Победа добра с особым цинизмом
Есть такая старая мысль, что обыватель изумляется, как возможно зло, а философ - как возможно добро. Хаос и энтропия - это же так естественно… Попробую ответить еще с одной стороны, как «австрийский» экономист.
Сначала о терминах, давайте сузим метафизически размытое Зло до более-менее понятной и даже измеримой Агрессии. Как возможно, что агрессоры нас всех еще не поубивали (кинули, обокрали, побили), если это так технически просто?
Давайте упростим нашу модель до обществ двух типов. В одном есть эффективно действующее Право, в другом нет. На самом деле, конечно, оно то есть, то нет, то эффективное, то не очень... И даже внутри одного общества есть сообщества, где жизнь идет скорее по праву, и где по беспределу. Но в идеальной модели допустимо упростить. Право либо скорее работает, либо скорее нет. Что значит - работает? Это значит «эффективно предотвращает агрессию», делая ее статистически невыгодной для инициатора. Вот там, где агрессором быть скорее невыгодно, право есть, а где выгодно, права нет.
Важная оговорка, речь идет о том, как оно в среднем. В любом сколь угодно справедливом обществе будет процветающий мерзавец, грабитель, насильник и убийца. Ну будет и будет. Если большинство убийц, грабителей и бандитов все же сидят в тюрьме (или висят в петле как вариант), в целом и в среднем все терпимо.
Вторая важная оговорка, право не равно государству и его законности. Может быть право, но не быть государства, если мы возьмем, к примеру, античный полис, средневековую Исландию-Ирландию, криптотусовку, компанию друзей в походе и т.д. Может быть государство, но не быть права, возьмем какую-нибудь тиранию на пике репрессий.
...Итак, происходит акт агрессии. Он происходит не между двумя людьми, а всегда в обществе. Два варианта:
1). Если право скорее есть, то серийному агрессору, а они, как правило, серийники, статистическая кабзда. Его жертве, особенно если агрессия тяжкая (например, убийство) может быть кабзда еще большая. Но здесь надо сравнивать серийного агрессора не с его жертвой, а со средним правопослушным. Если он получает перед ним преимущество, то дело плохо. Но работающий институт права по определению исключает на большом массиве такую тенденцию. В итоге стимулы работают, нравы улучшаются, а любое преступление имплицитно несет в себе свое наказание, все Раскольниковы имплицитно рубят топором прежде всего себя.
2). Если права скорее нет, кругом Содом и Гоморра, то агрессоры торжествуют, но само сообщество загибается. И это тоже парадоксальная победа добра. Статистически агрессоры, как ни странно прозвучит, делают справедливую, эволюционно мудрую вещь - они уничтожают плохое общество, его плохую меметику и гнилые институты… На уровне единичной истории - увы, страдает невинный (хотя и не обязательно). На уровне статистического обобщения - общество, попутавшее добро и зло, получает по заслугам. Так его, гада!
Отсюда, кстати, следует, что есть грех не менее тяжкий, чем совершение зла. Это попутать добро и зло, или иметь картину мира, где между ними нет разницы. Например, снести памятник Колумбу, чтобы поставить памятник урке Флойду, вся заслуга которого в том, что он негр и его случайно убили, а так-то он просто урка. Или ставить памятник Сталину. Можно даже усилить тезис: лучше быть Сталиным и Флойдом, чем ставить им памятник. Ибо чем зло бескорыстнее - тем хуже. Здесь опять проснулся экономист, видящий мир через призму мотивов и стимулов…
Кстати, добро может начать побеждать из любой, сколь угодно плохой ситуации. Пусть у нас два бесправных сообщества. Но одно все равно хуже. Этого достаточно, чтобы процесс пошел.
Эта модель практически нам гарантирует обреченность зла. Как только оно начинает сгущаться и концентрироваться, оно начинает валиться в ад. Автоматически.
Модель, однако, может сломаться. Если не будет конкуренции сообществ с разными типами права и бесправия. Пока она есть - эволюция за людей. Так что храни нас боже от всемирного царства добра, централизации и прочего коммунизма, а со злодеями разберемся.