Господа литераторы
На весенней Москве царило оживление! Нарядные барышни, благоухая яблочной свежестью, наполняли Новинский бульвар, сбиваясь в стайки и весело перемигиваясь при виде молоденьких кавалеров, чопорные купчихи делали свой выезд на каретах, преувеличенно дорогих и преувеличенно безвкусных, гимназисты и студенты, по обыкновению, шли парами, улыбаясь чему-то, то ли предвкушая всенародный праздник коронации государя императора, то ли просто дыша радостью московской толпы.
И один лишь господин издатель, пробираясь сквозь волны ярких лент, был чернее тучи, ему было не до гуляний, не праздного веселья ему было.
-Ну что любезный друг, Сила Игнатьич, - едва переступив порог, обратился он к приказчику книжной лавки, которая была необычно пуста и прохладна, - как идут продажи новой повести господина Афиногенова, сколько осталось книг господина Красивцева, и прочих авторов моего издательства?
-Должен вас огорчить, господин издатель, - немного отходя от дремоты, заговорил приказчик, но в последнее время, не только рассказы Красивцева, но даже повесть Афиногенова идёт удивительно плохо… да он вам и сам скажет, - кивнул куда-то в сторонку Сила Игнатьич, и господин издатель только теперь заметил, что здесь же, в уголку, присел на краешек стула господин сочинитель - молодой и щеголеватый, но столь же опечаленный нынче, как и сам издатель - беллетрист Афиногенов.
-Афанасий Виссарионович, голубчик, да как же я не заметил вас, - спохватившись, проговорил господин издатель, протягивая руку Афиногенову.
-Очень обязан, - сухо и почти горестно отозвался молодой человек, - очень рад, - добавил он чуть поправившись, - вот решил поинтересоваться нашими делами, - будто извиняясь проговорил он.
-Да и я тоже решил самолично удостовериться в…
-В неуспехе моей новой повести? - напрямую вымолвил господин литератор.
-Похоже, что так, - с ответной честностью, проговорил издатель.
-И ведь повесть-то какая, - включился в разговор книготорговец, - эфир чистого творчества! Вся женская половина моего семейства читала: и дочки, и супружница, и даже внучке, маленькой, понравилось! Я и сам плакал от умиления! Надо думать, какие красоты перо ваше вывело, господин Афиногенов, какое перо!
-Да, я и сам был в восторге, - согласился издатель, - эта повесть, «Любовь светлого романтика», о молодых годах царя Михаила Фёдоровича, она же ведь как музыка, право слово! И чего же только публике надо!
-Да всё суета эта, - вновь отозвался Сила Игнатьич, - всё коронация! Из-за неё, сердешной, и народ от душеспасительного чтения отключен, оторван! Как уж отвлёкся на мишуру, на гуляния, так цельную весну не думает о книгах. Эх, кабы публику опять привлечь бы к книжкам, особливо таким, какие господин Афиногенов пишет!
-Я уж и сам думал о необходимости привлечения внимания, - тихо, и всё также печально, вставил словечко автор.
- А вот это замечательная идея, замечательнейшая, я бы сказал, - обрадованно вызвался господин издатель, - неплохо было бы статейку в «Московский телеграф», или в иную какую газетенцию поместить, в которой бы вашу персону, Афанасий Виссарионович, представили в ярком свете, описали бы ваши добродетели и привлекли к вам внимание читающих барышень и всех прочих, кто книжки, наши, покупал давеча…
-Но сейчас, почему-то перестал, - вновь сорвал с уст издателя, последнюю фразу, писатель. - Да, понимаю, - добавил Афиногенов, - свежая история нужна, привлечение внимания необходимо, хотя и не люблю я этой шелухи, погремушек этих!
-А надо, батенька мой, надо, голубчик, - словно капризного ребенка, уговаривал автора издатель. - Ну-с, чего мне господину репортёру-то рассказать о вас? - взял быка за рога, господин издатель, - может быть, описать случай, когда вы спасли из полыньи бабу, полоскавшую бельё, бросившись прямо из дрожек, с набережной?
-Помилуйте, господин издатель, - скромно потупился Афиногенов, - об этом уже писалось в какой-то газете, сколько можно!
-Но ведь это правда! - воскликнул Сила Игнатьич, - полмосквы ж видело, так мы вами восхищаемся!
-Да нет, старо, и вправду старо, нужно чего-то ещё, чего-то нового, - теребя себя за усы, говорил издатель. - А может быть описать историю вашего знакомства с будущей супругой? Да как-нибудь так трепетно, понежней описать!? Помнится, вы мне, в порыве откровенности, чего-то говорили, на юбилее моей Надюши… не знаю уж правду, или нет, но очень это подходит для такой заметки, которая бы читающую публику способна была привлечь, - немного воодушевился господин издатель. - Вы шли мимо летнего сада, увидели молодую институтку, не сумев сдержать, внезапно нахлынувших чувств, взяли её за руку, и только через четверть часа поняли, как сильно компрометируете её!
-И в следующем же месяце я на ней женился, - опять договорил писатель за своим издателем. - Но и этот случай уже был описан в прессе, - напомнил Афиногенов.
-Жаль, жаль, - терзался господин издатель, - может описать, как вы бесплатно учительсвуете в школе для бедных детей? Или рассказать, как вы отдали другу почти всё отцовское состояние, чтоб он сумел избежать долговой ямы, проигравшись?
-Об этом тоже писалось, - покачал головой уже и Сила Игнатьич.
-Да, ситуация непростая, непростая история! - заключил издатель, - интерес к вашим книжкам, господин Афиногенов, да и к нашему издательству, возбуждать надо, иначе всему заведению худо придётся… да и вашим троим детишкам кушать нечего будет, тем более вы, беспокойная душа, как я слышал, действительно отдали другу отцовское наследство, - почти укоризненно покачал головой господин издатель, - надо придумывать что-то кардинальнейшее, новое что-то и отчаянное! Похоже, у вас одна дорога…
-Я и сам уже думал о том, чтоб поступить медбратом в лазарет, отправишись на Русско-турецкую войну, - тихо, но решительно, проговорил господин сочинитель.
-Надо же! Вы мои мысли угадали! Я не решался вам этого предложить, но именно это может вновь возбудить жгучий интерес к вашей литературе, заставит вновь заговорить о вас, и книжки ваши будут снова в неимоверном фаворе!
-В самом себе я уж решился, принял всё это для себя, осталось только Шурочку, мою, в известность поставить, уговорить её, - едва не заплакав, сказал Афиногенов.
-Я сам с нею поговорю, - вызвался издатель, - она послушает старика, ваша Александра Евгеньевна - женщина с высоким сердцем, должна понять наши жертвы. А вы, господин Афиногенов, небось уже и замысел новой повести обдумываете? Наверняка, ради него и на войну рвётесь?
-Ничего от вас не утаишь, господин издатель, - выдохнул Афанасий Виссарионович, - есть у меня набросок повестишки, из жизни раненых героев, есть!
-Не томите слабое моё сердце, скажите название предполагаемой повести? - в волнении затрепетал господин издатель.
-«Искры благородных сердец» - история любви раненого солдата и медицинской сестры, княжеского происхождения, - открыл карту господин сочинитель.
-Великолепно, - в один голос воскликнули издатель и книготорговец, - замечательно! Такое непременно должно пойти, - вновь вскричали они, почти синхронно.
* * *
На Москве царила настоящая русская зима, трещали морозы, и небо, неожиданно расщедривщееся ясной погодой, полировало солнышком придорожные сугробы. Несмотря на настоящесть русской зимы, а может и благодаря ей, город был запружен народом, толпы спешили на митинги, стекались, бурными потоками, к условленным местам. Одни шествовали в поддержку властей, другие добивались её отстранения, но многие были веселы, слегка поддаты и по-воскресному расслаблены.
Один лишь господин издатель, застрявший в безнадежной пробке, благодаря этим политическим гуляниям, мрачнел всё больше и больше. Поначалу он ещё хотел отвлечь себя, включив ноутбук и принявшись работать, но, получив почту и текущую отчетность, он так крепко загрустил, что отбросил компьютер, и, нервно барабаня пальцами по стеклу, вдруг сказал водителю:
-Гриша, хрен с ним, включай мигалку, поехали по встречной, задолбало ждать!
Когда джип господина издателя выбрался-таки из дорожного плена, юркнул в переулочки и устремился к офису, босс вдруг тормознул своего водилу, велев ему остановиться возле книжного.
Войдя в магазин, издатель, лоб в лоб, столкнулся с писателем Афигеновым, отчего оба тихонько матюгнулись, удивившись!
-Бляха-муха, Борька, и ты здесь?! Чего шастаешь-то по магазинам, проверяешь сколько твоей макулатуры зависло? - наскоро пожав руку, предположил господин издатель.
-Правда ваша, Аркадий Семеныч, - вот исследую полевую ситуацию, на местности так сказать, - ухмыльнулся сочинитель.
-Ну, и чего ж ты мне скажешь? Чего делать-то будем? Сам видишь, новый твой роман завис! - озвучил нелицеприятную правду господин издатель.
-Я уж и не знаю, чего делается, - пожал плечами писатель, и ведь последний-то мой роман из серии «Страсти портовых шлюх», так неплохо продавался поначалу, а теперь вот завис!
-Всему виной выборы эти, суета предвыборная, да предстоящая инаугурация, как только вся эта комедия началась, народ совсем в книжные заглядывать перестал - включилась в разговор продавщица, сидевшая за кассой, которая внимательно вслушивалась в разговор акул издательского бизнеса.
Господин издатель принял к сведению эту информацию, но отвечать девице не стал, а только чуть поморщился и отвернулся, давая понять, что статус не позволяет ему беседовать с такого рода персонажами.
Перейдя в кабинет заведующего, который услужливо предоставил литераторам пространство для беседы, они продолжили свой диалог.
-Ну что, Афигенов, народ-то, и впрямь от этих баталий, политических, совсем опупел, только о них и балакает, нужно как-то возвращать внимание к твоей персоне, рекламную кампанию активизировать надо! - ударив по столу крепкою рукой, выговорил господин издатель.
-Я уж итак стараюсь, как можно больше скандалов возбуждать, и как можно больше провокаций устраивать, особенно на тусовках, - ответил Афигенов.
-Все твои скандалы уже приелись, не хочет их обсуждать никто, надо чего-то концептуально нового, чтоб цепляло, заставляло бы обратить на себя внимание.
-Ну я вот, в начале осени, друзьям проспорил кое-чего, когда в кабаке гуляли, так потом на спор, течение получаса по центру голым бегал. Сейчас оказалось, что у них видео есть, думаю сделать утечку в желтую прессу.
-Старовато, старо! Ты чего забыл, что два года назад такую утечку уже делал! Поговорили тогда, но потом быстро забыли. Лучше чего-нибудь поострее, поинтимней раскрой про себя. Ну, скажем, признайся неожиданно, что жену свою встретил на Ленинградке, что была она молодой проституткой, но ты так на неё запал, что заплатил сутенеру гигантские отступные и женился-таки на ней.
-Аркадий Семеныч, так и об этом я уже рассказывал всем, и двухполосный материал в журнале давали, с фотографиями…
-Ах, да, забыл я! - ударил себя по лбу господин издатель, - Ну ладно, теперь дай-ка интервью, в котором признайся, что в юности приторговывал наркотой и отсидел за это на малолетке.
-Эту историю Пройдухин уже за собой застолбил, - досадливо покачал головой господин сочинитель.
-А если нам раскрутить громкую историю с плагиатом? Будто бы у тебя украли сюжет и по нему сняли фильм, где-нибудь в Берлине, или в Праге?
-Ну что вы, в самом деле! Этот фокус, уж так затаскан, кто его только не эксплуатировал! - вновь горевал писатель.
-Я уж тогда и не знаю чего делать?! Как нам и выкручиваться-то! - тяжело выдохнув, размышлял господин издатель, - книжки твои форматные, креативные, вся серия «на ура» шла, я уж, было, литературных негров набрал, хотел, по твоей кальке, две новых серии выпустить - «Страсти портовых шлюх-2» и «Страсти портовых шлюх-3», и тут, вдруг, такое резкое падение интереса к чтению!? И чего им не хватает, читателям этим? Может крови маловато, а Афигенов?
-Не думаю, - со знанием дела, проговорил господин сочинитель, - уж в моих-то романах крови нормально!
-Но делать что-то надо! - вскричал господин издатель, - книжки-то, в последнее время, не идут, ни хрена! Пипл-то не хавает, - удрученно произнёс он, внезапно затихая. - Послушай, - вдруг снова оживился господин издатель, - а что если нам, ради рекламной кампании, тему педофилии замутить, а?! Вот уж обратим на себя внимание! Я уже вижу первые полосы газет: «Писатель Афигенов уличён в педофилии! Тиражи его книг подскочили в разы!»
-Дык я же не Майкл Джексон, чтоб педофилией раскручиваться, - вяло парировал Афигенов.
-Да, не Джексон, но передовой западный опыт популяризации своей персоны перенимать должен! - всё более светлея лицом, и воскрешая в себе уверенность в успехе, говорил господин издатель. - Наймём толковых ребят, разыграем спектакль, потом писак, газетных, подыщем, таких, которые с огоньком! Талантливо тебя обольют грязью, прославят на всё СНГ, - уже почти ликуя, говорил господин издатель, - и будем мы с тобою, снова в шоколаде! Тема педофилии - это товар! Она сейчас в самом ходу, не зря её, по ящику, целыми днями раскручивают! Люди деньги зарабатывают, значит и нам, с тобой, отставать нельзя, ты понял?