Проклятая, главы 5-6
5.
Теперь моя жизнь более сумасшедшая, чем когда-либо ранее. Утром я все так же зарабатываю долбаную тучу баллов для своего факультета (только делаю это скорее по привычке, плевать мне на эти идиотские баллы), днем и , если это необходимо, вечером, помогаю мадам Помфри с пациентами, остаток времени до отбоя просиживаю в библиотеке за домашним заданием. Все это я проделываю автоматически, это уже не так важно. Важно то, что пару-тройку ночей в неделю я могу провести в компании профессора Снейпа. Не в его объятиях, не в его постели, а именно в его компании. Это, пожалуй, самые странные отношения в моей жизни. Если то, что между нами происходит, можно назвать отношениями. Снейп так и не разрешил мне помогать ему в лаборатории - информация об этом наверняка просочилась бы к Волдеморту. Так рисковать было глупо. Но зато я прихожу к нему в кабинет каждую пятницу после отбоя (Гарри, огромное спасибо за мантию!). И каждую субботу. И среди недели случается. Профессор оказался отличным заменителем лошадиным дозам алкоголя. Я прихожу даже тогда, когда его самого в кабинете нет. Если он у себя, мы иногда немного выпиваем, разговариваем, а иногда - просто молчим и пьем чай. Это молчание не тяготит нас. Если же его нет, то я сажусь в кресло у камина и читаю книгу. Вернее, пытаюсь читать. Потому что сложно воспринимать информацию, когда мозг зациклен на другом. Я поминутно гляжу на часы, по-детски загадываю на свечке или цифрах (вот догорит до середины, и он придет, вот досчитаю до ста и...). Мне страшно. Я боюсь, что он не вернется.
Конечно, я все еще скучаю по Сириусу, по его злым шуткам, по существованию "как на пороховой бочке". Но это уже не так больно. Я смирилась с тем, что его больше нет. Северус Снейп совсем другой, и это, наверное, самое главное. Сириус - это злость, пожар в крови и Огневиски из стаканов. Северус - это тепло и защищенность. Подогретое вино с травами в огромных кружках для бульона. А ближе к утру субботы - кофе с лимоном. В тех же кружках. Но все это - по большей части лишь видимость: спокойствие и уверенность в своих силах Снейпа, как и злость Сириуса - очень ненадежная штука. И ощущение, что рядом с ним я неуязвима, - тоже. Мы оба знаем, что в любой момент его могут раскрыть, что любой вызов Волдеморта может оказаться для Северуса последним. Что мои родители в любую минуту могут пополнить список убитых магглов. Но мы оба делаем вид, будто всего этого с нами случиться просто не может. Потому что именно в этом весь смысл наших "отношений". Без этих иллюзий нам сейчас - просто труба.
В школе вообще какой-то сумасшедший дом. Гарри охотится за Малфоем и куда-то исчезает с Дамблдором. Про Малфоя и свои подозрения он может вещать круглые сутки, это уже смахивает на некое душевное нездоровье, а про прогулки (или занятия?) с директором - молчит, как пленный партизан. Впрочем, я с ним разговариваю нечасто, как и с Роном. Мне некогда - учеба - больничное крыло - библиотека. Гарри некогда - Малфой, квиддич и загадочные отлучки. Рон тоже занят - тот же квиддич и Лаванда Браун. Мы встречаемся лишь во время приема пищи, да в общей гостиной, в те дни, когда я не у профессора. Боюсь, наша дружба может дать трещину, если так пойдет и дальше. И еще это чертов учебник по Зельям. Меня жутко бесит то, что Гарри отказывается признавать, насколько может быть опасна такая вещь. Мы ведь даже не знаем, кто такой этот Принц-полукровка! Да еще этот "клуб слизней", и прочее дерьмо. Типа Кормака Маклаггена. Который возомнил себя плейбоем номер один. И считает, что я от него в восторге. Впрочем, все это сумасшествие - только фон. Раздражающий, но не более.
- Время, когда юным леди вроде тебя, Гермиона, пора ложиться спать, давно прошло, а ты все еще в моем кресле. Смею напомнить, завтра понедельник, какого боггарта тебя вообще принесло в воскресенье?
С трудом разлепляю глаза. Я сижу в кресле в кабинете Снейпа, книга валяется на ковре, видимо, я уснула, считая до тысячи. А вот и сам хозяин кабинета, нависает надо мной с весьма сердитым видом. Только мне теперь на это плевать. Главное, что он здесь, что он вернулся. Облегченно выдыхаю, оказывается, нервное напряжение не отпускало меня даже во сне.
- Я беспокоилась за вас, сэр. Боялась, что...- Нет сил договорить, от осознания, что он снова рядом, просто перехватывает дыхание.
- Всему может прийти конец в любой момент, мисс. Смерть от темномагического проклятия - не единственная возможность. Можно просто подавиться тыквенным соком за завтраком. - Он старается говорить едко, хмурит брови, но глаза выдают его.
- Да, вы правы, профессор, - смеюсь,- подавиться тыквенным соком - это вполне реально, я им каждый день давлюсь. Гадость жуткая. Ненавижу, если честно. Но пить не брошу.
- Я тоже не люблю тыквенный сок, - смеется он в ответ, - только не говори Хагриду, расстроится. Давай лучше выпьем сегодня. Или только я выпью. Тяжелый был день.
- Вот еще, у меня тоже день выдался нелегкий, так устала вас ждать. Так что я тоже выпью, если не возражаете.
- Куда уж мне возражать. Ты ведь все равно выпьешь, так что лучше уж со мной, чем в одиночестве. - Снова смеется, но глаза на этот раз остаются серьезными. Он беспокоится за меня, я знаю. И от этого осознания мне и хорошо и больно одновременно. Мы еще долго сидим, разговариваем ни о чем и много смеемся. Не потому что нам весело, а потому, что опасность миновала в очередной раз. И можно ненадолго расслабиться.
Время неумолимо летит вперед, а между мной и Северусом Снейпом так ничего и не случается. Я не могу понять, почему. Ведь я вижу желание в его глазах. Я уже ученая, знаю, что означают ТАКИЕ мужские взгляды. Но никаких попыток меня поцеловать он не предпринимает. И даже обнять не пытается. Не то чтобы мне очень уж хотелось именно поцелуев. Просто хочется быть к нему ближе. Физически ближе. Прижаться и слушать своим сердцем его сердце. Что со мной такое происходит? С Сириусом все было по-другому, более... нормально, что ли? Голые инстинкты. То, что я ощущаю сейчас, пугает гораздо сильнее.
Вечер у Слизнорта прошел еще отвратительнее, чем я рассчитывала. Маклагген, скотина, решил, что будет очень здорово зажать меня в каком-нибудь углу потемнее. Еле вырвалась. Вот урод! Настроение ни к черту, крадусь к себе в спальню. Чтобы немного отсидеться и прийти в себя. По дороге понимаю, что не хочу сейчас оставаться одна. Меняю направление и топаю в подземелья. В кабинет Снейпа. Без мантии-невидимки, но сейчас меня ловить некому. Добравшись до цели, обнаруживаю, что профессора нет. Тотальное невезение. Прихватываю с полки книгу об исцеляющих зельях и забираюсь в кресло с ногами. Подожду, не впервой. Голова кружится, буквы расплываются - кажется, со злости я слегка перебрала с вином. Губы горят - отвратительный поцелуй Кормака жжет губы, хочется стереть его. Но стереть ощущение - дело нелегкое. У меня не получается.
Снейп возвращается только через час. Он явно зол. Но не на меня.
- Глупый мальчишка! - Рычит он, падая в незанятое кресло. - Он не представляет, в какую задницу собирается отправить нас обоих. Идиот недоверчивый!
Я не знаю, о ком он. Но вижу, что он не только зол, но и расстроен. Встаю, и, пошатываясь, отправляюсь в лабораторию - варить глинтвейн. Профессор не останавливает меня. Когда я возвращаюсь, он сидит, глядя на огонь в камине. На его лице застыло весьма человеческое выражение - кажется, Северуса Снейпа все достало. Протягиваю ему кружку. Он принимает ее с благодарным кивком. Плетусь за своей порцией, чудом не расплескав содержимое, ставлю кружку на столик, заползаю в кресло и замираю. Он сам все расскажет, если сочтет нужным.
- У меня такое чувство, будто Альбус считает, что у Поттера девять жизней! Тоже мне, кота нашел. Это же бред - раз за разом заставлять мальчишку справляться с такими ситуациями... А теперь он еще и втянул парня в опасную авантюру с поиском... будто не мог сделать это сам, или с моей помощью! Это...- У него не хватает цензурных слов, а матерится он при мне тихо и сквозь зубы. Не разобрать ни слова, но в целом ясно, что все сказанное дико неприлично. - Боюсь, моя вера в благоразумие старика была не более обоснована, чем вера в какого-нибудь бога. Поттер продолжает видеть эти сны?
- Мы теперь не так много общаемся, и он мало что рассказывает. Но пару раз это точно повторялось. Вы разве не будете снова заниматься с ним окклюменцией?
- Нет, увы. Теперь этим займется директор. Если успеет, конечно. - Губы Северуса кривятся в горькой усмешке. - Да, и скажи Поттеру, пусть будет поаккуратнее с этой книгой. А еще лучше - сдаст ее в библиотеку.
- С какой книгой? - И зачем я спросила. Ведь знаю же, что он знает, что я знаю, что он знает... совсем запуталась, несомненно, тому причиной слишком много вина.
- Ты знаешь, с какой. - Говорит он и подмигивает. Все, злость прошла. Какая-то обреченность осталась, но с ней мы живем постоянно, так что уже смирились и привыкли. Потом мы болтаем о всякой ерунде, намеренно не касаясь серьезных тем. Но привкус слюны Маклаггена присутствует в каждом глотке вина, и я начинаю нервно тереть губы, пытаясь избавится от наваждения. Как же отвратительно.
- Что с тобой? - Спрашивает профессор обеспокоенно.
- Маклагген, будь он неладен! - Шиплю я.
- Маклагген? Что случилось?
- Он поцеловал меня, и пытался облапать. Мне удалось сбежать.
- Вот сукин сын! - Вырывается у него. Я вижу в его глазах ярость. Пиздец Маклаггену. Но мне ничуть не жаль этого урода. - Что ж, в любом случае, он не скоро вернется с отработки у Филча, так что ему повезло. Пока.
- У Филча? А что случилось? - Надо же, этот дебил вляпался в неприятности и без моей помощи, как мило.
- Его стошнило мне на мантию, - усмехается Снейп. - Но как только он закончит с Филчем, я найду ему еще работу. Что угодно, лишь бы не прибить его ненароком. Ты не пострадала?
Смотрю на своего профессора, широко раскрыв глаза. Вот тебе на, Грейнджер, вот он какой, северный олень!
- Нет. Просто... Это было так отвратительно, что я до сих пор не могу избавиться от ощущения...
- Позволь мне помочь, Гермиона, - шепчет он. Встает и подходит ко мне. Очень близко. Опускается на колени перед креслом, в котором я сижу. Касается тыльной стороной ладони моей щеки. Я смотрю ему в глаза, не отрываясь, будто загипнотизированный змеей кролик. Слов нет. Я просто киваю, не в силах поверить, что вот оно - то чего так хотелось. И тогда его губы накрывают мои. И я растворяюсь в нем. В ощущениях его теплых губ, в умелых движениях его языка. Мне очень приятно и совсем не страшно. Но он отстраняется. Не хочет заходить дальше. А может и хочет. Но не станет. Я осознаю это внезапно, но понимаю очень ясно. Только не понимаю, почему. Но мне хочется продолжения, и я сама тянусь к нему.
- Нет.
-Почему?
Потому что вам еще рано, мисс Грейнджер. - Формальное обращение немного отрезвляет меня, но, видимо, недостаточно.
- Ничего не рано, мне уже семнадцать, а если подсчитать хроноворот, то и все восемнадцать!
- Я говорю не о возрасте, Гермиона. Я говорю о том, что вы еще не готовы. Вы сами не хотите этого. Не стоит путать жажду тактильных ощущений с жаждой секса. Вас что, недолюбили в детстве, Грейнджер? Вот уж не думал! - Он старается говорить отстраненно и ядовито, но в глазах его столько страсти, что я наконец-то пугаюсь. Только не того, чего надо бы. Я не боюсь его, я не боюсь секса с ним, я боюсь, что этого никогда не случится. Из-за его принципиальности, из-за моей глупости.
- Простите профессор, - шепчу я, опуская глаза, - это пустяки. Я подожду.
- Подождешь чего? - Кажется, мне удалось его удивить.
- Подожду, пока ВЫ не будете готовы, потому что я готова уже давно. - Бормочу я и закрываю глаза. Через несколько минут пьяный сон, с которым я все это время боролась, одолевает меня, и я засыпаю. В его кресле. Вот так-то профессор. Шах вам, шах!
6.
Утром я открываю глаза в своей собственной спальне. На мне свитер и джинсы, кеды с меня кто-то (Северус Снейп, кто же еще?)снял. Унес-таки из своих комнат. От греха, так сказать, подальше. Голова немилосердно трещит, да еще все новые подробности вчерашних посиделок с профессором в голову лезут. И при одном воспоминании о некоторых из них мне становится невыносимо стыдно. Интересно, пустит ли меня сегодня Снейп к себе в кабинет, или я теперь персона нон грата? Опасная ты женщина, Гермиона, говорю я сама себе. Сексуальный маньяк. Теперь все бедненькие зельевары в радиусе километра попрячутся от тебя, дабы вдруг чего не случилось. Этот внутренний монолог действует на меня весьма неожиданным образом. Меня пробивает на хи-хи. Я смеюсь, пока чищу зубы (все зеркало в брызгах пасты), смеюсь, переодеваясь (блузка застегнута наискосок, что вызывает у меня новый приступ неконтролируемого веселья). С трудом накидываю мантию - от продолжительного смеха руки дрожат и живот побаливает. Все еще слегка похрюкивая, вываливаюсь в коридор и сталкиваюсь нос к носу с Лавандой Браун.
- Не знаю, что такого смешного ты нашла в опоздании на урок, Гермиона, - говорит она, и тянет меня за руку. - Бежим скорее, иначе профессор Снейп снимет с Гриффиндора кучу баллов!
Эта фраза добивает меня окончательно, но сил на новый приступ смеха уже нет, у меня получается только привалиться спиной к двери и тихонько постанывать.
- Главное, чтобы еще чего похуже не снял, - хрипло выдаю я. Лаванда хихикает в кулачок, продолжая тянуть меня за руку. А опаздывать нам и впрямь не стоит. Поэтому я, наконец, отлепляюсь от двери, и мы начинаем утреннюю пробежку от башни до подземелий. Весьма освежает по утрам, должна заметить. Главное, чтобы голова на бегу не взорвалась. Похмелье и бег - не лучший коктейль.
Есть такая поговорка, что-то про то, что кто много смеялся, тот скоро будет горько плакать, или что-то в этом духе. Это очень, очень справедливая поговорка. Так и оказалось. Признаюсь, когда Гарри наконец-то рассказал мне про хоркруксы, про то, чем они занимаются с профессором Дамблдором, мне стало нехорошо. Совсем дурно, если уж начистоту. Мало того что больное чудовище и так сильно, так оно еще и практически бессмертно. Семь хоркруксов, из которых осталось найти четыре, а уничтожить - пять. Где они находятся - никому не известно. Пойди, значить, туда - не знаю куда, уничтожь то, не знаю что! Я, конечно, спросила, не могу ли я как-то помочь, но Гарри ответил, что они с директором справятся сами. Под впечатлением от рассказа о хоркруксах, я весь остаток дня просидела в библиотеке, уставившись в книгу о погодных чарах невидящим взглядом. Учебный год заканчивался, а мне еще надо было сдать эссе по нескольким предметам. Но полученные сегодня новости никак не располагали к активной учебе. А вечером случилось ужасное. Я ведь и думать забыла про этот дурацкий учебник Принца-полукровки. А Гарри про него не забыл, как выяснилось. И применил против Драко Малфоя неизвестное заклинание "от врагов". Которое, на проверку, оказалось режущим проклятием.
- О чем ты думал! - говорю я скорчившемуся на моей кровати спасителю магического мира. Мне очень сложно не сорваться на крик. Внутри холодно и мерзко. Означенный спаситель повернулся ко мне спиной, плечи его дрожат. Он плачет. Но слезами Малфою не поможешь.
- Я думал... то есть не думал... - наконец всхлипывает он, - ... не знал, что так получится. Хорошо, что у меня хватило ума сбегать за Снейпом. Он чуть не убил меня на месте. Но я это, несомненно, заслужил. Зато Малфой теперь вне опасности. А я готов на любые взыскания. Это моя вина.
- Профессор Снейп, - поправляю я его на автомате, - Гарри, тебе следует отдать этот учебник директору.
- Да, я знаю, - бормочет он, кое-как справившись со слезами.
А я вдруг понимаю, что тоже виновата. Даже не попыталась как-нибудь отобрать у Гарри этот учебник, так была занята собой. А ведь профессор Снейп предупреждал, что книга опасна. Профессор Снейп. Как он сейчас, ведь Драко ему не чужой, он несет за него ответственность. И я решаю пойти в подземелья. Забыв о вчерашнем вечере, помня только, что профессору может понадобиться поддержка. По дороге в комнаты Снейпа, я заглядываю к эльфам. Глинтвейн - не тот напиток, который может снять напряжение после такого дня. Огневиски же - вещь проверенная.
В кабинете его еще нет. Я сажусь в привычное кресло, заранее наполняю стакан профессору. И жду. Ожидание оказывается неожиданно долгим. Снейп же, кажется, совсем не удивлен моим присутствием. Молча протягиваю ему Огневиски. Он залпом выпивает его, и благодарно кивнув, усаживается напротив меня.
- Профессор, мне так жаль! Это и моя вина. Как Драко?
- Сейчас уже лучше, думаю, дня через два мадам Помфри его выпишет. Не делай такое несчастное лицо, я уже сказал Поттеру все, что я думаю о подобных поступках. Надеюсь, он хоть что-нибудь запомнил из этой беседы. Поттер был в состоянии шока. А насчет вины - в этом происшествии я виноват поболее тебя. Наравне с Поттером.
Я не знаю, что ему сказать в ответ. Мысли путаются. Я рада, что все закончилось относительно благополучно. А также рада тому, что профессор не злится на меня за вчерашнее. Но отлично понимаю, что говорить сейчас о нас с ним - не время. Да и нет, наверное, никаких "нас", только фантазии глупой девчонки.
- Но почему вы? - спрашиваю.
- Во-первых, потому, что я должен был забрать книгу у Поттера сразу, как только ужнал, что она у него. А во-вторых... - он делает паузу, будто не знает, рассказывать или нет, - это мой учебник.
- Принц-полукровка - это вы? - Изумленно шепчу я.
- Я. И заклинание это придумал именно я. Так что, чьей вины здесь больше - еще неизвестно. Но теперь это не повторится. Поттер отдал мне книгу. А Малфой не будет настаивать на огласке и наказании.
- А-а, - тяну я бессмысленно.
- Сделаешь мне кофе. Гермиона? - Вдруг спрашивает он. - Давай не будем больше об этом, хотя бы сегодня вечером. Поговорим о чем-нибудь отвлеченном.
Я согласно киваю, и иду выполнять его просьбу. Душа, несмотря на все пережитое, поет. Мы все еще друзья. Или как это еще назвать. Кажется, отказываться от моего общества из-за моих глупых поступков Северус Снейп не намерен.
До конца учебного года остается все меньше и меньше времени. Я с головой окунулась в учебу, стараясь не думать о хоркруксах, Волдеморте и прочих опасностях. Мы все так же проводим вечера в кабинете профессора Снейпа. Я больше не пытаюсь его целовать. Хотя не могу сказать, что мне не хочется. У меня даже получается обманывать себя, будто ничего вокруг не происходит. Никакой войны. Но меня выдергивает из мира самообмана самым жутким способом.
В последний понедельник учебного года, раскрыв за ужином Ежедневный пророк, я вдруг обнаруживаю в списке погибших магглов знакомую фамилию. Свою. Не может быть! Этого просто не могло случиться! Только не со мной, только не сейчас. Вглядываюсь в газетный листок еще раз, но имена родителей никуда не делись... Я не знаю, что мне делать. Как реагировать. Все это кажется мне кошмарным сном, который почему-то не заканчивается. Поднимаю глаза и гляжу на однокурсников, уставившихся, в свою очередь, на меня.
- С чего начинают, когда кто-то умирает? - Спрашиваю я сама себя, но почему-то вслух. Но меня начинают смотреть с какой-то смесью сочувствия и испуга. - С чего же? Мне, наверное, надо найти агента, который всем займется, - бормочу я, выбираясь из-за стола. За моей спиной кто-то подхватывает со стола газету и громко ойкает.
- Гермиона! - зовет меня кто-то, но я не оборачиваюсь. Я занята своими мыслями. Что делать? Кому-то сказать? Кому? Гарри? Но его нет, они с директором покинули замок еще до обеда, и еще не вернулись. Кому-нибудь из преподавателей? Уж они-то, наверное, знают, что делать. И, скорее по привычке, я направляюсь в подземелья. За очередным поворотом лестницы кто-то нагоняет меня и обнимает сзади за плечи. Не задумываясь, прислоняюсь спиной к кому-то высокому и сильному. Северус.
- Мне так жаль, Гермиона. Если бы я знал об этом налете...
- Но вы же не знали, - говорю я утвердительно, потому что уверена - не знал. В противном случае мои родители были бы живы.
- Пойдем в мой кабинет, я дам тебе успокоительного.
- Но я спокойна! - Отвечаю я, с удивлением заметив, что это-святая правда. Я не нервничаю, мне не больно. Наверное, должно быть, но сейчас я вообще ничего не чувствую.
- Я заметил. Именно поэтому тебе стоит побыстрее скрыться от посторонних глаз и принять успокоительное. Пока ты спокойна. - Он говорит со знанием дела, и я послушно следую за ним в подземелья. Да я и так шла именно туда.
- На, выпей, - он протягивает мне пробирку с зельем, и я выпиваю, не морщась, хотя вкус у жидкости на редкость отвратительный.
- Спасибо. Профессор, скажите, вы знаете, что мне теперь следует делать? Ну, там, похороны, все такое. Я совсем в этом не разбираюсь, никогда никого не хоронила сама.
- Тебе следует навестить своего декана, а уж Минерва договорится со всеми, с кем необходимо. Ты собираешься звать на похороны кого-нибудь из маггловской родни?
Я вообще ничего не собираюсь, я в вакууме. Но, представив гробы, кучу дальних родственников и их слезы, я морщусь.
- Не хотелось бы. Близких родственников у меня не осталось, а остальные... не хотелось бы превращать все это в балаган плакальщиц, которым на самом-то деле все равно.
- Тогда ты точно можешь предоставить все Минерве. Она знает, что и как делать.
- Спасибо, профессор.- Шепчу я, не поднимая глаз. Потому что в этот момент в моем мозгу будто щелкает какой-то рычаг. И я осознаю, что это все происходит на самом деле. Что больше не будет моей мамы, иногда слишком суровой, но такой родной, не будет папиных шуток, пикников, так напрягавших меня поездок за границу... запаха сигарет, духов Шанель №5, которыми всегда пользовалась мать. Никто не скажет: "Мы беспокоимся за тебя, детка". Никто не подоткнет на ночь одеяло, как в детстве. Всего этого никогда больше не будет. Они так раздражали меня в последнее время, я была так рада с ними расстаться, уезжая в Хогвартс. Но, боже, не так! Не навсегда же! Хорошо, что профессор успел увести меня к себе и дать успокоительное. Я бы не вынесла такого позора - рыдать перед сокурсниками. И вот сейчас моя нижняя губа затряслась, и Снейп сунул мне в руку кружку с глинтвейном, которую я осушила залпом. Никакого результата. За первой последовала вторая. Слезы уже начали собираться в уголках глаз, готовые пролиться, как вдруг я заметила, что не одной мне сейчас несладко.
- Что-то случилось, сэр? - Спрашиваю я, прикончив-таки вторую кружку. Во мне литр спиртного. Реакции - ноль.
- Дамблдор и Поттер еще не вернулись. А должны бы были.
Тут меня окончательно захлестывает какое-то всепоглощающее отчаянье. Возможно, часть его я позаимствовала у Северуса. Только не Гарри! Еще и он - это было бы как-то слишком. О директоре я в этот момент даже не вспоминаю.
Заметив явное ухудшение в моем состоянии, Снейп снова подсовывает мне полную кружку. Которую я тотчас опустошаю. И потерянно гляжу на него. Не помогает. "Сделайте что-нибудь!" - умоляю я его одними глазами. Не понимает. Или делает вид. Обнимает меня за плечи и прижимает к себе. И мне становится легче. Но не намного. Нужно что-то еще.
- Профессор, пожалуйста! - не знаю, чего я прошу у него. Поднимаю голову с его груди и встречаюсь с ним взглядом и губами. И все. Прощай, моя крыша, прощайте моральные устои. Да и профессорской крыше, похоже, полный пиздец.
Он целует меня жадно, почти больно. Я отвечаю, попутно срывая с него мантию, сюртук, брюки и рубашку. Пуговицы и крючки летят во все стороны, но мне как-то пофиг. Мне жизненно необходимо почувствовать его рядом с собой, на мне, тяжесть его тела, кожа к коже, без всяких препятствий в виде одежды. И когда он, наконец, раздевает меня и помогает мне снять с него нижнее белье, я уже с трудом могу соображать. И вот он опускается на меня. Почти невыносимая тяжесть. И у меня вырывается блаженный стон удовольствия. Все так, как я хотела. Он входит в меня без подготовки, одним рывком, и останавливается, понимая, что был не прав. Я ни с кем не была до него.
- Гермиона, зачем? - Стонет он, как от боли, но мне во сто крат больнее. И я не собираюсь прекращать это. Посему, притягиваю его к себе за ягодицы и сама делаю несколько движений. Боль разрывает меня изнутри, но зато теперь он не в силах остановиться. То, что надо. Он везде - на мне, во мне, и боль от проникновения сливается с удовольствием он того, что он так близко, он со мной. И я готова терпеть эту боль вечно, лишь бы это все не прекращалось. Но вот его движения становится все быстрее, я закусываю губу, чтобы не закричать, и тело Северуса сотрясает мелкая дрожь. Но он все еще лежит на мне, а большего и не надо. Затем, он приподнимается на локтях и смотрит мне в лицо. С ужасом. От того, что мы только что сделали?
- Тебе было очень больно! - Говорит он обвиняющим тоном, и стирает что-то мокрое с моего лица. Кровь. Кажется, я прокусила себе губу.
- Больно, - соглашаюсь я, нет смысла отпираться, - но я не променяю эту боль ни на что иное в этом мире. Профессор, я...
Он не дает мне договорить. Встает с меня, помогает подняться и закутывает в свою мантию. В голове молоточком бьется: "Вот и все". Но он сажает меня на диван рядом с собой и нежно обнимает. Не похоже на него. Так странно. Боюсь смотреть ему в глаза, но профессор берет меня за подбородок, и выбора у меня нет.
- Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, Гермиона, - говорит он шепотом, его губы почти касаются моих,- ты не должна никому на свете рассказывать о том, что я тебе сейчас скажу.
- Хорошо, - киваю я ошеломленно, насколько это возможно - мой подбородок все еще зажат его рукой.
- Все, что я делаю или сделаю, сделано по приказу Дамблдора. Больше я никому не подчиняюсь. Ты поняла меня? Что бы я не сделал, знай - он сам просил меня об этом. - В его голосе, в его глазах - отчаянье, он не верит, что я поверю.
- Я понимаю, - говорю чуть слышно. - На самом деле, понимаю. Я вам верю.
- И еще. Если тебе когда-нибудь кто-нибудь скажет, что в своей жизни я любил только одну женщину - Лили Эванс, знай, что это не так. Лили осталась в прошлом. - Его взгляд полон самых разных чувств, от страха неизбежности до опасения быть непонятым. И есть там еще кое-что. Я боюсь солгать сама себе, но, кажется, Северус Снейп только что признался мне в любви. И тут, конечно, в дверь постучали. Я скатываюсь с дивана, абсолютно голая, сбрасывая на ходу его мантию. Чтобы он мог ее надеть.
- Вы просили сказать вам, когда директор появится в школе, сэр, - доносится до меня голос Филча.
- Да, конечно, я уже иду. - Отвечает профессор, вернувшись к моему укрытию, шепчет: "Одевайся и беги к себе. И хорошенько запомни то, что я тебе сказал".
- Конечно. - Только и могу ответить я.
И он уходит. Собираю вещи, одеваюсь, морщась от боли в спине и между ног. Иду к себе, в надежде, что завтра нам удастся обменяться более понятными фразами. Да, еще нужно заглянуть к Макгонагалл, но это терпит до завтра. Поднимаюсь к себе, в общей гостиной пусто. Где же Гарри, ведь они вернулись. "Завтра они мне все обязательно расскажут, оба",- обещаю я себе, проваливаясь в сон. Еще никогда я так не ошибалась. Потому что буквально через час меня поднимают с постели. Произошло страшное: в замок проникли пожиратели смерти, а профессор Снейп убил директора Дамблдора. Занавес.
Теперь моя жизнь более сумасшедшая, чем когда-либо ранее. Утром я все так же зарабатываю долбаную тучу баллов для своего факультета (только делаю это скорее по привычке, плевать мне на эти идиотские баллы), днем и , если это необходимо, вечером, помогаю мадам Помфри с пациентами, остаток времени до отбоя просиживаю в библиотеке за домашним заданием. Все это я проделываю автоматически, это уже не так важно. Важно то, что пару-тройку ночей в неделю я могу провести в компании профессора Снейпа. Не в его объятиях, не в его постели, а именно в его компании. Это, пожалуй, самые странные отношения в моей жизни. Если то, что между нами происходит, можно назвать отношениями. Снейп так и не разрешил мне помогать ему в лаборатории - информация об этом наверняка просочилась бы к Волдеморту. Так рисковать было глупо. Но зато я прихожу к нему в кабинет каждую пятницу после отбоя (Гарри, огромное спасибо за мантию!). И каждую субботу. И среди недели случается. Профессор оказался отличным заменителем лошадиным дозам алкоголя. Я прихожу даже тогда, когда его самого в кабинете нет. Если он у себя, мы иногда немного выпиваем, разговариваем, а иногда - просто молчим и пьем чай. Это молчание не тяготит нас. Если же его нет, то я сажусь в кресло у камина и читаю книгу. Вернее, пытаюсь читать. Потому что сложно воспринимать информацию, когда мозг зациклен на другом. Я поминутно гляжу на часы, по-детски загадываю на свечке или цифрах (вот догорит до середины, и он придет, вот досчитаю до ста и...). Мне страшно. Я боюсь, что он не вернется.
Конечно, я все еще скучаю по Сириусу, по его злым шуткам, по существованию "как на пороховой бочке". Но это уже не так больно. Я смирилась с тем, что его больше нет. Северус Снейп совсем другой, и это, наверное, самое главное. Сириус - это злость, пожар в крови и Огневиски из стаканов. Северус - это тепло и защищенность. Подогретое вино с травами в огромных кружках для бульона. А ближе к утру субботы - кофе с лимоном. В тех же кружках. Но все это - по большей части лишь видимость: спокойствие и уверенность в своих силах Снейпа, как и злость Сириуса - очень ненадежная штука. И ощущение, что рядом с ним я неуязвима, - тоже. Мы оба знаем, что в любой момент его могут раскрыть, что любой вызов Волдеморта может оказаться для Северуса последним. Что мои родители в любую минуту могут пополнить список убитых магглов. Но мы оба делаем вид, будто всего этого с нами случиться просто не может. Потому что именно в этом весь смысл наших "отношений". Без этих иллюзий нам сейчас - просто труба.
В школе вообще какой-то сумасшедший дом. Гарри охотится за Малфоем и куда-то исчезает с Дамблдором. Про Малфоя и свои подозрения он может вещать круглые сутки, это уже смахивает на некое душевное нездоровье, а про прогулки (или занятия?) с директором - молчит, как пленный партизан. Впрочем, я с ним разговариваю нечасто, как и с Роном. Мне некогда - учеба - больничное крыло - библиотека. Гарри некогда - Малфой, квиддич и загадочные отлучки. Рон тоже занят - тот же квиддич и Лаванда Браун. Мы встречаемся лишь во время приема пищи, да в общей гостиной, в те дни, когда я не у профессора. Боюсь, наша дружба может дать трещину, если так пойдет и дальше. И еще это чертов учебник по Зельям. Меня жутко бесит то, что Гарри отказывается признавать, насколько может быть опасна такая вещь. Мы ведь даже не знаем, кто такой этот Принц-полукровка! Да еще этот "клуб слизней", и прочее дерьмо. Типа Кормака Маклаггена. Который возомнил себя плейбоем номер один. И считает, что я от него в восторге. Впрочем, все это сумасшествие - только фон. Раздражающий, но не более.
- Время, когда юным леди вроде тебя, Гермиона, пора ложиться спать, давно прошло, а ты все еще в моем кресле. Смею напомнить, завтра понедельник, какого боггарта тебя вообще принесло в воскресенье?
С трудом разлепляю глаза. Я сижу в кресле в кабинете Снейпа, книга валяется на ковре, видимо, я уснула, считая до тысячи. А вот и сам хозяин кабинета, нависает надо мной с весьма сердитым видом. Только мне теперь на это плевать. Главное, что он здесь, что он вернулся. Облегченно выдыхаю, оказывается, нервное напряжение не отпускало меня даже во сне.
- Я беспокоилась за вас, сэр. Боялась, что...- Нет сил договорить, от осознания, что он снова рядом, просто перехватывает дыхание.
- Всему может прийти конец в любой момент, мисс. Смерть от темномагического проклятия - не единственная возможность. Можно просто подавиться тыквенным соком за завтраком. - Он старается говорить едко, хмурит брови, но глаза выдают его.
- Да, вы правы, профессор, - смеюсь,- подавиться тыквенным соком - это вполне реально, я им каждый день давлюсь. Гадость жуткая. Ненавижу, если честно. Но пить не брошу.
- Я тоже не люблю тыквенный сок, - смеется он в ответ, - только не говори Хагриду, расстроится. Давай лучше выпьем сегодня. Или только я выпью. Тяжелый был день.
- Вот еще, у меня тоже день выдался нелегкий, так устала вас ждать. Так что я тоже выпью, если не возражаете.
- Куда уж мне возражать. Ты ведь все равно выпьешь, так что лучше уж со мной, чем в одиночестве. - Снова смеется, но глаза на этот раз остаются серьезными. Он беспокоится за меня, я знаю. И от этого осознания мне и хорошо и больно одновременно. Мы еще долго сидим, разговариваем ни о чем и много смеемся. Не потому что нам весело, а потому, что опасность миновала в очередной раз. И можно ненадолго расслабиться.
Время неумолимо летит вперед, а между мной и Северусом Снейпом так ничего и не случается. Я не могу понять, почему. Ведь я вижу желание в его глазах. Я уже ученая, знаю, что означают ТАКИЕ мужские взгляды. Но никаких попыток меня поцеловать он не предпринимает. И даже обнять не пытается. Не то чтобы мне очень уж хотелось именно поцелуев. Просто хочется быть к нему ближе. Физически ближе. Прижаться и слушать своим сердцем его сердце. Что со мной такое происходит? С Сириусом все было по-другому, более... нормально, что ли? Голые инстинкты. То, что я ощущаю сейчас, пугает гораздо сильнее.
Вечер у Слизнорта прошел еще отвратительнее, чем я рассчитывала. Маклагген, скотина, решил, что будет очень здорово зажать меня в каком-нибудь углу потемнее. Еле вырвалась. Вот урод! Настроение ни к черту, крадусь к себе в спальню. Чтобы немного отсидеться и прийти в себя. По дороге понимаю, что не хочу сейчас оставаться одна. Меняю направление и топаю в подземелья. В кабинет Снейпа. Без мантии-невидимки, но сейчас меня ловить некому. Добравшись до цели, обнаруживаю, что профессора нет. Тотальное невезение. Прихватываю с полки книгу об исцеляющих зельях и забираюсь в кресло с ногами. Подожду, не впервой. Голова кружится, буквы расплываются - кажется, со злости я слегка перебрала с вином. Губы горят - отвратительный поцелуй Кормака жжет губы, хочется стереть его. Но стереть ощущение - дело нелегкое. У меня не получается.
Снейп возвращается только через час. Он явно зол. Но не на меня.
- Глупый мальчишка! - Рычит он, падая в незанятое кресло. - Он не представляет, в какую задницу собирается отправить нас обоих. Идиот недоверчивый!
Я не знаю, о ком он. Но вижу, что он не только зол, но и расстроен. Встаю, и, пошатываясь, отправляюсь в лабораторию - варить глинтвейн. Профессор не останавливает меня. Когда я возвращаюсь, он сидит, глядя на огонь в камине. На его лице застыло весьма человеческое выражение - кажется, Северуса Снейпа все достало. Протягиваю ему кружку. Он принимает ее с благодарным кивком. Плетусь за своей порцией, чудом не расплескав содержимое, ставлю кружку на столик, заползаю в кресло и замираю. Он сам все расскажет, если сочтет нужным.
- У меня такое чувство, будто Альбус считает, что у Поттера девять жизней! Тоже мне, кота нашел. Это же бред - раз за разом заставлять мальчишку справляться с такими ситуациями... А теперь он еще и втянул парня в опасную авантюру с поиском... будто не мог сделать это сам, или с моей помощью! Это...- У него не хватает цензурных слов, а матерится он при мне тихо и сквозь зубы. Не разобрать ни слова, но в целом ясно, что все сказанное дико неприлично. - Боюсь, моя вера в благоразумие старика была не более обоснована, чем вера в какого-нибудь бога. Поттер продолжает видеть эти сны?
- Мы теперь не так много общаемся, и он мало что рассказывает. Но пару раз это точно повторялось. Вы разве не будете снова заниматься с ним окклюменцией?
- Нет, увы. Теперь этим займется директор. Если успеет, конечно. - Губы Северуса кривятся в горькой усмешке. - Да, и скажи Поттеру, пусть будет поаккуратнее с этой книгой. А еще лучше - сдаст ее в библиотеку.
- С какой книгой? - И зачем я спросила. Ведь знаю же, что он знает, что я знаю, что он знает... совсем запуталась, несомненно, тому причиной слишком много вина.
- Ты знаешь, с какой. - Говорит он и подмигивает. Все, злость прошла. Какая-то обреченность осталась, но с ней мы живем постоянно, так что уже смирились и привыкли. Потом мы болтаем о всякой ерунде, намеренно не касаясь серьезных тем. Но привкус слюны Маклаггена присутствует в каждом глотке вина, и я начинаю нервно тереть губы, пытаясь избавится от наваждения. Как же отвратительно.
- Что с тобой? - Спрашивает профессор обеспокоенно.
- Маклагген, будь он неладен! - Шиплю я.
- Маклагген? Что случилось?
- Он поцеловал меня, и пытался облапать. Мне удалось сбежать.
- Вот сукин сын! - Вырывается у него. Я вижу в его глазах ярость. Пиздец Маклаггену. Но мне ничуть не жаль этого урода. - Что ж, в любом случае, он не скоро вернется с отработки у Филча, так что ему повезло. Пока.
- У Филча? А что случилось? - Надо же, этот дебил вляпался в неприятности и без моей помощи, как мило.
- Его стошнило мне на мантию, - усмехается Снейп. - Но как только он закончит с Филчем, я найду ему еще работу. Что угодно, лишь бы не прибить его ненароком. Ты не пострадала?
Смотрю на своего профессора, широко раскрыв глаза. Вот тебе на, Грейнджер, вот он какой, северный олень!
- Нет. Просто... Это было так отвратительно, что я до сих пор не могу избавиться от ощущения...
- Позволь мне помочь, Гермиона, - шепчет он. Встает и подходит ко мне. Очень близко. Опускается на колени перед креслом, в котором я сижу. Касается тыльной стороной ладони моей щеки. Я смотрю ему в глаза, не отрываясь, будто загипнотизированный змеей кролик. Слов нет. Я просто киваю, не в силах поверить, что вот оно - то чего так хотелось. И тогда его губы накрывают мои. И я растворяюсь в нем. В ощущениях его теплых губ, в умелых движениях его языка. Мне очень приятно и совсем не страшно. Но он отстраняется. Не хочет заходить дальше. А может и хочет. Но не станет. Я осознаю это внезапно, но понимаю очень ясно. Только не понимаю, почему. Но мне хочется продолжения, и я сама тянусь к нему.
- Нет.
-Почему?
Потому что вам еще рано, мисс Грейнджер. - Формальное обращение немного отрезвляет меня, но, видимо, недостаточно.
- Ничего не рано, мне уже семнадцать, а если подсчитать хроноворот, то и все восемнадцать!
- Я говорю не о возрасте, Гермиона. Я говорю о том, что вы еще не готовы. Вы сами не хотите этого. Не стоит путать жажду тактильных ощущений с жаждой секса. Вас что, недолюбили в детстве, Грейнджер? Вот уж не думал! - Он старается говорить отстраненно и ядовито, но в глазах его столько страсти, что я наконец-то пугаюсь. Только не того, чего надо бы. Я не боюсь его, я не боюсь секса с ним, я боюсь, что этого никогда не случится. Из-за его принципиальности, из-за моей глупости.
- Простите профессор, - шепчу я, опуская глаза, - это пустяки. Я подожду.
- Подождешь чего? - Кажется, мне удалось его удивить.
- Подожду, пока ВЫ не будете готовы, потому что я готова уже давно. - Бормочу я и закрываю глаза. Через несколько минут пьяный сон, с которым я все это время боролась, одолевает меня, и я засыпаю. В его кресле. Вот так-то профессор. Шах вам, шах!
6.
Утром я открываю глаза в своей собственной спальне. На мне свитер и джинсы, кеды с меня кто-то (Северус Снейп, кто же еще?)снял. Унес-таки из своих комнат. От греха, так сказать, подальше. Голова немилосердно трещит, да еще все новые подробности вчерашних посиделок с профессором в голову лезут. И при одном воспоминании о некоторых из них мне становится невыносимо стыдно. Интересно, пустит ли меня сегодня Снейп к себе в кабинет, или я теперь персона нон грата? Опасная ты женщина, Гермиона, говорю я сама себе. Сексуальный маньяк. Теперь все бедненькие зельевары в радиусе километра попрячутся от тебя, дабы вдруг чего не случилось. Этот внутренний монолог действует на меня весьма неожиданным образом. Меня пробивает на хи-хи. Я смеюсь, пока чищу зубы (все зеркало в брызгах пасты), смеюсь, переодеваясь (блузка застегнута наискосок, что вызывает у меня новый приступ неконтролируемого веселья). С трудом накидываю мантию - от продолжительного смеха руки дрожат и живот побаливает. Все еще слегка похрюкивая, вываливаюсь в коридор и сталкиваюсь нос к носу с Лавандой Браун.
- Не знаю, что такого смешного ты нашла в опоздании на урок, Гермиона, - говорит она, и тянет меня за руку. - Бежим скорее, иначе профессор Снейп снимет с Гриффиндора кучу баллов!
Эта фраза добивает меня окончательно, но сил на новый приступ смеха уже нет, у меня получается только привалиться спиной к двери и тихонько постанывать.
- Главное, чтобы еще чего похуже не снял, - хрипло выдаю я. Лаванда хихикает в кулачок, продолжая тянуть меня за руку. А опаздывать нам и впрямь не стоит. Поэтому я, наконец, отлепляюсь от двери, и мы начинаем утреннюю пробежку от башни до подземелий. Весьма освежает по утрам, должна заметить. Главное, чтобы голова на бегу не взорвалась. Похмелье и бег - не лучший коктейль.
Есть такая поговорка, что-то про то, что кто много смеялся, тот скоро будет горько плакать, или что-то в этом духе. Это очень, очень справедливая поговорка. Так и оказалось. Признаюсь, когда Гарри наконец-то рассказал мне про хоркруксы, про то, чем они занимаются с профессором Дамблдором, мне стало нехорошо. Совсем дурно, если уж начистоту. Мало того что больное чудовище и так сильно, так оно еще и практически бессмертно. Семь хоркруксов, из которых осталось найти четыре, а уничтожить - пять. Где они находятся - никому не известно. Пойди, значить, туда - не знаю куда, уничтожь то, не знаю что! Я, конечно, спросила, не могу ли я как-то помочь, но Гарри ответил, что они с директором справятся сами. Под впечатлением от рассказа о хоркруксах, я весь остаток дня просидела в библиотеке, уставившись в книгу о погодных чарах невидящим взглядом. Учебный год заканчивался, а мне еще надо было сдать эссе по нескольким предметам. Но полученные сегодня новости никак не располагали к активной учебе. А вечером случилось ужасное. Я ведь и думать забыла про этот дурацкий учебник Принца-полукровки. А Гарри про него не забыл, как выяснилось. И применил против Драко Малфоя неизвестное заклинание "от врагов". Которое, на проверку, оказалось режущим проклятием.
- О чем ты думал! - говорю я скорчившемуся на моей кровати спасителю магического мира. Мне очень сложно не сорваться на крик. Внутри холодно и мерзко. Означенный спаситель повернулся ко мне спиной, плечи его дрожат. Он плачет. Но слезами Малфою не поможешь.
- Я думал... то есть не думал... - наконец всхлипывает он, - ... не знал, что так получится. Хорошо, что у меня хватило ума сбегать за Снейпом. Он чуть не убил меня на месте. Но я это, несомненно, заслужил. Зато Малфой теперь вне опасности. А я готов на любые взыскания. Это моя вина.
- Профессор Снейп, - поправляю я его на автомате, - Гарри, тебе следует отдать этот учебник директору.
- Да, я знаю, - бормочет он, кое-как справившись со слезами.
А я вдруг понимаю, что тоже виновата. Даже не попыталась как-нибудь отобрать у Гарри этот учебник, так была занята собой. А ведь профессор Снейп предупреждал, что книга опасна. Профессор Снейп. Как он сейчас, ведь Драко ему не чужой, он несет за него ответственность. И я решаю пойти в подземелья. Забыв о вчерашнем вечере, помня только, что профессору может понадобиться поддержка. По дороге в комнаты Снейпа, я заглядываю к эльфам. Глинтвейн - не тот напиток, который может снять напряжение после такого дня. Огневиски же - вещь проверенная.
В кабинете его еще нет. Я сажусь в привычное кресло, заранее наполняю стакан профессору. И жду. Ожидание оказывается неожиданно долгим. Снейп же, кажется, совсем не удивлен моим присутствием. Молча протягиваю ему Огневиски. Он залпом выпивает его, и благодарно кивнув, усаживается напротив меня.
- Профессор, мне так жаль! Это и моя вина. Как Драко?
- Сейчас уже лучше, думаю, дня через два мадам Помфри его выпишет. Не делай такое несчастное лицо, я уже сказал Поттеру все, что я думаю о подобных поступках. Надеюсь, он хоть что-нибудь запомнил из этой беседы. Поттер был в состоянии шока. А насчет вины - в этом происшествии я виноват поболее тебя. Наравне с Поттером.
Я не знаю, что ему сказать в ответ. Мысли путаются. Я рада, что все закончилось относительно благополучно. А также рада тому, что профессор не злится на меня за вчерашнее. Но отлично понимаю, что говорить сейчас о нас с ним - не время. Да и нет, наверное, никаких "нас", только фантазии глупой девчонки.
- Но почему вы? - спрашиваю.
- Во-первых, потому, что я должен был забрать книгу у Поттера сразу, как только ужнал, что она у него. А во-вторых... - он делает паузу, будто не знает, рассказывать или нет, - это мой учебник.
- Принц-полукровка - это вы? - Изумленно шепчу я.
- Я. И заклинание это придумал именно я. Так что, чьей вины здесь больше - еще неизвестно. Но теперь это не повторится. Поттер отдал мне книгу. А Малфой не будет настаивать на огласке и наказании.
- А-а, - тяну я бессмысленно.
- Сделаешь мне кофе. Гермиона? - Вдруг спрашивает он. - Давай не будем больше об этом, хотя бы сегодня вечером. Поговорим о чем-нибудь отвлеченном.
Я согласно киваю, и иду выполнять его просьбу. Душа, несмотря на все пережитое, поет. Мы все еще друзья. Или как это еще назвать. Кажется, отказываться от моего общества из-за моих глупых поступков Северус Снейп не намерен.
До конца учебного года остается все меньше и меньше времени. Я с головой окунулась в учебу, стараясь не думать о хоркруксах, Волдеморте и прочих опасностях. Мы все так же проводим вечера в кабинете профессора Снейпа. Я больше не пытаюсь его целовать. Хотя не могу сказать, что мне не хочется. У меня даже получается обманывать себя, будто ничего вокруг не происходит. Никакой войны. Но меня выдергивает из мира самообмана самым жутким способом.
В последний понедельник учебного года, раскрыв за ужином Ежедневный пророк, я вдруг обнаруживаю в списке погибших магглов знакомую фамилию. Свою. Не может быть! Этого просто не могло случиться! Только не со мной, только не сейчас. Вглядываюсь в газетный листок еще раз, но имена родителей никуда не делись... Я не знаю, что мне делать. Как реагировать. Все это кажется мне кошмарным сном, который почему-то не заканчивается. Поднимаю глаза и гляжу на однокурсников, уставившихся, в свою очередь, на меня.
- С чего начинают, когда кто-то умирает? - Спрашиваю я сама себя, но почему-то вслух. Но меня начинают смотреть с какой-то смесью сочувствия и испуга. - С чего же? Мне, наверное, надо найти агента, который всем займется, - бормочу я, выбираясь из-за стола. За моей спиной кто-то подхватывает со стола газету и громко ойкает.
- Гермиона! - зовет меня кто-то, но я не оборачиваюсь. Я занята своими мыслями. Что делать? Кому-то сказать? Кому? Гарри? Но его нет, они с директором покинули замок еще до обеда, и еще не вернулись. Кому-нибудь из преподавателей? Уж они-то, наверное, знают, что делать. И, скорее по привычке, я направляюсь в подземелья. За очередным поворотом лестницы кто-то нагоняет меня и обнимает сзади за плечи. Не задумываясь, прислоняюсь спиной к кому-то высокому и сильному. Северус.
- Мне так жаль, Гермиона. Если бы я знал об этом налете...
- Но вы же не знали, - говорю я утвердительно, потому что уверена - не знал. В противном случае мои родители были бы живы.
- Пойдем в мой кабинет, я дам тебе успокоительного.
- Но я спокойна! - Отвечаю я, с удивлением заметив, что это-святая правда. Я не нервничаю, мне не больно. Наверное, должно быть, но сейчас я вообще ничего не чувствую.
- Я заметил. Именно поэтому тебе стоит побыстрее скрыться от посторонних глаз и принять успокоительное. Пока ты спокойна. - Он говорит со знанием дела, и я послушно следую за ним в подземелья. Да я и так шла именно туда.
- На, выпей, - он протягивает мне пробирку с зельем, и я выпиваю, не морщась, хотя вкус у жидкости на редкость отвратительный.
- Спасибо. Профессор, скажите, вы знаете, что мне теперь следует делать? Ну, там, похороны, все такое. Я совсем в этом не разбираюсь, никогда никого не хоронила сама.
- Тебе следует навестить своего декана, а уж Минерва договорится со всеми, с кем необходимо. Ты собираешься звать на похороны кого-нибудь из маггловской родни?
Я вообще ничего не собираюсь, я в вакууме. Но, представив гробы, кучу дальних родственников и их слезы, я морщусь.
- Не хотелось бы. Близких родственников у меня не осталось, а остальные... не хотелось бы превращать все это в балаган плакальщиц, которым на самом-то деле все равно.
- Тогда ты точно можешь предоставить все Минерве. Она знает, что и как делать.
- Спасибо, профессор.- Шепчу я, не поднимая глаз. Потому что в этот момент в моем мозгу будто щелкает какой-то рычаг. И я осознаю, что это все происходит на самом деле. Что больше не будет моей мамы, иногда слишком суровой, но такой родной, не будет папиных шуток, пикников, так напрягавших меня поездок за границу... запаха сигарет, духов Шанель №5, которыми всегда пользовалась мать. Никто не скажет: "Мы беспокоимся за тебя, детка". Никто не подоткнет на ночь одеяло, как в детстве. Всего этого никогда больше не будет. Они так раздражали меня в последнее время, я была так рада с ними расстаться, уезжая в Хогвартс. Но, боже, не так! Не навсегда же! Хорошо, что профессор успел увести меня к себе и дать успокоительное. Я бы не вынесла такого позора - рыдать перед сокурсниками. И вот сейчас моя нижняя губа затряслась, и Снейп сунул мне в руку кружку с глинтвейном, которую я осушила залпом. Никакого результата. За первой последовала вторая. Слезы уже начали собираться в уголках глаз, готовые пролиться, как вдруг я заметила, что не одной мне сейчас несладко.
- Что-то случилось, сэр? - Спрашиваю я, прикончив-таки вторую кружку. Во мне литр спиртного. Реакции - ноль.
- Дамблдор и Поттер еще не вернулись. А должны бы были.
Тут меня окончательно захлестывает какое-то всепоглощающее отчаянье. Возможно, часть его я позаимствовала у Северуса. Только не Гарри! Еще и он - это было бы как-то слишком. О директоре я в этот момент даже не вспоминаю.
Заметив явное ухудшение в моем состоянии, Снейп снова подсовывает мне полную кружку. Которую я тотчас опустошаю. И потерянно гляжу на него. Не помогает. "Сделайте что-нибудь!" - умоляю я его одними глазами. Не понимает. Или делает вид. Обнимает меня за плечи и прижимает к себе. И мне становится легче. Но не намного. Нужно что-то еще.
- Профессор, пожалуйста! - не знаю, чего я прошу у него. Поднимаю голову с его груди и встречаюсь с ним взглядом и губами. И все. Прощай, моя крыша, прощайте моральные устои. Да и профессорской крыше, похоже, полный пиздец.
Он целует меня жадно, почти больно. Я отвечаю, попутно срывая с него мантию, сюртук, брюки и рубашку. Пуговицы и крючки летят во все стороны, но мне как-то пофиг. Мне жизненно необходимо почувствовать его рядом с собой, на мне, тяжесть его тела, кожа к коже, без всяких препятствий в виде одежды. И когда он, наконец, раздевает меня и помогает мне снять с него нижнее белье, я уже с трудом могу соображать. И вот он опускается на меня. Почти невыносимая тяжесть. И у меня вырывается блаженный стон удовольствия. Все так, как я хотела. Он входит в меня без подготовки, одним рывком, и останавливается, понимая, что был не прав. Я ни с кем не была до него.
- Гермиона, зачем? - Стонет он, как от боли, но мне во сто крат больнее. И я не собираюсь прекращать это. Посему, притягиваю его к себе за ягодицы и сама делаю несколько движений. Боль разрывает меня изнутри, но зато теперь он не в силах остановиться. То, что надо. Он везде - на мне, во мне, и боль от проникновения сливается с удовольствием он того, что он так близко, он со мной. И я готова терпеть эту боль вечно, лишь бы это все не прекращалось. Но вот его движения становится все быстрее, я закусываю губу, чтобы не закричать, и тело Северуса сотрясает мелкая дрожь. Но он все еще лежит на мне, а большего и не надо. Затем, он приподнимается на локтях и смотрит мне в лицо. С ужасом. От того, что мы только что сделали?
- Тебе было очень больно! - Говорит он обвиняющим тоном, и стирает что-то мокрое с моего лица. Кровь. Кажется, я прокусила себе губу.
- Больно, - соглашаюсь я, нет смысла отпираться, - но я не променяю эту боль ни на что иное в этом мире. Профессор, я...
Он не дает мне договорить. Встает с меня, помогает подняться и закутывает в свою мантию. В голове молоточком бьется: "Вот и все". Но он сажает меня на диван рядом с собой и нежно обнимает. Не похоже на него. Так странно. Боюсь смотреть ему в глаза, но профессор берет меня за подбородок, и выбора у меня нет.
- Мне нужно сказать тебе что-то очень важное, Гермиона, - говорит он шепотом, его губы почти касаются моих,- ты не должна никому на свете рассказывать о том, что я тебе сейчас скажу.
- Хорошо, - киваю я ошеломленно, насколько это возможно - мой подбородок все еще зажат его рукой.
- Все, что я делаю или сделаю, сделано по приказу Дамблдора. Больше я никому не подчиняюсь. Ты поняла меня? Что бы я не сделал, знай - он сам просил меня об этом. - В его голосе, в его глазах - отчаянье, он не верит, что я поверю.
- Я понимаю, - говорю чуть слышно. - На самом деле, понимаю. Я вам верю.
- И еще. Если тебе когда-нибудь кто-нибудь скажет, что в своей жизни я любил только одну женщину - Лили Эванс, знай, что это не так. Лили осталась в прошлом. - Его взгляд полон самых разных чувств, от страха неизбежности до опасения быть непонятым. И есть там еще кое-что. Я боюсь солгать сама себе, но, кажется, Северус Снейп только что признался мне в любви. И тут, конечно, в дверь постучали. Я скатываюсь с дивана, абсолютно голая, сбрасывая на ходу его мантию. Чтобы он мог ее надеть.
- Вы просили сказать вам, когда директор появится в школе, сэр, - доносится до меня голос Филча.
- Да, конечно, я уже иду. - Отвечает профессор, вернувшись к моему укрытию, шепчет: "Одевайся и беги к себе. И хорошенько запомни то, что я тебе сказал".
- Конечно. - Только и могу ответить я.
И он уходит. Собираю вещи, одеваюсь, морщась от боли в спине и между ног. Иду к себе, в надежде, что завтра нам удастся обменяться более понятными фразами. Да, еще нужно заглянуть к Макгонагалл, но это терпит до завтра. Поднимаюсь к себе, в общей гостиной пусто. Где же Гарри, ведь они вернулись. "Завтра они мне все обязательно расскажут, оба",- обещаю я себе, проваливаясь в сон. Еще никогда я так не ошибалась. Потому что буквально через час меня поднимают с постели. Произошло страшное: в замок проникли пожиратели смерти, а профессор Снейп убил директора Дамблдора. Занавес.