залпов «Гневного». В первом было пять, во втором - три торпеды. Таким образом, менее чем за сутки корабли Черноморского флота выпустили по немецкому лёгкому крейсеру одиннадцать торпед - без попаданий.
В целом первые две конвойные миссии «Бреслау» можно назвать успешными. Отданные на попечение крейсера угольщики не пострадали. При этом можно предположить, что в обоих случаях именно присутствие «Бреслау» лишило наши корабли возможности для атаки: «Тюлень» вечером 14/27 мая у Зунгулдака, «Дерзкий» и «Гневный» утром 29 мая/11 июня между Босфором и Угольным районом.
Тем не менее, в Угольном районе продолжалось движение угольных транспортов без сопровождения. И это влекло за собой новые потери. Так, 4/17 июня подводная лодка «Морж» потопила пароход «Эдирне» у устья р. Сакарья (примерно в 50 милях к юго-западу от Зунгулдака, и 70 милях к востоку от Босфора). Стоит особо отметить, что первая атака - двухторпедный залп из подводного положения - окончилась неудачно, после чего «Морж» всплыл и артиллерийским огнём заставил пароход остановится. После того, как экипаж покинул судно, оно было потоплено торпедой. Столкновение в целом заняло более часа. Через восемь дней, 12/25 июня, эсминцы «Счастливый» и «Пылкий» обстреляли Зунгулдак, при этом был повреждён стоявший под погрузкой пароход «Эрдек». Повреждения, впрочем, не помешали пароходу выйти в море - только затем, чтобы найти свою гибель: 14/27 июня у о. Кефкен он был потоплен торпедой подводной лодки «Тюлень».
По-видимому, эти события заставили Сушона изменить организацию конвойных операций. Возможно, на командующего повлиял и командир «Бреслау»: во время второго похода он, по своей инициативе, «прихватил» к Зунгулдаку эсминец «Ярхисар», поручив ему на обратном пути непосредственное охранение транспорта. Это, по мнению Клитцинга, избавляло «Бреслау» от риска ночной атаки эсминцев - или подводных лодок. Так или иначе, но Сушон решил привлечь к конвоированию эсминцы, а сами конвои сделать относительно крупными.
Приказ на новую операцию был выпущен 19 июня/2 июля. В соответствии с ним днём следующего дня из Босфора в Зунгулдак должны были выйти 3 пустых угольщика под эскортом 2 эсминцев. На погрузку угля отводилось два дня. Эсминцы всё это время должны были оставаться в Зунгулдаке, ночью выходя в море для поиска и уничтожения подводных лодок. Наконец, утром 23 июня/6 июля «Бреслау» должен был выйти в море и вечером того же дня «забрать» угольщики и эсминцы из Зунгулдака - обеспечивая их безопасность «по своему разумению».
Выход в море «Бреслау» откладывался дважды - из-за неготовности транспортов, проводка которых растянулась. Первыми в море 20 июня/3 июля вышли 2 парохода под охраной «Гайрета» и «Нумуне» - двух из числа четырёх современных турецких эсминцев типа «Милет». В Зунгулдаке они были поставлены у мола так, чтобы иметь возможность вести огонь по приблизившимся к порту кораблям, оставаясь невидимыми с моря - для корректировки огня на берегу был устроен наблюдательный пункт. Это решение вполне оправдало себя вечером следующего дня, 21 июня/4 июля: приблизившиеся к Зунгулдаку «Быстрый» и «Громкий» попали под обстрел и вынуждены были отойти. При этом на наших кораблях сочли, что по ним стреляет крейсер - возможно, «Бреслау». Береговая батарея, устроенная турками для защиты от таких покушений, по неизвестным автору причинам не стреляла. Тем не менее, этот бой стал первым и, пожалуй, единственным безусловным успехом турок.
Утром 22 июня/5 июля «Гайрет» и «Нумуне», ночью выходившие на поиск подводных лодок, встретили у Зунгулдака и третий угольщик, шедший из Босфора самостоятельно. «Бреслау» вышел из Босфора через три дня, утром 25 июня/8 июля. Вечером того же дня крейсер прибыл к Зунгулдаку. Гружёные угольщики в сопровождении «Гайрета» и «Нумуне» вышли из порта. Поручив эсминцам непосредственное конвоирование транспортов, идущих под берегом, командир «Бреслау» сам двинулся мористее, обеспечивая дальнее прикрытие конвоя. Кроме того, он так же должен был обеспечить прикрытие идущего в Босфор из Констанцы парохода с нефтью. Около 19.40, с «Бреслау» на расстоянии около 2 500 м заметили всплывшую подводную лодку, по которой открыли довольно интенсивный огонь - 77 выстрелов. Лодка погрузилась и далее никак себя не проявляла. Судя по тому, что в имеющихся у автора отечественных источниках никакой информации об этом столкновении нет, тревога - из-за которой отложили проводку транспорта с нефтью - была ложной. Тем не менее, угольная часть экспедиции удалась - все три парохода прибыли в Константинополь, туда же 26 июня/9 июля вернулся и «Бреслау».
Несмотря на неудачу с пароходом из Констанцы, третья операция так же прошла в целом успешно. Сушон удачно использовал «большую перемену» в действиях линейных кораблей Черноморского флота, вызванную сведениями о появлении подводных лодок, необходимостью обеспечения перехода «Императрицы Марии» в Севастополь, а так же необходимостью ремонта силовых установок крупных кораблей после интенсивной работы в ноябре 1914 г. - июне 1915 г. Кроме того, имел место и короткий перерыв в действиях эсминцев: 24-28 июня/7-11 июля «новики» 1-го и 2-го дивизионов в море не ходили. Эбергард дал командам отдых перед операций по проводке «Императрицы Марии», кульминацией которой стало сопровождение дредноута практически всем флотом 29-30 июня (12-13 июля).
Тем не менее, турецкий торговый флот продолжал нести потери - по-прежнему страдали угольщики, шедшие без охранения. По-видимому, продолжение таких походов было вызвано ограниченной пропускной способностью Зунгулдака и Эрегли, где погрузка угля даже на два-три крупных парохода могла затянуться на несколько дней - и недостатком сил у Сушона, который не мог организовать непрерывное патрулирование на угольном маршруте. Соответственно, 29 июня/12 июля подводная лодка «Нерпа» потопила транспорт «Угурола», а на следующий день, 30 июня/13 июля «Морж» уничтожил транспорт «Игнеада».
Следует отметить, что «Морж» и «Нерпа» добились успеха по ходу крупнейшей операции наших подводных лодок, так же приуроченной к переходму «Марии»: у турецких берегов впервые были развёрнуты сразу три лодки «отряда ластоногих», «Морж», «Тюлень» и «Нерпа» (вышли в море 24 июня/7 июля, вернулись 3/16 июля). Кроме того, вместе с ними к Босфору вышел подводный заградитель «Краб», вечером 27 июня/10 июля поставивший 58 мин в устье Босфора - на них на следующий день подорвалась канонерская лодка «Иса Рейс», вышедшая из строя до конца войны.
Между тем, 29 июня/12 июля «Нумуне» и «Муавенет» отконвоировали в Зунгулдак три угольщика. Туда же 1/14 июля прибыл эсминец «Ядигар» с топливом для находившейся в порту подводной лодки UB7. Эта лодка стала первой немецкой лодкой, совершившей боевой поход в Чёрное море: она вышла в море 22 июня/5 июля, и, после короткого безрезультатного поиска в районе Сулина-Одесса, прибыла в Зунгулдак 30 июня/13 июля для защиты порта от атак.
Шанс проявить себя выпал UB7 2/15 июля. Вечером этого дня эсминцы «Дерзкий» и «Пронзительный» обстреляли Зунгулдак. При это лёгкие повреждения получил «Ядигар» (снаряд пробил стрелу), осколками зацепило и «Нумуне». Угольщик «Сейхун», получивший попадание ниже ватерлинии, сел на дно, но был введён в строй через несколько дней. Что до UB7, то она не успела выйти в атаку.
На следующий день, 3/16 июля Сушон выпустил четвёртый «конвойный» приказ - и он содержал новое изменение общей схемы операции. Помимо выхода «Бреслау» (4/17 июля) и сопровождения транспортов эсминцами, этот приказ предусматривал участие UB7, которой была поставлена задача крейсировать между Зунгулдаком и Босфором 4-5/17-18 июля. Таким образом, «конвойная операция от Сушона» за полтора месяца заметно эволюционировала: из короткой, около суток, «пробежки» «Бреслау» для прикрытия пары угольщиков на одном переходе, в многодневное предприятие с участием разнородных сил, предполагавшее полноценное прикрытие транспортов по пути туда, обратно и во время погрузки.
И эта, самая сложная, операция закончилась крупной неудачей. Выход «Бреслау» в море отложили на сутки из-за «событий в Зунгулдаке» - вероятно, атака наших эсминцев 2/15 июля задержала погрузку угля. Немецкий лёгкий крейсер вышел в море утром 5/18 июля - и почти сразу после выхода подорвался на мине. В результате взрыва погибли 8 человек, крейсер принял более 600 т воды, но смог вернуться в Босфор. Ремонт корабля затянулся до февраля 1916 г.
Интересны причины этой неудачи. При выходе из Босфора командир «Бреслау» обычно получал от начальника охраны водного района сведения о «самом безопасном курсе» - иными словами, о протраленном фарватере. Обычно это был прямой NNO от выхода из пролива. На этот раз командиру «Бреслау» сообщили, что накануне днём, между 12.30 и 13.30, у Босфора появился крейсер «Кагул» с парой «кораблей сопровождения» (Begleitfahrzeugen). Фон Клитцинг посчитал, что обычный фарватер может быть заграждён минами, и решил выбрать иной путь - сначала вдоль берега, а уже потом к северу-северо-востоку. Это решение и привело его на минное поле, поставленное нашими заградителями аж в декабре 1914 г. В августе 1915 г. Фон Клитцинг оставил пост командира «Бреслау».
В этой истории кроется интересная загадка. Дело в том, что утром 4/17 июля из Севастополя в крейсерство действительно вышел «Кагул», в сопровождении 2 «новиков» и 5 «угольных» эсминцев. Это само по себе было знаменательным событием: с самого начала войны Эбергард не решался отправить свои крейсера в самостоятельное плавание, опасаясь «Гебена». Длительное бездействие последнего (он не выходил в море с боя 27 апреля/10 мая), видимо, поспособствовало изменению позиции Эбергарда.
Однако, «Кагул» никак не мог оказаться у Босфора уже к полудню. Возможно, фон Клитцинг неправильно понял полученную информацию, или же в журнале боевых действий «Бреслау» содержится ошибка, и «Кагул» видели не днём, а ночью 4-5/17-18 июля. И, в таком случае, повреждение «Бреслау» стало результатом усиления активности нашего флота. Возможно, впрочем, что речь идёт о простом совпадении. Так, или иначе, Сушон лишился корабля, лучше других подходившего для операций против наших лёгких сил в Угольном районе.
Продолжение здесь.
Окончание здесь.
Большое спасибо ув. dvzhuk за окончательно закрытый гештальт - сведения о числе выпущенных "Гневным" торпед в бою с "Бреслау".
Большое спасибо ув. knl_1983 за турецкие данные о потерях торгового флота.