Русский след Западного пояса. Часть 1: Прибалтика и Молдавия
Оригинал взят у varandej в Русский след Западного пояса. Часть 1: Прибалтика и Молдавия
И всё же главное, что объединяет страны Западного пояса - это не те многочисленные особенности, которые я разбирал в отдельном посте и даже не показанный в прошлой части Идишланд. Главный критерий общности, особенно при взгляде из России - в том, что всего лишь одно поколение назад они были частью одной с нами страны, и это не могло пройти бесследно: остались люди, исторические памятники, взаимные обиды и страхи... Обо всём этом - последние и самые сложный посты итогов Западного пояса.
Западный пояс в этом отношении можно разделить на две части - "окраины" (Прибалтика и Молдавия), где русские были пришлыми, и Западная Русь, где, как следует из названия, был один из корней Древней Руси. Причём Литва, хотя и русским государства никогда не была, тяготеет скорее ко второму. Соответственно, в ближайших двух постах я расскажу предысторию русского следа в этих двух регионах (до 1939 года), ну а в третьей речь пойдёт о непростой современности.
Эстония и Латвия
Прибалтики никогда не была в полной степени русской, но она и почти никогда не становилась совершенно чужой. Древнейший город Прибалтики - Тарту, или Дерпт, был заложен в 1030 году Ярославом Мудрым как Юрьев: в 11-13 веках Русь наступала на финно-угорские земли по всему направлениям, и спотыкалась лишь там, где свою экспансию вели другие державы - Швеция (на севере) и германские крестоносцы (на западе). Впрочем, до немцев было ещё далеко: туземцы сожгли Юрьев уже в 1061 году, а в 1133 его беспрепятственно возродил новгородец Всеволод Мстиславович. Второй раз его сожгли в 1211 году пришедшие с юга латгалы, а возродили город теперь уже немцы как Дорпат. Да и город на месте Таллина известен с 1152 года как Колывань и скорее всего там находилась портовая фактория русских купцов.
2. Жертвенный камень на тартусской Домской горке - последний свидетель древнерусского Юрьева, на фоне руин Московитской башни, построенной в Ливонскую войну, когда городом владела Россия.
В Латвию же Русь проникала с двух сторон. Здесь к тому времени общество было несколько более организованным, чем у северных соседей, и уже в 12 веке выделилось несколько княжеств: Кукейнос и Герсика на Западной Двине, Талава на Гауйе. Но и Русь сюда начала проникать гораздо позже, практически одновременно с немцами. В 1212-14 годах остзейское рыцарство чуть не приросло родом Рюриковиц или может быть фон Пскафен - изгнанный из Пскова князь Владимир Мстиславович добился расположения Рижского архиепископа Адальберта и был назначен верховным судьёй (фактическим наместником) Талавы - вероятно, им же был основан так и не посещённый мной город Валмиера (Вольмар).
3. "Озёрный замок" Арайши - примерно так выглядели здешние селения в те времена.
За Герцике (Ерсика) и Кукейнос (Кокнесе, Кокензее) на Западной Двине же с немцами вполне серьёзно боролся Полоцк. В Герцике княжил Всеволод, а Кукейносе - Вячко, по одной версии полочанин Вячеслав Борисович, по другой - латгал, чьё прозвище переводится попросту "Вождь". Оба князя были православными, и по одной версии - вассалами Полоцка, а по другой - просто успешно лавировали между Русью (православие), Литвой (через браки своих дочерей) и немцами. С последними договориться оказалось сложнее всего: Всеволод Герцикский, потерпев два поражения в 1209 и 1215 годах, бежал в Литву, где прожил ещё 15 лет, а Вячко был пленён в 1207 году, и хотя тогда крестоносцы отпустили его, он понял, что силы неравны и Полоцк не поможет, в 1208 сжёг свою крепость и ушёл на Русь, где участвовал в походах Новгорода и Пскова на Ливонию, вмешался в антинемецкое восстание местных племён и в 1224 сложил свою голову при обороне Дерпта - последнего оплота повстанцев.
4. Агрис Лиепиньш, "воссоздавший" Кукейносскую крепость в Лиелварде.
В общем, немцы тогда всем показали, кто тут хозяин, и слабеющая Русь это приняла. После нескольких конфликтов с попеременным успехом (в числе которых и знаменитое, но весьма второстепенное Ледовое побоище), где-то к середине 13 века русские и немцы поняли, что торговать сподручнее, чем воевать, тем более у них был общий враг - литовцы. "Воротами" германского мира на Восток стал всё тот же Дерпт с двумя православными церквями - Георгиевской и Никольской.
5. Чудская ладья. Такие ходили между Псковом и Дерптом много веков.
А вот в Риге у Шведских ворот красный дом - сильно перестроенное средневековое здание Русского подворья: оттеснённая от Балтики, но активно торговавшая с Западом (в первую очередь мехами и воском) Русь нуждалась в морских портах, и Прибалтика жила в том числе на русском транзите уже в Средние века. В 1212 году был заключён первый договор, позволявший псковским купцам свободно перемещаться по Даугаве, а спустя десять лет архиепископ Альберт уже жаловался Папе Римскому, что православные попы мешают работать, то есть крестят туземцев. Но торговля была сильнее идеологии: русские основывали фактории дальше по Балтике, рижане же имели привилегии в Смоленске и русских городах на Двине. На подворье действовала православная Никольская церковь (известна с 1297 года), куда священники назначались из Полоцка. Конец Русской слободе пришёл в Реформацию - лютеране в православных видели такой же реакционный элемент, как и в католиках, да и немецкие купцы были рады такому поводу избавиться от иностранных конкурентов. Церковь была закрыта в 1549 году, в Ливонскую войну из Риги были изгнали её прихожан, а окончательно пустующее здание снесли в 1621 году. Русская улица исчезла с карты уже в 19 веке при строительном буме, и даже в последнем доме, если точно не знать его адреса, никаких признаков прошлого не узнать:
6.
Своя Никольская русская церковь, известная достоверно с 1422 года, была и в Ревеле, где несмотря на отсутствие большой реки, дела с русским транзитом шли даже получше, чем в беспокойной Риге. В Реформацию, впрочем, церковь точно так же разгромили и точно так же она простояла закрытой Ливонскую войну... но по её окончании вновь открылась и принимала дары то Бориса Годунова (кубок), то Алексея Михайловича (иконостас), хотя это были скорее формальности: переключившиеся на Архангельский порт русские купцы в Ревеле стали нечастным гостем и если уж приезжали - то со своим батюшкой, получая ключ в Ратуше от обычно запертой церкви. То же самое продолжалось и в 18 веке, когда приехавшие русские селились в предместьях, в бюргерский Старый город без повода не заходя, ну а потом на древний храм обратил внимание Александр I и распорядился его отстроить. Вроде бы, внутри сохранились какие-то фрагменты тех царских подарков, но я их не опознал, церковь внутри тёмная и тесная. Тем не менее, это здание в облике 1820-х годов скрывает внутри аутентичный русский храм 15 века:
7.
Первоначально она выглядела как-то так - на этом фото её чертеж правый верхний, а внизу ещё и зимняя Владимирская церковь, стоявшая рядышком. Как видите, традиция тут от русской была весьма далека:
7а.
Увидеть же что-то подобное вживую в Таллине можно и сейчас - на другой стороне крепостной стены в 2001 году в старом амбаре местные украинцы устроили греко-католическую церковь Богоматери Троеручицы. Вид со двора:
8.
И изнутри. Подробнее про обе церкви вот в этом посте:
9.
Интересно, что ни рижская, ни ревельская церкви не были старейшими за пределами православного мира - с 11 века известна русская церковь в шведской Сигтуне, от которой даже остался фундамент. Между тем, торговля вновь сменилась войной в 16 веке - ослабевшая Ливония не могла не стать чьей-то добычей, и самым неосторожным оказался Иван Грозный - разбив немцев за несколько лет, он оказался в конфликте с Речью Посполитой и Швецией, который, как мы знаем, закончился для России катастрофическим разгромом и возвышением Речи Посполитой. Тем не менее, Россия удерживала Ливонию порядка 20 лет, и за это время там успели появиться вездесущие русские переселенцы - ныне к ним возводят родословную староверов Чудского озера, якобы в отрыве от России "проспавших" Раскол и позже примкнувшие к латгальским беспоповцам - ныне они населяют полтора десятка деревень и два городка в Южной Эстонии:
10.
Помимо староверов, были в Причудье и "полуверы" - народ сето, эстонские крестьяне во владениях Псково-Печерского монастыря, крещённые в православии и сильно обособившиеся от соплеменников: я бы сказал, это самая настоящая древняя чудь, так и не ставшая эстонцами. Сетусские молельни - цассоны, больше напоминают языческие "священные амбары", куда вместо божков поставили иконы:
11.
Но первыми русскими людьми, начавшими заселять Прибалтику по-настоящему массово, были староверы, огромные общины которых возникали в 17-18 веках по глухим лесным углам за западной границей страны победившего Раскола. Здешней "старообрядческой республикой" стала Латгалия - самая малолюдная часть Латвии, принадлежавшая тогда Речи Посполитой как Задвинское герцогство. Селились в ней беспоповцы: более радикальное течение староверия, они считали, что на Земле воцарился Антихрист, и захваченная им Церковь поражена столь сильно, что людей оттуда нельзя принимать иначе, как через повторное Крещение. По той же причине священник не мог перейти к ним с сохранением сана, и потому вскоре они остались совсем без духовенства, что привело к постепенной атрофии большинства таинств - сохранили лишь Крещение и исповедь, а их "батюшки" - это наставники, избираемые приходом и благославляемые предшественниками из самых образованных и чистых мирян. В 1690-е годы в Новгороде выделились две главные ветви беспоповства - более умеренное Поморское согласие, чьим центром стала Карелия, и более радикальное Федосеевское согласие, чей основоположник Феодосий Васильев в 1699 году переселился в Невельский уезд Речи Посполитой. В 1711 году он вернулся в Новгород, где был арестован и вскоре казнён, после чего исход его последователей на Даугаву стал массовым. И хотя в 1771 году центром беспоповства стала Москва ( Преображенский посёлок), Латгалия до наших дней осталась одним из самых крупных и аутентичных старообрядческих анклавов.
Примерно так могли выглядеть моленные первых переселенцев (реплика в Рижском этнографическом музее):
12.
Впрочем, первым оплотом староверия в Прибалтике был Якобштадт ( Екабпилс) в Курляндии, основанный старым капиталистом герцогом Якобом как купеческая слобода для беженцев с занятого войсками Алексея Михайловича правобережья Двины, а бежали оттуда в основном "поляки" (читай - православные белорусы) и "русские" (читай - староверы). И в те годы, когда Даугавпилс был Борисоглебском, а Кокнесе - Царевич-Дмитриевом, в славянском купеческом Якобштадте немцы не имели права становиться бюргерами. Ныне он более известен православным монастырём, основанным потомками здешних белорусов, но и моленная в Екабпилсе самая старая из сохранившихся в Латвии и по основанию (1660-е годы), и по времени постройки (1862):
13.
В Латгалии на рубеже 17-18 веков возникли десятки русских деревень с непривычными для этих мест названиями типа Московское, Данишевка или Ковалёво. И ещё более непривычной архитектурой:
14.
Россия присоединила Латгалию с разделом Речи Посполитой, в период екатерининской "оттепели", когда около полувека, вплоть до времён Николая I, староверы жили относительно вольно, и к этому времени старообрядческое купечество - непьющее и сплочённое - уже осваивало города, в первую очередь Динабург ( Даугавпилс) - "столицу" Латгалии, ныне в нём сохранилось 6-7 моленных с необычайно забористыми тройными посвящениями (что-нибудь типа Троицко-Никольско-Благовещенская). Вот типичный пример:
15.
Но больше всего, конечно же, староверческих купцов притягивала Рига, и её "дерусификация" после Ливонской войны продлилась менее века - уже Петру Первому она досталась с изрядной общиной бородатых русских людей, крестившихся двумя перстами. Их слободы, вместе с возникшими позднее латгальскими, польскими и общерусскими, слились к 19 веку в Московский фортшадт, ныне самое неприглядное и самое колоритное рижское предместье Маскачка. Там стоит Гребенщиковская моленная, известная с 1760-х годов и много раз достраивавшаяся, став к началу ХХ века крупнейшим старообрядческим храмом мира:
16.
Хотя конечно староверы тут были не только латгальскими (например, в 1848 веке в Риге огромный фарфоровый завод основали Кузнецовы из подмосковных Гуслиц), а русские - не только староверами. Вот например славный некогда на всю Ригу трактир "Волга" купца Константина Тарасова, где бывали Шаляпин, Маяковский, Комиссаржевская, а очередь на фирменное блюдо - "тарасовскую солянку" - могла растянуться на пару недель. Удивительно, но деревянное здание "Волги" сохранилось, пусть и в весьма жалком виде: нынешняя Маскачка известна давно уже не русскими купцами, а русскими гопниками.
17.
Между тем, я как-то очень незаметно пропустил в рассказе момент присоединения Остзейских провинций к России... потому что, несмотря на эпидемию чумы 1711 года и Северную войну, само по себе это присоединение прошло без радикального перелома: что при Ливонии, что при Швеции, что при России реальная власть тут принадлежала немецким остзейским баронам, и парадоксальным образом влияние Прибалтики на Россию в первые век-полтора было едва ли не больше влияния России на Прибалтику. Немцев, конечно, начали приглашать задолго до её присоединения, от дворян до экспатов всевозможных отраслей, и всё же к конце 19 века около 1/4 высшей российской знати имело немецкие корни. Даже в провинции немецкие кирхи были неизменным атрибутом губернских городов, а в столичном Петербурге их добрый десяток.
18. Кирха на Васильевском острове.
Остзейские бароны, потомки крестоносцев, отличались вообще особой пассионарностью, и их вклад в российские культуру, науку и политику непропорционально огромен. Барклай-де-Толли, Бекендорф, Бирон, Бистром, Бэр, Витте, Врангель, Дельвиг, Дибич, Канкрин, Клодт, Корф, Коцебу, Крузенштерн, Медем, Миних, Пистолькорс, Ридигер, Сиверс, Тотлебен, Унгерн фон Штернберг - каждая из этих фамилий хоть что-нибудь да говорит!
19. мавзолей Барклая-де-Толли в Южной Эстонии.
А вот русские аристократы в Прибалтику проникали не очень активно. Редкий пример - дворец Кропоткиных в Сигулде, у стен замка Зигевальд, да и то на момент его постройки это ещё формально было имение фон Борхов, на последней хозяйке которого и женился русский дворянИн:
20.
При этом царские власти очень нерешительно копали под баронов, самым радикальным шагом стала отмена здесь крепостного права ещё при Александре I. Бароны же образовывали прекрасный симбиоз с латышами и эстонцами, трудолюбивыми, аккуратными и, вплоть до ХХ века - покорными. Парадокс, но своим угнетением немцы спасли их от ассимиляции - в противном случае русские мужики со своими плодовитыми бабами быстро сделались бы основным населеним Прибалтики, и сейчас мы бы имели Республику Эстония в Северо-Западном ФО с 20-30% принявших православие и почти позабывших язык эстонцев. Тем более что и первой попыткой выбраться из под баронского гнёта было "движение к православию", куда к середине 19 века обратилось около половины эстонцев и латышей, чьи потомки в основном вернулись к лютеранству.
21. полузаброшенная церковь недалеко от латвийско-эстонской границы.
Присутствие же самих русских в Прибалтике оставалось весьма ограниченным и следов его, конечно, немало - но и не то чтобы много. Поначалу это были в основном военные, селившиеся обособленными форштадтами в стратегически важных городах. Потом к ним добавились купцы и предприниматели, а после Гражданской войны - ещё и белоэмигранты. Некогда самый русский по своему облику город Прибалтики, всё тот же Дерпт, был сильно порушен войной, уничтожившей как раз ампирный ансамбль с гостиным двором. В Риге русских к началу ХХ века было лишь 20% (намного меньше, чем сейчас), а после Первой Мировой - лишь 7%, но и среда тут всегда оставалась многонациональной, и например строивший красивейшие рижские дома петербуржец Эйзенштейн - русский, еврей или "гражданин Мира"? Так что и русская среда тут всегда была достаточно самобытной, обособленной от великоросской, и вот как наглядный пример - прибалтийские церкви разных эпох.
Казанская церковь в Таллине (1721) - старейший русский храм Прибалтики:
22.
Церковь Иоакима и Анны (1752-56) там же сильно перестроена в конце 19 века и ныне, по иронии судьбы, служит главным храмом Эстонской автономной православной церкви Констнатинопольского патриарахата. Всего же таких деревянных церквей в 18 веке в предместьях Ревеля было 6 или 7, и основными их прихожанами были военные.
23.
Екатерининская церковь (1763-68) в Пярну - красивейший православный храм Прибалтики и манифест здешней русской архитектуры, опять же окормляла гарнизон:
24.
...как и Петропавловская церковь (1777-86) Рижской цитадели:
25.
В рижских фортшадтах тоже есть деревянные церкви, но они моложе таллинских на сотню лет: в 1812 году комендант-паникёр, испугавшись приблежния Наполеона (коим тут и не пахло) велел сжечь предместья, которые пришлось отстраивать после войны. Церковь Александра Невского (1820-21) на Петербургском форштадте (ака " Имперка") странно смотрится среди югендстильных фасадов:
26.
А вот Благовещенская церковь (1812-14) на Московском форштадте вполне "своя". Здесь крестили Веру Мухину - пожалуй, самую известную русскую рижанку, и дом её семьи стоит неподалёку:
27.
Но в принципе к концу 19 века здешняя русская архитектура унифицировалась с остальной Российской империей, минимальной оригинальностью выделялись разве что храмы православных эстонцев, как например целая серия освящённых в 1862 году церквей на острове Сааремаа:
28.
Да вот например на Маскачке церковь Всех Святых (1869-84) в редчайшем для православия неороманском стиле построил латышский архитектор Янис-Фридрих Бауманис:
29.
Но в основном - привычно пышный, в строгой Прибалтике даже аляповатый "русский стиль". Огромные пятиглавые соборы тогда выросли и в Риге, и в Ревеле, а вот например Никольский Морской собор (1903) с крестом-якорем в Порту Александра III под Либавой - ныне это мрачноватый, но потрясающе красивый район Кароста, самый пожалуй масштабный русский ансамбль Прибалтики, и этот собор - его центральный элемент.
30.
И наконец последний виток русской архитектуры в Прибалтике - это эмигрантские церкви межвоенной поры, и тут для полноты картины подключим к делу, наконец, Литву. Этот пласт интересен уже тем, что он есть - ведь в Советском Союзе церкви не строились (ну... почти не строились, на самом деле), и здесь тонким пунктиром видно, как развивалась русская православная архитектура 1920-30-х годов. Вот например Благовещенская церковь (1935) в Каунасе - модерн, но явно не дореволюционный:
31.
Деревянные церкви в дальних предместьях Таллина, строившиеся как времянки: Никольская (1936) в индустриальном Копли:
32.
И Рождества Иоанна Предтечи (1923-25) в чудаковатом Нымме:
33.
В Латвии в межвоенное время работал архитектор Владимир Шервинский, пытавшийся воссоздать здесь Русский Север, чьё деревянное зодчество уничтожалось большевиками практически на его глазах. Построил он, впрочем, немного, и честно говоря у меня его творения восторгов не вызывают, но всё же само это устремление интересно. Лучшая из "шервинских" церквей - Никольская (1928-32) в городке Пыталово (тогда - Абрене) вернулась в Россию вместе со всей Ново-Латгалией:
34.
А вот обратный пример, апофеоз "того, чего у нас быть не может" - православные церкви в стиле кубизма. Никольская (1935-38) в литовском Тельшяе:
35.
И Преображенская (1938) в индустриальном эстонском Кохтла-Ярве:
36.
Ну а следствием этого цикла эмигрантских церквей стала и особая роль Прибалтики в русском православии ХХ века - в Россию вернулся регион с не прерванной и не разбавленной традицией, с действующими монастырями, которые уже не закрывались в позднем СССР. Из Эстонии был патриарх Алексий II, принявший РПЦ на историческом переломе, а по гигантским одиноко стоящим поленницам в женских обителях всего бывшего СССР можно узнать, что игуменья из Пюхтицкого монастыря, ставшего своеобразной "женской лаврой Прибалтики".
37.
Храмы в данном случае - не столько культовое место, сколько "маркер идентичности", то, чего в этих краях бы точно не оставил какой-либо другой народ. Но русское наследие - конечно же, не только они. Вот например Динабургская крепость в Даугавпилсе, построенная в 1810-26 годах на месте Старого города и со временем превратившая в самобытный жилой район:
38.
Или морская крепость в Лиепае, которую только построив, признали стратегической ошибкой и взорвали ещё до Первой Мировой войны - не покидает меня чувство, что эти грандиозные руины на самом деле памятник российской коррупции (хотя немцы в этих краях и сами провороваться были горазды, что до присоединения к России, что после). Впрочем, крепостями в Западном поясе больше славятся Литва и Беларусь:
39.
Русско-Балтийский судостроительный завод в уже упоминавшемся таллинском Копли - построен в начале ХХ века, чтобы вместе с ещё несколькими верфями создать новый флот взамен погибшего в Цусиме. А вот легендарный рижский Руссо-Балт был уже детищем немцев, причём даже не остзейских - получившая заказ на огромную партию вагонов иностранная фирма сочла, что дешевле их в России и построить, чем везти туда морем. Зато Игорь Сикорский, воплощавший свои изобретения на Руссо-Балте - уже человек вполне наш.
40. здесь, уточню, проходная Русско-Балтийского судозавода в Таллине.
Латышский национальный театр (1903-05) в Риге строился изначально как Русский театр:
41.
А на одной из главных рижских плоащдей - здание Русского культурного общества "Улей" (1883), где этот театр зародился и куда вернулся в 1921 году. Но всё же наличие заведений типа русского культурного центра в городе Российской империи очень показательно - театры, заводы, особняки купцов не отменяли того, что русские в Прибалтике всегда были меньшинством.
42.
А вот очень характерный пример - кирха Святого Петра (1926-29) в Печорах на Псковщине, а тогда эстонском Петсери. Так вот, юмор в том, что архитекторы этой кирхи были вполне себе русскими, с фамилиями Подчекаев и Зубченков (имён не нашёл).
43.
Калининградская область
Удивительно, но кое-что именно русское, а не советское, сохранилось и здесь! Речь про наследство Семилетней войны (1756-63), когда мы имели все шансы получить Прусское генерал-губернаторство в составе Кёнигсбергской, Занеманской (центр - Тильсит или Истернбург; читать именно так) и Вармийской (центр - Алштин) губерний, а Иммануил Кант стать "великим русским философом немецкого происхождения". Остались и конкретные следы - например, название Русская набережная в Балтийске (Пиллау, а мог быть уездным городом Пилов) - сейчас здесь мрачная промзона на задворках военного порта:
44.
Или походный иконостас, в Семилетнюю войну располагавшейся в Клайпеде, или Мемеле (несостоявшийся уездный город Неманск), каким-то чудом переживший два с половиной века и ныне смонтированный на первом этаже собора Христа Спасителя в Калининграде - такой же был в разрушенной войной кёнигсбергской Штайндамской кирхе. В мирное время, впрочем, православных храмов в прусских городах не было:
45.
А вот Литовская кирха в Тильзите (Советске), заложенная конечно ещё до Семилетней войны, но достроенная в 1757 году по личному распоряжению Елизаветы Петровны, увы, не пережила Великой Отечественной.
46.
Самый интересный русский памятник Пруссии, впрочем, остался в её польской части - старообрядческое село Войново, к которому в ХХ веке добавился эмигрантский православный монастырь. Рано или поздно доеду и туда, тем более в Калининградской области вряд ли он бы смог сохраниться.
Молдавия
Дальше нарушим географический порядок и перепрыгнем Беларусь с Украиной - прямиком в Молдавию: русская экспансия на Севере и Юге имела необычайно много параллелей. В эпоху безвременья, когда Бессарабия была частью Великой Степи, её активно заселяли тиверцы, оставившие россыпь городищ 8-10 веков в сёлах на севере нынешней Молдовы - Екимауц, Алчедар, Царёвка, Рудь... В последней я даже добрался до одного из таких городищ, в народе известного как Турецкая Тарелка; облик очень характерен - компактное (до 80 метров) кольцо пугающе высоких валов (до 20 метров), у которого ныне живёт бирюком отставной русский военный.
47.
В 12 веке Тиверщина стала дальней окраиной Галицко-Волынского княжества, и даже румынский Галац, по одной из версии, был основан в 1158 году как Галич-на-Дунае. И Старый Орхей с его фантастическим пейзажем среди множества слоёв (начиная от гето-дакской Петродавы) имеет и древнерусский город Орегов, от которого, впрочем, не осталось ничего, кроме нескольких черепков в музеях.
48. историю Молдавии с обзором наследия разных эпох я рассказывал здесь.
Когда и как междуречье Днестра и Прута покинули тиверцы, теперь уже неясно, возможно ушли после Монгольского нашествия от татар, которых в 1351 году выбила за Днестр Венгрия. К тому моменту здесь уже жили православные романоязычные земледельцы молдаване, и возможно немногочисленные тиверцы в отрыве от родины просто растворились среди них. В 1359-65 годах молдвский воевода Богдан поднял восстание изгнал мадьяр, и приняв в 1371 году двух архипастырей из Галича, основали Молдавское княжество, правитель которого, аналог нашего великого князя, назывался господарь. В 15 веке две православные державы, хотя и не соприкасались территориально, защищали после падения Константинополя православный мир спиной к спине, и современник нашего Ивана Великого Стефан Великий вёл с ним переписку, а в нынешней Молдавии он исторический герой №1. И под сменившим расцвет турецким игом, будучи не колонией, а лишь вассалом, Молдавия по мере сил помогала России - скажем, люди господаря Петра Рареша тайком оповещали Москву о планах стамбульского двора, а проигранный Петром Первый Прутский поход с одной стороны для Молдавии обернулся сильнейшим закручиванием гаек, а с другой - дал России поэта Антиоха Кантемира, сына бежавшего на север господаря Дмитрия Кантемира. Но к тому времени русские люди в Молдавию уже повалили валом - и были это, как и в Прибалтике, староверы:
49.
Причём Молдавия стала "островом" совсем других старообрядцев - если в Латгалии селилось самое радикальное их течение, здесь - наоборот, самое умеренное. Липоване (как их тут называют) относились к поповцам, то есть могли принимать из новообрядчества через миропомазание, и в их стан из патриаршьей церкви переходили священники, а как результат - "беглопопвцы" сохранили большинство таинств. Крупные староверческие общины были и в нынешней Молдове - например, село Кишинэу, повышенное до губернского города Кишинёва, состояло на тот момент из старообрядческой и армянской слобод, и именно староверам принадлежит Мазаракиевская церковь - старейшее здание города (1757):
50.
Но всё же важнейшие памятники липованства ныне принадлежат не Молдавии, а Украине. Тут и "дунайская Венеция" Вилково с весьма колоритным народом и лабиринатом ериков, вдоль которых проложены узкие деревянные "кладки" :
51.
Но в первую очередь - Белая Криница, ныне крошечная деревенька на румынской границе в Черновицкой области, вклад которой в историю России был весьма заметен: Русская Православная Старообрядческая церковь, крупнейшая из старообрядческих конфессий, не зря называется также Белокриницким согласием, а в обиходе и вовсе "австрийцами": в 1838-46 годах иноки Павел и Олимпий из московского Рогожского посёлка, которому Николай I запретил принимать священников, совершили гениальнейшую операцию: пришли на Буковину, получили все разрешения от властей Австрийской империи, а затем разыскали в Стамбуле опального митрополита Амвросия (Папа-Георгополу) и предложили ему перейти в староверие. Бывший митрополит хотя и не сразу (всё же страшно было бросать вызов русскому царю), но предложение принял - он ведь и низложен был за то, что благословлял повстанцев против турецкого гнёта. Получив своего епископа, староверы начали сами рукополагать священников, и из подпольной секты превратились в полноценную иерархию - и первый её центр был именно здесь. Позже РПСЦ распалась на две ветви с центрами в Москве (окормляет 1,5 миллиона прихожан) и Брэиле (Румыния), а в Белой Кринице по сей день вся жизнь крутится у монастыря.
52. Козьмодемьянская церковь (1745) - свидетельница становления Белокриницкого согласия.
А Успенский собор (1900-08), удивительный в деревне, тем более далёкой от России деревни, построен на средства московских купцов. Вот так - и в составе России-то никогда не была (если не считать СССР великоросским государством, конечно), а ведь безусловно островок Русского мира... где "московских освободителей" (речь про 1944-й) поминают с тем же пренебрежением, что и во всей Западной Украине.
53.
В Бессарабии же русский след вполне отчётлив - как минимум, облик её городов во главе с Кишинёвом: ведь при Молдавском княжестве это была малолюдная периферия, города строились под Россией "с нуля", и у того же Кишинёва типичный облик центра одной из южных губерний - что вкорне отличает его от той же Риги, застроенной в немецком духе югендстиля. Хотя... всё же что-то неуловимо иное, то ли романское, то ли еврейское, ощущается и здесь:
54.
Зато Александр Сергеевич Пушкин тут отбывал ни то ссылку (официально), ни то творческий отпуск (по факту), и "пушкинских мест" Кишинёва и окрестностей, переходящих в пушкинские места Одессы и далее Крыма, тут хватает, равно как бессарабских и черноморских образов в поэзии "нашего всего". И как Рига дала нам Веру Мухину, так и в Кишинёве родился Алексей Щусев, великий архитектор ХХ века.
55. "домик Пушкина"
Молдавия к России вообще культурно ближе, как-никак православная страна, в теории имевшая шансы стать в 15 веке Третьим Римом (хотя на практике и вряд ли, в таком-то кольце врагов). Но в следующей части расскажу про ещё более сложноотделимый регион - Западную Русь.
Итоги Западного пояса (2010-14).
Рейтинги достопримечательностей. От Эстонии до Молдавии.
Пять стран, два региона. Особенности: Прибалтика.
Пять стран, два региона. Особенности: Западная Русь и Молдавия.
Межвоенка Западного пояса (от Финляндии до Румынии).
Пять стран, два региона. Что между ними общего?
Идишланд. Сгоревшая цивилизация.
Русские в Западном поясе. История и наследие. Прибалтика и Молдавия.
Русские в Западном поясе. История и наследие. Западная Русь.
Русские и Западный пояс. Наше время.
И всё же главное, что объединяет страны Западного пояса - это не те многочисленные особенности, которые я разбирал в отдельном посте и даже не показанный в прошлой части Идишланд. Главный критерий общности, особенно при взгляде из России - в том, что всего лишь одно поколение назад они были частью одной с нами страны, и это не могло пройти бесследно: остались люди, исторические памятники, взаимные обиды и страхи... Обо всём этом - последние и самые сложный посты итогов Западного пояса.
Западный пояс в этом отношении можно разделить на две части - "окраины" (Прибалтика и Молдавия), где русские были пришлыми, и Западная Русь, где, как следует из названия, был один из корней Древней Руси. Причём Литва, хотя и русским государства никогда не была, тяготеет скорее ко второму. Соответственно, в ближайших двух постах я расскажу предысторию русского следа в этих двух регионах (до 1939 года), ну а в третьей речь пойдёт о непростой современности.
Эстония и Латвия
Прибалтики никогда не была в полной степени русской, но она и почти никогда не становилась совершенно чужой. Древнейший город Прибалтики - Тарту, или Дерпт, был заложен в 1030 году Ярославом Мудрым как Юрьев: в 11-13 веках Русь наступала на финно-угорские земли по всему направлениям, и спотыкалась лишь там, где свою экспансию вели другие державы - Швеция (на севере) и германские крестоносцы (на западе). Впрочем, до немцев было ещё далеко: туземцы сожгли Юрьев уже в 1061 году, а в 1133 его беспрепятственно возродил новгородец Всеволод Мстиславович. Второй раз его сожгли в 1211 году пришедшие с юга латгалы, а возродили город теперь уже немцы как Дорпат. Да и город на месте Таллина известен с 1152 года как Колывань и скорее всего там находилась портовая фактория русских купцов.
2. Жертвенный камень на тартусской Домской горке - последний свидетель древнерусского Юрьева, на фоне руин Московитской башни, построенной в Ливонскую войну, когда городом владела Россия.
В Латвию же Русь проникала с двух сторон. Здесь к тому времени общество было несколько более организованным, чем у северных соседей, и уже в 12 веке выделилось несколько княжеств: Кукейнос и Герсика на Западной Двине, Талава на Гауйе. Но и Русь сюда начала проникать гораздо позже, практически одновременно с немцами. В 1212-14 годах остзейское рыцарство чуть не приросло родом Рюриковиц или может быть фон Пскафен - изгнанный из Пскова князь Владимир Мстиславович добился расположения Рижского архиепископа Адальберта и был назначен верховным судьёй (фактическим наместником) Талавы - вероятно, им же был основан так и не посещённый мной город Валмиера (Вольмар).
3. "Озёрный замок" Арайши - примерно так выглядели здешние селения в те времена.
За Герцике (Ерсика) и Кукейнос (Кокнесе, Кокензее) на Западной Двине же с немцами вполне серьёзно боролся Полоцк. В Герцике княжил Всеволод, а Кукейносе - Вячко, по одной версии полочанин Вячеслав Борисович, по другой - латгал, чьё прозвище переводится попросту "Вождь". Оба князя были православными, и по одной версии - вассалами Полоцка, а по другой - просто успешно лавировали между Русью (православие), Литвой (через браки своих дочерей) и немцами. С последними договориться оказалось сложнее всего: Всеволод Герцикский, потерпев два поражения в 1209 и 1215 годах, бежал в Литву, где прожил ещё 15 лет, а Вячко был пленён в 1207 году, и хотя тогда крестоносцы отпустили его, он понял, что силы неравны и Полоцк не поможет, в 1208 сжёг свою крепость и ушёл на Русь, где участвовал в походах Новгорода и Пскова на Ливонию, вмешался в антинемецкое восстание местных племён и в 1224 сложил свою голову при обороне Дерпта - последнего оплота повстанцев.
4. Агрис Лиепиньш, "воссоздавший" Кукейносскую крепость в Лиелварде.
В общем, немцы тогда всем показали, кто тут хозяин, и слабеющая Русь это приняла. После нескольких конфликтов с попеременным успехом (в числе которых и знаменитое, но весьма второстепенное Ледовое побоище), где-то к середине 13 века русские и немцы поняли, что торговать сподручнее, чем воевать, тем более у них был общий враг - литовцы. "Воротами" германского мира на Восток стал всё тот же Дерпт с двумя православными церквями - Георгиевской и Никольской.
5. Чудская ладья. Такие ходили между Псковом и Дерптом много веков.
А вот в Риге у Шведских ворот красный дом - сильно перестроенное средневековое здание Русского подворья: оттеснённая от Балтики, но активно торговавшая с Западом (в первую очередь мехами и воском) Русь нуждалась в морских портах, и Прибалтика жила в том числе на русском транзите уже в Средние века. В 1212 году был заключён первый договор, позволявший псковским купцам свободно перемещаться по Даугаве, а спустя десять лет архиепископ Альберт уже жаловался Папе Римскому, что православные попы мешают работать, то есть крестят туземцев. Но торговля была сильнее идеологии: русские основывали фактории дальше по Балтике, рижане же имели привилегии в Смоленске и русских городах на Двине. На подворье действовала православная Никольская церковь (известна с 1297 года), куда священники назначались из Полоцка. Конец Русской слободе пришёл в Реформацию - лютеране в православных видели такой же реакционный элемент, как и в католиках, да и немецкие купцы были рады такому поводу избавиться от иностранных конкурентов. Церковь была закрыта в 1549 году, в Ливонскую войну из Риги были изгнали её прихожан, а окончательно пустующее здание снесли в 1621 году. Русская улица исчезла с карты уже в 19 веке при строительном буме, и даже в последнем доме, если точно не знать его адреса, никаких признаков прошлого не узнать:
6.
Своя Никольская русская церковь, известная достоверно с 1422 года, была и в Ревеле, где несмотря на отсутствие большой реки, дела с русским транзитом шли даже получше, чем в беспокойной Риге. В Реформацию, впрочем, церковь точно так же разгромили и точно так же она простояла закрытой Ливонскую войну... но по её окончании вновь открылась и принимала дары то Бориса Годунова (кубок), то Алексея Михайловича (иконостас), хотя это были скорее формальности: переключившиеся на Архангельский порт русские купцы в Ревеле стали нечастным гостем и если уж приезжали - то со своим батюшкой, получая ключ в Ратуше от обычно запертой церкви. То же самое продолжалось и в 18 веке, когда приехавшие русские селились в предместьях, в бюргерский Старый город без повода не заходя, ну а потом на древний храм обратил внимание Александр I и распорядился его отстроить. Вроде бы, внутри сохранились какие-то фрагменты тех царских подарков, но я их не опознал, церковь внутри тёмная и тесная. Тем не менее, это здание в облике 1820-х годов скрывает внутри аутентичный русский храм 15 века:
7.
Первоначально она выглядела как-то так - на этом фото её чертеж правый верхний, а внизу ещё и зимняя Владимирская церковь, стоявшая рядышком. Как видите, традиция тут от русской была весьма далека:
7а.
Увидеть же что-то подобное вживую в Таллине можно и сейчас - на другой стороне крепостной стены в 2001 году в старом амбаре местные украинцы устроили греко-католическую церковь Богоматери Троеручицы. Вид со двора:
8.
И изнутри. Подробнее про обе церкви вот в этом посте:
9.
Интересно, что ни рижская, ни ревельская церкви не были старейшими за пределами православного мира - с 11 века известна русская церковь в шведской Сигтуне, от которой даже остался фундамент. Между тем, торговля вновь сменилась войной в 16 веке - ослабевшая Ливония не могла не стать чьей-то добычей, и самым неосторожным оказался Иван Грозный - разбив немцев за несколько лет, он оказался в конфликте с Речью Посполитой и Швецией, который, как мы знаем, закончился для России катастрофическим разгромом и возвышением Речи Посполитой. Тем не менее, Россия удерживала Ливонию порядка 20 лет, и за это время там успели появиться вездесущие русские переселенцы - ныне к ним возводят родословную староверов Чудского озера, якобы в отрыве от России "проспавших" Раскол и позже примкнувшие к латгальским беспоповцам - ныне они населяют полтора десятка деревень и два городка в Южной Эстонии:
10.
Помимо староверов, были в Причудье и "полуверы" - народ сето, эстонские крестьяне во владениях Псково-Печерского монастыря, крещённые в православии и сильно обособившиеся от соплеменников: я бы сказал, это самая настоящая древняя чудь, так и не ставшая эстонцами. Сетусские молельни - цассоны, больше напоминают языческие "священные амбары", куда вместо божков поставили иконы:
11.
Но первыми русскими людьми, начавшими заселять Прибалтику по-настоящему массово, были староверы, огромные общины которых возникали в 17-18 веках по глухим лесным углам за западной границей страны победившего Раскола. Здешней "старообрядческой республикой" стала Латгалия - самая малолюдная часть Латвии, принадлежавшая тогда Речи Посполитой как Задвинское герцогство. Селились в ней беспоповцы: более радикальное течение староверия, они считали, что на Земле воцарился Антихрист, и захваченная им Церковь поражена столь сильно, что людей оттуда нельзя принимать иначе, как через повторное Крещение. По той же причине священник не мог перейти к ним с сохранением сана, и потому вскоре они остались совсем без духовенства, что привело к постепенной атрофии большинства таинств - сохранили лишь Крещение и исповедь, а их "батюшки" - это наставники, избираемые приходом и благославляемые предшественниками из самых образованных и чистых мирян. В 1690-е годы в Новгороде выделились две главные ветви беспоповства - более умеренное Поморское согласие, чьим центром стала Карелия, и более радикальное Федосеевское согласие, чей основоположник Феодосий Васильев в 1699 году переселился в Невельский уезд Речи Посполитой. В 1711 году он вернулся в Новгород, где был арестован и вскоре казнён, после чего исход его последователей на Даугаву стал массовым. И хотя в 1771 году центром беспоповства стала Москва ( Преображенский посёлок), Латгалия до наших дней осталась одним из самых крупных и аутентичных старообрядческих анклавов.
Примерно так могли выглядеть моленные первых переселенцев (реплика в Рижском этнографическом музее):
12.
Впрочем, первым оплотом староверия в Прибалтике был Якобштадт ( Екабпилс) в Курляндии, основанный старым капиталистом герцогом Якобом как купеческая слобода для беженцев с занятого войсками Алексея Михайловича правобережья Двины, а бежали оттуда в основном "поляки" (читай - православные белорусы) и "русские" (читай - староверы). И в те годы, когда Даугавпилс был Борисоглебском, а Кокнесе - Царевич-Дмитриевом, в славянском купеческом Якобштадте немцы не имели права становиться бюргерами. Ныне он более известен православным монастырём, основанным потомками здешних белорусов, но и моленная в Екабпилсе самая старая из сохранившихся в Латвии и по основанию (1660-е годы), и по времени постройки (1862):
13.
В Латгалии на рубеже 17-18 веков возникли десятки русских деревень с непривычными для этих мест названиями типа Московское, Данишевка или Ковалёво. И ещё более непривычной архитектурой:
14.
Россия присоединила Латгалию с разделом Речи Посполитой, в период екатерининской "оттепели", когда около полувека, вплоть до времён Николая I, староверы жили относительно вольно, и к этому времени старообрядческое купечество - непьющее и сплочённое - уже осваивало города, в первую очередь Динабург ( Даугавпилс) - "столицу" Латгалии, ныне в нём сохранилось 6-7 моленных с необычайно забористыми тройными посвящениями (что-нибудь типа Троицко-Никольско-Благовещенская). Вот типичный пример:
15.
Но больше всего, конечно же, староверческих купцов притягивала Рига, и её "дерусификация" после Ливонской войны продлилась менее века - уже Петру Первому она досталась с изрядной общиной бородатых русских людей, крестившихся двумя перстами. Их слободы, вместе с возникшими позднее латгальскими, польскими и общерусскими, слились к 19 веку в Московский фортшадт, ныне самое неприглядное и самое колоритное рижское предместье Маскачка. Там стоит Гребенщиковская моленная, известная с 1760-х годов и много раз достраивавшаяся, став к началу ХХ века крупнейшим старообрядческим храмом мира:
16.
Хотя конечно староверы тут были не только латгальскими (например, в 1848 веке в Риге огромный фарфоровый завод основали Кузнецовы из подмосковных Гуслиц), а русские - не только староверами. Вот например славный некогда на всю Ригу трактир "Волга" купца Константина Тарасова, где бывали Шаляпин, Маяковский, Комиссаржевская, а очередь на фирменное блюдо - "тарасовскую солянку" - могла растянуться на пару недель. Удивительно, но деревянное здание "Волги" сохранилось, пусть и в весьма жалком виде: нынешняя Маскачка известна давно уже не русскими купцами, а русскими гопниками.
17.
Между тем, я как-то очень незаметно пропустил в рассказе момент присоединения Остзейских провинций к России... потому что, несмотря на эпидемию чумы 1711 года и Северную войну, само по себе это присоединение прошло без радикального перелома: что при Ливонии, что при Швеции, что при России реальная власть тут принадлежала немецким остзейским баронам, и парадоксальным образом влияние Прибалтики на Россию в первые век-полтора было едва ли не больше влияния России на Прибалтику. Немцев, конечно, начали приглашать задолго до её присоединения, от дворян до экспатов всевозможных отраслей, и всё же к конце 19 века около 1/4 высшей российской знати имело немецкие корни. Даже в провинции немецкие кирхи были неизменным атрибутом губернских городов, а в столичном Петербурге их добрый десяток.
18. Кирха на Васильевском острове.
Остзейские бароны, потомки крестоносцев, отличались вообще особой пассионарностью, и их вклад в российские культуру, науку и политику непропорционально огромен. Барклай-де-Толли, Бекендорф, Бирон, Бистром, Бэр, Витте, Врангель, Дельвиг, Дибич, Канкрин, Клодт, Корф, Коцебу, Крузенштерн, Медем, Миних, Пистолькорс, Ридигер, Сиверс, Тотлебен, Унгерн фон Штернберг - каждая из этих фамилий хоть что-нибудь да говорит!
19. мавзолей Барклая-де-Толли в Южной Эстонии.
А вот русские аристократы в Прибалтику проникали не очень активно. Редкий пример - дворец Кропоткиных в Сигулде, у стен замка Зигевальд, да и то на момент его постройки это ещё формально было имение фон Борхов, на последней хозяйке которого и женился русский дворянИн:
20.
При этом царские власти очень нерешительно копали под баронов, самым радикальным шагом стала отмена здесь крепостного права ещё при Александре I. Бароны же образовывали прекрасный симбиоз с латышами и эстонцами, трудолюбивыми, аккуратными и, вплоть до ХХ века - покорными. Парадокс, но своим угнетением немцы спасли их от ассимиляции - в противном случае русские мужики со своими плодовитыми бабами быстро сделались бы основным населеним Прибалтики, и сейчас мы бы имели Республику Эстония в Северо-Западном ФО с 20-30% принявших православие и почти позабывших язык эстонцев. Тем более что и первой попыткой выбраться из под баронского гнёта было "движение к православию", куда к середине 19 века обратилось около половины эстонцев и латышей, чьи потомки в основном вернулись к лютеранству.
21. полузаброшенная церковь недалеко от латвийско-эстонской границы.
Присутствие же самих русских в Прибалтике оставалось весьма ограниченным и следов его, конечно, немало - но и не то чтобы много. Поначалу это были в основном военные, селившиеся обособленными форштадтами в стратегически важных городах. Потом к ним добавились купцы и предприниматели, а после Гражданской войны - ещё и белоэмигранты. Некогда самый русский по своему облику город Прибалтики, всё тот же Дерпт, был сильно порушен войной, уничтожившей как раз ампирный ансамбль с гостиным двором. В Риге русских к началу ХХ века было лишь 20% (намного меньше, чем сейчас), а после Первой Мировой - лишь 7%, но и среда тут всегда оставалась многонациональной, и например строивший красивейшие рижские дома петербуржец Эйзенштейн - русский, еврей или "гражданин Мира"? Так что и русская среда тут всегда была достаточно самобытной, обособленной от великоросской, и вот как наглядный пример - прибалтийские церкви разных эпох.
Казанская церковь в Таллине (1721) - старейший русский храм Прибалтики:
22.
Церковь Иоакима и Анны (1752-56) там же сильно перестроена в конце 19 века и ныне, по иронии судьбы, служит главным храмом Эстонской автономной православной церкви Констнатинопольского патриарахата. Всего же таких деревянных церквей в 18 веке в предместьях Ревеля было 6 или 7, и основными их прихожанами были военные.
23.
Екатерининская церковь (1763-68) в Пярну - красивейший православный храм Прибалтики и манифест здешней русской архитектуры, опять же окормляла гарнизон:
24.
...как и Петропавловская церковь (1777-86) Рижской цитадели:
25.
В рижских фортшадтах тоже есть деревянные церкви, но они моложе таллинских на сотню лет: в 1812 году комендант-паникёр, испугавшись приблежния Наполеона (коим тут и не пахло) велел сжечь предместья, которые пришлось отстраивать после войны. Церковь Александра Невского (1820-21) на Петербургском форштадте (ака " Имперка") странно смотрится среди югендстильных фасадов:
26.
А вот Благовещенская церковь (1812-14) на Московском форштадте вполне "своя". Здесь крестили Веру Мухину - пожалуй, самую известную русскую рижанку, и дом её семьи стоит неподалёку:
27.
Но в принципе к концу 19 века здешняя русская архитектура унифицировалась с остальной Российской империей, минимальной оригинальностью выделялись разве что храмы православных эстонцев, как например целая серия освящённых в 1862 году церквей на острове Сааремаа:
28.
Да вот например на Маскачке церковь Всех Святых (1869-84) в редчайшем для православия неороманском стиле построил латышский архитектор Янис-Фридрих Бауманис:
29.
Но в основном - привычно пышный, в строгой Прибалтике даже аляповатый "русский стиль". Огромные пятиглавые соборы тогда выросли и в Риге, и в Ревеле, а вот например Никольский Морской собор (1903) с крестом-якорем в Порту Александра III под Либавой - ныне это мрачноватый, но потрясающе красивый район Кароста, самый пожалуй масштабный русский ансамбль Прибалтики, и этот собор - его центральный элемент.
30.
И наконец последний виток русской архитектуры в Прибалтике - это эмигрантские церкви межвоенной поры, и тут для полноты картины подключим к делу, наконец, Литву. Этот пласт интересен уже тем, что он есть - ведь в Советском Союзе церкви не строились (ну... почти не строились, на самом деле), и здесь тонким пунктиром видно, как развивалась русская православная архитектура 1920-30-х годов. Вот например Благовещенская церковь (1935) в Каунасе - модерн, но явно не дореволюционный:
31.
Деревянные церкви в дальних предместьях Таллина, строившиеся как времянки: Никольская (1936) в индустриальном Копли:
32.
И Рождества Иоанна Предтечи (1923-25) в чудаковатом Нымме:
33.
В Латвии в межвоенное время работал архитектор Владимир Шервинский, пытавшийся воссоздать здесь Русский Север, чьё деревянное зодчество уничтожалось большевиками практически на его глазах. Построил он, впрочем, немного, и честно говоря у меня его творения восторгов не вызывают, но всё же само это устремление интересно. Лучшая из "шервинских" церквей - Никольская (1928-32) в городке Пыталово (тогда - Абрене) вернулась в Россию вместе со всей Ново-Латгалией:
34.
А вот обратный пример, апофеоз "того, чего у нас быть не может" - православные церкви в стиле кубизма. Никольская (1935-38) в литовском Тельшяе:
35.
И Преображенская (1938) в индустриальном эстонском Кохтла-Ярве:
36.
Ну а следствием этого цикла эмигрантских церквей стала и особая роль Прибалтики в русском православии ХХ века - в Россию вернулся регион с не прерванной и не разбавленной традицией, с действующими монастырями, которые уже не закрывались в позднем СССР. Из Эстонии был патриарх Алексий II, принявший РПЦ на историческом переломе, а по гигантским одиноко стоящим поленницам в женских обителях всего бывшего СССР можно узнать, что игуменья из Пюхтицкого монастыря, ставшего своеобразной "женской лаврой Прибалтики".
37.
Храмы в данном случае - не столько культовое место, сколько "маркер идентичности", то, чего в этих краях бы точно не оставил какой-либо другой народ. Но русское наследие - конечно же, не только они. Вот например Динабургская крепость в Даугавпилсе, построенная в 1810-26 годах на месте Старого города и со временем превратившая в самобытный жилой район:
38.
Или морская крепость в Лиепае, которую только построив, признали стратегической ошибкой и взорвали ещё до Первой Мировой войны - не покидает меня чувство, что эти грандиозные руины на самом деле памятник российской коррупции (хотя немцы в этих краях и сами провороваться были горазды, что до присоединения к России, что после). Впрочем, крепостями в Западном поясе больше славятся Литва и Беларусь:
39.
Русско-Балтийский судостроительный завод в уже упоминавшемся таллинском Копли - построен в начале ХХ века, чтобы вместе с ещё несколькими верфями создать новый флот взамен погибшего в Цусиме. А вот легендарный рижский Руссо-Балт был уже детищем немцев, причём даже не остзейских - получившая заказ на огромную партию вагонов иностранная фирма сочла, что дешевле их в России и построить, чем везти туда морем. Зато Игорь Сикорский, воплощавший свои изобретения на Руссо-Балте - уже человек вполне наш.
40. здесь, уточню, проходная Русско-Балтийского судозавода в Таллине.
Латышский национальный театр (1903-05) в Риге строился изначально как Русский театр:
41.
А на одной из главных рижских плоащдей - здание Русского культурного общества "Улей" (1883), где этот театр зародился и куда вернулся в 1921 году. Но всё же наличие заведений типа русского культурного центра в городе Российской империи очень показательно - театры, заводы, особняки купцов не отменяли того, что русские в Прибалтике всегда были меньшинством.
42.
А вот очень характерный пример - кирха Святого Петра (1926-29) в Печорах на Псковщине, а тогда эстонском Петсери. Так вот, юмор в том, что архитекторы этой кирхи были вполне себе русскими, с фамилиями Подчекаев и Зубченков (имён не нашёл).
43.
Калининградская область
Удивительно, но кое-что именно русское, а не советское, сохранилось и здесь! Речь про наследство Семилетней войны (1756-63), когда мы имели все шансы получить Прусское генерал-губернаторство в составе Кёнигсбергской, Занеманской (центр - Тильсит или Истернбург; читать именно так) и Вармийской (центр - Алштин) губерний, а Иммануил Кант стать "великим русским философом немецкого происхождения". Остались и конкретные следы - например, название Русская набережная в Балтийске (Пиллау, а мог быть уездным городом Пилов) - сейчас здесь мрачная промзона на задворках военного порта:
44.
Или походный иконостас, в Семилетнюю войну располагавшейся в Клайпеде, или Мемеле (несостоявшийся уездный город Неманск), каким-то чудом переживший два с половиной века и ныне смонтированный на первом этаже собора Христа Спасителя в Калининграде - такой же был в разрушенной войной кёнигсбергской Штайндамской кирхе. В мирное время, впрочем, православных храмов в прусских городах не было:
45.
А вот Литовская кирха в Тильзите (Советске), заложенная конечно ещё до Семилетней войны, но достроенная в 1757 году по личному распоряжению Елизаветы Петровны, увы, не пережила Великой Отечественной.
46.
Самый интересный русский памятник Пруссии, впрочем, остался в её польской части - старообрядческое село Войново, к которому в ХХ веке добавился эмигрантский православный монастырь. Рано или поздно доеду и туда, тем более в Калининградской области вряд ли он бы смог сохраниться.
Молдавия
Дальше нарушим географический порядок и перепрыгнем Беларусь с Украиной - прямиком в Молдавию: русская экспансия на Севере и Юге имела необычайно много параллелей. В эпоху безвременья, когда Бессарабия была частью Великой Степи, её активно заселяли тиверцы, оставившие россыпь городищ 8-10 веков в сёлах на севере нынешней Молдовы - Екимауц, Алчедар, Царёвка, Рудь... В последней я даже добрался до одного из таких городищ, в народе известного как Турецкая Тарелка; облик очень характерен - компактное (до 80 метров) кольцо пугающе высоких валов (до 20 метров), у которого ныне живёт бирюком отставной русский военный.
47.
В 12 веке Тиверщина стала дальней окраиной Галицко-Волынского княжества, и даже румынский Галац, по одной из версии, был основан в 1158 году как Галич-на-Дунае. И Старый Орхей с его фантастическим пейзажем среди множества слоёв (начиная от гето-дакской Петродавы) имеет и древнерусский город Орегов, от которого, впрочем, не осталось ничего, кроме нескольких черепков в музеях.
48. историю Молдавии с обзором наследия разных эпох я рассказывал здесь.
Когда и как междуречье Днестра и Прута покинули тиверцы, теперь уже неясно, возможно ушли после Монгольского нашествия от татар, которых в 1351 году выбила за Днестр Венгрия. К тому моменту здесь уже жили православные романоязычные земледельцы молдаване, и возможно немногочисленные тиверцы в отрыве от родины просто растворились среди них. В 1359-65 годах молдвский воевода Богдан поднял восстание изгнал мадьяр, и приняв в 1371 году двух архипастырей из Галича, основали Молдавское княжество, правитель которого, аналог нашего великого князя, назывался господарь. В 15 веке две православные державы, хотя и не соприкасались территориально, защищали после падения Константинополя православный мир спиной к спине, и современник нашего Ивана Великого Стефан Великий вёл с ним переписку, а в нынешней Молдавии он исторический герой №1. И под сменившим расцвет турецким игом, будучи не колонией, а лишь вассалом, Молдавия по мере сил помогала России - скажем, люди господаря Петра Рареша тайком оповещали Москву о планах стамбульского двора, а проигранный Петром Первый Прутский поход с одной стороны для Молдавии обернулся сильнейшим закручиванием гаек, а с другой - дал России поэта Антиоха Кантемира, сына бежавшего на север господаря Дмитрия Кантемира. Но к тому времени русские люди в Молдавию уже повалили валом - и были это, как и в Прибалтике, староверы:
49.
Причём Молдавия стала "островом" совсем других старообрядцев - если в Латгалии селилось самое радикальное их течение, здесь - наоборот, самое умеренное. Липоване (как их тут называют) относились к поповцам, то есть могли принимать из новообрядчества через миропомазание, и в их стан из патриаршьей церкви переходили священники, а как результат - "беглопопвцы" сохранили большинство таинств. Крупные староверческие общины были и в нынешней Молдове - например, село Кишинэу, повышенное до губернского города Кишинёва, состояло на тот момент из старообрядческой и армянской слобод, и именно староверам принадлежит Мазаракиевская церковь - старейшее здание города (1757):
50.
Но всё же важнейшие памятники липованства ныне принадлежат не Молдавии, а Украине. Тут и "дунайская Венеция" Вилково с весьма колоритным народом и лабиринатом ериков, вдоль которых проложены узкие деревянные "кладки" :
51.
Но в первую очередь - Белая Криница, ныне крошечная деревенька на румынской границе в Черновицкой области, вклад которой в историю России был весьма заметен: Русская Православная Старообрядческая церковь, крупнейшая из старообрядческих конфессий, не зря называется также Белокриницким согласием, а в обиходе и вовсе "австрийцами": в 1838-46 годах иноки Павел и Олимпий из московского Рогожского посёлка, которому Николай I запретил принимать священников, совершили гениальнейшую операцию: пришли на Буковину, получили все разрешения от властей Австрийской империи, а затем разыскали в Стамбуле опального митрополита Амвросия (Папа-Георгополу) и предложили ему перейти в староверие. Бывший митрополит хотя и не сразу (всё же страшно было бросать вызов русскому царю), но предложение принял - он ведь и низложен был за то, что благословлял повстанцев против турецкого гнёта. Получив своего епископа, староверы начали сами рукополагать священников, и из подпольной секты превратились в полноценную иерархию - и первый её центр был именно здесь. Позже РПСЦ распалась на две ветви с центрами в Москве (окормляет 1,5 миллиона прихожан) и Брэиле (Румыния), а в Белой Кринице по сей день вся жизнь крутится у монастыря.
52. Козьмодемьянская церковь (1745) - свидетельница становления Белокриницкого согласия.
А Успенский собор (1900-08), удивительный в деревне, тем более далёкой от России деревни, построен на средства московских купцов. Вот так - и в составе России-то никогда не была (если не считать СССР великоросским государством, конечно), а ведь безусловно островок Русского мира... где "московских освободителей" (речь про 1944-й) поминают с тем же пренебрежением, что и во всей Западной Украине.
53.
В Бессарабии же русский след вполне отчётлив - как минимум, облик её городов во главе с Кишинёвом: ведь при Молдавском княжестве это была малолюдная периферия, города строились под Россией "с нуля", и у того же Кишинёва типичный облик центра одной из южных губерний - что вкорне отличает его от той же Риги, застроенной в немецком духе югендстиля. Хотя... всё же что-то неуловимо иное, то ли романское, то ли еврейское, ощущается и здесь:
54.
Зато Александр Сергеевич Пушкин тут отбывал ни то ссылку (официально), ни то творческий отпуск (по факту), и "пушкинских мест" Кишинёва и окрестностей, переходящих в пушкинские места Одессы и далее Крыма, тут хватает, равно как бессарабских и черноморских образов в поэзии "нашего всего". И как Рига дала нам Веру Мухину, так и в Кишинёве родился Алексей Щусев, великий архитектор ХХ века.
55. "домик Пушкина"
Молдавия к России вообще культурно ближе, как-никак православная страна, в теории имевшая шансы стать в 15 веке Третьим Римом (хотя на практике и вряд ли, в таком-то кольце врагов). Но в следующей части расскажу про ещё более сложноотделимый регион - Западную Русь.
Итоги Западного пояса (2010-14).
Рейтинги достопримечательностей. От Эстонии до Молдавии.
Пять стран, два региона. Особенности: Прибалтика.
Пять стран, два региона. Особенности: Западная Русь и Молдавия.
Межвоенка Западного пояса (от Финляндии до Румынии).
Пять стран, два региона. Что между ними общего?
Идишланд. Сгоревшая цивилизация.
Русские в Западном поясе. История и наследие. Прибалтика и Молдавия.
Русские в Западном поясе. История и наследие. Западная Русь.
Русские и Западный пояс. Наше время.