Уравнение с одним известным
"Процесс", Красный факел, режиссёр Тимофей Кулябин, 14-15 октября 2016
"Процесс" относится к тем спектаклям, после которых ещё очень долго думаешь об увиденном, так как вопросов намного больше, чем ответов.
Казалось бы, метафоры довольно логичны и понятны, так что это даже вызывает удивление, если вспомнить предыдущие работы режиссера. Ну не бывает у Кулябина всё просто. Однако всё довольно быстро встает на свои места, если начать размышлять и сравнивать спектакль с романом.
Сценический мир предельно рационален. Маски, которые носят всё персонажи, помимо Йозефа, не только обозначают их безликость, но, что важнее, убивают практически любые чувства. Интересно, что именно мимика оказывается главным признаком жизни, экспрессивная жестикуляция её отсутствие не искупает. И, в первую очередь, жертвой пластиковых людей становится любовь, воплощенная в женщинах. Даже те её призрачные крохи, что присутствовали в романе, иллюзии и надежды К. - всё испаряется, остается лишь животное сношение. Ближе всего к подобию любви эпизод с Лени. Но страсть, воплощенная в физическом недостатке, приближающем человека к животному... Этот эпизод скорее становится одним из множества моментов слома Йозефа, о чём позже.
Другой важный признак - книжный сюрреализм, пугающая зыбкость и изменчивость, уступает место строгой математической логике. Показателен момент с наказанием охранников в кладовке. Он не зацикливается, как в тексте, а просто расплющивает Йозефа невыносимым криком, слышным ему одному. Другая природа давления на персонажа.
Возникающие из ниоткуда узкие шаткие лесенки, внезапные проходы в огромные помещения, постоянные искажения пространства - всего этого нет. Вероятно, потому что невозможно полноценно показать эти образы.
В результате возникает альтернативная абсурдность бытия - есть лишь то, что видит камера, которая ещё более холодна и придирчива, чем человеческий глаз. Однако, и камеру можно обмануть, один раз в полотне появляется прорезь, за которой клубится неизвестность. Происходит это в момент рассуждений Йозефа о том, отказываться ли от адвоката. Что случится, если замкнуть два электронных глаза друг на друга и запустить в них нечто внешнее? Неизвестность, искажение имеющихся данных.
Однако Йозеф, нашедший это слабое место системы, так и не воспользуется им. Он только испугается своей находки
Ещё два факта требуют подробного осмысления. Во-первых, кассеты. Этот атрибут сценической реальности лежит на поверхности, однако тоже оставляет почву для размышлений. Фиксация всего на видео представителями суда очевидна и логична, однако есть и другая грань, бытовая. Кассетой с наклееенным фото оказывается паспорт. В комнатах простых обывателей и их рабочих кабинетах стоят видео-столики. Бумага и ручка здесь вообще не существуют. Любое "запишу", даже размышления наедине с самим собой - это именно запись видео.
В первой сцене при проведении обыска кассеты в комнате Йозефа везде - в шкафу, на шкафу, в тумбочке... И ещё одна в подарочной обёртке на столике у кровати. Эта самая интересная, пожалуй. Она кем-то была подарена или предназначалась кому-то? Почему одновременно с нею появились следователи?
Другой тема для размышления - персонажи. Точнее, те двое из них, что отсутствуют в книге.
Авторский текст, а также разговор с тюремным капелланом переходят к загадочному персонажу в капюшоне, от имени которого мы и слышим весь рассказ. Создаётся впечатление, что это некий отчёт для начальства или образовательная программа. "Пособие по ведению процесса для начинающих, изучаем ошибки на примере мистера К." Или это Йозеф, дойдя до некого суда, ещё раз наблюдает всю свою историю, но уже со стороны?
Чем бы не была эта запись, интересно, что один раз в ней встречается перемотка, часть слов зрители не услышат. Что-то неинтересное? Или наоборот - самое важное? О чём могла пойти речь можно словами о лишении следавателя его женщины и размыслениями о финансовом и имущественном состоянии судебных концелярий?..
Второй, менее очевидный сочинённый персонаж - банковский служащий. Ни его, ни постоянных телефонных разговоров с мамулей в тексте нет, однако они присутствуют спектакле. Кстати, и разговоры эти скорее импровизационные - текст на двух спектаклях различался.
Появляется служащий дважды - в момент первой встречи Йозефа с дядей он приглашает К. на юбилей мамы. Кстати, рабочая линия вообще сильно снижена, никакой серьёзности, встреч с клиентами, директора, зовущего на вечеринку на яхте - только клерк и его мать. Второй раз этого персонажа мы видим в уже упомянутой сцене с кладовкой и практически не слышим части его слов, как и Йозеф, весь мир заполнен одними криками. Но именно к нему переходят слова рекомендации обратиться к художнику Титорелли.
Йозеф К. Антона Войналовича похож на многих из нас. Он ещё молод и думает, что успел ко всем негативным сторонам жизни привыкнуть. Однако, раз за разом стокновение с реалиями окнужающего мира становится для него шоком. Реакция на шок - смех, истерический смех. И пронзающий гул раздаётся фоном, показывая, что ещё одна струна лопнула.
Наверное, главная ошибка Йозефа - раз за разом повторяемая мысль о своей невиновности. И одновременный поиск помощи в всех вокруг - ведь он же невиновен, его должны оправдать!
Хотя как можно быть в чём-то уверенным, не зная, что тебе вменяется в вину?
Вообще закрадывается подозрение, что и нет вины изначально, она в процессе процесса появляется, когда раз за разом герою устраиваются какие-то проверки.
Самое начало, "Тогда этот арест не так уж и страшен" - и переглядываются проверяющие.
Канцелярия, слова о том, что надо кому-то отколотить студента - "при чём здесь я?"
Кричат наказываемые розгами охранники, а он называет это "невыносимым звуком" и зажимает уши.
И так далее.
Главное, понятно зрителю, что и сам он провалил бы все экзамены, но... Всё равно не перестаёт звучать вопрос - почему?
Финал, встреча с Титорелли превращается в разговор с неизвестным в капюшоне, к которому Йозеф обращается на "ты", словно это его старый знакомый. "Ты" он говорил и капеллану в романе.
Звучат два тезиса:
- "принимать не как правду, а как неизбежность" (кстати, здесь несколько изменена формулировка и смысл, в оригинале было: "вовсе не надо принимать всё за правду, надо только осознать необходимость всего")
- "суд принимает, когда приходишь, и отпускает, когда уходишь"
И остаётся самая последняя кассета. Мы за пределами основного рассказа, раз видим её. Йозеф там же, за пределами.
Так почему он точно копирует увиденное? Почему? Неужели нельзя снова сломать картинку?..
Но, видимо, для него уже нельзя. И уже не о процессе речь, не о суде, а об одном единственном человеке, который в какой-то момент окончательно перестает сопротивляться.
Он в чем-то даже благороднее книжного, так как многие мысли и действия остаются за кадром.
Так почему?
В какой момент он проиграл?
Когда раз за разом называл себя невиновным и верил, что это гарантия хорошего исхода?
Когда подчинялся всем предложениям окружающих?
Когда?..
"Процесс" относится к тем спектаклям, после которых ещё очень долго думаешь об увиденном, так как вопросов намного больше, чем ответов.
Казалось бы, метафоры довольно логичны и понятны, так что это даже вызывает удивление, если вспомнить предыдущие работы режиссера. Ну не бывает у Кулябина всё просто. Однако всё довольно быстро встает на свои места, если начать размышлять и сравнивать спектакль с романом.
Сценический мир предельно рационален. Маски, которые носят всё персонажи, помимо Йозефа, не только обозначают их безликость, но, что важнее, убивают практически любые чувства. Интересно, что именно мимика оказывается главным признаком жизни, экспрессивная жестикуляция её отсутствие не искупает. И, в первую очередь, жертвой пластиковых людей становится любовь, воплощенная в женщинах. Даже те её призрачные крохи, что присутствовали в романе, иллюзии и надежды К. - всё испаряется, остается лишь животное сношение. Ближе всего к подобию любви эпизод с Лени. Но страсть, воплощенная в физическом недостатке, приближающем человека к животному... Этот эпизод скорее становится одним из множества моментов слома Йозефа, о чём позже.
Другой важный признак - книжный сюрреализм, пугающая зыбкость и изменчивость, уступает место строгой математической логике. Показателен момент с наказанием охранников в кладовке. Он не зацикливается, как в тексте, а просто расплющивает Йозефа невыносимым криком, слышным ему одному. Другая природа давления на персонажа.
Возникающие из ниоткуда узкие шаткие лесенки, внезапные проходы в огромные помещения, постоянные искажения пространства - всего этого нет. Вероятно, потому что невозможно полноценно показать эти образы.
В результате возникает альтернативная абсурдность бытия - есть лишь то, что видит камера, которая ещё более холодна и придирчива, чем человеческий глаз. Однако, и камеру можно обмануть, один раз в полотне появляется прорезь, за которой клубится неизвестность. Происходит это в момент рассуждений Йозефа о том, отказываться ли от адвоката. Что случится, если замкнуть два электронных глаза друг на друга и запустить в них нечто внешнее? Неизвестность, искажение имеющихся данных.
Однако Йозеф, нашедший это слабое место системы, так и не воспользуется им. Он только испугается своей находки
Ещё два факта требуют подробного осмысления. Во-первых, кассеты. Этот атрибут сценической реальности лежит на поверхности, однако тоже оставляет почву для размышлений. Фиксация всего на видео представителями суда очевидна и логична, однако есть и другая грань, бытовая. Кассетой с наклееенным фото оказывается паспорт. В комнатах простых обывателей и их рабочих кабинетах стоят видео-столики. Бумага и ручка здесь вообще не существуют. Любое "запишу", даже размышления наедине с самим собой - это именно запись видео.
В первой сцене при проведении обыска кассеты в комнате Йозефа везде - в шкафу, на шкафу, в тумбочке... И ещё одна в подарочной обёртке на столике у кровати. Эта самая интересная, пожалуй. Она кем-то была подарена или предназначалась кому-то? Почему одновременно с нею появились следователи?
Другой тема для размышления - персонажи. Точнее, те двое из них, что отсутствуют в книге.
Авторский текст, а также разговор с тюремным капелланом переходят к загадочному персонажу в капюшоне, от имени которого мы и слышим весь рассказ. Создаётся впечатление, что это некий отчёт для начальства или образовательная программа. "Пособие по ведению процесса для начинающих, изучаем ошибки на примере мистера К." Или это Йозеф, дойдя до некого суда, ещё раз наблюдает всю свою историю, но уже со стороны?
Чем бы не была эта запись, интересно, что один раз в ней встречается перемотка, часть слов зрители не услышат. Что-то неинтересное? Или наоборот - самое важное? О чём могла пойти речь можно словами о лишении следавателя его женщины и размыслениями о финансовом и имущественном состоянии судебных концелярий?..
Второй, менее очевидный сочинённый персонаж - банковский служащий. Ни его, ни постоянных телефонных разговоров с мамулей в тексте нет, однако они присутствуют спектакле. Кстати, и разговоры эти скорее импровизационные - текст на двух спектаклях различался.
Появляется служащий дважды - в момент первой встречи Йозефа с дядей он приглашает К. на юбилей мамы. Кстати, рабочая линия вообще сильно снижена, никакой серьёзности, встреч с клиентами, директора, зовущего на вечеринку на яхте - только клерк и его мать. Второй раз этого персонажа мы видим в уже упомянутой сцене с кладовкой и практически не слышим части его слов, как и Йозеф, весь мир заполнен одними криками. Но именно к нему переходят слова рекомендации обратиться к художнику Титорелли.
Йозеф К. Антона Войналовича похож на многих из нас. Он ещё молод и думает, что успел ко всем негативным сторонам жизни привыкнуть. Однако, раз за разом стокновение с реалиями окнужающего мира становится для него шоком. Реакция на шок - смех, истерический смех. И пронзающий гул раздаётся фоном, показывая, что ещё одна струна лопнула.
Наверное, главная ошибка Йозефа - раз за разом повторяемая мысль о своей невиновности. И одновременный поиск помощи в всех вокруг - ведь он же невиновен, его должны оправдать!
Хотя как можно быть в чём-то уверенным, не зная, что тебе вменяется в вину?
Вообще закрадывается подозрение, что и нет вины изначально, она в процессе процесса появляется, когда раз за разом герою устраиваются какие-то проверки.
Самое начало, "Тогда этот арест не так уж и страшен" - и переглядываются проверяющие.
Канцелярия, слова о том, что надо кому-то отколотить студента - "при чём здесь я?"
Кричат наказываемые розгами охранники, а он называет это "невыносимым звуком" и зажимает уши.
И так далее.
Главное, понятно зрителю, что и сам он провалил бы все экзамены, но... Всё равно не перестаёт звучать вопрос - почему?
Финал, встреча с Титорелли превращается в разговор с неизвестным в капюшоне, к которому Йозеф обращается на "ты", словно это его старый знакомый. "Ты" он говорил и капеллану в романе.
Звучат два тезиса:
- "принимать не как правду, а как неизбежность" (кстати, здесь несколько изменена формулировка и смысл, в оригинале было: "вовсе не надо принимать всё за правду, надо только осознать необходимость всего")
- "суд принимает, когда приходишь, и отпускает, когда уходишь"
И остаётся самая последняя кассета. Мы за пределами основного рассказа, раз видим её. Йозеф там же, за пределами.
Так почему он точно копирует увиденное? Почему? Неужели нельзя снова сломать картинку?..
Но, видимо, для него уже нельзя. И уже не о процессе речь, не о суде, а об одном единственном человеке, который в какой-то момент окончательно перестает сопротивляться.
Он в чем-то даже благороднее книжного, так как многие мысли и действия остаются за кадром.
Так почему?
В какой момент он проиграл?
Когда раз за разом называл себя невиновным и верил, что это гарантия хорошего исхода?
Когда подчинялся всем предложениям окружающих?
Когда?..