Рапсодия в голубых тонах или как я стала американкой
В прошлом октябре мы с Беном все-таки поженились. В плюшевом красно-розовом шанхайском загсе. Год мы размышляли, как и где будем жить вместе. Было ясно, что не в Китае. Потом я съездила домой на два месяца, и Крымнаш отпал вслед за Поднебесной. Когда же было принято окончательное решение учиться на врача, то выбора не стало, и мы начали мучительный процесс моей иммиграции, занявший чуть менее пяти месяцев на сегодняшний день.
Ответственно заявляю, что американское посольство в Китае бдительно стережет границу и делает все возможное, чтоб морально деморализовать пассионариев еще на старте. Только ежескайповая мантра Бена «Американское посольство и Соединенные Штаты - это разные вещи» заставляла меня, критически хмыкая, волочить куда-то свои бумажки. И, не смотря на все, оказалось не зря.
А «не смотреть», кстати, было на что. Там длинный список. Последние три недели жизни в одной квартире с котом добили мои легкие. Мастер уехал как два месяца. Деньги кончились. Визы, обе, тоже. Вместе с последней визой кончилась и моя законопослушность... Но в самолете все это обрело невесомость.
***
В день отлета небо было на удивление голубое. Не сказать, что прозрачное, все ж таки «это Пекин, детка», но той лазуревой синевы, которую не замечаешь дома, а в Китае всегда встречаешь как праздник.
Мы мчались по четвертому кольцу, виляя между другими машинами. В аэропорт. Третий терминал Beijing Capital. Самую красивую воздушную гавань в мире. Огромную, почти нескончаемую, сверкающую всеми оттенками модернового серого на входе и серо-синего в глубинах. Кстати, взлетая, я с удивлением обнаружила, что это огромный покрытый коричневой чешуей дракон, раскинувший свои крылья.
Так вот все это началось по дороге в аэропорт. Все - это мое голубое настроение.
Голубой - интересный цвет, тональность которого определяешь ты сам. Мажор, минор.. При этом никогда не рискуешь впасть в поверхностность и наивность. Это что-то на грани реальности или за нею.
Мое голубое настроение поддержала форма сотрудников аэропорта, компания United Airlines, таможня обоих государств и бесконечное небо.
Вообще я обещала Иринке написать про американскую таможню, но заметка на полях 175 страницы «Похвалы тени» Танидзаки Дзюнъитиро взывает к моей совести. Ее я накарябала, пересекая невидимую линию 180° меридиана. Привожу целиком со всем пафосом ненайденных слов.
«Мы улетели в завтра, а прибыли во вчера. И за этими перемещениями упускали сегодня, сейчас, в котором занимается прекрасный зимний рассвет, призрачно голубой, подсвеченный невидимым еще солнцем, луной, отражающей ровной половиной его вчерашний свет, и маленьким огоньком на кончике крыла. Этот голубой миг перехода из будущего в прошлое пронзительно корок. Вот он уже позади.
Где-то над Беренговым проливом или Чукотским морем.»
Вообще, наверное, не очень понятно, зачем я пишу это, столько слов о голубом настроении. Но знаете, именно так все и случилось. Именно так. Было бы привычнее излагать биографические факты довольно бессмысленные сами по себе: про перевес багажа, беготню по закоулкам таможни, еду и сон в самолете, но на самом деле это совершенно никчемные акценты в моей истории. Настоящая она случилась там, в небе, в этом голубом призрачном свете невидимого солнца в пойманном миге «сейчас», успевшем отпечататься заметкой в читалке.
Так выглядят мои границы, и так я их перехожу. Становлюсь китаянкой, американкой, чертом в ступе. В голубом настроении, звучащем пронзительным крещендо.
Оно до сих пор отголосками бьется во мне. И еще будет какое-то время.
Ответственно заявляю, что американское посольство в Китае бдительно стережет границу и делает все возможное, чтоб морально деморализовать пассионариев еще на старте. Только ежескайповая мантра Бена «Американское посольство и Соединенные Штаты - это разные вещи» заставляла меня, критически хмыкая, волочить куда-то свои бумажки. И, не смотря на все, оказалось не зря.
А «не смотреть», кстати, было на что. Там длинный список. Последние три недели жизни в одной квартире с котом добили мои легкие. Мастер уехал как два месяца. Деньги кончились. Визы, обе, тоже. Вместе с последней визой кончилась и моя законопослушность... Но в самолете все это обрело невесомость.
***
В день отлета небо было на удивление голубое. Не сказать, что прозрачное, все ж таки «это Пекин, детка», но той лазуревой синевы, которую не замечаешь дома, а в Китае всегда встречаешь как праздник.
Мы мчались по четвертому кольцу, виляя между другими машинами. В аэропорт. Третий терминал Beijing Capital. Самую красивую воздушную гавань в мире. Огромную, почти нескончаемую, сверкающую всеми оттенками модернового серого на входе и серо-синего в глубинах. Кстати, взлетая, я с удивлением обнаружила, что это огромный покрытый коричневой чешуей дракон, раскинувший свои крылья.
Так вот все это началось по дороге в аэропорт. Все - это мое голубое настроение.
Голубой - интересный цвет, тональность которого определяешь ты сам. Мажор, минор.. При этом никогда не рискуешь впасть в поверхностность и наивность. Это что-то на грани реальности или за нею.
Мое голубое настроение поддержала форма сотрудников аэропорта, компания United Airlines, таможня обоих государств и бесконечное небо.
Вообще я обещала Иринке написать про американскую таможню, но заметка на полях 175 страницы «Похвалы тени» Танидзаки Дзюнъитиро взывает к моей совести. Ее я накарябала, пересекая невидимую линию 180° меридиана. Привожу целиком со всем пафосом ненайденных слов.
«Мы улетели в завтра, а прибыли во вчера. И за этими перемещениями упускали сегодня, сейчас, в котором занимается прекрасный зимний рассвет, призрачно голубой, подсвеченный невидимым еще солнцем, луной, отражающей ровной половиной его вчерашний свет, и маленьким огоньком на кончике крыла. Этот голубой миг перехода из будущего в прошлое пронзительно корок. Вот он уже позади.
Где-то над Беренговым проливом или Чукотским морем.»
Вообще, наверное, не очень понятно, зачем я пишу это, столько слов о голубом настроении. Но знаете, именно так все и случилось. Именно так. Было бы привычнее излагать биографические факты довольно бессмысленные сами по себе: про перевес багажа, беготню по закоулкам таможни, еду и сон в самолете, но на самом деле это совершенно никчемные акценты в моей истории. Настоящая она случилась там, в небе, в этом голубом призрачном свете невидимого солнца в пойманном миге «сейчас», успевшем отпечататься заметкой в читалке.
Так выглядят мои границы, и так я их перехожу. Становлюсь китаянкой, американкой, чертом в ступе. В голубом настроении, звучащем пронзительным крещендо.
Оно до сих пор отголосками бьется во мне. И еще будет какое-то время.