ENNANA
Очень существенное замечание по поводу описок и ошибок и прочего досадного "брака" в работе писцов, даже столь уважаемых и заслуженных, как египтянин Эннана, есть в книжке В. Викентьева:
"Если ... человеческие черты в скованном рутиной египетском писце способны порою
тронуть и вызвать сочувствие, то совсем иное отношение встретит с нашей стороны другая,
тоже человеческая черта Эннаны, к сожалению, столь присущая египетским писцам вообще,
что она снискала им в наши дни печальную славу. Я разумею небрежность. Если оставить в
стороне неверное выделение слов при помощи красных чернил и тому подобные мелочи и
ограничиться одними описками и пропусками, то и этого окажется достаточно, чтобы
вызвать порицание со стороны всякого, кто знает, насколько важен безошибочный текст
такого драгоценного папируса. Укажу для примера на досадную и неоднократную путаницу
личных местоимений 2 и 3 л. 23, на ряд пропущенных личных местоимений 3 л. 24, на пропуск
слов 25 и т. п. В одном месте (XVII, 6, см. стр. [47]) пропущена целая фраза. С другой
стороны, можно указать несколько случаев, когда писец прибавлял лишние знаки,
преимущественно детерминативы, как напр., знак сидящего человека 26. Некоторые ошибки
Эннаны долго вводили в заблуждение переводчиков 27"
В.М. Викентьев. Древне-египетская повесть о двух братьях. 1917, с. 6
Но это же замечание, с одной стороны, указывает на возможность таких же ошибок в устном рассказе фольклорного сказителя (ведь и ошибки писца были не "по злому умыслу", а из-за того, что писец - "сказитель про себя" - просто терял нить повествования в мелких деталях), а, с другой, позволяет обратить внимание полевого исследователя на механизм подобных ошибок и ставит (что мы уже и не раз делали ранее, но по другому поводу) вопрос о качестве записанного от информанта устного фольклорного текста.
"Если ... человеческие черты в скованном рутиной египетском писце способны порою
тронуть и вызвать сочувствие, то совсем иное отношение встретит с нашей стороны другая,
тоже человеческая черта Эннаны, к сожалению, столь присущая египетским писцам вообще,
что она снискала им в наши дни печальную славу. Я разумею небрежность. Если оставить в
стороне неверное выделение слов при помощи красных чернил и тому подобные мелочи и
ограничиться одними описками и пропусками, то и этого окажется достаточно, чтобы
вызвать порицание со стороны всякого, кто знает, насколько важен безошибочный текст
такого драгоценного папируса. Укажу для примера на досадную и неоднократную путаницу
личных местоимений 2 и 3 л. 23, на ряд пропущенных личных местоимений 3 л. 24, на пропуск
слов 25 и т. п. В одном месте (XVII, 6, см. стр. [47]) пропущена целая фраза. С другой
стороны, можно указать несколько случаев, когда писец прибавлял лишние знаки,
преимущественно детерминативы, как напр., знак сидящего человека 26. Некоторые ошибки
Эннаны долго вводили в заблуждение переводчиков 27"
В.М. Викентьев. Древне-египетская повесть о двух братьях. 1917, с. 6
Но это же замечание, с одной стороны, указывает на возможность таких же ошибок в устном рассказе фольклорного сказителя (ведь и ошибки писца были не "по злому умыслу", а из-за того, что писец - "сказитель про себя" - просто терял нить повествования в мелких деталях), а, с другой, позволяет обратить внимание полевого исследователя на механизм подобных ошибок и ставит (что мы уже и не раз делали ранее, но по другому поводу) вопрос о качестве записанного от информанта устного фольклорного текста.