Женщины Вильгельма фон Каульбаха
Оне теперь мои.
Третий день разглядываю, вся во власти тихого помешательства.
Книжка с трудом помещается на двух стульях, с Блохи до трамвая я несла её на голове, потому что семь кило под мышкой - это не для моего позвоночника.
Два с лишним десятка уже тогда знаменитых практически как сам Гёте гравюр были изданы с французским сопроводительным текстом в Брюсселе в 1872 году.
Фотографический аппарат берёт их с трудом, поэтому общим планом повешу только несколько штук для дать представление о сюжетах -
- а так-то вообще я затеяла этот постинг для показать фрагменты, да покрупнее.
Потому что эти картиныиконы выдерживают любое увеличение.
Потому что несказанной нежностью дышит каждый ихний пиксель.
Не только каждый лист, и травка, и облачко, и волосок и складочка, но и каждый серебристый и жемчужный штрих, будь то на свету и в тени, на личике главной героини или в самом иконографически маловажном углу картинки.
Небеса божествены, и рощи элизейны. Ясный ритмический и текстурный канон царит на небе и на земле.
Это тот ещё академический реализм, который обеими ногами стоит на надёжной почве так называемого барокко.
Который ещё не вступил обеими ногами на склизкую, на дурную, на поползновенную дорожку непосредственного наблюдения натурки (которую, кстати, так любил Вертер и другие гётевские персонажи в штанах).
Их можно разглядывать бесконечно, эти совершенные в зрелости своей плоды христианской изобразительной культуры, до которых ещё не дотянула своих развратных червоточных щупалец фотография.
Так что все они насквозь сочинены из головы и из сэрца.
Все насквозь пронизаны любовью, разумом, ненатужным благопорядком и весельем.
При невероятной тонкости и тщательности работы - они лёгкие, при всей серьёзности и основательности - они игра.
На мой вкус, Маргарита Каульбаха лучше Маргариты Гёте.
В том числе и потому, что оригинал доступен без перевода.
Да и в самом прямом смысле - доступен, физически. Вот он тут у меня лежит на столе и дышит.
Надеюсь, героини картинок знакомы всем культурным людям не хуже, чем пушкинская Ольготатьяна или Лушка Нагульнова.
Во всяком случае, когда о. Медведь увидел титул Книги в золотых пальмах и лилиях, эти "Женщины Гёте", завязанные в узел с "Рисунками Каульбаха", он воскликнул: - О! Где же они набрали столько матерьяла? Сколько там было баб у тайного советника? Ну, Шарлотта Буфф, ну, Фредерика, ну, Лили, ну, Кристина... а кто там был ещё?
Третий день разглядываю, вся во власти тихого помешательства.
Книжка с трудом помещается на двух стульях, с Блохи до трамвая я несла её на голове, потому что семь кило под мышкой - это не для моего позвоночника.
Два с лишним десятка уже тогда знаменитых практически как сам Гёте гравюр были изданы с французским сопроводительным текстом в Брюсселе в 1872 году.
Фотографический аппарат берёт их с трудом, поэтому общим планом повешу только несколько штук для дать представление о сюжетах -
- а так-то вообще я затеяла этот постинг для показать фрагменты, да покрупнее.
Потому что эти картиныиконы выдерживают любое увеличение.
Потому что несказанной нежностью дышит каждый ихний пиксель.
Не только каждый лист, и травка, и облачко, и волосок и складочка, но и каждый серебристый и жемчужный штрих, будь то на свету и в тени, на личике главной героини или в самом иконографически маловажном углу картинки.
Небеса божествены, и рощи элизейны. Ясный ритмический и текстурный канон царит на небе и на земле.
Это тот ещё академический реализм, который обеими ногами стоит на надёжной почве так называемого барокко.
Который ещё не вступил обеими ногами на склизкую, на дурную, на поползновенную дорожку непосредственного наблюдения натурки (которую, кстати, так любил Вертер и другие гётевские персонажи в штанах).
Их можно разглядывать бесконечно, эти совершенные в зрелости своей плоды христианской изобразительной культуры, до которых ещё не дотянула своих развратных червоточных щупалец фотография.
Так что все они насквозь сочинены из головы и из сэрца.
Все насквозь пронизаны любовью, разумом, ненатужным благопорядком и весельем.
При невероятной тонкости и тщательности работы - они лёгкие, при всей серьёзности и основательности - они игра.
На мой вкус, Маргарита Каульбаха лучше Маргариты Гёте.
В том числе и потому, что оригинал доступен без перевода.
Да и в самом прямом смысле - доступен, физически. Вот он тут у меня лежит на столе и дышит.
Надеюсь, героини картинок знакомы всем культурным людям не хуже, чем пушкинская Ольготатьяна или Лушка Нагульнова.
Во всяком случае, когда о. Медведь увидел титул Книги в золотых пальмах и лилиях, эти "Женщины Гёте", завязанные в узел с "Рисунками Каульбаха", он воскликнул: - О! Где же они набрали столько матерьяла? Сколько там было баб у тайного советника? Ну, Шарлотта Буфф, ну, Фредерика, ну, Лили, ну, Кристина... а кто там был ещё?