Corsica XVI
I II III IV V VI VII VIII IX X XI XII XIII XIV XV
И это был последний раз, когда я видел Каролин. Я еще не знал об этом наверняка, но в конце концов, было лучше проститься так, чем потом замечать ее тень в коридоре. Хотя всякий раз, когда во двор заезжала машина, я трепетал внутренне и ждал, что оттуда выйдут они.
Занимать себя, оставшись одному, было несложно, но мое существование резко сделалось менее насыщенным, чем в дни стройки. Нужно было искать себе занятие. Я отнес круглый зеленый стол из нашей комнаты - тяжеленный, какие ставят на террасе кафе, чтобы не унесло ветром, - обратно Тьерри. Еще один оставался в комнате наверху (в свое время мы брали у Тьерри два), но там был этот парень, ему нетрудно будет об этом позаботиться.
За барной стойкой в ресторане я застал руководителя и Пьера. Мое присутствие после того, как все разъехались, явно вызывало у них когнитивный диссонанс. Мы вяло пообщались, но было заметно, что я их мало интересую. Вдобавок я из вежливости немного с ними постоял, а стоило уйти сразу, потому что в их разговоре я практически не участвовал. Выяснилось, что Брайану всё же удалось уехать вчера, и сейчас он уже, несомненно, был в Париже; причем ехал до порта он не автостопом, как собирался, а как раз-таки родственница Пьера согласилась его подбросить до порта. Всё же этот Брайан был хитрец тот еще.
Я посетил церковь Святого Креста, находящуюся, между прочим, на первом этаже нашего дома, но с другой стороны улицы. Она оказалась довольно большой, вытянутой вдоль дома. Утром я прочитал, что там хранится частица Креста Господня, sacru legnu - правда, на всеобщее обозрение она не выставлена, но ежегодно участвует в праздничных шествиях. Можно, впрочем, наблюдать носилки со скульптурной группой, изображающей обретение Креста. В центре самого креста как раз есть венок - место, куда вставляется реликвия. В церкви никого не было, только звучала записанная музыка и горели свечи.
Значит, я живу как раз наверху. Прости Господи, именно напротив входа в эту церковь мы повстречали Флориана и предавались не самому богоугодному развлечению.
Я обошел сувенирные лавки (магнитики, брелки, зажигалки, статуэтки, пивные кружки с головой мавра, открытки из коры пробкового дерева - не трогать руками, если вы не собираетесь их покупать), затарился какой-то мелочью себе на память и друзьям в подарок, поглазел на ножи в специальном магазине, но так и не разорился. Я не завтракал, хотелось есть и голова шла кругом от жары. Я съел пиццу в ресторане. Меня посадили на какой-то колченогий стул и зонтик чисто символически защищал от солнца, но всё равно было вкусно. Цены были существенно ниже парижских, но питаясь две недели на халяву (и притом прекрасно!) я туго расставался с деньгами. Нужно было что-то купить на завтрак, и я зашел в крошку-супермаркет, где опять же мы брали всё бесплатно.
Я ощутил, что в этот день гораздо меньше говорю и гораздо меньше узнаю нового. Я воспользовался свободным временем, чтобы дочитать роман Деона, который начал в самолете и из которого читал по нескольку страничек в день перед сном. Действие разворачивалось в Ирландии, и эта холодная туманная страна, населенная призраками, хорошо остужала жаркую реальную Корсику.
Главной достопримечательностью из еще не осмотренных была Лестница Арагонского короля, располагавшаяся прямо напротив моего дома. Она оказалась довольно короткой (хотя подниматься обратно действительно было тяжело из-за высоких ступеней), и вообще, с моря она выглядит более впечатляюще - как диагональная глубокая царапина в скале. Лестница переходила в узкую дорогу вдоль обрыва, огороженную металлическим канатом. В конце находился скалистый пляж с гротом, частично закрытым решеткой. На пляже можно было бы купаться (и это был самый ближний ко мне пляж!), но было грязно и торчал всякий ржавый лом. Грот выглядел бы романтично, но опять же подванивал и внутри были видны банки из-под кока-колы и прочий мусор.
Вечером я ходил ужинать в место, где раньше не был. Прислуживал мне высокий худой мавр, возникавший из ниоткуда, как джинн. В качестве основного блюда были каракатицы и рис. Еще на этапе закуски из баклажанов под мой столик пришел черепаховый кот (я сидел на улице). Когда подали каракатиц, он оживился: мяукал, тянул ко мне лапу и смотрел взглядом, который невозможно вынести. Другая еда его не интересовала: на баклажанах он ко мне не апеллировал; было видно, что он специализируется именно на каракатицах. Я скормил ему пару кусочков, который он принимал столь жадно и поспешно, что оттяпал мне когтем кусочек пальца. Однако ж мне самому тоже понравились каракатицы, и делиться дальше я не собирался. Постепенно мой подстольный сотрапезник утратил ко мне интерес.
На следующее утро я ходил на пляж Sutta rocca. Я собирался быть там очень рано, чтобы поменьше страдать от палящего солнца, но в итоге был там где-то в 11 утра. Как обычно, я не сразу нашел дорогу: спустившись из Верхнего города к часовне, от которой, как я помнил, отходила тропинка к пляжу, я сначала попал на тропу, ведущую в горы, потом спустился по дороге в порт и, наконец, возвратившись на исходную позицию во второй раз, заметил тропинку к пляжу.
Было немного беспокойно, как бы не сперли вещи, лежащие в оставляемой на берегу одежде: деньги, ключи. Удовольствие портили еще острющие скалы, через которые надо было пробраться, сойдя в воду, чтобы достичь той глубины, где можно было нормально плавать: я изрезал себе руки-ноги, и когда, уже выйдя на берег, ступал по нагретым солнцем камням, оставлял кровавый след.
Кто-то пришел на купание с собакой. Пес стоял в прозрачной воде и со вселенским недоумением на морде рассматривал свои лапы, искаженные оптическим эффектом, не решаясь двигаться дальше.
Позже днем я повстречал полковника и Жан-Пьера на улице Дориа. Жан-Пьер пошутил на тему того, что даже закончив работы, мы продолжаем встречаться каждый день.
- Есть еще Каролин. Правда, я ее не вижу, - сказал я.
- О, про нее можно забыть! Она влюблена. Я звал ее на открытие выставки, ей было бы полезно как архитектору, но она не пришла.
Влюблена, да. Знаю. Я сообщил, что вчера посетил Лестницу Арагонского короля ("Ровнехонько 187 ступенек!" - молниеносно отрапортовал полковник) и что там внизу грязно.
- Насчет мусора ничего не знаю, однако поручусь за историческую точность, сказав, что канализация там никогда не проходила!
Полковник оживленно поговорил со мной о России и сообщил, что давно мечтает посетить знаменитые старинные укрепления.
- Я столько о них прочитал, что смог бы ориентироваться с закрытыми глазами! Гатчина, Петропавловская крепость, Оренбург на Урале, - со сладостным восторгом перечислял он.
Вечером я пошел в поход к маяку. Это было приятно и ненапряжно, но путь был действительно долгий. Я всё время следовал берегом моря по вытоптанной тропинке и имел перед глазами маяк, который, по мере того как я вроде к нему приближался, не становился сильно крупнее. Я практически никого не встречал на пути, особенно с тех пор, как отдалился от городка на несколько километров.
В определенный момент тропинка повела к ступенькам, которые круто отходили вниз и скрывались в зарослях. Я попробовал спуститься, но там было совсем узко, колючки царапали лицо и обваливались плохо укрепленные камни под ногами. Идти в полный рост не получалось никак, ползти на попе не хотелось, да и конца тропинки не было видно. Должен быть другой путь.
Справа было море. Я попробовал пойти налево и вышел к какой-то ферме, располагавшейся ниже той точки, где стоял я. Послышался лай: я увидел в нескольких метрах от себя здоровенного пса с явно недобрыми намерениями. Я замер, боясь пошевелиться. Только минуту спустя я понял, что он сидит на цепи, и расслабился.
Слева слышался шум машин. Я прошел в этом направлении и вышел на шоссе, но вдоль шоссе идти было не очень интересно. Я вернулся обратно к морю и наконец нашел другой спуск, но в любом случае нужно было сойти с одной горы и взойти на другую, на которой как раз и располагался маяк.
Солнце уже садилось. Я присел на камень, он пошатнулся подо мною, и я завалился набок, прямо на колючий кустарник. Я инстинктивно выставил вперед правую руку и напоролся ладонью на шипы. В руке я потом насчитал 21 занозу, и все до единой привез в Париж. Внизу джинсины быстро расплывалось кровавое пятно. Похоже, пора было возвращаться.
Я рано лег спать. Снилось, что я еду в машине с Каролин. Она за рулем. Вот она поворачивается ко мне, улыбается, что-то говорит. Она не смотрит на дорогу. Я кричу ей. К нам стремительно приближается какая-то стена. Машина взрывается.
Я присел на кровати. Еще один взрыв. Это же фейерверки за окном. Если б знал заранее, пошел бы на площадь, а тут во второй раз прозевал. Я высунулся из окна, как был, без майки, и положил локти на сушившееся на подоконнике полотенце. Оно до сих пор было совершенно мокрым. Откуда-то рядом происходящее комментировали местные дети, похоже, тайком вылезшие на чердак или на крышу. Голоса слышались совсем близко, но самих детей я не видел.
- Вот это ничего себе! - восторгался тоненький голосок.
- Это что. Не видел ты крутых фейерверков! - утверждал чуть более умудренный опытом пацан.
На следующее утро море было неспокойно. Я купался столько же времени, как обычно, но изрядно мешали волны. Я собрался немного позагорать, но солнца тоже было не так чтоб много. Пляж показался грязным - странно, вчера я этого не замечал. На большом камне на берегу лежало какое-то белье, похожее на трусики и лифчик. Совсем близко я, впрочем, не подходил и не рассматривал. Удивительно, но это белье лежало там и вчера. Кто-то полез купаться и не вернулся? Брр. Но что вообще за идея - купаться нагишом?
Вечером я совершил прогулку в порт и в Нижний город, пройдя длинным путем, как мы однажды ходили с Брайаном. Там я бывал очень мало, но сейчас пришел к выводу, что там не менее интересно, чем в нашем квартале. Возле церкви святого Эразма стояла толпа - кажется, это была свадьба.
Погода, однако же, была довольно строгой, и даже в куртке я чувствовал себя неуютно.
Я завернул к Тьерри, чтобы пропустить стаканчик чего-нибудь вкусного и попрощаться, но у него было закрыто. Ну да, воскресенье, вечер. Церковь Святого Доминика, в которой я был единственный раз на концерте и интерьер которой не мог тогда нормально рассмотреть, тоже оказалась закрыта. Кажется, я был единственным гулякой в этом квартале. Ничего не оставалось, как пойти домой. Я позвонил Жан-Пьеру и поблагодарил его за всё. Он подтвердил, что завтра утром меня отвезут в аэропорт и об этом не стоит беспокоиться.
Мне понадобилось три-четыре минуты, чтобы дойти до кафе "Ницца", откуда мы обычно отправлялись на пляж. Я думал, что пришел слишком рано и будет еще время выпить кофе, но нет, рядом просигналила машина, открылась дверца, и я увидел Антуана в пижаме и вьетнамках. Он вышел и помог мне положить рюкзак в багажник.
Всю дорогу Антуан рассказывал о книге о местных братствах, над которой сейчас работал и которая была почти готова. Изредка он указывал на какую-то достопримечательность вдоль дороги.
- А ты тоже пиши! У нас все великие писатели - иностранцы. Беккет - ирландец! Аполлинер - поляк! Золя итальянец! Брассенс тоже итальянец! Ты непременно прославишься! Ну вот и приехали. Ах ты черт, здесь можно только за деньги парковаться. Ну ничего, я сейчас тебя высажу и сразу тронусь. Ну доброго пути!
октябрь 2011 - июль 2012
И это был последний раз, когда я видел Каролин. Я еще не знал об этом наверняка, но в конце концов, было лучше проститься так, чем потом замечать ее тень в коридоре. Хотя всякий раз, когда во двор заезжала машина, я трепетал внутренне и ждал, что оттуда выйдут они.
Занимать себя, оставшись одному, было несложно, но мое существование резко сделалось менее насыщенным, чем в дни стройки. Нужно было искать себе занятие. Я отнес круглый зеленый стол из нашей комнаты - тяжеленный, какие ставят на террасе кафе, чтобы не унесло ветром, - обратно Тьерри. Еще один оставался в комнате наверху (в свое время мы брали у Тьерри два), но там был этот парень, ему нетрудно будет об этом позаботиться.
За барной стойкой в ресторане я застал руководителя и Пьера. Мое присутствие после того, как все разъехались, явно вызывало у них когнитивный диссонанс. Мы вяло пообщались, но было заметно, что я их мало интересую. Вдобавок я из вежливости немного с ними постоял, а стоило уйти сразу, потому что в их разговоре я практически не участвовал. Выяснилось, что Брайану всё же удалось уехать вчера, и сейчас он уже, несомненно, был в Париже; причем ехал до порта он не автостопом, как собирался, а как раз-таки родственница Пьера согласилась его подбросить до порта. Всё же этот Брайан был хитрец тот еще.
Я посетил церковь Святого Креста, находящуюся, между прочим, на первом этаже нашего дома, но с другой стороны улицы. Она оказалась довольно большой, вытянутой вдоль дома. Утром я прочитал, что там хранится частица Креста Господня, sacru legnu - правда, на всеобщее обозрение она не выставлена, но ежегодно участвует в праздничных шествиях. Можно, впрочем, наблюдать носилки со скульптурной группой, изображающей обретение Креста. В центре самого креста как раз есть венок - место, куда вставляется реликвия. В церкви никого не было, только звучала записанная музыка и горели свечи.
Значит, я живу как раз наверху. Прости Господи, именно напротив входа в эту церковь мы повстречали Флориана и предавались не самому богоугодному развлечению.
Я обошел сувенирные лавки (магнитики, брелки, зажигалки, статуэтки, пивные кружки с головой мавра, открытки из коры пробкового дерева - не трогать руками, если вы не собираетесь их покупать), затарился какой-то мелочью себе на память и друзьям в подарок, поглазел на ножи в специальном магазине, но так и не разорился. Я не завтракал, хотелось есть и голова шла кругом от жары. Я съел пиццу в ресторане. Меня посадили на какой-то колченогий стул и зонтик чисто символически защищал от солнца, но всё равно было вкусно. Цены были существенно ниже парижских, но питаясь две недели на халяву (и притом прекрасно!) я туго расставался с деньгами. Нужно было что-то купить на завтрак, и я зашел в крошку-супермаркет, где опять же мы брали всё бесплатно.
Я ощутил, что в этот день гораздо меньше говорю и гораздо меньше узнаю нового. Я воспользовался свободным временем, чтобы дочитать роман Деона, который начал в самолете и из которого читал по нескольку страничек в день перед сном. Действие разворачивалось в Ирландии, и эта холодная туманная страна, населенная призраками, хорошо остужала жаркую реальную Корсику.
Главной достопримечательностью из еще не осмотренных была Лестница Арагонского короля, располагавшаяся прямо напротив моего дома. Она оказалась довольно короткой (хотя подниматься обратно действительно было тяжело из-за высоких ступеней), и вообще, с моря она выглядит более впечатляюще - как диагональная глубокая царапина в скале. Лестница переходила в узкую дорогу вдоль обрыва, огороженную металлическим канатом. В конце находился скалистый пляж с гротом, частично закрытым решеткой. На пляже можно было бы купаться (и это был самый ближний ко мне пляж!), но было грязно и торчал всякий ржавый лом. Грот выглядел бы романтично, но опять же подванивал и внутри были видны банки из-под кока-колы и прочий мусор.
Вечером я ходил ужинать в место, где раньше не был. Прислуживал мне высокий худой мавр, возникавший из ниоткуда, как джинн. В качестве основного блюда были каракатицы и рис. Еще на этапе закуски из баклажанов под мой столик пришел черепаховый кот (я сидел на улице). Когда подали каракатиц, он оживился: мяукал, тянул ко мне лапу и смотрел взглядом, который невозможно вынести. Другая еда его не интересовала: на баклажанах он ко мне не апеллировал; было видно, что он специализируется именно на каракатицах. Я скормил ему пару кусочков, который он принимал столь жадно и поспешно, что оттяпал мне когтем кусочек пальца. Однако ж мне самому тоже понравились каракатицы, и делиться дальше я не собирался. Постепенно мой подстольный сотрапезник утратил ко мне интерес.
На следующее утро я ходил на пляж Sutta rocca. Я собирался быть там очень рано, чтобы поменьше страдать от палящего солнца, но в итоге был там где-то в 11 утра. Как обычно, я не сразу нашел дорогу: спустившись из Верхнего города к часовне, от которой, как я помнил, отходила тропинка к пляжу, я сначала попал на тропу, ведущую в горы, потом спустился по дороге в порт и, наконец, возвратившись на исходную позицию во второй раз, заметил тропинку к пляжу.
Было немного беспокойно, как бы не сперли вещи, лежащие в оставляемой на берегу одежде: деньги, ключи. Удовольствие портили еще острющие скалы, через которые надо было пробраться, сойдя в воду, чтобы достичь той глубины, где можно было нормально плавать: я изрезал себе руки-ноги, и когда, уже выйдя на берег, ступал по нагретым солнцем камням, оставлял кровавый след.
Кто-то пришел на купание с собакой. Пес стоял в прозрачной воде и со вселенским недоумением на морде рассматривал свои лапы, искаженные оптическим эффектом, не решаясь двигаться дальше.
Позже днем я повстречал полковника и Жан-Пьера на улице Дориа. Жан-Пьер пошутил на тему того, что даже закончив работы, мы продолжаем встречаться каждый день.
- Есть еще Каролин. Правда, я ее не вижу, - сказал я.
- О, про нее можно забыть! Она влюблена. Я звал ее на открытие выставки, ей было бы полезно как архитектору, но она не пришла.
Влюблена, да. Знаю. Я сообщил, что вчера посетил Лестницу Арагонского короля ("Ровнехонько 187 ступенек!" - молниеносно отрапортовал полковник) и что там внизу грязно.
- Насчет мусора ничего не знаю, однако поручусь за историческую точность, сказав, что канализация там никогда не проходила!
Полковник оживленно поговорил со мной о России и сообщил, что давно мечтает посетить знаменитые старинные укрепления.
- Я столько о них прочитал, что смог бы ориентироваться с закрытыми глазами! Гатчина, Петропавловская крепость, Оренбург на Урале, - со сладостным восторгом перечислял он.
Вечером я пошел в поход к маяку. Это было приятно и ненапряжно, но путь был действительно долгий. Я всё время следовал берегом моря по вытоптанной тропинке и имел перед глазами маяк, который, по мере того как я вроде к нему приближался, не становился сильно крупнее. Я практически никого не встречал на пути, особенно с тех пор, как отдалился от городка на несколько километров.
В определенный момент тропинка повела к ступенькам, которые круто отходили вниз и скрывались в зарослях. Я попробовал спуститься, но там было совсем узко, колючки царапали лицо и обваливались плохо укрепленные камни под ногами. Идти в полный рост не получалось никак, ползти на попе не хотелось, да и конца тропинки не было видно. Должен быть другой путь.
Справа было море. Я попробовал пойти налево и вышел к какой-то ферме, располагавшейся ниже той точки, где стоял я. Послышался лай: я увидел в нескольких метрах от себя здоровенного пса с явно недобрыми намерениями. Я замер, боясь пошевелиться. Только минуту спустя я понял, что он сидит на цепи, и расслабился.
Слева слышался шум машин. Я прошел в этом направлении и вышел на шоссе, но вдоль шоссе идти было не очень интересно. Я вернулся обратно к морю и наконец нашел другой спуск, но в любом случае нужно было сойти с одной горы и взойти на другую, на которой как раз и располагался маяк.
Солнце уже садилось. Я присел на камень, он пошатнулся подо мною, и я завалился набок, прямо на колючий кустарник. Я инстинктивно выставил вперед правую руку и напоролся ладонью на шипы. В руке я потом насчитал 21 занозу, и все до единой привез в Париж. Внизу джинсины быстро расплывалось кровавое пятно. Похоже, пора было возвращаться.
Я рано лег спать. Снилось, что я еду в машине с Каролин. Она за рулем. Вот она поворачивается ко мне, улыбается, что-то говорит. Она не смотрит на дорогу. Я кричу ей. К нам стремительно приближается какая-то стена. Машина взрывается.
Я присел на кровати. Еще один взрыв. Это же фейерверки за окном. Если б знал заранее, пошел бы на площадь, а тут во второй раз прозевал. Я высунулся из окна, как был, без майки, и положил локти на сушившееся на подоконнике полотенце. Оно до сих пор было совершенно мокрым. Откуда-то рядом происходящее комментировали местные дети, похоже, тайком вылезшие на чердак или на крышу. Голоса слышались совсем близко, но самих детей я не видел.
- Вот это ничего себе! - восторгался тоненький голосок.
- Это что. Не видел ты крутых фейерверков! - утверждал чуть более умудренный опытом пацан.
На следующее утро море было неспокойно. Я купался столько же времени, как обычно, но изрядно мешали волны. Я собрался немного позагорать, но солнца тоже было не так чтоб много. Пляж показался грязным - странно, вчера я этого не замечал. На большом камне на берегу лежало какое-то белье, похожее на трусики и лифчик. Совсем близко я, впрочем, не подходил и не рассматривал. Удивительно, но это белье лежало там и вчера. Кто-то полез купаться и не вернулся? Брр. Но что вообще за идея - купаться нагишом?
Вечером я совершил прогулку в порт и в Нижний город, пройдя длинным путем, как мы однажды ходили с Брайаном. Там я бывал очень мало, но сейчас пришел к выводу, что там не менее интересно, чем в нашем квартале. Возле церкви святого Эразма стояла толпа - кажется, это была свадьба.
Погода, однако же, была довольно строгой, и даже в куртке я чувствовал себя неуютно.
Я завернул к Тьерри, чтобы пропустить стаканчик чего-нибудь вкусного и попрощаться, но у него было закрыто. Ну да, воскресенье, вечер. Церковь Святого Доминика, в которой я был единственный раз на концерте и интерьер которой не мог тогда нормально рассмотреть, тоже оказалась закрыта. Кажется, я был единственным гулякой в этом квартале. Ничего не оставалось, как пойти домой. Я позвонил Жан-Пьеру и поблагодарил его за всё. Он подтвердил, что завтра утром меня отвезут в аэропорт и об этом не стоит беспокоиться.
Мне понадобилось три-четыре минуты, чтобы дойти до кафе "Ницца", откуда мы обычно отправлялись на пляж. Я думал, что пришел слишком рано и будет еще время выпить кофе, но нет, рядом просигналила машина, открылась дверца, и я увидел Антуана в пижаме и вьетнамках. Он вышел и помог мне положить рюкзак в багажник.
Всю дорогу Антуан рассказывал о книге о местных братствах, над которой сейчас работал и которая была почти готова. Изредка он указывал на какую-то достопримечательность вдоль дороги.
- А ты тоже пиши! У нас все великие писатели - иностранцы. Беккет - ирландец! Аполлинер - поляк! Золя итальянец! Брассенс тоже итальянец! Ты непременно прославишься! Ну вот и приехали. Ах ты черт, здесь можно только за деньги парковаться. Ну ничего, я сейчас тебя высажу и сразу тронусь. Ну доброго пути!
октябрь 2011 - июль 2012