Пополнение библиотеки: стимпанк и современность
Что-то новенькое.
Добавил в библиотеку статью Мэттью Аллена "The Deployment of Untried Technology: British Naval Tactics in the Ironclad Era". Собственно, первое и, пожалуй, самое главное достоинство статьи - тема. "Броненосный" (от англ. ironclad) период истории флота, где-то между Лиссой и Ялу - наименее привлекательная для историков тема. Причины понятны - относительно мирное время, лежащее в тени наполеоновских и мировых войн.
Понятны и причины, по которым эта тема может вызывать интерес. Для людей простых это - "свежачок", возможность почитать что-то совсем новое, отдохнуть от "жеванного" и "пережёванного", лежащего справа и слева. Для людей серьёзных "броненосный" период может служить источником вдохновения. Поскольку именно этот период, как ни странно, для современного теоретика поучительней, чем любой другой. И дело не только в том, что тогда, как и сейчас, развитие технологий и отсутствие полноценного опыта применения оных в бою порождало множество сложных вопросов. Дело ещё и в том, что тогда, как и сейчас, масштабные изменения в экономике, культуре, общественных отношениях и, наконец, внутри- и внешнеполитических сценариев привели к радикальному изменению природы конфликта между серьёзными странами. Новые технологии, в конечном итоге, пришлось прикладывать ещё и к новой стратегии.
Статья полемическая - автор отвечает на некоторые тезисы Эндрю Гордона из книги The Rules of the Game: Jutland and British Naval Command. Имея некоторый опыт работы с академической полемикой, скажу, что это заставляет относиться к тексту со скептицизмом - как минимум, исходно. Полемика ведёт к поляризации точек зрения. Автор - сознательно или неосознанно - начинает "фильтровать" исходный материал, и это нужно держать в уме. Кроме того, для людей, не знакомых с текстом Гордона - вроде меня - восприятие текста становится несколько сложнее. Впрочем, Аллен ключевые тезисы оппонента персказывает, и ещё - и это очень приятно - указывает на полезное резюме идей от самого Гордона: статью "1914-18: the proof of the pudding" в сборнике The Development of British Naval Thinking. Essays in memory of Bryan McLaren Ranft. Эту статью я прочитал. И действительно, понять идеи Аллена после этого оказалось проще.
Суть дискуссии вынесена в заголовок. Гордон ругает викторианский флот за авторитаризм, культ "почтения и послушания". Культ этот - как минимум отчасти - был сформирован практикой морской шагистики ("goose-step"), сложных и почти бессмысленных манёвров британских эскадр по сигналам командующего, заменявших в то время "полноценную" тактическую подготовку. Результатом этого был дефицит инициативы, столь ярко проявившийся во время Ютландского сражения - и в целом во время Первой мировой.
Прежде, чем перейти к пересказу и обсуждению ответа Аллена, обратим внимание на метод. Гордон строит длинные "культурные цепочки", в которых методы боевой подготовки Средиземноморского флота в 60-х гг. XIX в. играют важную роль в сражении, случившемся спустя 50 лет. Это интересно и в целом, и в частности - в применении к русско-японской войне. Вопрос о влиянии традиций на наших адмиралов освещён в отечественной литературе слабо (хотя слово "марсофлоты" все мы, благодаря Новикову, знаем). Не менее важно и то, что для японских адмиралов такая проблема практически не возникала, за отсутствием соответствующих традиций. Хочется сказать, что в эпоху перемен отсутствие традиций оказывается скорее преимуществом, хотя, полагаю, вопрос на самом деле много сложнее.
Теперь к ответу Аллена. Сам он настаивает на том, что Гордону следует возразить. Однако, на мой взгляд, собственно возражения в тексте нет. Речь идёт, скорее, об интересном дополнении. Аллен фактически не спорит с тем, что британский флот создал упомянутый выше культ. Он пытается объяснить причины, по которым так случилось. И начинает с очень примечательных фактов. По утверждению Аллена, Адмиралтейство воздерживалось от публикации руководящих тактических документов в том числе из-за того, что это могло дать бесценную инфомацию потенциальным противникам. По той же причине как минимум некоторые из топовых британских адмиралов воздерживались от проведения полноценных двусторонних манёвров. Другим интересным аргументом против манёвров был такой: в силу неизбежной условности такие манёвры могли привести к ложным выводам, которые не подтвердились бы в бою. Здесь добавлю: этот аргумент в целом выглядит интересно, но он особенно силён в том случае, когда речь идёт о применении новых технологий, не испытанных в реальном деле.
Впрочем, это именно замечания мимоходом. Ключевой темой статьи является вопрос управления и контроля - что понятно, такой вектор задаёт Гордон. Так вот, сначала Аллен говорит, что, хотя единственно верного ответа на вопрос о боевом строе у британских адмиралов не было, всё же некий консенсус имелся: считалось, что бой лучше всего вести в "строю кучек", как это назвали в классическом переводе книги Вильсона (см. 6 и 9). Идею британцы, как это тогда часто случались, позаимствовали у французов, из мануала аж 1857 г. Выбор в пользу этой - своебразной - формации был сделан по "технологической" причине: считалось, что, в зависимости от ситуации, главным оружием броненосца может оказаться артиллерия, торпеда или таран, а совокупность броненосных "треугольников" позволяет использовать либо одно, либо другое, либо третье. Подчеркнём - причиной выбора строя было отсутствие чёткого ответа на вопрос о том, какое оружие является для броненосца основным.
Новые технологии заставили британских адмиралов сделать выбор в пользу сложного строя - таков ключевой контраргумент Аллена, если я его правильно понял. Сложная система сигналопроизводства стала естественным следствием этого выбора. При этом Аллен подчёркивает, что британские адмиралы броненосной эпохи не были оторванными от жизни ортодоксами. Они не считали, что "морская шагистика" может быть востребована непосредственно в морском бою. Сложные эволюции выполнялись по следующим причинам. Во-первых, поскольку существенная часть кораблей в мирное время стояла в резерве, подобные манёвры должны были стать неизбежным этапом подготовки мобилизованного флота. Во-вторых, они, как таковые, были призваны довести до совершенства искусство управления кораблём у каждого командира - искусство, каковое могло стать решающим фактором в казавшейся неизбежной "свалке" броненосного сражения. В-третьих, такие манёвры должны были помочь британским адмиралам занять выгодное положение перед началом сражения. Эта выгодна могла быть оперативной (Аллен упоминает в качестве "третьего объекта" конвой или базу) или чисто тактической - британцы, разумеется, хотели в полной мере использовать своё главное, количественное, преимущество. "Шагистика" должна была обеспечить манёвренность и управляемость флота, позволяющую развернуть флот так, чтобы всеми силами атаковать часть сил противника. Кто сказал, что здесь нет Нельсона?
Естественным образом из выбора в пользу "кучек" вырастал вопрос о том, что же эти "кучки" должны из себя представлять: простую геометрическую фигуру или полноценную тактическую единицу, командиру которой адмирал делегирует почти все полномочия. В полный рост встал вопрос о контроле. Аллен описывает соответствующую дискуссию, не давшую окончательного ответа. Однако, в его описании неявно проглядывает нежелание британских адмиралов делегировать полномочия "вниз". В итоге естественное решение, переход к "дивизионной" тактике, общепринятым не стало.
Разрешить кризис управления попытался вице-адмирал Джордж Трайон - человек, широко известный в узких кругах как автор инцидента с "Викторией". По мнению Гордона, он оказался чем-то вроде Макарова для нашей широкой публики: орлом среди павлинов, случайно погибшим на взлёте. Трайон пытался радикально упростить принятые методы управления флотом, перейти к маневрированию с минимальным сигналопроизводством - словом, он двигался в должном направлении. А погубил его манёвр, противоречащий его же идеям. После гибели Трайона Средиземноморский флот откатился к "шагистике", при этом сменивший Трайона Калмей-Сеймур напоил ядовитым ядом Джеллико и ещё полтора десятка офицеров, занявших ключевые посты в 1914-1916 гг.
Аллен даёт несколько иной взгляд. Он полагает, что новые методы Трайона - а их новизна возражений не вызывает - стали возможны благодаря разрешению технологической проблемы. В 80-х годах произошла реабилитация артиллерии как безусловно главного оружия броненосца. За сим последовал взлёт "исторической школы" - теперь можно было опираться на уроки прошлого при решении тактических вопросов настоящего. Это привело, в свою очередь, к реабилитации кильватера - ну а кильватер с флагманом на головном позволял отказаться от сложного сигналопроизводства и шагистики. Изложение Аллена представляется более убедительным. Он же указывает на ещё один интересный момент. Возврат к шагистике после Трайона, по мнению Аллена, был "педагогическим": новый командующий Средиземноморским флотом хотел укрепить мораль командиров, придать им уверенности при манёврах.
Прежде, чем резюмировать, рискну сделать замечания по важному вопросу, который, как мне кажется, должен был возникнуть - но не возник в тексте Аллена. Британские адмиралы, похоже, сильно не желали длегеировать полномочия ни "вверх", ни "вниз". Первое не давало возможности создать единую тактическую доктрину королевского флота. Аллен замечает, что даже в 1904 г. адмирал Ноэль, ставший командующим на китайской станции, принял в качестве основного строй "фронта кучек" - и Адмиралтейство не смогло убедить его отказаться от этой идеи. Второе - мешало перейти к логичной, естественной делегации полномочий в строю "кучек". Так вот, вопрос в том, почему британские адмиралы стремились к максимально полному сосредоточению управления в своих руках?
У меня по ходу чтения возникла следующая гипотеза: причиной гипертрофированного стремления к контролю было столь же гипертрофированное чувство ответственности. На топовых британских адмиралов давили Нельсон и Бинг. Не случайно, полагаю, обе эти фамилии всплывают в перписке Фишера времён командования Средиземноморским флотом (1899-1902). Фишера волнует, что от него "ждут победы столь же полной, как от Нельсона". И его волнует то, что, в случае поражения, его "ждёт судьба Бинга". "Вдохновляющий" пример Бинга мог заставить британских адмиралов с подозрением относится к любым инструкциям Адмиралтейства, неисполнение коих столь дорого стоит. Пример Нельсона, вероятно, мог бы вдохновить их на делегирование полномочий - но, видимо, в большей степени просто работал на формирование "синдрома отличника".
Резюмируем. Статья в целом тяжеловата для восприятия, но посвящена теме, по которой почитать можно не так много. При этом сама по себе статья рассказывает об очень интересном "организационно-техническом парадоксе": хотя пар и давал кораблям управляемость, о которой раньше можно было только мечтать, он же, в сочетании с бронёй и тараном, способствовал деградации управляемости эскадры в бою.
Текст можно рекомендовать следующим группам читателей. Во-первых, тем, кто "с детства за стимпанк". Во-вторых, тем, кто интересуется историей королевского флота, особенно периода Первой мировой. В-третьих, тем, кто всё ещё хочет почитать интересное про кораблики, но устал от Ютланда и "Бисмарка". И, в-четвётых, тем, кого волнует судьба современной прикладной морской мысли.