Воспоминания о неизвестном
Есть на свете замечательный город - Венеция. Maris stella, Звезда морей, как она себя называла, или Serenissima, Светлейшая. В общем, «город Ве’денец середь моря встал», ведомый самОй Богородицей и Евангелистом Марком, чей собор высится на единственной площади города, и чьи львы заполонили все окрестности. В легенде - также кони Сан-Марко - знаменитые статуи, пленённые в Константинополе в 1204 году, залог величия и процветания Венеции во все времена. Звезда морей всегда смотрела более на Восток, чем на Запад, и может быть именно это - её отрешённость от пограничных с собой территорий позволила сохранить уникальный политический строй - Республику. В конце Средневековья многие итальянские города были республиками, но, не удержавшись, «власть народа» вскоре передала полномочия олигархии, или автократии, или самому Папе Римскому… И лишь Венеция сияла своим могуществом, видя в издревле заведённом порядке оплот богатства и стабильности.
Ну разве не чудно???
От времён Аттилы, когда испуганные итальянские жители бежали от его жестоких орд в северные болотистые местности, основав в устье Бренты «город на воде» - и до 1797-го года, когда Наполеон, распоряжающийся Европой как пирогом на именинах, отдал Венецию Австрии - Республика берегла свои традиции, дух вольности и независимости, который позволял так легко вступать в конфликты соседями и, более того, выходить из них победительницей. Даже Папа Римский, не смог сломить Венецию,несмотря на то, что неоднократно прибегал к своему крайнему и безотказному средству - отлучению от церкви. И что же? Город, спокойно продолжал служить по собственному церковному уставу, во многом не совпадавшему с официальной линией Католической церкви, особенно во времена Тридентского собора. Венецию не трогали тонкости Контрреформации, она верила в особое покровительство Небесных сил, считая все свои победы - в прошлом и в будущем, на суше и на море - предопределёнными свыше.
Венеция сложила о себе миф, и сама была мифом. И никакие указы Папы не могли помешать, например, ежегодному обряду Обручения Венеции морю, совпадавшему с праздником Вознесения. В сопровождении блистательной свиты дож восходил на борт прекрасного корабля, отплывал немного в море и бросал в волны Адриатики золотое кольцо со словами: «О море, с тобою обручаюсь в знак неизменного и вечного владычества над тобой».
Венеция была Республикой, и потому её граждане тоже были частью мифа. Праздники - светские и церковные - в Венеции это были прежде всего шествия, торжественные пышные процессии, уличные представления, когда каждый мог почувствовать себя частью великой истории.
Фигура дожа был символом венецианской мощи, и таким же символом было всё, что происходило в соборе Сан-Марко, который имел совсем не кафердальное или епископское значение, но был всего лишь «дожеской капеллой». Именно здесь сосредоточилось всё, что отличало Венецию от других городов, и блеск службы Сан-Марко стал её визитной карточкой.
Городские власти со всей ответственностью подошли к тому, чтобы Венеция приобрела статус культурного центра. Прекрасные хоры Сан-Марко, два его больших органа и ещё один орган-позитив, инструментальная капелла - с помощью всего этого, а также при участии знаменитых музыкантов, приглашённых сюда, была создана венецианская школа.
Игнорируя постановление Тридентского собора о запрещении инструментов в храме и предельном упрощении музыкальной части службы, Венеция имела возможность свободно экспериментировать звучностями и колоритом в музыкальном оформлении официальных мероприятий.
Соединение церковного и гражданского - отличительная черта Венеции; во время праздников действо переносилось из храма на площадь и обратно… Нет ничего удивительного, поэтому, в том, что самой большой популярностью пользовалась музыка для духового ансамбля. Прекрасные знатоки своего дела, владеющие изысканнейшими техниками, совсем утерянными сегодня, эти музыканты создавали неповторимую атмосферу, и являли собой живое воплощение Славы Венеции…
Шли годы. Времена менялись, менялись и традиции, и многие из них безвозвратно канули в Лету. В Венеции со второй половины 17-го века царит опера, вытеснившая собой все остальные музыкальные практики. Венецианский миф забылся, уже не было повода для пышных церемониальных торжеств, город стал обиталищем туристов, куртизанок, и давал все возможности для разгульной жизни. К 19-му веку, казалось уже ничто не напоминает о прежнем величестве Венеции. Осталась только за душу берущая романтика и очарование… «Ночь весенняя дышала светлой южною красой, тихо Брента проплывала, серебримая луной. Отражён волной игристой блеск прозрачных облаков, и восходит пар душистый от зелёных берегов…». Венеция - город баркаролы, музыкального жанра, в котором отметились почти все композиторы-романтики.
Давно оказалась забытой и венецианская духовая музыка, с 16-го века затерянная в рукописях или единичных экземплярах рассыпающихся от старости книг… В эпоху всеобщей веры в прогресс, музыканты были удивительно равнодушны к истории, считая произведения старых мастеров ни на что не годными. Более того, их просто не знали.
Но вот поразительно: окончивший свои дни в стенах венецианского палаццо Вендрамин в 1883-м году великий Рихард Вагнер, который называл Венецию «водопоем для туристов», «изысканными развалинами восхитительного города» отметил вот что. В середине 19-го века Венеция позорно находилась под властью австрийцев, и неудивительно, что в то время вновь прижилась традиция «вечерней духовой музыки» на площади у Сан-Марко - ведь немцы всегда были неравнодушны к духовым инструментам. На площади поочерёдно играли оркестры двух австрийских полков. Конечно их репертуар был далёк от великолепной церемониальной музыки старых венецианцев, чьи звуки удивительно сочетались с плеском воды и веянием ветра над открытыми морскими пространствами… Австрийцы играли австрийцев, полковую музыку, да того же Вагнера. А он, слышав всё это написал о площади Сан-Марко - «её акустические свойства превосходны для представлений такого толка»!!!! Вот это меня и поразило в самое сердце. Человек иного времени и другой культуры смог постичь архитектурное и звуковое совершенство этого удивительного города и через него, может быть в подсознании услышать отзвук той старой великой Венеции, почувствовать её давно растворившиеся реалии… Мне хотелось бы верить, что глубоко в сердце Вагнер услышал не музыку австрийского полка, а, скажем, плетение кружев канцон Габриели…