Заметки об издании песен Булата Окуджавы (часть 2)
Начало проекта, участники
Итак, через месяц после памятной встречи в Переделкине в моих руках оказались записи Окуджавы из архива фирмы «Мелодия», записи из архива Антона Окуджавы и записи, сделанные в студии МХАТ: десять «километровок» (бобины по 1000 метров), на скорости 38. Имея такой материал, не издать полное собрание песен Булата Окуджавы было бы ничем не оправданным пренебрежением к его творческому наследию и преступлением по отношению к его поклонникам. Мелькнула мысль, что вряд ли в ближайшие годы кто-нибудь сделает это: проект был рискованным, требовал немалых средств и при любом раскладе был убыточным. И тогда, посоветовавшись с домашними, я решил осуществить свою давнюю мечту.
Команда единомышленников собралась на удивление быстро. Александр Галкин (Бостон) - фотограф, дизайнер, любитель авторской песни, который, как и я, собирал все песни Булата Окуджавы. Евгения Азимова (Москва) - профессиональный редактор, знаток творчества Окуджавы. Женя работала со Львом Шиловым и была участником создания Музея Булата Окуджавы в Переделкине; по совместительству - она моя близкая родственница. Поскольку сам я давно живу в Израиле, проект издания смело можно назвать международным, и созданная нами фирма Old Records - явный кандидат на почетное звание иностранного агента. Несмотря на разногласия и отчаянные споры, состав участников проекта все три года не менялся.
Отбор песен для издания
Главной целью издания было собрать все песни, исполненные Булатом Окуджавой: сочиненные им, сочиненные в соавторстве с другими композиторами и другими поэтами, а также народные песни, которые Окуджава знал и прекрасно исполнял. Нам предстояло прослушать все варианты исполнения каждой песни и выбрать лучший - тот, который войдет в издание. Мы очень старались включить в сборник лучшее исполнение, даже если качество его записи было недостаточно хорошее, и только в исключительных случаях, когда качество записи было совсем низким, заменяли версию исполнения на другую. Иногда мы сталкивались с проблемой при выборе лучшей записи: на концертах Булат Окуджава иногда пел свои песни не до конца; бывало, что всего один куплет. Что издавать: два отлично записанных куплета или все четыре, записанных плохо? Вздохнув и отказавшись от хорошей записи, мы выбирали полный вариант.
Поиски реставратора
Я довольно быстро скомпоновал песни по будущим дискам, и мы решили начать с самого сложного: с реставрации «домашних» записей. Решить-то решили, но кто будет реставрировать? Мне порекомендовали звукорежиссера, хорошо знакомого с авторской песней, хотя и не реставратора. Качество отреставрированных им нескольких песен нас не устроило. Чтобы проверить себя, я показал его работу специалистам в отделе реставрации при Московской консерватории. Там ее тоже оценили невысоко. Сказали, что подобная обработка звука подходит больше для рока (где он, кстати, был специалистом), а в авторской песне нужно больше эмоций, больше «воздуха» ... Возможно, Александр на меня обиделся, но я очень благодарен ему за работу и за то время, которое мы потратили на обсуждение деталей. После этих обсуждений я начал понимать, что такое реставрация, что нужно звукорежиссеру, что от него можно требовать, и каких результатов можно ожидать.
Следующим реставратором в нашем проекте был довольно известный звукорежиссер, большой знаток звукозаписи, энтузиаст своего дела. Он прекрасно разбирался в современных средствах звукообработки, но опыта в реставрации у него тоже не было. К обоюдному сожалению, нам пришлось с ним расстаться.
Шли недели. Было от чего загрустить: материал собран, сроки определены (ха-ха!), команда готова к работе, а звукорежиссера-реставратора нет и нет. И совершенно непонятно, где его искать. На помощь опять пришел случай. Разыскивая записи Окуджавы, я связался с Степаном Богдановым, - звукорежиссером, много лет проработавшим на фирме «Мелодия». Он посоветовал мне обратиться к Льву Абрамзону, - бывшему звукорежиссеру Гослитмузея. И Лев Меирович назвал имя Тамары Бадеян - звукорежиссера-реставратора, проработавшей на фирме «Мелодия» без малого 50 лет. Я не ошибусь, если назову ее самым опытным российским звукорежиссером-реставратором. Тамару Бадеян я разыскал в Музее Скрябина, где она реставрировала фортепианную и симфоническую музыку. Наш проект ее заинтересовал - Окуджава был «ее» автором, и я послал Тамаре Георгиевне несколько песен для пробы. Отреставрировала она их легко и точно. Это было колоссальной удачей!
Тамаре Бадеян был хорошо знаком голос Окуджавы, она не только бывала на его концертах, но ее фамилию можно увидеть на обложке виниловой пластинки Булата Окуджавы «Песни и стихи о войне» (1985). Лев Шилов когда-то подарил ей запись ранних песен Булата Окуджавы, и мы использовали ее для издания. Одним словом, взаимопонимание было полным, вопросы звучания были решены быстро. Оставался открытым вопрос, как она, сотрудник Музея Скрябина, на аппаратуре, принадлежащей музею, будет реставрировать записи Окуджавы. Я попросил Ольгу Владимировну посодействовать в этом вопросе, что-то сдвинулось с места в подписании договора о сотрудничестве, но потом остановилось и завязло в бюрократической трясине. Насмотревшись на наши страдания, Музей пошел нам навстречу. Спасибо ему!
А дальше началась ежедневная работа. Три года. Без отпусков и выходных.
Авторские виниловые пластинки Булата Окуджавы
За всю свою жизнь Булат Окуджава записал четыре больших виниловых пластинки и два миньона. Совсем немного. Это если говорить только об «авторских» пластинках. Еще надо добавить несколько пластинок, фонограммы которых были записаны на концертах. Сюда не входят десятки, если не сотни сборников, изданных по всему миру. Их нельзя назвать авторскими. Даже если они вышли при жизни Окуджавы, они не записывались в студии или на концерте для издания, а были скомпонованы из разных, обычно изданных ранее записей. Итак, «авторские» виниловые пластинки:
Авторские пластинки Окуджавы не имели названий - они все назывались одинаково: «Песни». Исключение составляет пластинка 1986 года - «Новые песни». Тоже так себе название. Мы сохранили этот подход в издании: компакт-диски названий не имеют.
Ремастеринг
Из четырех авторских пластинок две были переизданы на компакт-дисках. В 1988 году Verlag Pläne (Германия) издала на CD советскую пластинку «Новые песни» (1986). А в 1990 году Le Chant du Monde (Франция) издала на CD свою пластинку 1968 года, включив в нее шесть дополнительных песен. Примерно в 2005 году я был в Москве и увидел диск Verlag Pläne в магазине «Мелодия». Диск был последний, поэтому я купил только один экземпляр, и через несколько дней при встрече с Антоном Окуджавой я похвастался этим диском. Антон был настолько удивлен его изданием, что попросил этот диск отдать ему. Я не мог отказать, и больше года у меня ушло на то, чтобы купить такой же диск. Но речь не об этом. Когда Тамара Бадеян послушала французский и немецкий диски, она сразу сказала, что брать записи с этих дисков категорически нельзя: звучат они жестко, неправильно. Она вообще была резка в суждениях, и я поначалу ей не поверил. Но внимательно послушав записи, я понял, что она совершенно права: при мастеринге что-то упущено.
Поскольку у меня были исходные фонограммы, которые использовались для этих дисков, я стал анализировать, в чем же ошиблись немецкие и французские звукорежиссеры. В Le Chant du Monde и Verlag Pläne работали профессионалы. Но они допустили одну и ту же ошибку, которая относилась скорее не к самой звукорежиссуре, а к пониманию песен Булата Окуджавы. В начале 90-х мода на яркие верхи и подчеркнутые басы прошла, и звукорежиссеры во всем мире пришли к выводу, что главное для хорошего звука - плотная середина. Так поступили и звукорежиссеры этих CD-изданий. Они совсем немного, на пару децибел, подняли громкость среднего диапазона частот (2-4 кГц). Вроде бы правильно, но, как оказалось, они попали в ловушку. В качестве примера возьмите запись «Песенки о пехоте» (Простите пехоте), с издания компакт-диска Le Chant du Monde, включите ее (желательно на колонках) и постучите пальцем по столу в такт песне. Увидите, это легко получится. А теперь возьмите запись той же песни из сборника «Все песни». Звучит похоже, только простучать ритм почему-то не получается. Причина вот в чем. Окуджава поет растяжно. В какие-то моменты голос отстает от ритма, в какие-то - опережает. А вот аккомпанирует он совершенно ритмично. Это создает диссонанс между ритмом и вокалом, усиливая ту неопределенность в восприятии, о которой я писал в самом начале. Достаточно немного усилить средний диапазон - и ритмичная партия гитары становится ярче. Она выделяется на фоне голоса, и по ней легко отстукивается ритм. Но при этом теряется магия окуджавских песен, та самая зыбкость и неопределенность, что было сразу замечено Тамарой Бадеян. Естественно, был сделан ремастеринг всех ранее изданных песен на основе оригинальных фонограмм, без «улучшающей» частотной коррекции. Отмечу, что многие звукорежиссеры, с которыми я общался, не видели никаких проблем со звуком на французском и немецком дисках. Учитесь! Учитесь у Тамары Георгиевны!
Тут надо заметить, что другие издания песен Булата Окуджавы на компакт-дисках были еще хуже. Где-то - видимо, в память о звукорежиссуре 70-х, добавлялась излишняя реверберация. Тогда считалось, что это делает звучание объемным, появляется ощущение зала, возникает эффект присутствия. Иногда (как при издании концерта 1969 года) использовались не самые качественные фонограммы. В некоторых изданиях звукорежиссер пытался скорректировать голос, придавая ему звучание, присущее Окуджаве в молодости. Из личного опыта скажу, что изменение высоты голоса весьма проблематично. Голос можно сделать и звонче, и моложе, и даже чем-то эмоциональнее. Только это уже будет голос другого исполнителя. Единственное, что достаточно безопасно при реставрации, - это изменение темпа фонограммы и корректировка высоты отдельных нот - там, где это необходимо.
Была еще одна проблема ремастеринга стереозаписей. Наверное, следуя традициям звукозаписи 60-х и начала 70-х, голос Окуджавы и его гитара часто помещались в разные места на звуковой сцене: голос левее центра, а гитара сильно правее - так держать гитару в руках невозможно. Я пытался найти способ сблизить голос и гитару, но так и не смог. При изменении звуковой панорамы появлялись фазовые искажения, которые размывали звук, делали звучание голоса и гитары менее плотным. Пришлось от этого отказаться.
Реставрация
Начнем со знакомого принципа «лучшая реставрация - это отсутствие реставрации», и того факта, что человеческое ухо хорошо умеет не замечать посторонние звуки. Не раз и не два, когда я кому-нибудь показывал отреставрированную песню, слушатель вежливо замечал, что до реставрации было вроде бы лучше. Но чтобы оценить работу реставратора, нужно прослушать не одну, а несколько песен, желательно, весь диск. Если на каждой песне ухо будет адаптироваться к новому шуму, прослушивание будет настолько некомфортным, что отдельные фрагменты песен не будут восприниматься. Иногда мы делали двойную работу: после того, как песни вставали на свое место на диске, реставрацию надо было переделывать. За это я был неоднократно бит Тамарой Бадеян (больно, хотя и не физически), но у нас не было выбора: слишком большой объем, слишком разный материал. Вообще, преимущество «отсутствия реставрации» касается только шумов, распределенных по всей фонограмме. Таких, как шум ленты или другой постоянный шум. «Короткие» шумы - огрехи артикуляции, щелчки, шорохи, звон струны о порожек - ухо отфильтровывает плохо, поскольку они появляются в неожиданных местах. Кроме того, по моему глубокому убеждению, они не только не несут никакого отпечатка аутентичности, но и серьезно затрудняют прослушивание: каждый такой щелчок сбивает слушателя, и ему нужна секунда-другая, чтобы вернуться к нормальному прослушиванию. На восприятие коротких шумов сильно повлияла современная звуковоспроизводящая аппаратура. При переходе к цифровому представлению звука те шумы, которые были едва заметны на виниловых пластинках и бытовых магнитофонах, стали отчетливо слышны даже на аппаратуре среднего качества, особенно при прослушивании в наушниках. Вот, для примера, совсем мелкая деталь: в начале каждой песни у Окуджавы слышен глухой горловой щелчок. Это было бы изъяном при записи классических арий, но для пластинок с авторской песней на это никто не обратил внимания (кроме Тамары Бадеян, конечно). Фактически, при переходе от аналогового представления звука к цифровому, ремастеринг превращается в реставрацию, и это было сделано.
Говоря о записях в студии МХАТ, надо сказать, что они были сделаны слишком жестко, со слишком подчеркнутыми деталями. Здесь исправление всех точечных шумов имело целью сгладить звучание, сделать его более спокойным.
Еще один вопрос - остаточный уровень шума при реставрации фонограмм, ранее изданых на виниловых пластинках. При прослушивании любых фонограмм одни звуки влияют на восприятие других. Если в фонограмме присутствует запись колокольчиков, то и все остальные звуки будут казаться более высокими. Если есть инструменты с низкочастотным спектром, то остальные звуки будут казаться более основательными. Касательно записей Булата Окуджавы - все привыкли к звучанию виниловых пластинок, в которых присутствует некоторый гул, и если этот шум убрать полностью, то голос Окуджавы будет звучать слишком чисто и непривычно. Поэтому небольшая часть низкочастотного спектра шума ленты была оставлена, и, надеюсь, это было правильным решением.
Диск 1. Винил Le Chant du Monde 1968 и «Мелодия» 1976
Первые 12 треков этого диска - это часть фонограмм записанных для французской пластинки 1968 года. Далее идут 17 треков - все песни с виниловой пластинки 1976 года, составленной Львом Шиловым. Пластинка 1976 года содержала записи разных лет. На ней есть две фонограммы фирмы «Мелодия» 1961 года: «До свидания, мальчики» (Ах, война, что ж ты сделала, подлая) и «Сентиментальный марш» (Надежда, я вернусь тогда), две песни, записанные в 1967-ом году во Франции (изданы в 1968) - «Песенка об Арбате» (Ты течешь, как река), «Песенка о солдатских сапогах» (Вы слышите, грохочут сапоги) и 12 песен, записанных в 1975 году в студии Государственного Литературного Музея, сотрудником которого был Лев Шилов. Студия находилась на Вспольном переулке в Москве. Лев Алексеевич добился ее создания, чтобы записать там фонограммы для пластинки Окуджавы. По словам Льва Абрамзона, студия получила списанный комплект оборудования фирмы «Мелодия», который до этого стоял в Большом зале Консерватории. Где была записана песня «Мы за ценой не постоим» (Здесь птицы не поют), вошедшая в пластинку 1976 года, узнать не удалось. Песня была издана в журнале Кругозор, где в качестве приложения были гибкие пластинки, и оттуда она перекочевала (не с пластинки, конечно, а с оригинальной мастер-ленты) на виниловую пластинку 1976 года. Вероятнее всего, запись была сделана в Гостелерадио - там обычно записывались песни для журнала Кругозор. Но, возможно, она была записана на одной из киностудий. Очевидно, что, в отличие от французской пластинки 1968 года, пластинка «Мелодии» 1976 года в большой степени эклектичная. Почему же мы включили ее целиком, дополнив песнями с французской пластинки, а не наоборот? На мой взгляд, в 1975 году Окуджава лучше пел свои песни, чем в 1968. Более точно, более эмоционально. Вообще, вторая половина 70-х - это лучший «исполнительский» период Окуджавы. Именно тогда были сделаны лучшие его записи.
Говоря об этих пластинках, надо заметить, что в «Грузинской песне» (Виноградную косточку в теплую землю зарою) и в «Мы за ценой не постоим» аккомпанирует не Окуджава. По мнению Александра Костромина, в первой песне звучит шестиструнная непрофессиональная гитара. Во второй - две профессиональные шестиструнные гитары (или одна гитара, записанная с наложением). Лев Шилов в своей книге «Голоса, зазвучавшие вновь» пишет (стр. 329), что в «Грузинской песне» Окуджаве аккомпанирует гитарист Москонцерта Владимир Рахманов. Несмотря на огромную популярность этих песен и множество их переизданий, ни имя Рахманова, ни имена гитаристов «Мы за ценой не постоим» никогда указаны не были. Видимо, страна не должна знать своих героев.
Диск 2. Винил «Мелодия» 1979
Это единственный в сборнике диск, который в точности повторяет виниловую пластинку - одну из самых популярных пластинок Булата Окуджавы. С детства я очень ее любил и знал на ней каждый шорох. И когда после ремастеринга я впервые услышал, как она звучит на компакт-диске, то был просто поражен заложенной в ней музыкальностью. Раскрыть весь ее потенциал на виниловой пластинке было невозможно: из-за ограничений винила как носителя, и из-за невысокого качества производившихся в СССР пластинок.
Отмечу, что звукорежиссером записи этой пластинки был не Юрий Стельник, имя которого можно найти на конверте, а Степан Дмитриевич Богданов. Юрий Стельник - заслуженный звукорежиссер, он принимал участие в записи, но его имя в качестве режиссера звукозаписи было указано для прохождения им тарификации на фирме «Мелодия».
Диск 3. Винил 1986 «Новые песни»
Винил «Новые песни», изданный в Советском Союзе в 1986 году, был переиздан в Германии на CD в 1988 года. На этой пластинке в некоторых песнях участвует второй аккомпаниатор. По словам Ольги Арцимович, Булат Шалвович в это время чувствовал себя неважно, что сказывалось на точности исполнения. Поэтому было решено, что в некоторых песнях будет участвовать скрипка. Хотя, возможно, это было пожелание самого Окуджавы, который много лет хотел расширить аккомпанемент участием профессиональных музыкантов. Партию скрипки сочинил Владимир Дашкевич, а исполнил ее Эдуард Идельчук. На виниловой пластинке скрипка присутствует в пяти песнях из пятнадцати. Мне не понравился такой аккомпанемент, и наш коллектив поддержал меня. Скрипка отвлекает, она слишком бесцеремонно вмешивается в песни Окуджавы. Четыре из пяти песен со скрипкой мы заменили другими фонограммами с теми же песнями, близкими по звучанию и времени записи. Две из них взяты из записей в студии МХАТ, две - из других записей. Одну песню оставили со скрипкой.
Диск 4. Студийные и концертные записи
На этом диске собраны песни, написанные для кино и спектаклей, а так же другие студийные и концертные записи, сделанные в разных странах. Как следует из его названия, все записи - профессиональные. Несмотря на то, что некоторые из этих песен были изданы ранее, мы нашли их оригинальные фонограммы и сделали ремастеринг. Вообще, поиск оригинальных фонограмм был необходим для всех песен, - неважно, шла ли речь о профессиональной записи или любительской, - поскольку повторно удалять шум или переделывать мастеринг уже готовой фонограммы практически невозможно.
Из 180 песен, вошедших в издание, только для одной не нашлось оригинальной записи - моей любимой песни «Мой почтальон», записанной и изданной фирмой «Мелодия» на виниловой пластинке-миньоне в 1986 году. В архиве «Мелодии» имеется другая запись этой песни, она отличается от изданной наличием дополнительной аккомпанирующей гитары (скорее всего, Сергея Никитина). Несмотря на прекрасное качество этой записи (отдельное спасибо звукорежиссеру Рафику Рагимову!), мы ее не использовали. Партия второй гитары была сыграна замечательно - именно потому она была лишней. А использование даже качественных фонограмм, где исполнение отличалось от избранного нами, практически не допускалось. Чтобы включить в издание именно ту версию, которая была издана на пластинке-миньоне, нам пришлось купить несколько коллекционных пластинок и оцифровать лучшую. Виниловые пластинки, даже те, что в отличном состоянии, - это скопление всевозможных проблем: щелчков, провалов, гула, нестабильности уровня громкости и пр. Реставрация оцифрованных виниловых пластинок - большой и кропотливый труд. Тамара Бадеян рассказывала, что для такой работы на фирме «Мелодия» нормой были полторы минуты отреставрированной записи в день.
Теперь несколько слов о песне «А годы уходят, уходят» (В нашем доме война отгремела). Это песня из кинофильма «Расскажи мне о себе» (1971). Музыку на стихи Булата Окуджавы написал композитор Исаак Шварц. Песня состояла из четырех куплетов и была записана на Ленфильме с Ленинградским Симфоническим оркестром. Записана она была дважды. В фильме звучат отдельные куплеты, взятые из разных записей: в одном фрагменте звучит 1-й куплет, в другом - 3-й, потом 2-й, а в третьем фрагменте - 3-й и 4-й куплеты. Фонограмма из фильма для издания не годится - она зашумлена в соответствии с сюжетом. Нужно использовать оригинальные фонограммы. Но дело в том, что они сохранились не полностью. Это подтвердила и Антонина Шварц, вдова Исаака Шварца. Повторные поиски в архиве Ленфильма, сделанные по моей просьбе, успеха также не принесли.
Песня уже издавалась на компакт-дисках. Впервые она была издана фирмой Solid Records (сборник «Избранное», 1996). На этом диске она представлена лишь одним куплетом. Еще одним изданием песни стал сборник Исаака Шварца «Песни и романсы» (2 CD, 2009). Там прозвучали все четыре куплета, и они составлены в той же последовательности, как в изданном позднее стихотворении. Но поскольку во время записи куплеты шли в другом порядке, такая последовательность нарушала музыкальную логику. И, похоже, что при сведении первый куплет зачем-то понизили на полтона (или так записали - я не знаю). Я вернул тональность первого куплета и расположил куплеты так, как они, скорее всего, исполнялись при записи: в соответствии с музыкальной логикой, акцентами и эмоциональной нагрузкой куплетов. Еще я удалил большой оркестровый проигрыш - для сольного сборника песен Окуджавы он не подходит. Вы можете сравнить мою версию «А годы уходят, уходят» и версию, представленную на диске Исаака Шварца (2009).
Насколько мне известно, в архиве Ленфильма есть еще много неоцифрованных материалов, и полное его описание пока не составлено. Возможно, записи сохранились, и через какое-то время можно будет получить ответы на все оставшиеся вопросы.
«Нас море ждет» (Рыбак, рыбак). В этой песне я также удалил оркестровый проигрыш.
«Святое воинство» (Совесть, благородство и достоинство). Несмотря на широкую известность, эта песня, как и многие другие студийные записи Окуджавы, никогда не была издана ни на виниле, ни на компакт-диске. Записи песни были сделаны на концертах в Болгарии (1990), в Минске (1994), в Японии, во Франции, но каждая из них имела существенные недостатки. Лучшей записью была та, которая вошла в издание журнала «Кругозор». Сделана она была, скорее всего, в Государственном Доме радиовещания и звукозаписи. В архиве ГДРЗ соответствующую фонограмму обнаружить не удалось, и поиски оригинальной записи привели меня к известному исследователю авторской песни Анатолию Азарову, который в свое время спас от уничтожения фоноархив журнала «Кругозор». По поводу этой песни Анатолий сказал, что оригинальная лента, возможно, есть в его архиве, на даче - надо там искать. Я отправил на поиски своего отца. Архив находился в большом занесенном снегом сарае (холод как раз - не самый опасный враг магнитофонных лент), и мой отец довольно быстро нашел там нужную ленту. Анатолий Яковлевич Азаров недавно ушел от нас - светлая ему память!
Две шуточные песни «За что ж вы Клима Ворошилова» и «Загоним все народы в катакомбы» были записаны и изданы в Польше, куда Булат Окуджава неоднократно приезжал для участия в авторской радиопрограмме Агнешки Осецкой. У ее дочери Агаты Пассент эти записи не сохранились. Возможно, они есть где-то в архивах Польского Радио. При издании этих песен польские звукорежиссеры почему-то решили изменить тональность фонограмм, и мы долго гадали, какова же была тональность в оригинале.
Если кто-то не знает - слова песни «Загоним все народы в катакомбы» сочинили студенты физфака МГУ, и Окуджава с удовольствием исполнял ее как автопародию.
Диск 5. Студия МХАТ 1984 - 1986
«Век двадцатый явился спасателем» - против издания которой сильно возражала Ольга Владимировна. О причинах возражений чуть ниже - здесь я только отмечу, что запись в студии МХАТ - единственная запись этой песни. Так же, как и «Первая песня лагушек» (Невелик наш пруд).
Еще одна песня, против публикации которой возражала Ольга Владимировна, - «Песенка о белой крови» (Тело вскрыли и зашили). Известна история ее появления. Песня была написана после того, как у знакомых семьи Булата Окуджавы от белокровия умер сын. Мне было как-то страшно ее публиковать. Включить песню в сборник мне помогла высказанная Дмитрием Быковым мысль, что в песнях Окуджавы настроение стихов сильно, если не сказать, парадоксально контрастирует с музыкальной формой (об этом же писал и Владимир Фрумкин). Например, «Песенка о комсомольской богине» (Я гляжу на фотокарточку) звучит задорно, хотя ничего веселого там нет. Или немилосердно-честная «Песенка о моей жизни» (А как первая любовь) - по форме цыганочка, хотя стихи ее никак не настраивают на плясовой лад. Размышляя об этом, я подумал, что «Песенка о белой крови» - это еще одна жуткая иллюстрация несовпадения стихов и музыки: ведь по форме эта песня - частушка. Причем не лирическая, а плясовая. Это мог сделать только Булат Окуджава: только он мог выбрать такую мелодию, только он мог ее исполнять, и только он знал, что стоит за стихами и музыкой. В записях студии МХАТа эта песня была записана два раза, версии сильно отличаются друг от друга. Для сборника я взял ту, где мелодия более плясовая - столь явный диссонанс почему-то примирил меня с этой песней. Так она появилась на диске.
К слову сказать - хотя «Песенка о моей жизни» из записей в студии МХАТ не вошла в сборник - Михаил Виноградов, как профессионал, легко уловил музыкальную основу этой песни, и его аккомпанемент соответствует цыганочке. Только вот зачем? Окуджава взял из цыганочки ее минорный строй (цыганочки играются в миноре) и усиливающееся с каждым куплетом напряжение, но никак не плясовой лад.
«Вилковская фантазия» (Как бы нам сейчас хотелось) - для меня памятна тем, что я долго не мог придумать, как представить ее слушателю. Дело в том, что аккомпанемент - синтезатор, на котором играет Антон, - в припеве больше напоминает современный стиль техно, чем песню 80-х, не говоря уж о бардовской песне. Антон хотел внести в аккомпанемент ритмы сиртаки, но получилось не совсем удачно. После долгих экспериментов я просто удалил этот перфорационный бит. Вручную, по одному удару. Несколько дней однообразной работы. Желающие могут сравнить с оригиналом.
Часть 3. Окончание.
Итак, через месяц после памятной встречи в Переделкине в моих руках оказались записи Окуджавы из архива фирмы «Мелодия», записи из архива Антона Окуджавы и записи, сделанные в студии МХАТ: десять «километровок» (бобины по 1000 метров), на скорости 38. Имея такой материал, не издать полное собрание песен Булата Окуджавы было бы ничем не оправданным пренебрежением к его творческому наследию и преступлением по отношению к его поклонникам. Мелькнула мысль, что вряд ли в ближайшие годы кто-нибудь сделает это: проект был рискованным, требовал немалых средств и при любом раскладе был убыточным. И тогда, посоветовавшись с домашними, я решил осуществить свою давнюю мечту.
Команда единомышленников собралась на удивление быстро. Александр Галкин (Бостон) - фотограф, дизайнер, любитель авторской песни, который, как и я, собирал все песни Булата Окуджавы. Евгения Азимова (Москва) - профессиональный редактор, знаток творчества Окуджавы. Женя работала со Львом Шиловым и была участником создания Музея Булата Окуджавы в Переделкине; по совместительству - она моя близкая родственница. Поскольку сам я давно живу в Израиле, проект издания смело можно назвать международным, и созданная нами фирма Old Records - явный кандидат на почетное звание иностранного агента. Несмотря на разногласия и отчаянные споры, состав участников проекта все три года не менялся.
Отбор песен для издания
Главной целью издания было собрать все песни, исполненные Булатом Окуджавой: сочиненные им, сочиненные в соавторстве с другими композиторами и другими поэтами, а также народные песни, которые Окуджава знал и прекрасно исполнял. Нам предстояло прослушать все варианты исполнения каждой песни и выбрать лучший - тот, который войдет в издание. Мы очень старались включить в сборник лучшее исполнение, даже если качество его записи было недостаточно хорошее, и только в исключительных случаях, когда качество записи было совсем низким, заменяли версию исполнения на другую. Иногда мы сталкивались с проблемой при выборе лучшей записи: на концертах Булат Окуджава иногда пел свои песни не до конца; бывало, что всего один куплет. Что издавать: два отлично записанных куплета или все четыре, записанных плохо? Вздохнув и отказавшись от хорошей записи, мы выбирали полный вариант.
Поиски реставратора
Я довольно быстро скомпоновал песни по будущим дискам, и мы решили начать с самого сложного: с реставрации «домашних» записей. Решить-то решили, но кто будет реставрировать? Мне порекомендовали звукорежиссера, хорошо знакомого с авторской песней, хотя и не реставратора. Качество отреставрированных им нескольких песен нас не устроило. Чтобы проверить себя, я показал его работу специалистам в отделе реставрации при Московской консерватории. Там ее тоже оценили невысоко. Сказали, что подобная обработка звука подходит больше для рока (где он, кстати, был специалистом), а в авторской песне нужно больше эмоций, больше «воздуха» ... Возможно, Александр на меня обиделся, но я очень благодарен ему за работу и за то время, которое мы потратили на обсуждение деталей. После этих обсуждений я начал понимать, что такое реставрация, что нужно звукорежиссеру, что от него можно требовать, и каких результатов можно ожидать.
Следующим реставратором в нашем проекте был довольно известный звукорежиссер, большой знаток звукозаписи, энтузиаст своего дела. Он прекрасно разбирался в современных средствах звукообработки, но опыта в реставрации у него тоже не было. К обоюдному сожалению, нам пришлось с ним расстаться.
Шли недели. Было от чего загрустить: материал собран, сроки определены (ха-ха!), команда готова к работе, а звукорежиссера-реставратора нет и нет. И совершенно непонятно, где его искать. На помощь опять пришел случай. Разыскивая записи Окуджавы, я связался с Степаном Богдановым, - звукорежиссером, много лет проработавшим на фирме «Мелодия». Он посоветовал мне обратиться к Льву Абрамзону, - бывшему звукорежиссеру Гослитмузея. И Лев Меирович назвал имя Тамары Бадеян - звукорежиссера-реставратора, проработавшей на фирме «Мелодия» без малого 50 лет. Я не ошибусь, если назову ее самым опытным российским звукорежиссером-реставратором. Тамару Бадеян я разыскал в Музее Скрябина, где она реставрировала фортепианную и симфоническую музыку. Наш проект ее заинтересовал - Окуджава был «ее» автором, и я послал Тамаре Георгиевне несколько песен для пробы. Отреставрировала она их легко и точно. Это было колоссальной удачей!
Тамаре Бадеян был хорошо знаком голос Окуджавы, она не только бывала на его концертах, но ее фамилию можно увидеть на обложке виниловой пластинки Булата Окуджавы «Песни и стихи о войне» (1985). Лев Шилов когда-то подарил ей запись ранних песен Булата Окуджавы, и мы использовали ее для издания. Одним словом, взаимопонимание было полным, вопросы звучания были решены быстро. Оставался открытым вопрос, как она, сотрудник Музея Скрябина, на аппаратуре, принадлежащей музею, будет реставрировать записи Окуджавы. Я попросил Ольгу Владимировну посодействовать в этом вопросе, что-то сдвинулось с места в подписании договора о сотрудничестве, но потом остановилось и завязло в бюрократической трясине. Насмотревшись на наши страдания, Музей пошел нам навстречу. Спасибо ему!
А дальше началась ежедневная работа. Три года. Без отпусков и выходных.
Авторские виниловые пластинки Булата Окуджавы
За всю свою жизнь Булат Окуджава записал четыре больших виниловых пластинки и два миньона. Совсем немного. Это если говорить только об «авторских» пластинках. Еще надо добавить несколько пластинок, фонограммы которых были записаны на концертах. Сюда не входят десятки, если не сотни сборников, изданных по всему миру. Их нельзя назвать авторскими. Даже если они вышли при жизни Окуджавы, они не записывались в студии или на концерте для издания, а были скомпонованы из разных, обычно изданных ранее записей. Итак, «авторские» виниловые пластинки:
- Le Chant du Monde, Франция, 1968
- «Мелодия», 1976 (составитель Лев Шилов)
- «Мелодия», 1979
- «Мелодия», 1986
Авторские пластинки Окуджавы не имели названий - они все назывались одинаково: «Песни». Исключение составляет пластинка 1986 года - «Новые песни». Тоже так себе название. Мы сохранили этот подход в издании: компакт-диски названий не имеют.
Ремастеринг
Из четырех авторских пластинок две были переизданы на компакт-дисках. В 1988 году Verlag Pläne (Германия) издала на CD советскую пластинку «Новые песни» (1986). А в 1990 году Le Chant du Monde (Франция) издала на CD свою пластинку 1968 года, включив в нее шесть дополнительных песен. Примерно в 2005 году я был в Москве и увидел диск Verlag Pläne в магазине «Мелодия». Диск был последний, поэтому я купил только один экземпляр, и через несколько дней при встрече с Антоном Окуджавой я похвастался этим диском. Антон был настолько удивлен его изданием, что попросил этот диск отдать ему. Я не мог отказать, и больше года у меня ушло на то, чтобы купить такой же диск. Но речь не об этом. Когда Тамара Бадеян послушала французский и немецкий диски, она сразу сказала, что брать записи с этих дисков категорически нельзя: звучат они жестко, неправильно. Она вообще была резка в суждениях, и я поначалу ей не поверил. Но внимательно послушав записи, я понял, что она совершенно права: при мастеринге что-то упущено.
Поскольку у меня были исходные фонограммы, которые использовались для этих дисков, я стал анализировать, в чем же ошиблись немецкие и французские звукорежиссеры. В Le Chant du Monde и Verlag Pläne работали профессионалы. Но они допустили одну и ту же ошибку, которая относилась скорее не к самой звукорежиссуре, а к пониманию песен Булата Окуджавы. В начале 90-х мода на яркие верхи и подчеркнутые басы прошла, и звукорежиссеры во всем мире пришли к выводу, что главное для хорошего звука - плотная середина. Так поступили и звукорежиссеры этих CD-изданий. Они совсем немного, на пару децибел, подняли громкость среднего диапазона частот (2-4 кГц). Вроде бы правильно, но, как оказалось, они попали в ловушку. В качестве примера возьмите запись «Песенки о пехоте» (Простите пехоте), с издания компакт-диска Le Chant du Monde, включите ее (желательно на колонках) и постучите пальцем по столу в такт песне. Увидите, это легко получится. А теперь возьмите запись той же песни из сборника «Все песни». Звучит похоже, только простучать ритм почему-то не получается. Причина вот в чем. Окуджава поет растяжно. В какие-то моменты голос отстает от ритма, в какие-то - опережает. А вот аккомпанирует он совершенно ритмично. Это создает диссонанс между ритмом и вокалом, усиливая ту неопределенность в восприятии, о которой я писал в самом начале. Достаточно немного усилить средний диапазон - и ритмичная партия гитары становится ярче. Она выделяется на фоне голоса, и по ней легко отстукивается ритм. Но при этом теряется магия окуджавских песен, та самая зыбкость и неопределенность, что было сразу замечено Тамарой Бадеян. Естественно, был сделан ремастеринг всех ранее изданных песен на основе оригинальных фонограмм, без «улучшающей» частотной коррекции. Отмечу, что многие звукорежиссеры, с которыми я общался, не видели никаких проблем со звуком на французском и немецком дисках. Учитесь! Учитесь у Тамары Георгиевны!
Тут надо заметить, что другие издания песен Булата Окуджавы на компакт-дисках были еще хуже. Где-то - видимо, в память о звукорежиссуре 70-х, добавлялась излишняя реверберация. Тогда считалось, что это делает звучание объемным, появляется ощущение зала, возникает эффект присутствия. Иногда (как при издании концерта 1969 года) использовались не самые качественные фонограммы. В некоторых изданиях звукорежиссер пытался скорректировать голос, придавая ему звучание, присущее Окуджаве в молодости. Из личного опыта скажу, что изменение высоты голоса весьма проблематично. Голос можно сделать и звонче, и моложе, и даже чем-то эмоциональнее. Только это уже будет голос другого исполнителя. Единственное, что достаточно безопасно при реставрации, - это изменение темпа фонограммы и корректировка высоты отдельных нот - там, где это необходимо.
Была еще одна проблема ремастеринга стереозаписей. Наверное, следуя традициям звукозаписи 60-х и начала 70-х, голос Окуджавы и его гитара часто помещались в разные места на звуковой сцене: голос левее центра, а гитара сильно правее - так держать гитару в руках невозможно. Я пытался найти способ сблизить голос и гитару, но так и не смог. При изменении звуковой панорамы появлялись фазовые искажения, которые размывали звук, делали звучание голоса и гитары менее плотным. Пришлось от этого отказаться.
Реставрация
Начнем со знакомого принципа «лучшая реставрация - это отсутствие реставрации», и того факта, что человеческое ухо хорошо умеет не замечать посторонние звуки. Не раз и не два, когда я кому-нибудь показывал отреставрированную песню, слушатель вежливо замечал, что до реставрации было вроде бы лучше. Но чтобы оценить работу реставратора, нужно прослушать не одну, а несколько песен, желательно, весь диск. Если на каждой песне ухо будет адаптироваться к новому шуму, прослушивание будет настолько некомфортным, что отдельные фрагменты песен не будут восприниматься. Иногда мы делали двойную работу: после того, как песни вставали на свое место на диске, реставрацию надо было переделывать. За это я был неоднократно бит Тамарой Бадеян (больно, хотя и не физически), но у нас не было выбора: слишком большой объем, слишком разный материал. Вообще, преимущество «отсутствия реставрации» касается только шумов, распределенных по всей фонограмме. Таких, как шум ленты или другой постоянный шум. «Короткие» шумы - огрехи артикуляции, щелчки, шорохи, звон струны о порожек - ухо отфильтровывает плохо, поскольку они появляются в неожиданных местах. Кроме того, по моему глубокому убеждению, они не только не несут никакого отпечатка аутентичности, но и серьезно затрудняют прослушивание: каждый такой щелчок сбивает слушателя, и ему нужна секунда-другая, чтобы вернуться к нормальному прослушиванию. На восприятие коротких шумов сильно повлияла современная звуковоспроизводящая аппаратура. При переходе к цифровому представлению звука те шумы, которые были едва заметны на виниловых пластинках и бытовых магнитофонах, стали отчетливо слышны даже на аппаратуре среднего качества, особенно при прослушивании в наушниках. Вот, для примера, совсем мелкая деталь: в начале каждой песни у Окуджавы слышен глухой горловой щелчок. Это было бы изъяном при записи классических арий, но для пластинок с авторской песней на это никто не обратил внимания (кроме Тамары Бадеян, конечно). Фактически, при переходе от аналогового представления звука к цифровому, ремастеринг превращается в реставрацию, и это было сделано.
Говоря о записях в студии МХАТ, надо сказать, что они были сделаны слишком жестко, со слишком подчеркнутыми деталями. Здесь исправление всех точечных шумов имело целью сгладить звучание, сделать его более спокойным.
Еще один вопрос - остаточный уровень шума при реставрации фонограмм, ранее изданых на виниловых пластинках. При прослушивании любых фонограмм одни звуки влияют на восприятие других. Если в фонограмме присутствует запись колокольчиков, то и все остальные звуки будут казаться более высокими. Если есть инструменты с низкочастотным спектром, то остальные звуки будут казаться более основательными. Касательно записей Булата Окуджавы - все привыкли к звучанию виниловых пластинок, в которых присутствует некоторый гул, и если этот шум убрать полностью, то голос Окуджавы будет звучать слишком чисто и непривычно. Поэтому небольшая часть низкочастотного спектра шума ленты была оставлена, и, надеюсь, это было правильным решением.
Диск 1. Винил Le Chant du Monde 1968 и «Мелодия» 1976
Первые 12 треков этого диска - это часть фонограмм записанных для французской пластинки 1968 года. Далее идут 17 треков - все песни с виниловой пластинки 1976 года, составленной Львом Шиловым. Пластинка 1976 года содержала записи разных лет. На ней есть две фонограммы фирмы «Мелодия» 1961 года: «До свидания, мальчики» (Ах, война, что ж ты сделала, подлая) и «Сентиментальный марш» (Надежда, я вернусь тогда), две песни, записанные в 1967-ом году во Франции (изданы в 1968) - «Песенка об Арбате» (Ты течешь, как река), «Песенка о солдатских сапогах» (Вы слышите, грохочут сапоги) и 12 песен, записанных в 1975 году в студии Государственного Литературного Музея, сотрудником которого был Лев Шилов. Студия находилась на Вспольном переулке в Москве. Лев Алексеевич добился ее создания, чтобы записать там фонограммы для пластинки Окуджавы. По словам Льва Абрамзона, студия получила списанный комплект оборудования фирмы «Мелодия», который до этого стоял в Большом зале Консерватории. Где была записана песня «Мы за ценой не постоим» (Здесь птицы не поют), вошедшая в пластинку 1976 года, узнать не удалось. Песня была издана в журнале Кругозор, где в качестве приложения были гибкие пластинки, и оттуда она перекочевала (не с пластинки, конечно, а с оригинальной мастер-ленты) на виниловую пластинку 1976 года. Вероятнее всего, запись была сделана в Гостелерадио - там обычно записывались песни для журнала Кругозор. Но, возможно, она была записана на одной из киностудий. Очевидно, что, в отличие от французской пластинки 1968 года, пластинка «Мелодии» 1976 года в большой степени эклектичная. Почему же мы включили ее целиком, дополнив песнями с французской пластинки, а не наоборот? На мой взгляд, в 1975 году Окуджава лучше пел свои песни, чем в 1968. Более точно, более эмоционально. Вообще, вторая половина 70-х - это лучший «исполнительский» период Окуджавы. Именно тогда были сделаны лучшие его записи.
Говоря об этих пластинках, надо заметить, что в «Грузинской песне» (Виноградную косточку в теплую землю зарою) и в «Мы за ценой не постоим» аккомпанирует не Окуджава. По мнению Александра Костромина, в первой песне звучит шестиструнная непрофессиональная гитара. Во второй - две профессиональные шестиструнные гитары (или одна гитара, записанная с наложением). Лев Шилов в своей книге «Голоса, зазвучавшие вновь» пишет (стр. 329), что в «Грузинской песне» Окуджаве аккомпанирует гитарист Москонцерта Владимир Рахманов. Несмотря на огромную популярность этих песен и множество их переизданий, ни имя Рахманова, ни имена гитаристов «Мы за ценой не постоим» никогда указаны не были. Видимо, страна не должна знать своих героев.
Диск 2. Винил «Мелодия» 1979
Это единственный в сборнике диск, который в точности повторяет виниловую пластинку - одну из самых популярных пластинок Булата Окуджавы. С детства я очень ее любил и знал на ней каждый шорох. И когда после ремастеринга я впервые услышал, как она звучит на компакт-диске, то был просто поражен заложенной в ней музыкальностью. Раскрыть весь ее потенциал на виниловой пластинке было невозможно: из-за ограничений винила как носителя, и из-за невысокого качества производившихся в СССР пластинок.
Отмечу, что звукорежиссером записи этой пластинки был не Юрий Стельник, имя которого можно найти на конверте, а Степан Дмитриевич Богданов. Юрий Стельник - заслуженный звукорежиссер, он принимал участие в записи, но его имя в качестве режиссера звукозаписи было указано для прохождения им тарификации на фирме «Мелодия».
Диск 3. Винил 1986 «Новые песни»
Винил «Новые песни», изданный в Советском Союзе в 1986 году, был переиздан в Германии на CD в 1988 года. На этой пластинке в некоторых песнях участвует второй аккомпаниатор. По словам Ольги Арцимович, Булат Шалвович в это время чувствовал себя неважно, что сказывалось на точности исполнения. Поэтому было решено, что в некоторых песнях будет участвовать скрипка. Хотя, возможно, это было пожелание самого Окуджавы, который много лет хотел расширить аккомпанемент участием профессиональных музыкантов. Партию скрипки сочинил Владимир Дашкевич, а исполнил ее Эдуард Идельчук. На виниловой пластинке скрипка присутствует в пяти песнях из пятнадцати. Мне не понравился такой аккомпанемент, и наш коллектив поддержал меня. Скрипка отвлекает, она слишком бесцеремонно вмешивается в песни Окуджавы. Четыре из пяти песен со скрипкой мы заменили другими фонограммами с теми же песнями, близкими по звучанию и времени записи. Две из них взяты из записей в студии МХАТ, две - из других записей. Одну песню оставили со скрипкой.
Диск 4. Студийные и концертные записи
На этом диске собраны песни, написанные для кино и спектаклей, а так же другие студийные и концертные записи, сделанные в разных странах. Как следует из его названия, все записи - профессиональные. Несмотря на то, что некоторые из этих песен были изданы ранее, мы нашли их оригинальные фонограммы и сделали ремастеринг. Вообще, поиск оригинальных фонограмм был необходим для всех песен, - неважно, шла ли речь о профессиональной записи или любительской, - поскольку повторно удалять шум или переделывать мастеринг уже готовой фонограммы практически невозможно.
Из 180 песен, вошедших в издание, только для одной не нашлось оригинальной записи - моей любимой песни «Мой почтальон», записанной и изданной фирмой «Мелодия» на виниловой пластинке-миньоне в 1986 году. В архиве «Мелодии» имеется другая запись этой песни, она отличается от изданной наличием дополнительной аккомпанирующей гитары (скорее всего, Сергея Никитина). Несмотря на прекрасное качество этой записи (отдельное спасибо звукорежиссеру Рафику Рагимову!), мы ее не использовали. Партия второй гитары была сыграна замечательно - именно потому она была лишней. А использование даже качественных фонограмм, где исполнение отличалось от избранного нами, практически не допускалось. Чтобы включить в издание именно ту версию, которая была издана на пластинке-миньоне, нам пришлось купить несколько коллекционных пластинок и оцифровать лучшую. Виниловые пластинки, даже те, что в отличном состоянии, - это скопление всевозможных проблем: щелчков, провалов, гула, нестабильности уровня громкости и пр. Реставрация оцифрованных виниловых пластинок - большой и кропотливый труд. Тамара Бадеян рассказывала, что для такой работы на фирме «Мелодия» нормой были полторы минуты отреставрированной записи в день.
Теперь несколько слов о песне «А годы уходят, уходят» (В нашем доме война отгремела). Это песня из кинофильма «Расскажи мне о себе» (1971). Музыку на стихи Булата Окуджавы написал композитор Исаак Шварц. Песня состояла из четырех куплетов и была записана на Ленфильме с Ленинградским Симфоническим оркестром. Записана она была дважды. В фильме звучат отдельные куплеты, взятые из разных записей: в одном фрагменте звучит 1-й куплет, в другом - 3-й, потом 2-й, а в третьем фрагменте - 3-й и 4-й куплеты. Фонограмма из фильма для издания не годится - она зашумлена в соответствии с сюжетом. Нужно использовать оригинальные фонограммы. Но дело в том, что они сохранились не полностью. Это подтвердила и Антонина Шварц, вдова Исаака Шварца. Повторные поиски в архиве Ленфильма, сделанные по моей просьбе, успеха также не принесли.
Песня уже издавалась на компакт-дисках. Впервые она была издана фирмой Solid Records (сборник «Избранное», 1996). На этом диске она представлена лишь одним куплетом. Еще одним изданием песни стал сборник Исаака Шварца «Песни и романсы» (2 CD, 2009). Там прозвучали все четыре куплета, и они составлены в той же последовательности, как в изданном позднее стихотворении. Но поскольку во время записи куплеты шли в другом порядке, такая последовательность нарушала музыкальную логику. И, похоже, что при сведении первый куплет зачем-то понизили на полтона (или так записали - я не знаю). Я вернул тональность первого куплета и расположил куплеты так, как они, скорее всего, исполнялись при записи: в соответствии с музыкальной логикой, акцентами и эмоциональной нагрузкой куплетов. Еще я удалил большой оркестровый проигрыш - для сольного сборника песен Окуджавы он не подходит. Вы можете сравнить мою версию «А годы уходят, уходят» и версию, представленную на диске Исаака Шварца (2009).
Насколько мне известно, в архиве Ленфильма есть еще много неоцифрованных материалов, и полное его описание пока не составлено. Возможно, записи сохранились, и через какое-то время можно будет получить ответы на все оставшиеся вопросы.
«Нас море ждет» (Рыбак, рыбак). В этой песне я также удалил оркестровый проигрыш.
«Святое воинство» (Совесть, благородство и достоинство). Несмотря на широкую известность, эта песня, как и многие другие студийные записи Окуджавы, никогда не была издана ни на виниле, ни на компакт-диске. Записи песни были сделаны на концертах в Болгарии (1990), в Минске (1994), в Японии, во Франции, но каждая из них имела существенные недостатки. Лучшей записью была та, которая вошла в издание журнала «Кругозор». Сделана она была, скорее всего, в Государственном Доме радиовещания и звукозаписи. В архиве ГДРЗ соответствующую фонограмму обнаружить не удалось, и поиски оригинальной записи привели меня к известному исследователю авторской песни Анатолию Азарову, который в свое время спас от уничтожения фоноархив журнала «Кругозор». По поводу этой песни Анатолий сказал, что оригинальная лента, возможно, есть в его архиве, на даче - надо там искать. Я отправил на поиски своего отца. Архив находился в большом занесенном снегом сарае (холод как раз - не самый опасный враг магнитофонных лент), и мой отец довольно быстро нашел там нужную ленту. Анатолий Яковлевич Азаров недавно ушел от нас - светлая ему память!
Две шуточные песни «За что ж вы Клима Ворошилова» и «Загоним все народы в катакомбы» были записаны и изданы в Польше, куда Булат Окуджава неоднократно приезжал для участия в авторской радиопрограмме Агнешки Осецкой. У ее дочери Агаты Пассент эти записи не сохранились. Возможно, они есть где-то в архивах Польского Радио. При издании этих песен польские звукорежиссеры почему-то решили изменить тональность фонограмм, и мы долго гадали, какова же была тональность в оригинале.
Если кто-то не знает - слова песни «Загоним все народы в катакомбы» сочинили студенты физфака МГУ, и Окуджава с удовольствием исполнял ее как автопародию.
Диск 5. Студия МХАТ 1984 - 1986
«Век двадцатый явился спасателем» - против издания которой сильно возражала Ольга Владимировна. О причинах возражений чуть ниже - здесь я только отмечу, что запись в студии МХАТ - единственная запись этой песни. Так же, как и «Первая песня лагушек» (Невелик наш пруд).
Еще одна песня, против публикации которой возражала Ольга Владимировна, - «Песенка о белой крови» (Тело вскрыли и зашили). Известна история ее появления. Песня была написана после того, как у знакомых семьи Булата Окуджавы от белокровия умер сын. Мне было как-то страшно ее публиковать. Включить песню в сборник мне помогла высказанная Дмитрием Быковым мысль, что в песнях Окуджавы настроение стихов сильно, если не сказать, парадоксально контрастирует с музыкальной формой (об этом же писал и Владимир Фрумкин). Например, «Песенка о комсомольской богине» (Я гляжу на фотокарточку) звучит задорно, хотя ничего веселого там нет. Или немилосердно-честная «Песенка о моей жизни» (А как первая любовь) - по форме цыганочка, хотя стихи ее никак не настраивают на плясовой лад. Размышляя об этом, я подумал, что «Песенка о белой крови» - это еще одна жуткая иллюстрация несовпадения стихов и музыки: ведь по форме эта песня - частушка. Причем не лирическая, а плясовая. Это мог сделать только Булат Окуджава: только он мог выбрать такую мелодию, только он мог ее исполнять, и только он знал, что стоит за стихами и музыкой. В записях студии МХАТа эта песня была записана два раза, версии сильно отличаются друг от друга. Для сборника я взял ту, где мелодия более плясовая - столь явный диссонанс почему-то примирил меня с этой песней. Так она появилась на диске.
К слову сказать - хотя «Песенка о моей жизни» из записей в студии МХАТ не вошла в сборник - Михаил Виноградов, как профессионал, легко уловил музыкальную основу этой песни, и его аккомпанемент соответствует цыганочке. Только вот зачем? Окуджава взял из цыганочки ее минорный строй (цыганочки играются в миноре) и усиливающееся с каждым куплетом напряжение, но никак не плясовой лад.
«Вилковская фантазия» (Как бы нам сейчас хотелось) - для меня памятна тем, что я долго не мог придумать, как представить ее слушателю. Дело в том, что аккомпанемент - синтезатор, на котором играет Антон, - в припеве больше напоминает современный стиль техно, чем песню 80-х, не говоря уж о бардовской песне. Антон хотел внести в аккомпанемент ритмы сиртаки, но получилось не совсем удачно. После долгих экспериментов я просто удалил этот перфорационный бит. Вручную, по одному удару. Несколько дней однообразной работы. Желающие могут сравнить с оригиналом.
Часть 3. Окончание.