Искушение Аннушки. Часть 1
1. Притча о 10 девах
Неслучайно Аннушка и масло периодически упоминаются на протяжении всего романа «Мастер и Маргарита», имя Аннушки появляется в главах 1, 3, 4, 8, 24 (анализируемая сцена), 27. Через этот образ в роман вводятся отсылки к библейской притче о мудрых и неразумных девах.
Краткое содержание притчи:
Жили-были 5 мудрых дев и 5 неразумных, и всем им предстояло участвовать в брачном пире, для этого каждой нужен был горящий светильник. Умные запаслись маслом для своих светильников заранее, а неразумные не запаслись. Все 10 дев уснули в ожидании, а проснулись в полночь от криков, что жених идёт. У умных масло было, а неразумные ушли его покупать, когда было уже поздно, и на пир в итоге не попали: двери закрылись до их возвращения.
Смысл притчи в том, что умные девы благодаря своей подготовке в итоге оказались со Христом, а неразумные - нет.
Казалось бы, при чем тут Аннушка?
Основная сцена с участием Аннушки и одновременно ее первое появление в романе во плоти, сцена, которая отсылает к притче, разворачивается на площадке её квартиры после полуночи, когда она наблюдает, как по лестнице из квартиры 50 спускаются различные люди и сущности, а затем находит, присваивает и возвращает подковку под давлением Азазелло.
Рассмотрим сцену в подробностях. Аннушку что-то разбудило после полуночи:
«Чума-Аннушка вставала почему-то чрезвычайно рано, а сегодня что-то подняло ее совсем ни свет ни заря, в начале первого».
В притче о десяти девах девы тоже просыпаются после полуночи:
«И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои».
Аннушка выходит куда-то с бидоном - вероятно, в упоминаемую дальше нефтелавку за керосином, как неразумные девы выходят за маслом. Бидон периодически упоминается в течение сцены, это важная деталь:
«Услышав, что шаги стихают, Аннушка, как змея, выскользнула из-за двери, бидон поставила к стенке, пала животом на площадку и стала шарить».
«Аннушка спрятала находку за пазуху, ухватила бидон и уже собиралась скользнуть обратно в квартиру, отложив свое путешествие в город <...>»
«Бидон вывалился из рук Аннушки на пол».
Аннушка выходит за условным маслом в полночь, когда за ним идут уже только неразумные, как будто бы подтверждая характеристику «просто дура какая-то с Садовой». (Но, кстати, в сторону: по-настоящему неразумные вообще за маслом не ходят.) Но давайте вернемся назад, к началу романа, где в главе 4 сообщается, что Аннушка ходила за маслом уже в среду («Взяла она в бакалее подсолнечного масла да литровку-то о вертушку и разбей!»), и этот факт нам напоминают в самом начале сцены в подъезде в главе 24: «Это была та самая Аннушка, что в среду разлила, на горе Берлиоза, подсолнечное масло у вертушки».
Таким образом, Аннушка является одновременно и умной, и неразумной девой, образ её мерцает.
2. Крестное знамение
Когда происходят сверхъестественные события, что делает Аннушка? Аннушка сперва крестится, но в какой-то момент прекращает.
Сначала она крестится после каждого вылетающего из окна подъезда человека: «Аннушка перекрестилась и подумала: «Да, уж действительно квартирка номер пятьдесят! Недаром люди говорят!.. Ай да квартирка!..»
Когда Аннушка перестала креститься? Когда «сверху стала спускаться целая компания, но не бегом, а обыкновенно, как все люди ходят». Я подозреваю, что именно обыкновенность происходящего, его вписываемость в норму привела к тому, что Аннушке не пришло в голову перекреститься: зачем, ведь никто не вылетает из подъезда? За счёт того, что градус странности спускавшихся повышался постепенно, ощущения сверхъестественного не возникло (кстати, готовый рецепт, как вписывать фантастику в реалистическую обстановку, так, чтобы читатель поверил): сначала странный человек «в каком-то халате», затем дамочка в рясе на голое тело, потом «совершенно голая дамочка», «черный громадный кот», и наконец, «прихрамывающий иностранец с кривым глазом, <...> в белом фрачном жилете и при галстухе» - «иностранец» самый странный, страннее голых людей и неестественных размеров животных!
В результате пришедшая Аннушке в голову несколько абзацев назад мысль «Ай да квартирка!» повторяется дословно, но теперь без крестного знамения. Больше Аннушка уже не крестится.
Поход с бидоном за метафорическим маслом постепенно становится невозможным:
«Аннушка <…> бидон поставила к стенке», «Аннушка <…> ухватила бидон и уже собиралась скользнуть обратно в квартиру, отложив свое путешествие в город», «Бидон вывалился из рук Аннушки на пол».
Аннушка перестала быть даже неразумной девой.
3. Падение
Итак, после выхода странной компании Аннушка не крестится, наоборот, она описана как змея:
«Услышав, что шаги стихают, Аннушка, как змея, выскользнула из-за двери, бидон поставила к стенке, пала животом на площадку и стала шарить».
Сравним с первой ситуацией, где упомянуто то же самое действие, но когда Аннушка ещё крестилась: «Она легла животом на площадку и высунула голову во двор». И никаких грехопадений со змеями.
Дальше к змеиным чертам в образе Аннушки добавляются волчьи: «Аннушка к самым глазам подносила драгоценность, и глаза эти горели совершенно волчьим огнем. В голове у Аннушки образовалась вьюга <...>»
Это неожиданное сравнение - отсылка к рассказу «Вьюга» из цикла «Записки юного врача». Вьюга означает сбивание с пути, полную потерю ориентиров, хаос и угрозу.
В результате потери ориентиров теряется память: Аннушка повторяет фразу «Знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю!»
Потеря памяти - то, чем грозит жизнь в мире без Бога. Выясняется кружным путём через отсылки к «Бесам» Достоевского.
Найденная на площадке (а по сути, подброшенная) подкова замещает крест: Аннушка прячет подкову туда, где обычно носят крест, и сохраняет змеиные черты: «Аннушка спрятала находку за пазуху, ухватила бидон и уже собиралась скользнуть обратно в квартиру...», затем внимание на местоположении подковы акцентируется еще раз словами Азазелло: «за пазуху не прячь».
Бидон для метафорического масла уже выпал из рук Аннушки, и она сделала еще один шаг от Бога: взяла подковку и поместила за пазуху.
Встреча с Азазелло, который во всей этой сцене называется иностранцем, приводит к тому, что Аннушка переходит на заимствованное «мерси», в буквальном смысле находя общий язык с «иностранцем». Плюс она не говорит «спасибо» = «спаси Бог». То есть Бога она уже не может упомянуть даже в редуцированном виде, в качестве благодарности.
(Еще хочется сказать, что «Мерси» - это произведение Кармазинова из «Бесов» Достоевского, романа об отходе от Бога.)
Неслучайно Аннушка и масло периодически упоминаются на протяжении всего романа «Мастер и Маргарита», имя Аннушки появляется в главах 1, 3, 4, 8, 24 (анализируемая сцена), 27. Через этот образ в роман вводятся отсылки к библейской притче о мудрых и неразумных девах.
Краткое содержание притчи:
Жили-были 5 мудрых дев и 5 неразумных, и всем им предстояло участвовать в брачном пире, для этого каждой нужен был горящий светильник. Умные запаслись маслом для своих светильников заранее, а неразумные не запаслись. Все 10 дев уснули в ожидании, а проснулись в полночь от криков, что жених идёт. У умных масло было, а неразумные ушли его покупать, когда было уже поздно, и на пир в итоге не попали: двери закрылись до их возвращения.
Смысл притчи в том, что умные девы благодаря своей подготовке в итоге оказались со Христом, а неразумные - нет.
Казалось бы, при чем тут Аннушка?
Основная сцена с участием Аннушки и одновременно ее первое появление в романе во плоти, сцена, которая отсылает к притче, разворачивается на площадке её квартиры после полуночи, когда она наблюдает, как по лестнице из квартиры 50 спускаются различные люди и сущности, а затем находит, присваивает и возвращает подковку под давлением Азазелло.
Рассмотрим сцену в подробностях. Аннушку что-то разбудило после полуночи:
«Чума-Аннушка вставала почему-то чрезвычайно рано, а сегодня что-то подняло ее совсем ни свет ни заря, в начале первого».
В притче о десяти девах девы тоже просыпаются после полуночи:
«И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идет, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои».
Аннушка выходит куда-то с бидоном - вероятно, в упоминаемую дальше нефтелавку за керосином, как неразумные девы выходят за маслом. Бидон периодически упоминается в течение сцены, это важная деталь:
«Услышав, что шаги стихают, Аннушка, как змея, выскользнула из-за двери, бидон поставила к стенке, пала животом на площадку и стала шарить».
«Аннушка спрятала находку за пазуху, ухватила бидон и уже собиралась скользнуть обратно в квартиру, отложив свое путешествие в город <...>»
«Бидон вывалился из рук Аннушки на пол».
Аннушка выходит за условным маслом в полночь, когда за ним идут уже только неразумные, как будто бы подтверждая характеристику «просто дура какая-то с Садовой». (Но, кстати, в сторону: по-настоящему неразумные вообще за маслом не ходят.) Но давайте вернемся назад, к началу романа, где в главе 4 сообщается, что Аннушка ходила за маслом уже в среду («Взяла она в бакалее подсолнечного масла да литровку-то о вертушку и разбей!»), и этот факт нам напоминают в самом начале сцены в подъезде в главе 24: «Это была та самая Аннушка, что в среду разлила, на горе Берлиоза, подсолнечное масло у вертушки».
Таким образом, Аннушка является одновременно и умной, и неразумной девой, образ её мерцает.
2. Крестное знамение
Когда происходят сверхъестественные события, что делает Аннушка? Аннушка сперва крестится, но в какой-то момент прекращает.
Сначала она крестится после каждого вылетающего из окна подъезда человека: «Аннушка перекрестилась и подумала: «Да, уж действительно квартирка номер пятьдесят! Недаром люди говорят!.. Ай да квартирка!..»
Когда Аннушка перестала креститься? Когда «сверху стала спускаться целая компания, но не бегом, а обыкновенно, как все люди ходят». Я подозреваю, что именно обыкновенность происходящего, его вписываемость в норму привела к тому, что Аннушке не пришло в голову перекреститься: зачем, ведь никто не вылетает из подъезда? За счёт того, что градус странности спускавшихся повышался постепенно, ощущения сверхъестественного не возникло (кстати, готовый рецепт, как вписывать фантастику в реалистическую обстановку, так, чтобы читатель поверил): сначала странный человек «в каком-то халате», затем дамочка в рясе на голое тело, потом «совершенно голая дамочка», «черный громадный кот», и наконец, «прихрамывающий иностранец с кривым глазом, <...> в белом фрачном жилете и при галстухе» - «иностранец» самый странный, страннее голых людей и неестественных размеров животных!
В результате пришедшая Аннушке в голову несколько абзацев назад мысль «Ай да квартирка!» повторяется дословно, но теперь без крестного знамения. Больше Аннушка уже не крестится.
Поход с бидоном за метафорическим маслом постепенно становится невозможным:
«Аннушка <…> бидон поставила к стенке», «Аннушка <…> ухватила бидон и уже собиралась скользнуть обратно в квартиру, отложив свое путешествие в город», «Бидон вывалился из рук Аннушки на пол».
Аннушка перестала быть даже неразумной девой.
3. Падение
Итак, после выхода странной компании Аннушка не крестится, наоборот, она описана как змея:
«Услышав, что шаги стихают, Аннушка, как змея, выскользнула из-за двери, бидон поставила к стенке, пала животом на площадку и стала шарить».
Сравним с первой ситуацией, где упомянуто то же самое действие, но когда Аннушка ещё крестилась: «Она легла животом на площадку и высунула голову во двор». И никаких грехопадений со змеями.
Дальше к змеиным чертам в образе Аннушки добавляются волчьи: «Аннушка к самым глазам подносила драгоценность, и глаза эти горели совершенно волчьим огнем. В голове у Аннушки образовалась вьюга <...>»
Это неожиданное сравнение - отсылка к рассказу «Вьюга» из цикла «Записки юного врача». Вьюга означает сбивание с пути, полную потерю ориентиров, хаос и угрозу.
В результате потери ориентиров теряется память: Аннушка повторяет фразу «Знать ничего не знаю, ведать ничего не ведаю!»
Потеря памяти - то, чем грозит жизнь в мире без Бога. Выясняется кружным путём через отсылки к «Бесам» Достоевского.
Найденная на площадке (а по сути, подброшенная) подкова замещает крест: Аннушка прячет подкову туда, где обычно носят крест, и сохраняет змеиные черты: «Аннушка спрятала находку за пазуху, ухватила бидон и уже собиралась скользнуть обратно в квартиру...», затем внимание на местоположении подковы акцентируется еще раз словами Азазелло: «за пазуху не прячь».
Бидон для метафорического масла уже выпал из рук Аннушки, и она сделала еще один шаг от Бога: взяла подковку и поместила за пазуху.
Встреча с Азазелло, который во всей этой сцене называется иностранцем, приводит к тому, что Аннушка переходит на заимствованное «мерси», в буквальном смысле находя общий язык с «иностранцем». Плюс она не говорит «спасибо» = «спаси Бог». То есть Бога она уже не может упомянуть даже в редуцированном виде, в качестве благодарности.
(Еще хочется сказать, что «Мерси» - это произведение Кармазинова из «Бесов» Достоевского, романа об отходе от Бога.)