“Акт 30 июня 1941 года” и миф об “антинацизме” бандеровцев - часть 5
Абвер и «походные группы» ОУН
Накануне войны с целью идеологического разложения советского населения на оккупированных территориях, а также создания вспомогательных структур местного управления и полиции из числа украинских националистов немцы сформировали так называемые «походные группы ОУН» (Marchketten). Их задача состояла в следовании за наступающими немецкими войсками и используя знание языка, культуры и быта местного населения вести так называемую «шептану пропаганду» с целью облегчить установление нацистского «нового порядка» с украинским оттенком. Всего было создано шесть таких групп: три бандеровские и три мельниковские. Такой паритет был не случаен - несмотря на усилия современных адептов украинского национализма представить их виде зародыша «самостийной украинской власти», они были по существу диверсионными отрядами особого назначения [62]. Что же касается мельниковцев и бандеровцев, абвер нуждался и в тех, и в других.
Обратимся к показаниям одного из руководящих работников ОУН(м) Мирослава Зыбачынского, задержанного советскими органами госбезопасности накануне войны, которые приводит А. Дюков со ссылкой на архив ФСБ России:
“К началу войны Германии против Советского Союза МЕЛЬНИК Андрей дал большую директиву, в которой требовал от оуновцев перехода их на террористические методы работы… Для этого основному руководящему составу было предложено организовать под командованием германских разведчиков и контрразведчиков разведывательно-пропагандистские отряды, которые укомплектовывать из активных оуновцев и направить их за наступающими германскими частями на Украину, где развернуть оуновскую работу террористического характера… Руководству “ОУН” предлагалось на Украине стать во главе сельских и городских оуновских центров, насаждать террористические тройки, проникать к руководству различными местными немецко-украинским управами, полицией, администрацией и т.п. с тем, чтобы удобнее было осуществлять свою террористическую деятельность…” [63]
Абвер также заключил с соглашение и с бандеровцами, по которому в обмен на военное и тайное сотрудничество, те получали определенную свободу проведения политической пропаганды. Дж. Армстронг ссылается в этой связи на документ Нюрнбергского трибунала 3876-PS, который зафиксировал это соглашение. При этом Армстронг указывает, что свидетели с немецкой стороны, опрошенные им после войны утверждали, что германская сторона «разрешила бандеровцам осуществлять полититическую пропаганду на оккупированной территории в обмен на сотрудничество с немецкими окупационными властями в использовании ресурсов Украины для военных нужд рейха». Они также утверждали , что бандеровцы нарушили договоренность провозглашением «самостийной Украины» во Львове 30 июня 1941 года.
Сами же бандеровцы утверждали, что такого соглашения не было, а была, мол, только весьма общая и расплывчатая «договоренность» о взаимодействии бандеровцев с вермахтом. Армстронг пишет, что «сторонники Бандеры, неискушенные в юридических дефинициях и вообще не отличавшиеся точностью формулировок какого-либо рода, полагали, что им была предоставлена свобода политических действий... ...С другой стороны, армейские офицеры предполагали, что они смогут контролировать украинских националистов и рассматривали политическую деятельность бандеровцев в исключительно местном, вспомогательном контексте, которая разрешалась только до окончания боевых действий» [64].
Иными словами, немцы и не планировали использование националистов иначе, как на второстепенных и служебных ролях. Однако бандеровцы, снедаемые нетерпением проявить себя в политической роли, которая им отнюдь не была суждена, спешили опередить своих политических конкурентов на поприще борьбы за «самостийную Украину». Их подстегивало то обстоятельство, что в это же время активизировали свои контакты с Г. Лейббрандтом через внешнеполитическое бюро НДСАП петлюровцы, в частности Р. Смаль-Стоцкий, которые стремились предложить немцам свой вариант государственного устройства Украины под контролем Германии 65]. Не отставала от них и группа Скоропадского - гетьман предложил немцам свой вариант оккупационного режима в котором Украине отводилась роль сырьевого придатка Германии [66]. На свои претензии на власть в оккупационных германских структурах претендовал и Мельник. Однако, в июне 1941 года, Розенберг и Канарис достигли договоренности о том, что ни одна из украинских националистических группировок не будет признаваться в качестве «легитимной», не говоря уже о претензиях на «политическое лидерство» после «освобождения» украинских земель [67].
В условиях быстрого продвижения вермахта в глубь советской территории на начальном этапе войны [68], германской военной машине требовалась по крайней мере минимальная организация оккупированных территорий для обеспечения тыла гитлеровских войск до прихода и установления чисто германской администрации. В ходе продвижения германский войск ведомство Канариса планировало насаждение своей проверенной агентуры на уровне местных властей. Аналогичные расчеты были у гестапо и СД. Последним двум ведомствам также были нужны кадры для поддержания режима тотального контроля за населением, который уже был реализован в самой Германии.
Таким образом, “походные группы ОУН” представляли собой оккупационный вспомогательный аппарат полицейских, пропагандистских и иных служб гитлеровских оккупантов. С началом военных действий их участники должны были двигаться за вермахтом, оседать в населенных пунктах Украины, создавать вспомогательную, полицейскую и пропагандистские службы. Они служили своеобразным соединительным звеном между фашистской оккупационной властью и украинским населением, помогать устанавливать и практически реализовать “новый порядок” нацистов.
Роль националистов в гитлеровском оккупационном режиме
Каким же образом представляли себе государственное и административное устройство оккупированных территорий сами гитлеровцы и какая роль отводилась при этом украинским националистам? Об этом свидетельствует ряд предпринятых ими мер по организациии оккупированных земель.
Уже 16 июля 1941 г. Гитлер назначил одного из своих рьяных сподвижников Эриха Коха рейхкомиссаром Украины. Само гитлеровское оккупационное образование «Рейхкомиссариат Украина» было образовано 1 сентября первоначально в составе Волыни и правобережной Украины. 20 октября и 15 ноября 1941 г. к рейхкоммиссариату были присоединены все территории к востоку от рек Горынь и Случ, к северу от Южного Буга до Днепра. К началу 1942 года, по оценкам нацистской администрации это образование включало население в 15 миллионов человек [69].
Э. Кох в организационном отношении должен был подчиняться ведомству А. Розенберга по делам «восточных территорий». На самом деле, Кох не собирался сотрудничать с Розенбергом. Более того, взаимоотношения между этими двумя гитлеровскими главарями характеризовались взаимной ненавистью и постоянными доносами друг на друга. В этих внутренних распрях Гитлер почти всегда становился на сторону Коха [70]. Согласно планам Розенберга, Коху отводилась роль рейкомиссара «Московии», одного из нескольких марионеточных образований на оккупированной территории СССР. Однако, Геринг убедил Гитлера послать Коха на Украину. Взгляды Гитлера, Геринга, и других главарей нацистской Германии предусматривали исключительно безжалостную колонизацию оккупированных территорий и их тотальную экономическую эксплуатацию. И в этом плане, Гитлер не мог найти лучшего сатрапа для реализации своей политики в оккупированной Украине.
«Рейхкоммиссариат Украина» состоял из шести генеральных округов (Generalbezirke), возглавляемых немецкими генеральными коммиссарами, им подчинялись обычные округа, каждый со своим комиссаром. Пять крупнейших городов Украины - Киев, Днепроперовск, Кривой Рог, Запорожье и Каменское (до войны Днепродзержинск) были отдельными административными единицами и возглавлялись городскими коммиссарами. Обычные округа имели в своем составе от 2 до 12 районов, соотвествовавших советскому районному делению. 29 июля 1941 года, вермахт запретил занятие должностей украинцам выше этого уровня [71]. Таким образом, «украинская вспомогательная администрация» могла включать только администратора района или города, поселка или сельского старосту. Поскольку детальные планы оккупационного режима разрабатывались в ведомстве Розенберга, которое было напичкано «украинскими» экспертами и консультантами, такое предполагаемое административное оккупационное устройство не могло не быть известно главарям националистических организаций, Мельнику и Бандере.
Создание гитлеровцами «рейхкоммиссариата Украина» и присоединение Галиции в качестве округа к “генерал-губернаторству“ нанесли еще один удар по надеждам националистов на “самостийную Украину”. Но они были готовы служить своим немецким хозяевам в любом качестве, надеясь получить хотя бы иллюзорную власть над украинским народом.
Таким образом, предвоенное сотрудничество главарей украинских националистических организаций, и прежде всего двух фракций ОУН - бандеровской и мельниковской - со специальными службами третьего рейха не нуждается в дальнейших комментариях. Это необходимо иметь ввиду, когда мы обратимся к непосредственным обстоятельствам «провозглашения» «самостийной Украины» в оккупированном немцами Львове.
[62] В монографии А. Дюкова «Второстепенный враг: ОУН, УПА и решение «еврейского вопроса», с опорой на обширную доказательную базу из архивных документов и других публикаций, приводятся убедительные доказательства о том, что при разработке своих инструкций накануне и в начале войны, и мельниковцы и бандеровцы по существу занимались плагиатом с аналогичных немецких документов, в особенности положений касающихся уничтожения евреев (А. Дюков. «Второстепенный враг», с. 53.).
[63] ЦА ФСБ. Ф. 100. Оп. 11. Д. 8. Л. 107 - 108. (Цит по: А. Дюков, ук. соч., с. 55).
[64] Armstrong, J. Ukrainian nationalism, p. 75.
[65] См. записку Г. Лейббрандта о совещании с Р. Смаль-Стоцким от 9 апреля 1941 г. (См. Dallin, op. cit., p. 118., неопубликованный документ Нюрнбергского трибунала 1022-PS*).
[66] См. В. Чередниченко. Націоналізм проти нації, с. 83-84. В. Чередниченко обращает внимание на интересный факт, что Скоропадский общался с немецкой стороной исключительно на русском или немецком языке.
[67] Документ Нюрбергского трибунала 1039-PS, датированный 28 июня 1941 г. и обнаруженный в делах Розенберга (TMWC, vol. XXVI, p. 585). Даллин также ссылается на свои интервью с очевидцами событий с немецкой стороны (Dallin, op. cit., p. 117).
[68] Многие националистические авторы стремятся уверить своих читателей, что население Украины встречало вермахт как своих «освободителей» и что проявления «дружелюбия» и «доброй воли» к наступающим немецким войскам были «повсеместными». На самом деле, картина была гораздо сложнее. В этой связи приведем оценку канадского исследователя Богдана Кравченко. Он отмечает, что первоначальная реакция гражданского населения по отношению к немцам еще не подвергалась систематическому изучению. «Однако, картина улыбающихся украинок в национальных костюмах встречающих немцев традиционным хлебом и солью, - пишет он, - является чрезвычайно преувеличенной. Этот стереотип довольно эффективно продвигался во время «холодной войны» в качестве доказательства того, что американская «психологическая война» против советского населения принесет колоссальные дивиденды» (См. Krawchenko, Bohdan. Soviet Ukraine under Nazi Occupation, 1941-4. - In: Ukraine during World War II. History and its Aftermath. A symposium. Edmonton: Canadian Institute of Ukrainian Studies, 1986, p. 16-17).
[69] Berkhoff, Karel. Harvest of despair, p. 39-41.
[70] В этой связи интересный анализ приводится в уже упоминавшейся нами монографии Дж. Рейтлингера “Дом, построенный на песке” (Reitlinger, G. The house built on sand: The conflicts of German policy in Russia, 1939-1945. New York, 1960, pp. 174-183.) См. также протоколы допросов главных гитлеровских преступников в документах Донована (http://library.lawschool.cornell.edu/WhatWeHave/SpecialCollections/Donovan/).
[71] Карел Беркхофф ссылается на трофейные немецкие документы в американских архивах (NA microcopy T-501, roll 5, frames 849, 852: Rear Army Area South to Supreme Army Command, "Verwaltungsmässige Verhältnisse im rückw. Heeresgebiet Süd," n.p., September 7, 1941.) См. Berkhoff, op. cit., p. 39.