(no subject)
Время от времени я читаю Чехова. У меня странные с ним отношения - иногда кажется он мне невыносимым морализатором, наивным до бессмысленности - с его человеком, в которым всё должно быть прекрасно, с дядей Ваней и с Соней, иногда кажется нетерпимым и очень злым, а иногда удивительная родственность возникает с ним. Причём, бывает, что к одним и тем же рассказам я отношусь по-разному, в зависимости от собственного состояния.
Сейчас перечитала десятый том. Собственно, всегда читаю либо десятый, либо девятый.
И поразил меня рассказ «Душечка». Мне даже показалось, что я его с детства не перечитывала, хотя вряд ли так может быть, я ж обычно подряд читаю.
Все со школы знают, что Лев Николаич говорил, что Душечка - идеальная женщина, и что Чехов хотел над ней посмеяться, а не получилось, потому что талант его ему этого не позволил.
Я, вроде, всегда была уверена, что Чехов вполне удачно над ней посмеялся, но что рассказ малосущественный именно потому, что не так уж интересно - ну, посмеялся над дурочкой.
А тут он меня впервые сильно тронул, и я подумала, что ведь Толстой и прав, и неправ - рассказ-то удивительно нежный, и вовсе я не уверена, что Чехов хотел посмеяться - получился у него на удивление позитивный рассказ - из тех, где повседневность - не помойка. А ведь так часто у Чехова - мерзкая помойка, а тут концы с концами светло сошлись.
И ещё. В голове сидело, что «В овраге» - про тупой ужас русской деревни, а ведь тупой ужас-то там русского молодого капитализма...
Так что удивительным образом Чехов и тут оказывается не так далёк от Толстого.
И вот ещё. По моим воспоминаниям Ионыча «среда заела», в частности, вот то самое, как бы интеллигентное семейство - «я иду по ковру, ты идёшь пока врёшь» - а сейчас прочитала - да это ж он гаже всех - жадный, леивый... А Котик эта, которая барабанит на рояле, страшно похожа на Нину Заречную с её театром...
А рассказ «Архиерей» я хотела пропустить, потому что при мысли о нём тоска подкрадывалась, но всё-таки перечитала... Ведь, наверно, это чеховское знание в нём, что умирает, чеховская смертная тоска...
Неубедительный рассказ «Невеста» - про девицу, которая убежала из-под венца в Петербург учиться. То есть, может, и был бы рассказ неплох, кабы не резонёрские рассуждения опять про труд, про новую жизнь, про города прямо из снов Веры Павловны. И так стало вдруг понятно, что больной Чехов, который не мог не знать, что ему жить недолго, наверняка всё время, которое не писал, мучился, что дни уходят в песок, а писать непрерывно ведь невозможно... А когда не пишется, что делать? - Думаю, все его нравоучительные рассуждения про работу именно отсюда, - мучительство, самоедство, уходящее тикающее время...
Сейчас перечитала десятый том. Собственно, всегда читаю либо десятый, либо девятый.
И поразил меня рассказ «Душечка». Мне даже показалось, что я его с детства не перечитывала, хотя вряд ли так может быть, я ж обычно подряд читаю.
Все со школы знают, что Лев Николаич говорил, что Душечка - идеальная женщина, и что Чехов хотел над ней посмеяться, а не получилось, потому что талант его ему этого не позволил.
Я, вроде, всегда была уверена, что Чехов вполне удачно над ней посмеялся, но что рассказ малосущественный именно потому, что не так уж интересно - ну, посмеялся над дурочкой.
А тут он меня впервые сильно тронул, и я подумала, что ведь Толстой и прав, и неправ - рассказ-то удивительно нежный, и вовсе я не уверена, что Чехов хотел посмеяться - получился у него на удивление позитивный рассказ - из тех, где повседневность - не помойка. А ведь так часто у Чехова - мерзкая помойка, а тут концы с концами светло сошлись.
И ещё. В голове сидело, что «В овраге» - про тупой ужас русской деревни, а ведь тупой ужас-то там русского молодого капитализма...
Так что удивительным образом Чехов и тут оказывается не так далёк от Толстого.
И вот ещё. По моим воспоминаниям Ионыча «среда заела», в частности, вот то самое, как бы интеллигентное семейство - «я иду по ковру, ты идёшь пока врёшь» - а сейчас прочитала - да это ж он гаже всех - жадный, леивый... А Котик эта, которая барабанит на рояле, страшно похожа на Нину Заречную с её театром...
А рассказ «Архиерей» я хотела пропустить, потому что при мысли о нём тоска подкрадывалась, но всё-таки перечитала... Ведь, наверно, это чеховское знание в нём, что умирает, чеховская смертная тоска...
Неубедительный рассказ «Невеста» - про девицу, которая убежала из-под венца в Петербург учиться. То есть, может, и был бы рассказ неплох, кабы не резонёрские рассуждения опять про труд, про новую жизнь, про города прямо из снов Веры Павловны. И так стало вдруг понятно, что больной Чехов, который не мог не знать, что ему жить недолго, наверняка всё время, которое не писал, мучился, что дни уходят в песок, а писать непрерывно ведь невозможно... А когда не пишется, что делать? - Думаю, все его нравоучительные рассуждения про работу именно отсюда, - мучительство, самоедство, уходящее тикающее время...