Рамо и Курентзис в Капелле
Потыркал прессу - хотелось узнать, осветился ли народ в канун нового года обещанным «звуковым светом» Рамо с Курентзисом и K, но чот все молчат как рыбы об лёд. Ноль отзывов. Видимо, катарсис носил тотальный и одновременно летальный характер. Ну, раз уж я случайно выжил - рискну выпасть из тренда и немного, как гриццо, поболтать ерундой. Рамо, ясное дело, ожидался как едва ли не самая интересная программа сезона - не только в силу редкоисполняемости, но также потому, что куртуазность, маньеризм, всяческие нежности-пышности и прочие контрасты «эстетики чудесного» максимально отвечают склонности Теодора как к тщательности отделки, так и к театральности подачи.
Накануне концерта виновник торжества пространно изъяснялся об ирреальности звуковых красот Рамо, олицетворяющих для него самоё Свет (метафорически - «звук света», отсюда название программы), а не просто некое светило и примкнувшего к нему Луя, об аполлонической красоте музыки композитора и т.п.
На самом же концерте, по моему скромному имху, со «светом звука» как-то не задалось. Если, конечно, не считать работу электриков..
Начнем с прозы - решительно не понимаю, зачем для прихотливой музыки, требующей максимума звуковых красок (и «света») была выбрана Капелла с ужасной - именно ужасной - оркестровой акустикой. «Звук света» в ней - всё равно что свет фонарика под одеялом: длина звуковой волны метр, амплитуда полметра, дальше только духота. Может, в первых рядах партера всё по-другому, но поскольку я не Рик Оуэн и не Ника Стрижак - стараниями милых партизан мне достался первый ряд балкона (элитный по всем меркам, кроме акустической), куда звук оркестра долетал плотной поджаренной пиццей с нерасчленимыми ингредиентами. Даже в нежном трио (две скрипки - флейта) при наличии волшебного Бушуева было вообще непонятно, играет флейта или нет, настолько ее тембр нивелировался струнными (а не наоборот). Оркестр же в целом почти на всем протяжении концерта сливался в один гудящий ритм - визуально видишь, к примеру, изрядное количество виолончелей и контрабасов, но из-за общей погруженности звуковой массы в какие-то ультранизкие частоты тембровое членение струнных было практически неопознаваемо. Что уж говорить о деталях.. Возможно, по этой же причине полностью провалилось выступление сопрано Надежды Кучер, в последнее время (как мне кажетсо) добавившей техники, но сильно потерявшей в выразительности - ее простоватый и резковатый тембр нисколько не конкурировал с массой оркестра, порой вовсе исчезал из поля слышимости, плюс ему очевидно недоставало мягкости, красок и, так сказать, искушенности.
Второе - чот мне показалось, что проповедуя аполлоническое, в этот раз Тео ударился в самое что ни есть шаманское дионисийство. Программа игралась и ранее (в том числе в Петербурге много лет назад в Александринке), и каждый раз после концертов множественные эхи восторженно твердили о «рок-концерте», «панк-Рамо» и прочих постбарочных децибелах. Если цель - насильно завлечь обывателя (а его в зале с билетами по 10-15 тыщ хоть отбавляй) в классическую музыку, вытащить как Мюнхаузена за волосы из болота - то да, цель достигнута. Но если мы анонсируем Аполлона - давайте все-таки играть не в «Звездные войны» с топотом, барабанами и пулемётно единообразными пассажами, а добавим хыть немного воздуха, звезд, красок, бликов, свето-тени и вообще Рамо. Все-таки он барочный композитор, а не безумный доктор Бегриффенфельд, угнездившийся в Линдерхофе взамен Людвига Баварского..
Мне кажетсо, манера подачи почти всего была чрезмерно, избыточно агрессивной - под натиском дирижера бедный Чупин (и без того гиперотзывчивый) взлетал уже почти под потолок. Конечно, мы ценим и понимаем увлеченность музыкантов, их страсть, темперамент и титаническую работу, но все-таки слушателям нужны и смысловые передышки, чтоб заценить нюансы блюд, среди которых Рамо явно поместил не только жирных каплунов, но и петушиные языки, фаршированных фазанов и прочие бизе-парфе-бламанже.. Вместо этого пиршества огромная плотность сыгранных в сумасшедших темпах хитов походила скорее на какой-то гигантский гамбургер с десятком котлет, которые требовалось заглотить на скорость.. Нездоровую живинку добавлял и крикливый меломан, после каждого номера без удержу оравший «браво» (надеюсь, не клакер, а просто городской сумасшедший). В общем, «звук света» получился кагбэ стадионный, прожекторами в лоб. Понятно, что трепанация черепа - тоже художественный прием, возможно даже эффективный или просто приятный, но нужно отдавать отчет и в том, что мозг на время такого творческого акта слегка отключается, равно как и фибры ))
Косвенным подтверждением моих гипотез (с которыми совсем не обязательно соглашаться) стало и недоразумение с исполнением контрданса из «Бореад», в конце которого традиционно предполагается один из главных аттракционов - постепенное снижение громкости до почти мистического пианиссимо. В этот ответственный момент перевозбужденная публика вместо погружения в нежнейшие, едва ощутимые ухом вибросферы начала как очумелая хлопать в такт, по сути заглушив все градации предложенного ей шедевра и явно перепутав Рамо с Рамштайном. Как гриццо, за что боролись - на то и..
В общем, такой вот вышел концерт. Дико извиняюс - ниабижайтес! Хочется верить, что это всё акустика и нездоровый петербургский климат (30-го шел противный ливень, промозглый город стоял в апокалиптических пробках, жители косяком валились от высоченного давления) - предыдущая версия Рамо в Александринке была совсем другой: столь же живой, но гораздо более воздушной, объемной и разнообразной. Послушал на всякий случай и фрагмент венского концерта 2016 года - там при всей экспрессии тоже вроде обошлось без экстремизма..
И в заключение - об Искуплении. Как известно, маэстро сделан из кремня и железа: после столь энергетического концерта весь музобоз во главе с Теодором переместился в Дом Радио, где - видимо, для выдоха - началась очередная всенощная программа. И вот тут Курентзис выдал на гора, помойму, искупительный шедевр. Им неожиданно стало исполнение фрагментов из шубертовского «Зимнего пути», аранжированных Цендером для тенора и «маленького оркестра», божественно спетых юным новобранцем Музыкиэтерны Григорием Кузнецовым. Здесь - в тишине и темноте - посреди гулких залов, наполненных разношерстными призраками, сквозь растворенного в капающем дожде Шуберта проступили и «звук света», и стиль, и метафизика, и вечность - и самоё Музыка, ее выражающая..
Были, конечно, еще и премьеры разной американской белиберды, небесполезной для общего развития (Ланг, Кейдж), совершенно беспомощного в этот раз серба Никодиевича (с длинной заунывной оркестровой пьесой про мертвую девочку, которая никак не утонет) - видимо, для пущего контраста прозвучавшим тут же опусам Джезуальдо (от которого происходящее сразу обрело безмерный смысл) и Десятникова (выгодно отличавшегося от импотентных заокеанских коллег плотью - в том числе перемещавшейся по залам - и наличием яркого собственного языка). Жаль только, что в очередной раз никак не анонсировалась программа ночи. Конечно, интересно слушать незнакомую музыку и просто быть частью звукового пространства, но совсем небесполезно знать и реальных героев (анти)концерта.
В общем, гиганцкий спасиб и дирижеру, и организаторам - в целом всё было, вне всякого сомнения, очень интересно. Главное тут не вкусовые предпочтения и не чьи-то ахи-охи, а то, что в самом центре Петербурга родилось место силы, магнетизирующее и преобразующее весь музыкальный ландшафт летаргического, но ненасытного, жадного до культуры и новых смыслов города.
Пусть цветут все цветы!
Аминь