"Дознание", Хабаровский ТЮЗ на Золотой маске, 09.04, 19:00
Для фейсбука это много, для рецензии мало, так что я снова с вами :)
"Дознание" Хабаровского ТЮЗа (режиссёр Михаил Тычинин) поставлено по пьесе Петера Вайса, написанной, в свою очередь, по протоколам Франкфуртского процесса. Тридцать зрителей, пять артистов. Пять частей с четырьмя блоками текста, вступление и заключение.
Сначала были розданы номера, которые велели прикрепить на одежду. Этот номер обозначил ваше место в зале. Мой - 00000022. Два ряда скамеек из деревянных поддонов друг напротив друга, на них номера (художник Павел Оглуздин). Все рассаживаются, гаснет свет, открываются ворота и под грохочущую музыку (что-то там про Sexy bitch) въезжает машина. Выгружаются артисты, следуют вступление за полупрозрачными занавесями, окружающими зрителей.
Войдя внутрь, первым делом четверо из артистов усаживаются между зрителями, вынуждая их потесниться и испытать дискомфорт - правила игры заданы.
Далее следуют четыре части с чтением: одновременно про себя, сигнал остановиться звучит, как только первый из зрителей закончил чтение; по очереди вслух, теперь сигнал регулирует отрывок, читаемый конкретным человеком. После этого зрители меняются местами с сидящими напротив. Потом чтение про себя в темноте со свечой.
А четвёртую часть опишу уже подробнее, так как именно в этот момент материал по-настоящему сработал.
По способу восприятия этот спектакль близок к "Разговорам беженцев". То есть, над присутствующим текстом превалирует зрительское сознание. И по-настоящему важно не то, что будет прочитано, а взгляды, наблюдения, мысли и выводы, которые возникнут в процессе. Порождённые, возможно, самыми незначительными деталями.
На нашем показе, спасибо Наталье Ш., поводов для рассуждения и самоанализа вышло много.
Ситуация такая - в четвёртой части зрителям раздаются очередные распечатки текста и жестяные тарелки или миски, куда наливается вода. Кому-то больше, кому-то меньше. Наталья (думаю, что по собственной инициативе) тарелку брать отказалась.
Далее минут 15 чистого эксперимента. Артисты молча, но настойчиво предлагают уже несколько вариантов посуды, она не берёт. Прочие зрители постепенно замечают это. Одни сидят и читают свой текст, хотя сигнала пока не было, другие наблюдает. Большинство держат тарелки, некоторые поставили их на пол или позади себя. Потом кто-то берёт и бросает свою миску в центр прохода, вода выливается. Тут же ещё двое поступают так же. Остальные ждут. Девушка рядом со мной берёт и ставит миску на пол перед собою, но вверх дном. Время идёт. Два ряда снова меняются местами. Снова ожидание.
Наконец мужчина со знакомым лицом, не назову с ходу его имя, встает и констатирует, что ситуация безвыходная и надо что-то делать, называет два пути. Алла Ш. возражает, что сам он уже третьим путём пошёл. Вспоминается перфоманс Марины Абрамович. Обмен репликами, тем временем создатели спектакля принимают решение и звучит-таки сигнал к чтению текста. Один из артистов так и держит миску перед Натальей. Но после всей этой паузы продолжение чтения, да ещё и под Кармину Бурану выглядит неожиданно странным и абсурдным. Кто-то так и не открывает распечатку и посмеивается.
Для себя прихожу к выводу, что предпочитаю не действовать однозначно против системы, а просто тихонечко вести свою линию. Эгоистка. Не могу понять - это плохой признак? В начале спектакля ещё описывались разные типы людей, которые могли бы стать нацистами в соответствующей ситуации. А я?.. Самой непонятно.
Текст всё-таки читаю, начав это делать ещё в середине ожидания и продолжив после сигнала остановиться. Последняя страница всё равно остаётся. Обидно, что снова не успела.
Собирают миски, сдают их немногие. Кто-то давно бросил, кто-то отставил. Я свою отдаю, но случайно с опозданием, артист успевает пройти мимо и вынужден вернуться. Отмечаю, что это почему-то ощущается приятным. Выходит, мой уровень протеста - мелкое пакостничество? Сделать всё как надо, но чуть сместить ситуацию в свою пользу? Никак не могу решить, плохо ли это.
Важными воспринимаются незначительные детали. К примеру, у моей миски сбоку было круглое отверстие. Такое же заметила в колокольчике, обозначавшем финал чтения. Другие тарелки были целые.
Все распечатки 3 и 4 частей - с разноцветными лентами. В первый раз у меня голубая, но совсем оборванная, сам текст залит воском. У всех соседей целые. Почему? Во второй раз красная.
В третьей части мы читали при свете свечи. Это свечи потом собирали и кидали в ведра с водой. Кто-то сам гасил их, кто-то отдавал горящими. Горящие так и летели в воду, но мою артистка внезапно задула и уже потом положила внутрь. Сидящие рядом начали спешно сами задувать свои.
Пятая часть спектакля - неожиданное торжество предопределённости над случайностями. Какая-то режиссура высшего порядка.
Зрители пишут на программках волнующие их в данный момент вопросы. Листки эти собираются, перемешиваются и по очереди люди вытягивают по одному. Не тянуть нельзя, но можно не отвечать и передать другому.
Я долго сидела, ждала, но потом вдруг осознала, что вопрос возник. Звучал он так: "А существует ли вообще выход? Кроме смерти". Сдала.
Самой достался лист вообще без вопроса, с текстом, констатирующим этот факт.
А вот мой вопрос ушёл как раз к Наталье Ш. Она ответила кратко: "Нет"
К сожалению, действительно интересных вопросов, вызывающих дискуссию, оказалось относительно мало.
Но, среди прочего, возник разговор о тех самых тарелках и бесчисленном количестве ассоциаций, вызываемых ими. Про принятие условий, неизвестные факты, сделанный или не сделанный выбор... И ушёл диалог уже к тому, знали ли все немцы о том, что происходило в концлагерях? Точки зрения даже среди тех, кто вступил в диалог, были противоположными.
"Но это только для вас это всё означало!" - возразил кто-то. Так в том-то и дело. Для кого-то просто жестяная посуда, а для кого-то...
В финале же программки вновь собираются и раздаются, уже просто на память. Мне достался другой серьёзный вопрос: "Почему никто не считает себя виноватым?" Об этом тоже интересно рассуждали - про человеческую сущность, невозможность жить с чувством вины... Что каждый человек сам себя ощущает хорошим.
А моя собственный лист окончил путь в руках соседки справа.
Дурацкий, но действенный способ оценить собственные впечатления после спектакля - подойти к зеркалу и посмотреть себе с глаза. В этот раз в отражении обнаружилась практически незнакомая серьёзная девушка. Значит, получилось.
"Дознание" Хабаровского ТЮЗа (режиссёр Михаил Тычинин) поставлено по пьесе Петера Вайса, написанной, в свою очередь, по протоколам Франкфуртского процесса. Тридцать зрителей, пять артистов. Пять частей с четырьмя блоками текста, вступление и заключение.
Сначала были розданы номера, которые велели прикрепить на одежду. Этот номер обозначил ваше место в зале. Мой - 00000022. Два ряда скамеек из деревянных поддонов друг напротив друга, на них номера (художник Павел Оглуздин). Все рассаживаются, гаснет свет, открываются ворота и под грохочущую музыку (что-то там про Sexy bitch) въезжает машина. Выгружаются артисты, следуют вступление за полупрозрачными занавесями, окружающими зрителей.
Войдя внутрь, первым делом четверо из артистов усаживаются между зрителями, вынуждая их потесниться и испытать дискомфорт - правила игры заданы.
Далее следуют четыре части с чтением: одновременно про себя, сигнал остановиться звучит, как только первый из зрителей закончил чтение; по очереди вслух, теперь сигнал регулирует отрывок, читаемый конкретным человеком. После этого зрители меняются местами с сидящими напротив. Потом чтение про себя в темноте со свечой.
А четвёртую часть опишу уже подробнее, так как именно в этот момент материал по-настоящему сработал.
По способу восприятия этот спектакль близок к "Разговорам беженцев". То есть, над присутствующим текстом превалирует зрительское сознание. И по-настоящему важно не то, что будет прочитано, а взгляды, наблюдения, мысли и выводы, которые возникнут в процессе. Порождённые, возможно, самыми незначительными деталями.
На нашем показе, спасибо Наталье Ш., поводов для рассуждения и самоанализа вышло много.
Ситуация такая - в четвёртой части зрителям раздаются очередные распечатки текста и жестяные тарелки или миски, куда наливается вода. Кому-то больше, кому-то меньше. Наталья (думаю, что по собственной инициативе) тарелку брать отказалась.
Далее минут 15 чистого эксперимента. Артисты молча, но настойчиво предлагают уже несколько вариантов посуды, она не берёт. Прочие зрители постепенно замечают это. Одни сидят и читают свой текст, хотя сигнала пока не было, другие наблюдает. Большинство держат тарелки, некоторые поставили их на пол или позади себя. Потом кто-то берёт и бросает свою миску в центр прохода, вода выливается. Тут же ещё двое поступают так же. Остальные ждут. Девушка рядом со мной берёт и ставит миску на пол перед собою, но вверх дном. Время идёт. Два ряда снова меняются местами. Снова ожидание.
Наконец мужчина со знакомым лицом, не назову с ходу его имя, встает и констатирует, что ситуация безвыходная и надо что-то делать, называет два пути. Алла Ш. возражает, что сам он уже третьим путём пошёл. Вспоминается перфоманс Марины Абрамович. Обмен репликами, тем временем создатели спектакля принимают решение и звучит-таки сигнал к чтению текста. Один из артистов так и держит миску перед Натальей. Но после всей этой паузы продолжение чтения, да ещё и под Кармину Бурану выглядит неожиданно странным и абсурдным. Кто-то так и не открывает распечатку и посмеивается.
Для себя прихожу к выводу, что предпочитаю не действовать однозначно против системы, а просто тихонечко вести свою линию. Эгоистка. Не могу понять - это плохой признак? В начале спектакля ещё описывались разные типы людей, которые могли бы стать нацистами в соответствующей ситуации. А я?.. Самой непонятно.
Текст всё-таки читаю, начав это делать ещё в середине ожидания и продолжив после сигнала остановиться. Последняя страница всё равно остаётся. Обидно, что снова не успела.
Собирают миски, сдают их немногие. Кто-то давно бросил, кто-то отставил. Я свою отдаю, но случайно с опозданием, артист успевает пройти мимо и вынужден вернуться. Отмечаю, что это почему-то ощущается приятным. Выходит, мой уровень протеста - мелкое пакостничество? Сделать всё как надо, но чуть сместить ситуацию в свою пользу? Никак не могу решить, плохо ли это.
Важными воспринимаются незначительные детали. К примеру, у моей миски сбоку было круглое отверстие. Такое же заметила в колокольчике, обозначавшем финал чтения. Другие тарелки были целые.
Все распечатки 3 и 4 частей - с разноцветными лентами. В первый раз у меня голубая, но совсем оборванная, сам текст залит воском. У всех соседей целые. Почему? Во второй раз красная.
В третьей части мы читали при свете свечи. Это свечи потом собирали и кидали в ведра с водой. Кто-то сам гасил их, кто-то отдавал горящими. Горящие так и летели в воду, но мою артистка внезапно задула и уже потом положила внутрь. Сидящие рядом начали спешно сами задувать свои.
Пятая часть спектакля - неожиданное торжество предопределённости над случайностями. Какая-то режиссура высшего порядка.
Зрители пишут на программках волнующие их в данный момент вопросы. Листки эти собираются, перемешиваются и по очереди люди вытягивают по одному. Не тянуть нельзя, но можно не отвечать и передать другому.
Я долго сидела, ждала, но потом вдруг осознала, что вопрос возник. Звучал он так: "А существует ли вообще выход? Кроме смерти". Сдала.
Самой достался лист вообще без вопроса, с текстом, констатирующим этот факт.
А вот мой вопрос ушёл как раз к Наталье Ш. Она ответила кратко: "Нет"
К сожалению, действительно интересных вопросов, вызывающих дискуссию, оказалось относительно мало.
Но, среди прочего, возник разговор о тех самых тарелках и бесчисленном количестве ассоциаций, вызываемых ими. Про принятие условий, неизвестные факты, сделанный или не сделанный выбор... И ушёл диалог уже к тому, знали ли все немцы о том, что происходило в концлагерях? Точки зрения даже среди тех, кто вступил в диалог, были противоположными.
"Но это только для вас это всё означало!" - возразил кто-то. Так в том-то и дело. Для кого-то просто жестяная посуда, а для кого-то...
В финале же программки вновь собираются и раздаются, уже просто на память. Мне достался другой серьёзный вопрос: "Почему никто не считает себя виноватым?" Об этом тоже интересно рассуждали - про человеческую сущность, невозможность жить с чувством вины... Что каждый человек сам себя ощущает хорошим.
А моя собственный лист окончил путь в руках соседки справа.
Дурацкий, но действенный способ оценить собственные впечатления после спектакля - подойти к зеркалу и посмотреть себе с глаза. В этот раз в отражении обнаружилась практически незнакомая серьёзная девушка. Значит, получилось.