(no subject)
Идти вечером по Парижу - как в чужие освещённые окна глядеть.
Вот два пожилых джентльмена за стеклом кафе - о чём беседуют за стаканом красного? На одном белый шарф, на другом синий. Палка с набалдашником к стулу прислонена.
А вот этот немолодой человек - тянет одной рукой заглядевшегося в лужу мальчишку лет пяти, а другой - спаниеля с головой повёрнутой назад, вслед чёрно-белой бульдожке. Папа, или дедушка?
Прошёл некто в крылатке пушкинских времён, но без цилиндра. Где одёжку раздобыл?
Тридцать лет как иду, двадцать? Стучит метроном.
***
Сегодня разруливала множество мелких дел, встречалась с тем, с этим, лекцию читала. Вернулась в офис с ощущением, что меня долго не было на месте и надо срочно Ваське позвонить... Села за комп…
***
Эйфелева башня - огромная, соломенным золотом сияющая - отразилась в луже, заполнила её, ушла в тёмную мокрую глубину. Аппарата у меня с собой не было, телефоном я не стала снимать.
Вот два пожилых джентльмена за стеклом кафе - о чём беседуют за стаканом красного? На одном белый шарф, на другом синий. Палка с набалдашником к стулу прислонена.
А вот этот немолодой человек - тянет одной рукой заглядевшегося в лужу мальчишку лет пяти, а другой - спаниеля с головой повёрнутой назад, вслед чёрно-белой бульдожке. Папа, или дедушка?
Прошёл некто в крылатке пушкинских времён, но без цилиндра. Где одёжку раздобыл?
Тридцать лет как иду, двадцать? Стучит метроном.
***
Сегодня разруливала множество мелких дел, встречалась с тем, с этим, лекцию читала. Вернулась в офис с ощущением, что меня долго не было на месте и надо срочно Ваське позвонить... Села за комп…
***
Эйфелева башня - огромная, соломенным золотом сияющая - отразилась в луже, заполнила её, ушла в тёмную мокрую глубину. Аппарата у меня с собой не было, телефоном я не стала снимать.