Городской бестиарий. Охотники
Ох и обидно, когда ты приманку выберешь, начнешь начинять острыми потайными крючками, прячешь их поглубже, рассчитываешь время, чтобы каждый выстрелил, вонзился, повернулся в языке, струечку ядовитую внезапно вбрызнул. Присыплешь золотыми березовыми листочками, мол давно тут лежит, нечаянно потерялось, на, приходи, покушай!
А эта сука, игрун, красный зверь, даже если и забежит в твой золотой лес, так разве что на минутку в год, увидит лежалую убоинку в углу аллейки, посмеется и носом фыркнет. Нафиг ему это не сдалось! Он уже перелинял давно, ему эти твои хитрости - как с гуся вода, еще спасибо, если не помочится на постылую приманку. Он же видит - вон ты, вон, там кусты качаются, там ты в сто первый раз себя проклинаешь, что не взял ружьишка, хоть плохонького, да и все одно - стрелять не умеешь, только крючки в пресное мясо распихивать.
Нет уж, если охотиться, надобно не так делать. Оборотня ловят долго и муторно, кто не умеет, а кто умеет лучше - тот его на интерес берет. Иной раз на окорот. Порою на любовь. Оборотень - он по осени особенно хорошо на любовь ходит, пачками просто, оно понятно - зима впереди, а игрун, сука, нежный, зимы не любит. Чтобы оборотня поймать, надо чтоб он тебя учуял и удивился, что ты его не видишь. Ну тут только не переборщить, ежели совсем от него в стороне держаться, так он, чего доброго, и уйдет. Не от гордости, от безынтересной жизни. Ты ему не давай понять, что тебе его надобно, а все же раз за разом приманивай. Рукой там дрогни, плечом или обернись на полминутки, дескать вот он я, перед тобой стою, как на духу, и снова не смотри. А всего лучше, если ты при этом какой тайностью займешься - хоть вон камушки пересыпай из руки в руку, только тайность при том блюди. Непременно оборотень, ежели глуп да молод, к тебе посмотреть подкрадется. Ты не давай, отодвигайся. Да смотреть на него не забывай, этак-то посматривать исподлобья. Я видел раз: у одного чуть под руку не лез, и не щенок, а матерущий, шкура богатая, миллионная, а он его отпихивал, дескать, отстань, не до тебя совсем. Ну, думаю, все дело дурак испортит, ему удача сама крыло кажет, а он ее по сусалам, дурак, как есть дурак! А тот и вовсе вдруг встал и пошел с полянки. И что думаешь? Ведь побежал за ним оборотень, как собачонка побежал, да еще и взлаивал при этом. Ну это мастер ловил, не нам чета.
По зиме оборотень весел, в снегу купается, шубу пушит, любо ему. Он подзимья боится, когда линять не кончил, а морось да туман хоть кого из себя выведут. И то сказать, в подзимье его взять-то руками можно, помани только, да толку с него! Ни красы, ни веселья. Скулеж один.
Особая тема - как с ними дальше надобно. Его если сразу не убить - так пиши пропало, оклемается и уйдет, не догонишь. А сразу - это с кондачка не сделаешь, это уметь надо. И шкуру драть лучше целиком. Ты не дрожи, у него их там не одна. Одну сдерешь, тушку бросишь, глядь - а через год тот же ходит, еще краше. Ну это я да, зря брякнул. В самую красоту он год на третий войдет, а в следующее лето будет как шуганый бегать, боками трясти, и шерсть на нем клочковатая, паршой тронутая или власоедом, может и в коросте, если сдирали неаккуратно. Да он к тебе в тот год и не выйдет, сробеет. Один был - как раз подманивал таких, чтобы потом без помех на третий год самые искристые меха у себя собрать. Привел целых пятерых, все барыши считал да перед нами хвалился. Ну так кормил их, поил, обихаживал, чтобы они его не кинули. А перед третьей зимой все равно ушли, все пятеро. Ну и остался он ни с чем. Ты смотри, оборотень - он дурак, да хитрый.
А со шкурой потом - как надо тебе, так и делай. Отмачивать, пикелевать - разницы нет, что игрун, что простой лисовин. Хочешь сам, хочешь - меховщику отдай, только смотри, чтоб тот шкурку не прикарманил, а тебе вместо игручей шубы не сплавил обычную, тускляшку. Если есть у тебя честный меховщик - ты скажи адресочек, может, и я наведаюсь. А то один сезон был - так и шастали игруны, и тут уж или добывать, или добычу выделывать. Ежели о тебе хоть один игрун правду угадает - все прочие настороже будут ходить. А впрочем, не слишком-то. Оборотни - они же всяк про себя знает, что умней всех, на том и палятся. Мол у тебя не вышло, а у меня беспременно выйдет.
Что убитики потом к тебе в гости придут - не верь. Убитик никуда не пойдет,он, если вороны не расклюют, еще долго себя не объявит. Ты уж сам смотри, не бери лишнего, ободрал - в ямку его затолкай и хлебца рядом оставь, ну съестного чего. Он отойдет, отмякнет, через месяцок на ноги встанет. А бросишь как есть - могут и сожрать его, собаки любят, птицы всякие. Для них-то он падаль. Через пару месяцев, как выползать начнет, может и вправду на прежнее место вернуться, он слепой еще совсем, будет ходить, шкуру искать. Но если встретит - не признает, да и что он сделает-то? Не медведь же, зверь некрупный, да еще и неходяга. Ну а если признает - ты ему скажи «твой хлеб - моя шкура», он и поплетется прочь. Так что хлеб с собой всегда бери.
Да, стрелять по ним - Боже избави. Ежели ты в него стрельнешь, он себе всю шкуру искусает, издырявит. Такой у него обычай прегадкий, чтоб ни мне, ни тебе. Ножом его можно добить, ежели под горло или в глаз. Но в глаз лучше не надо - попортишь, глаз вытечет, другого не будет. Ты его по голове бей, топорищем или камнем. А как забьешь, тут и скорее, снимай и отсушивай. Ну ладно, все я тебе, вроде, рассказал. Если хочешь со мной разок сходить - что ж, можно. Телефончик мой есть у тебя? Ну бывай.
Могу себе представить, как обидно, когда ты выберешь приманку, начнешь начинять острыми потайными крючками, прячешь их поглубже, рассчитываешь время, чтобы дать им возможность выстрелить, вонзиться, повернуться в языке, внезапно вбрызнуть струйку ядовитых воспоминаний. Или просто устанавливаешь флажки - вот же я, ну вспомни, ну хоть вскрикни, ну хоть ощути мое отсутствие! Потом опомнишься - да что ж ты, в самом деле, да разве оно тебе нужно, - и прикрываешь тонким срезом мяска самый смертельный крючок, чтоб не сорвалось, чтоб уж точно наверняка.
А эта сука, игрун, красный зверь, даже если и забежит в твой золотой лес, так разве что на минутку в год, увидит лежалую убоинку в углу аллейки, посмеется и носом фыркнет. Нафиг ему это не сдалось! Он уже перелинял давно, ему эти твои хитрости - как с гуся вода, еще спасибо, если не помочится на постылую приманку. Он же видит - вон ты, вон, там кусты качаются, там ты в сто первый раз себя проклинаешь, что не взял ружьишка, хоть плохонького, да и все одно - стрелять не умеешь, только крючки в пресное мясо распихивать.
Нет уж, если охотиться, надобно не так делать. Оборотня ловят долго и муторно, кто не умеет, а кто умеет лучше - тот его на интерес берет. Иной раз на окорот. Порою на любовь. Оборотень - он по осени особенно хорошо на любовь ходит, пачками просто, оно понятно - зима впереди, а игрун, сука, нежный, зимы не любит. Чтобы оборотня поймать, надо чтоб он тебя учуял и удивился, что ты его не видишь. Ну тут только не переборщить, ежели совсем от него в стороне держаться, так он, чего доброго, и уйдет. Не от гордости, от безынтересной жизни. Ты ему не давай понять, что тебе его надобно, а все же раз за разом приманивай. Рукой там дрогни, плечом или обернись на полминутки, дескать вот он я, перед тобой стою, как на духу, и снова не смотри. А всего лучше, если ты при этом какой тайностью займешься - хоть вон камушки пересыпай из руки в руку, только тайность при том блюди. Непременно оборотень, ежели глуп да молод, к тебе посмотреть подкрадется. Ты не давай, отодвигайся. Да смотреть на него не забывай, этак-то посматривать исподлобья. Я видел раз: у одного чуть под руку не лез, и не щенок, а матерущий, шкура богатая, миллионная, а он его отпихивал, дескать, отстань, не до тебя совсем. Ну, думаю, все дело дурак испортит, ему удача сама крыло кажет, а он ее по сусалам, дурак, как есть дурак! А тот и вовсе вдруг встал и пошел с полянки. И что думаешь? Ведь побежал за ним оборотень, как собачонка побежал, да еще и взлаивал при этом. Ну это мастер ловил, не нам чета.
По зиме оборотень весел, в снегу купается, шубу пушит, любо ему. Он подзимья боится, когда линять не кончил, а морось да туман хоть кого из себя выведут. И то сказать, в подзимье его взять-то руками можно, помани только, да толку с него! Ни красы, ни веселья. Скулеж один.
Особая тема - как с ними дальше надобно. Его если сразу не убить - так пиши пропало, оклемается и уйдет, не догонишь. А сразу - это с кондачка не сделаешь, это уметь надо. И шкуру драть лучше целиком. Ты не дрожи, у него их там не одна. Одну сдерешь, тушку бросишь, глядь - а через год тот же ходит, еще краше. Ну это я да, зря брякнул. В самую красоту он год на третий войдет, а в следующее лето будет как шуганый бегать, боками трясти, и шерсть на нем клочковатая, паршой тронутая или власоедом, может и в коросте, если сдирали неаккуратно. Да он к тебе в тот год и не выйдет, сробеет. Один был - как раз подманивал таких, чтобы потом без помех на третий год самые искристые меха у себя собрать. Привел целых пятерых, все барыши считал да перед нами хвалился. Ну так кормил их, поил, обихаживал, чтобы они его не кинули. А перед третьей зимой все равно ушли, все пятеро. Ну и остался он ни с чем. Ты смотри, оборотень - он дурак, да хитрый.
А со шкурой потом - как надо тебе, так и делай. Отмачивать, пикелевать - разницы нет, что игрун, что простой лисовин. Хочешь сам, хочешь - меховщику отдай, только смотри, чтоб тот шкурку не прикарманил, а тебе вместо игручей шубы не сплавил обычную, тускляшку. Если есть у тебя честный меховщик - ты скажи адресочек, может, и я наведаюсь. А то один сезон был - так и шастали игруны, и тут уж или добывать, или добычу выделывать. Ежели о тебе хоть один игрун правду угадает - все прочие настороже будут ходить. А впрочем, не слишком-то. Оборотни - они же всяк про себя знает, что умней всех, на том и палятся. Мол у тебя не вышло, а у меня беспременно выйдет.
Что убитики потом к тебе в гости придут - не верь. Убитик никуда не пойдет,он, если вороны не расклюют, еще долго себя не объявит. Ты уж сам смотри, не бери лишнего, ободрал - в ямку его затолкай и хлебца рядом оставь, ну съестного чего. Он отойдет, отмякнет, через месяцок на ноги встанет. А бросишь как есть - могут и сожрать его, собаки любят, птицы всякие. Для них-то он падаль. Через пару месяцев, как выползать начнет, может и вправду на прежнее место вернуться, он слепой еще совсем, будет ходить, шкуру искать. Но если встретит - не признает, да и что он сделает-то? Не медведь же, зверь некрупный, да еще и неходяга. Ну а если признает - ты ему скажи «твой хлеб - моя шкура», он и поплетется прочь. Так что хлеб с собой всегда бери.
Да, стрелять по ним - Боже избави. Ежели ты в него стрельнешь, он себе всю шкуру искусает, издырявит. Такой у него обычай прегадкий, чтоб ни мне, ни тебе. Ножом его можно добить, ежели под горло или в глаз. Но в глаз лучше не надо - попортишь, глаз вытечет, другого не будет. Ты его по голове бей, топорищем или камнем. А как забьешь, тут и скорее, снимай и отсушивай. Ну ладно, все я тебе, вроде, рассказал. Если хочешь со мной разок сходить - что ж, можно. Телефончик мой есть у тебя? Ну бывай.
Могу себе представить, как обидно, когда ты выберешь приманку, начнешь начинять острыми потайными крючками, прячешь их поглубже, рассчитываешь время, чтобы дать им возможность выстрелить, вонзиться, повернуться в языке, внезапно вбрызнуть струйку ядовитых воспоминаний. Или просто устанавливаешь флажки - вот же я, ну вспомни, ну хоть вскрикни, ну хоть ощути мое отсутствие! Потом опомнишься - да что ж ты, в самом деле, да разве оно тебе нужно, - и прикрываешь тонким срезом мяска самый смертельный крючок, чтоб не сорвалось, чтоб уж точно наверняка.