Портрет Даля без перстня Пушкина (кольцо с изумрудом).
Павел Михайлович Третьяков задался целью собрать для своей живописной коллекции портреты многих известных людей своего времени. Василий григорьевич Перов был одним из тех художников, к кому Третьяков обращался с заказами. Перов написал для галереи портреты Достоевского, Погодина, Майкова, Тургенева, Даля ...
Все эти портреты находятся в постоянной экспозиции Третьяковской галереи. Рассматривая картины Перова, я останавливаюсь и перед портретом Даля. Художник написал портрет в последний год жизни Владимира Ивановича, ему было 70 лет, но на мой взгляд, на портрете ему гораздо больше. Седые волосы, борода, впалые щёки, морщины у глаз, глаза ясные и живые, но по-стариковски запавшие ...
Но руки Даля мне интереснее, чем его лицо. Я вижу лицо всего лишь старика, через которое мне трудно представить Даля 36-летним у постели умирающего Пушкина, а вот его руки ... Перов замечательно выписал длинные пальцы Даля, пальцы военного хирурга и музыканта. Когда смотрю на них, то всегда задаюсь вопросом, почему на них нет кольца, который Пушкин подарил Далю перед смертью?
Перов В.Г. Портрет В.И.Даля. 1872. Холст, масло. 94х80,5. Третьяковская галерея
Это был любимый перстень-кольцо с квадратным изумрудом (перстень Поликрата), Пушкин называл его талисманом (как и кольцо Воронцовой), потому что считал, что этот перстень приносит творческое вдохновение и раскрывает тайны слов. Умирающий поэт протянул перстень Далю и сказал: "Даль, возьми на память". Даль помотал головой, мол, не надо, но Пушкин повторил: "Бери, друг, мне уж больше не писать".
Через пару месяцев Даль написал в письме к Владимиру Одоевскому: "Перстень Пушкина, который звал он - не знаю почему - талисманом, для меня теперь настоящий талисман. Вам это могу сказать. Вы меня поймете. Как гляну на него, так и пробежит по мне искорка с ног до головы, и хочется приняться за что-нибудь порядочное".
Когда вдова Пушкина Наталья Николаевна нуждалась, Владимир Иванович пытался вернуть ей кольцо мужа, но та отказалась его принять: "Нет, Владимир Иванович, пусть это будет вам на память".
Перстень с изумрудом Даль бережно хранил, как память о Пушкине. Но почему он не надел его, когда позировал Перову, непонятно, ведь знал, что портрет останется потомкам, мог просто держать перстень в руках, если он не налезал на палец ... Как-то не очень уважительно по отношению к Пушкину и к нам, потомкам.
Когда Владимир Иванович умер, перстень вообще ушёл из семьи.
Дочь Даля от 2-го брака Ольга Владимировна (в замужестве Демидова) предоставила перстень в качестве экспоната на юбилейную Пушкинскую выставку 1880 года; после выставки Ольга Владимировна подарила перстень президенту Академии наук Великому Князю Константину Константиновичу (который сам был поэтом). В 1915 году по завещанию Великого Князя перстень был передан на хранение в Академию. Оттуда перстень поступил в Пушкинский Дом, а 1953 году стал экспонатом Всероссийского музея А. С. Пушкина. В настоящее время находится в Музее-квартире А.С. Пушкина на Мойке, 12.
Я несколько раз была в квартире Пушкина на Мойке, но, увы, ни разу перстень не видела.
Говорят, что его, как великую реликвию, хранят в музейном фонде.
А вопрос, почему Даль на портрете без перстня, которым всю жизнь дорожил, остаётся открытым.
Все эти портреты находятся в постоянной экспозиции Третьяковской галереи. Рассматривая картины Перова, я останавливаюсь и перед портретом Даля. Художник написал портрет в последний год жизни Владимира Ивановича, ему было 70 лет, но на мой взгляд, на портрете ему гораздо больше. Седые волосы, борода, впалые щёки, морщины у глаз, глаза ясные и живые, но по-стариковски запавшие ...
Но руки Даля мне интереснее, чем его лицо. Я вижу лицо всего лишь старика, через которое мне трудно представить Даля 36-летним у постели умирающего Пушкина, а вот его руки ... Перов замечательно выписал длинные пальцы Даля, пальцы военного хирурга и музыканта. Когда смотрю на них, то всегда задаюсь вопросом, почему на них нет кольца, который Пушкин подарил Далю перед смертью?
Перов В.Г. Портрет В.И.Даля. 1872. Холст, масло. 94х80,5. Третьяковская галерея
Это был любимый перстень-кольцо с квадратным изумрудом (перстень Поликрата), Пушкин называл его талисманом (как и кольцо Воронцовой), потому что считал, что этот перстень приносит творческое вдохновение и раскрывает тайны слов. Умирающий поэт протянул перстень Далю и сказал: "Даль, возьми на память". Даль помотал головой, мол, не надо, но Пушкин повторил: "Бери, друг, мне уж больше не писать".
Через пару месяцев Даль написал в письме к Владимиру Одоевскому: "Перстень Пушкина, который звал он - не знаю почему - талисманом, для меня теперь настоящий талисман. Вам это могу сказать. Вы меня поймете. Как гляну на него, так и пробежит по мне искорка с ног до головы, и хочется приняться за что-нибудь порядочное".
Когда вдова Пушкина Наталья Николаевна нуждалась, Владимир Иванович пытался вернуть ей кольцо мужа, но та отказалась его принять: "Нет, Владимир Иванович, пусть это будет вам на память".
Перстень с изумрудом Даль бережно хранил, как память о Пушкине. Но почему он не надел его, когда позировал Перову, непонятно, ведь знал, что портрет останется потомкам, мог просто держать перстень в руках, если он не налезал на палец ... Как-то не очень уважительно по отношению к Пушкину и к нам, потомкам.
Когда Владимир Иванович умер, перстень вообще ушёл из семьи.
Дочь Даля от 2-го брака Ольга Владимировна (в замужестве Демидова) предоставила перстень в качестве экспоната на юбилейную Пушкинскую выставку 1880 года; после выставки Ольга Владимировна подарила перстень президенту Академии наук Великому Князю Константину Константиновичу (который сам был поэтом). В 1915 году по завещанию Великого Князя перстень был передан на хранение в Академию. Оттуда перстень поступил в Пушкинский Дом, а 1953 году стал экспонатом Всероссийского музея А. С. Пушкина. В настоящее время находится в Музее-квартире А.С. Пушкина на Мойке, 12.
Я несколько раз была в квартире Пушкина на Мойке, но, увы, ни разу перстень не видела.
Говорят, что его, как великую реликвию, хранят в музейном фонде.
А вопрос, почему Даль на портрете без перстня, которым всю жизнь дорожил, остаётся открытым.