Начало того августа я провел в Сеуле, на Всемирном философском конгрессе. Там была представительная российская делегация, 180 участников. Меня поразило, что во время общего ужина, состоявшегося на следующий день после смерти Солженицына, ни один соотечественник об этом событии не упомянул, и мне, приехавшему из США, пришлось взять на себя
(
Read more... )