«Диалог»
Сегодня со всех сторон можно услышать: «Церковь идет на диалог с современной культурой!», «Церковь не гнушается диалогом с молодежью!», «Церковь призывает к диалогу современных ученых!» и т.д. и т.п. Вот эти фразы кажутся мне абсурдом. Точнее, это не абсурд, а какой-то маскарад. Вот росли Петя и Вася вместе, в одном подъезде. Гуляли, играли в футбол, вместе ходили на секцию по борьбе дзюдо, летом вместе ездили в лагерь, ходили в походы, на рыбалку и т.п. Петя ходил в художественную школу, а Вася валял дурака. В восьмом (или в девятом) классе Петя и Вася вместе стали ходить в церковь. Потом Петя поступил в Репинское училище и уехал, а Вася поступил в университет, на исторический. А так как он никуда не уехал и продолжал ходить в тот же храм в родном городе, местный архиерей его заприметил и пригласил в алтарь. Теперь Вася стал еще и алтарником. Так прошло лет пять. Петя иногда приезжал, рассказывал о своих успехах, а Вася рассказывал Пете всякие приходские сплетни. Потом Петя стал реже появляться, пока совсем не исчез. А Васю, когда тот окончил университет, архиерей послал учиться в Семинарию. Вася выучился, вернулся домой, а архиерей ему и говорит: «Хватит дурака валять, давай рукополагайся». Женили Васю быстрее на девице из «детского» хора. Рукоположили. Тут на голову Васи повалились «проблемы»: архиерей стал нагружать всякими дурацкими обязанностями и поручениями: назначил руководителем молодежного отдела. Теперь Васе надо было как-то работать с «молодежью»: ну, Вася устраивал чаепития, приглашал студентов и т.п. Правда, он так и не понимал, что значит молодежь и чем она отличается от простых людей… Но делать нечего - «работать» так «работать». Епархия у архиерея маленькая - людей нет, вот он и вынужден нагружать тех, кто есть. Поэтому архиерей дал Васе еще одно поручение: «Будешь, - говорит, - теперь еще в миссионерском отделе числиться, возглавишь работу с творческой интеллигенцией». «А как это?» - спрашивает Вася. «А это уж ты сам кумекай», - говорит архиерей. Думал, думал Вася, так ничего в голову и не лезет. И вдруг как deus ex machina появляется Петя. Короче, решили они с Петей организовать «работу с интеллигенцией». Придумал все Петя: «Давай, ты будешь представителем Церкви, - говорит он Васе, - а я представителем творческой интеллигенции, я же художник!». Вася, хотя и почесал в затылке, но делать нечего - согласился. И вот, теперь они встречаются не как Петя и Вася, а как «Церковь» и «творческая интеллигенция». На этих встречах они иной раз обсуждают, как Церковь смотрит на то или иное проявление искусства, выясняют, что есть искусство вообще и какова его роль и общественная польза. Несомненно, в этих дискуссиях Вася говорит от имени Церкви, а Петя - от имени искусства. Друг с другом наедине они не наряжаются в эти маски, но перед народом, т.е. на всяких общественных мероприятиях, в присутствии других «представителей Церкви» и «творческой интеллигенции», они олицетворяют определенные институты, ведущие между собой «диалог». При этом Вася недоумевает: «Почему я представитель Церкви, а не творческая интеллигенция? Я ведь тоже люблю искусство, музыку, читаю книги...». А Петя думает про себя так: «Хм, странно получается… Я вот - представитель творческой интеллигенции, веду диалог с Церковью. А что же, получается, я теперь - не Церковь?». Вот так они и ведут диалог между собой, диалог Церкви и творческой интеллигенции, а вечерами думают о том, как бы вырваться из этого искусственного круга.
Ну ладно, положим, Петя и Вася понимают, что все это в некотором роде цирк и что противопоставление, навязанное идеей «диалога», не имеет опоры в ведущих этот диалог «институтах», а сводится по сути лишь к диалогу верующих и неверующих (ибо среди представителей «творческой интеллигенции», «молодежи», «науки» и т.д. могут попасться люди неверующие или сомневающиеся - и вот на них-то и направлены все эти усилия). То есть, по правде сказать, противопоставление Церкви «культуре», «обществу», различным институтам и родам деятельности может возникнуть только в представлении неверующих, которые воспринимают Церковь как некий общественный институт, отличающийся от других институтов социальными признаками. Однако, в представлении верующих такого противопоставления быть в принципе не может, ведь Церковь вмещает в себя все - самых разных людей, представителей самых разных общественных «институтов». Однако, как это ни странно, многие «представители Церкви», увлекшись «диалогом» и сопутствующими этому диалогу «заботами», начинают вполне серьезно относиться к своей роли. В результате они начинают всерьез считать, что они как Церковь ведут диалог с институтами, представляющими различные роды деятельности, т.е. с наукой, с искусством и вообще с культурой. В результате в их собственном сознании возникает определенного рода дуализм, на основе которого разделяются и противопоставляются такие понятия, как Церковь, с одной стороны, и культура, с другой стороны.
Чего же после этого удивляться, когда у этих «православных представителей» рано или поздно возникает довольно странный вопрос: «Почему мы, православные, все-таки не маргиналы?». И конечно, они начинают доказывать (прежде всего, самим себе), что представители Церкви все-таки не маргиналы, а тоже причастны культуре, искусству, миру людей... В результате рождается поистине бессмысленный и странный дискурс, навеянный несуществующими страхами, которые напоминают страх Калибана, опасающегося узнать самого себя в зеркале.
Ну ладно, положим, Петя и Вася понимают, что все это в некотором роде цирк и что противопоставление, навязанное идеей «диалога», не имеет опоры в ведущих этот диалог «институтах», а сводится по сути лишь к диалогу верующих и неверующих (ибо среди представителей «творческой интеллигенции», «молодежи», «науки» и т.д. могут попасться люди неверующие или сомневающиеся - и вот на них-то и направлены все эти усилия). То есть, по правде сказать, противопоставление Церкви «культуре», «обществу», различным институтам и родам деятельности может возникнуть только в представлении неверующих, которые воспринимают Церковь как некий общественный институт, отличающийся от других институтов социальными признаками. Однако, в представлении верующих такого противопоставления быть в принципе не может, ведь Церковь вмещает в себя все - самых разных людей, представителей самых разных общественных «институтов». Однако, как это ни странно, многие «представители Церкви», увлекшись «диалогом» и сопутствующими этому диалогу «заботами», начинают вполне серьезно относиться к своей роли. В результате они начинают всерьез считать, что они как Церковь ведут диалог с институтами, представляющими различные роды деятельности, т.е. с наукой, с искусством и вообще с культурой. В результате в их собственном сознании возникает определенного рода дуализм, на основе которого разделяются и противопоставляются такие понятия, как Церковь, с одной стороны, и культура, с другой стороны.
Чего же после этого удивляться, когда у этих «православных представителей» рано или поздно возникает довольно странный вопрос: «Почему мы, православные, все-таки не маргиналы?». И конечно, они начинают доказывать (прежде всего, самим себе), что представители Церкви все-таки не маргиналы, а тоже причастны культуре, искусству, миру людей... В результате рождается поистине бессмысленный и странный дискурс, навеянный несуществующими страхами, которые напоминают страх Калибана, опасающегося узнать самого себя в зеркале.