Морской кот (начало)
Он был не британец. А азиат. Может быть, даже китаец: родился он в Гонконге. На верфях. Вполне себе приморский кот. Расцветки «смокинг биколор»: словно одетый в черный смокинг с белой манишкой джентльмен. Конечно, он был не джентльмен - бродяга.
А выпущенный в мае 1943 года, HMS «Аметист» был британцем - шлюпом класса Черный лебедь. Этот класс был создан накануне Второй мировой войны и предназначен для сопровождения. Способные идти со скоростью 19 узлов, шлюпы класса Черный лебедь были вооружены шестью 4-дюймовыми пушками, черырьмя пулеметами и глубинными бомбами.
Разными они были, кот и шлюп. Но оба существовали морем.
Поступив на службу в конце войны, «Аметист» действовал в Атлантике и потопил немецкую подводную лодку U-1276. После войны вооружение шлюпа было улучшено, и фрегат Его Величества F116 «Аметист» оказался в Южно-Китайском море.
HMS "Аметист".
В мае 1948 года зеленоглазый черно-белый кот, одинокий и голодный, и капитан «Аметиста» лейтенант-коммандер Бернард Скиннер встретились в Гонконге, так соединились судьбы старшего морского кота Саймона и фрегата Его Величества «Аметист».
Саймон с хозяином.
Кошки издавна были популярны на кораблях военно-морского флота: и ввиду способности контролировать поголовье грызунов, и из-за доброго нрава. Даже в военное время, под огнем, коты и кошки сопровождали моряков. Кошками восхищались за их интуицию и за почти чудесную способность выживать. Кот, известный под кличкой Ю-Боут, например, по прибытии корабля в порт всегда уходил на берег и возвращался незадолго до отплытия, иногда менее чем за 30 минут до. Удивительно, как он узнавал нужное время? Когда однажды Ю-Боут не пришел к отплытию, это расценили как плохое предзнаменование для экипажа. Но только корабль отчалил, как появился кот, бегущий по пирсу. Он прыгнул - и приземлился на палубе, сел и, как ни в чем ни бывало, стал умываться. Моряки с облегченьем вздохнули.
Легенда также рассказывает, что когда немецкий карманный линкор «Бисмарк» потопили, кот с него был спасен британским экипажем, когда затонул уже этот британский корабль, то кота спасли снова - однако теперь его не брали на борт, ему позволяли служить лишь на береговых станциях военно-морского флота.
Саймон начал службу уже после войны, и ему должно было грозить меньше опасностей. Он спал на койке хозяина - лейтенант-коммандера Скиннера, и в его обязанности входило развлекать офицеров и их гостей - например, вылавливать кубики льда из кувшина.
В 1949 году в Китае шла гражданская война межу коммунистами Мао Цзедуна и националистами Чан-Кайши. Эсминец «Консорт» стоял, охраняя в Нанкине Британское посольство, готовый при необходимости эвакуировать британских граждан. Так как у «Консорта» оставалось мало топлива, «Аметисту» было приказано пройти по Янзцы до Нанкина и заменить его.
Хотя по договору 1858 года британцы получили право свободного судоходства в китайских водах, к 1949 году эта свобода на Янзцы была под вопросом. Националисты будто бы признавали ее, коммунисты объявили об ином. Гражданская война в Китае длилась уже с 1920-х годов, но ни одна из сторон еще не поставила всю страну полностью под свой контроль. Коммунисты стояли на северном берегу Янзцы, националисты - на южном. 20 апреля истекало перемирие между ними.
Утром 19 апреля «Аметист» вышел из Шанхая и стал подниматься вверх по реке со скоростью 11 узлов.
Несмотря на китайские заявления о запрете плавания, не ожидалось, что корабль атакуют всерьез. К концу дня «Аметист» прошел 100 миль от Шанхая и бросил якорь на ночь. Движение возобновилось в 5.15 утра 20 апреля, а в 7.30 лейтеннат-коммандер сообщил экипажу, что скоро начнутся боевые действия.
В 8.31 12 орудий батареи с северного берега дали залп. Очевидно, началась перестрелка коммунистов и националистов. Скиннер велел вывесить на борта большие полотнища Юнион-Джека, чтобы противники видели, что идет британский корабль, и увеличить скорость до максимальных 19-ти узлов, чтобы вывести «Аметист» из зоны огня.
В 9.20, когда корабль приблизился к деревне Сан-Чанг, вторая батарея открыла огонь - и на этот раз не было сомнений, что обстреливают именно корабль. Снаряд пролетел прямо над «Аметистом». Турбины работали на полную мощность, но это было все равно слишком медленно. Второй снаряд попал прямо в рубку, оставив, однако, на ногах Лесли Фрэнка, пытающегося сохранить курс. Телеграф и гирокомпас вышли из строя. Связь с капитанским мостиком была прервана, каждый, кто там находился, был ранен или убит. Лейтенант-коммандер Скиннер, истекая кровью и едва в сознании, приказал открыть ответный огонь, передав команду первому лейтенанту Джеффри Уэстону, который тоже был тяжело ранен в грудь. С выведенной из строя рулевой рубкой, корабль потерял управление, а противники продолжали обстреливать его 75- и 105-миллиметровыми снарядами с близкого расстояния. Даже стальная броня бесполезна. Цистерны, взрыв в машинном отделении, генератор - как раз после того, как Уэстон передал последнее сообщение: «Под тяжелым огнем. Примерная позиция: 31.10' с.ш., 119.50' в.д. Большое количество жертв».
Артиллерийские башни на «Аметисте» были уже в нерабочем состоянии, и нераненые члены экипажа заняли позиции с винтовками. Но противники вывели против них крупнокалиберные пулеметы.
Понимая серьезность положения, Уэстон приказал эвакуировать большую часть экипажа, кто мог плавать - пусть спасается вплавь, кто не мог, был ранен - отступает на единственной оставшейся в строю корабельной шлюпке.
59 человек оказалось на южном берегу, но несколько были убиты в воде, не достигнув безопасности. Те, кто выжил, были доставлены в госпитали армии националистов, а затем и назад в Шанхай.
Хотя обстрелы прекратились, пулеметные очереди отвечали на каждое движение на корабле. 17 человек погибли, 25 получили тяжелые ранения.
А Саймон?
Во время первой атаки Саймон, по обычаю, спал в каюте капитана. Прямым попаданием пробило 15-дюймовую дыру в перегородке в 3-х дюймах от места, где кот свернулся клубком; Саймона подбросило в воздух и кинуло уже на заваленные мусором ступени. Никто этого не заметил.
Около 14.30 прибыли два националистических самолета, атаковавших позиции коммунистов, а несколько минут спустя был замечен «Консорт», спешащий на выручку «Аметисту» на предельной скрости в 29 узлов - самая высокая скорость, когда-либо зарегистрированная на Янзцы. С тремя развевающимися Юнион-Джеками, семью белыми флагами и черным дымом от попадания снаряда - «Консорт» тоже стал мишенью - корабль быстро вывел из строя три вражеские пушки. Между кораблями прошли краткие переговоры. Капитан «Консорта» коммандер Робертсон хотел взять «Аметист» на буксир, но Уэстон отказался, т.к. понимал, что «Консорт» тогда тоже станет легкой мишенью.
Пронесясь мимо, «Консорт» развернулся в полумиле внизу по течению и вернулся к «Аметисту», попав под огонь. Робертсон потерял 10 человек убитыми и трех ранеными и должен был признать поражение: он развернулся и отправился вниз по течению.
Чувство страха охватило «Аметист». Тут Саймона заметили и подобрали. Он был без сознания. Но жив.
Его усы и брови сгорели. Вся спина была в крови - в нее, а также в обе левые ноги угодило много осколков. Кусочки металла аккуратно извлекли из его ран, кота перевязали и устроили с наибольшим возможным комфортом.
С осколками в печени и легких, принимая морфий от боли и бензидрин, чтобы не уснуть от усталости, первый лейтенант Уэстон пытался привести корабль в движение. Со второй попытки, на следующее утро, очень медленно, «Аметист» оказался в двух милях от прежнего положения, вне досягаемости батарей.
Сигнал Уэстона был получен в Шанхае контр-адмиралом Медденом. Медден решил взять крейсер «Лондон» и такой же, как «Аметист», фрегат «Черный лебедь» и отправить их вверх по реке на рассвете 21 апреля. Несколькими часами позже из Гонкогнга вылетела туда же летающая лодка Сандерленд.
Оба корабля прибыли в 11.30 и тоже оказались под огнем. Мощные 8-дюймовые пушки «Лондона» оказались не способны найти определенные мишени, погиб его капитан и 14 членов экипажа. «Лондон» стал уходить. Медден просигналил «Аметисту»: «К сожалению, не можем помочь вам сегодня. Мы будем продолжать попытки».
Уэстон обратился за помощью к китайским националистам, которые послали англичанам своего врача, Чу Вея, однако без лекарств и анестезирующих средств, и он мало что мог сделать, разве что заменил повязки раненым.
Сандерленд, остановившийся сначала в Шанхае для дозаправки, сел рядом с «Аметистом» в 16.00, доставив столь необходимую медицинскую помощь. Однако по самолету тоже был открыт огонь, и ему пришлось пойти на экстренный взлет. Врач ВВС остался в рыбачьей лодке вместе с китайцем-рыбаком, который не говорил по-английски, но и с пистолетом. Врач сумел объяснить рыбаку, что надо идти к «Аметисту».
Поднявшись на борт, лейтенат медицинской службы ВВС Фирнли воскликнул: «Боже! Неужели у флота не осталось врачей?» Вместе с доктором Чу-Веем он организовал эвакуацию наиболее тяжело раненых, многим из которых пришлось провести ампутацию.
Уэстону удалось отвести корабль еще немного в сторону.
Из Нанкина, из посольства, помощник военно-морского атташе лейтенант-коммандер Джон Саймон Керанс отправился вниз по течению Янзцы принять командование растерзанным «Аметистом». 72 мили по бездорожью в заимствованном австралийском джипе.
К несчастью, как раз перед его прибытием на место, Уэстон получил приказ продвинуться на 10 миль вверх по течению. В конце концов, днем 22 апреля, Керанс прибыл на борт с помощью националистических десантных катеров. Скиннер умер в предыдущий день. Упрямый, тяжелораненый Уэстон был отправлен на берег.
Вместе с Керансом на борту осталось 73 моряка. Поздно вечером получили сигнал от Меддена: «Безопасность вашей команды сейчас главный приоритет. Готовьтесь к эвакуации и затоплению корабля. Сообщите, когда будете готовы».
На следующий день силы Мао Цзедуна форсировали реку, но дальнейших попыток атаковать фрегат не последовало. Националисты уже отошли, и перестрелки не было, что служило на руку Керансу, который не хотел оказаться под перекрестным огнем. Хотя теперь «Аметист» был окружен врагами.
Саймон между тем начал поправляться, хотя сначала думали, что он, с его тяжелыми ранами, побывавший в такой близости от разрыва снаряда, пополнит список жертв. Раны его понемногу заживали. Он показывал пример кошачьей живучести.
Растревоженные обстрелами, крысы поднялись на палубу, стали атаковать запасы еды и даже появились в каютах. Значительную часть топлива «Аметист» сбросил, чтобы облегчить корабль, вплоть до отключения ситемы вентиляции. Когда матросы пытались отдохнуть в этой ужасающей жаре, крысы начинали топтаться прямо по ним. Крысы пожирают трупы.
Саймон помнил, как сражался с ними в доках Гонконга. Когда он убил первую большую крысу, почти с него самого ростом, это чрезвычайно подняло дух команды. В ситуации, когда единственным выходом казалось оставить корабль, преданность кота своему долгу произвела огромное впечатление. Храбрый, больной, хромой Саймон отчаянно дрался с огромными отважными хищными корабельными крысами - и побеждал. Дня не проходило без трупа врага.
26 апреля майор коммунстических сил Кун приступил к переговорам о безопасном проходе «Аметиста». Недоверчивый, Керанс - как необходимый кораблю командир - не стал сходить на берег сам, но послал старшину Уильяма Фримена, переодев его, чтобы не оскорблять Куна, в лейтенантскую форму.
Майор сообщил, что он командует батареей, обстреливавшей «Аметист». Он сообщил также, что 250 его человек погибли, когда корабли Королевского вонно-морского флота вели огонь. Кун прибавил, что «Аметист» должен признать, что открыл огонь первым. Фримен отказался. Однако поставки на корабль были разрешены. Их не хватало, и пришлось ввести нормирование.
18 мая прошли более официальные переговоры. Керансу предъявили обвинение во вторжении в китайские воды.
Плен на корабле тянулся неделя за неделей. Жара, влажность. Члены экипажа занимались починкой оборудования. Саймон воевал с крысами и утешал раненых - он приходил к ним на койки, сворачивался клубком, месил лапами.
В начале июля экипаж перешел на половинный паек, хлеб давали только 2 раза в неделю. Китайцы предупредили, что если корабль сдвинется, то он будет уничтожен.
Топлива на борту не хватило бы для того, чтобы дойти до Шанхая. Однако 11 июля эмбарго почему-то сняли, и Керанс взял 54 тонны топлива. После 30 июля он решил бежать вместе с кораблем. В течение следующих 19-ти дней шла подготовка, включая средства маскировки. Только к концу месяца он посвятил в свой план нескольких офицеров, а также, путем хитроумных сигналов, контр-адмирала Меддена.
В 18.00 30 июля весь экипаж проинформировали о том, что в 4 часа утра они с кораблем попытаются ускользнуть.
Вниз по течению шло китайское торговое судно. Цепи еще раз смазали, завернули в одеяла, затянули палубу тентами, подняли якорь и пристроились за кормой торговца. Лишь через четверть часа отреагировала береговая батарея.