Апрельская ярмарка в Севилье. Часть 1
Севилья. Раннее, яркое утро. Пора переходить от кровопролитьев корриды к празднику жизни, к Feria de Abril. Тем более, что они в Севилье непосредственно связаны.
Так, ближайшая к нашему дому винная лавка - бодега носила гордое имя матадора Хуана Бельмонте.
Это сейчас матадоры занимаются фитнесом и поддерживают политические партии. Хуан Бельмонте был чужд таких глупостей. Он много выпивал, часто менял любовниц, словом, воплощал собою образ типического тореро. Что не мешает ему оставаться кумиром испанцев с 20-ых годов, когда он вступал на арене, и по сю пору.
Вот он стоит на трианской стороне Гвадалквивира, задрав к севильскому небу свой офигительно спесивый нос.
Коррида - законная, важная, а возможно, и лучшая часть Ферии. Но когда я по дурацкой привычке проснулась рано и вышла прогуляться под стенами королевского Алькасара в поисках праздника, Севилья была тиха и пустынна.
Упс, подумала я, где все? Мы ж приехали на праздник. А праздника нет.
Печальный извозчик одиноко куковал под пальмой у Архива Индий:
Промелькнули две девицы, метя подолами своих платьев фламенко брусчатку у мэрии. Потом поймали такси, и упаковав в машину метры своих оборок, усвистали...
Наконец, я заметила группу юных обалдуев, собиравшихся "и немедленно выпить". Они уговаривали хозяина бодеги открыть им заведение в восьмом часу утра. Это оказались последние, возвращающие с ночных гулянок участники Ферии. Остальные севильянцы еще спали, протанцевав ночь. Проснутся они хорошо если к обеду.
А еще я заметила вот что. Эти юные кабальерос, понятное дело, к утру выпили уже много хереса. А как спинку держат! Севильянцы.
Пока город спал...
... мы успели (впервые, наверное) увидеть совершенно пустые королевские сады:
...пожалеть, что отцвели апельсиновые деревья, и город не погружен по самые крыши в сладкий запах их цветов:
Увидеть круглую, как блюдце, и такую же маленькую площадь Кабильдо - по четвергам тут блошиный рынок, а монашки из монастыря Св. Паулы держат тут лавку, где продают собственноручно сваренный мармелад.
..увидеть, как цветет дерево джакаранда, осыпая мостовые какой-то лиловой фигней.
Дерево джакаранда, и другие экзотические растения на улицах Севильи - это последствия иберо-американской выставки 1929 года. Из Латинской Америки сюда прислали по случаю много причудливых деревьев, и часть из них прижилась.
Мы как раз пили первую рюмку в баре, приткнувшемся в конце нашей улицы имени Мигеля де Маньяра, распутника, и впоследствии гуманиста, и рассуждали о достоинствах сиесты (в смысле - продолжить выпивать дальше, или пойти подремать после обеда, переждав жару).
И тут началось.
Сначала мимо нас мелькнуло одна волна оборок, потом три, потом они потекли потоком.
(продолжение следует)
Так, ближайшая к нашему дому винная лавка - бодега носила гордое имя матадора Хуана Бельмонте.
Это сейчас матадоры занимаются фитнесом и поддерживают политические партии. Хуан Бельмонте был чужд таких глупостей. Он много выпивал, часто менял любовниц, словом, воплощал собою образ типического тореро. Что не мешает ему оставаться кумиром испанцев с 20-ых годов, когда он вступал на арене, и по сю пору.
Вот он стоит на трианской стороне Гвадалквивира, задрав к севильскому небу свой офигительно спесивый нос.
Коррида - законная, важная, а возможно, и лучшая часть Ферии. Но когда я по дурацкой привычке проснулась рано и вышла прогуляться под стенами королевского Алькасара в поисках праздника, Севилья была тиха и пустынна.
Упс, подумала я, где все? Мы ж приехали на праздник. А праздника нет.
Печальный извозчик одиноко куковал под пальмой у Архива Индий:
Промелькнули две девицы, метя подолами своих платьев фламенко брусчатку у мэрии. Потом поймали такси, и упаковав в машину метры своих оборок, усвистали...
Наконец, я заметила группу юных обалдуев, собиравшихся "и немедленно выпить". Они уговаривали хозяина бодеги открыть им заведение в восьмом часу утра. Это оказались последние, возвращающие с ночных гулянок участники Ферии. Остальные севильянцы еще спали, протанцевав ночь. Проснутся они хорошо если к обеду.
А еще я заметила вот что. Эти юные кабальерос, понятное дело, к утру выпили уже много хереса. А как спинку держат! Севильянцы.
Пока город спал...
... мы успели (впервые, наверное) увидеть совершенно пустые королевские сады:
...пожалеть, что отцвели апельсиновые деревья, и город не погружен по самые крыши в сладкий запах их цветов:
Увидеть круглую, как блюдце, и такую же маленькую площадь Кабильдо - по четвергам тут блошиный рынок, а монашки из монастыря Св. Паулы держат тут лавку, где продают собственноручно сваренный мармелад.
..увидеть, как цветет дерево джакаранда, осыпая мостовые какой-то лиловой фигней.
Дерево джакаранда, и другие экзотические растения на улицах Севильи - это последствия иберо-американской выставки 1929 года. Из Латинской Америки сюда прислали по случаю много причудливых деревьев, и часть из них прижилась.
Мы как раз пили первую рюмку в баре, приткнувшемся в конце нашей улицы имени Мигеля де Маньяра, распутника, и впоследствии гуманиста, и рассуждали о достоинствах сиесты (в смысле - продолжить выпивать дальше, или пойти подремать после обеда, переждав жару).
И тут началось.
Сначала мимо нас мелькнуло одна волна оборок, потом три, потом они потекли потоком.
(продолжение следует)